Глава вторая Белые пятна

Он помнил тот день, когда она появилась у его двери. Ни слова о любви, ни единого поцелуя. Он все еще не знал, переспала ли она с ним из жалости или же просто была шлюхой, как он про себя ее называл.
С покрасневшими, зареванными зелеными глазами, прижимая скомканный платок к сопливому носу, она сообщила Снивеллусу, что любит Поттера, так что пусть он даже и не надеется. Просто она не могла поверить, что ее дражайший Поттер обратил внимание на другую девушку, едва они покинули Хогвартс. Может, с ней что-то не так, раз она не смогла его удержать? Ведь Поттер годами бегал за ней, куда же девался весь его пыл, как только она согласилась выйти за него замуж?
Как же презренно и отвратительно это выглядело. Внутри у Снивеллуса все оцепенело от отвращения к ней, как вдруг она притиснула его ладони к своей теплой груди и уселась к нему на колени, прижимаясь к его члену через ткань. И тогда его рассудок заволокло горячим туманом.
Это был его первый раз. Сальноволосый, тощий, с огромным носом, он относился к окружающим с презрением и не мог надеяться на лучшее, и она это знала. Об этом говорили ее изогнутые в презрительной усмешке губы и холод в ее глазах, даже когда она стонала, прижимаясь к нему, даже когда она возбудилась от его ласк.
Больше ласк не было. Он просто ее трахнул. Без единого поцелуя. Потом они оба были мокрыми и липкими, и казалось, что ее сейчас вырвет.
С презрительной улыбкой он приказал ей одеваться и убираться. Назвал ее грязнокровкой. Он тогда уже был Упивающимся Смертью. Подозревал, что она тоже об этом знает. Она оделась, избегая его взгляда. Плечи ее были напряжены, пока она застегивала платье.
Да, он наблюдал за ней задолго до этого дня, не понимая своего странного влечения к этой грязнокровке, испытывая приступ тошноты каждый раз, когда Джеймс Поттер собственнически обнимал ее за талию; какой мерзкой она ему казалась, с грязной кровью, бегущей в ее венах, вместе с такими, как Поттер, пускающими по ней слюни. И все же он за ней наблюдал. И она это знала. Как-то почувствовала. Она нашла его той ночью, потому что отчаянно хотела причинить боль Поттеру и самой себе, и, как жалкий сопляк, которым его сделали Поттер и Блэк, он пошел у нее на поводу.
Ему хотелось, чтобы он тогда вышвырнул ее из комнаты, высмеяв. Тогда он мог бы насмехаться и глумиться над ней до конца своих дней. Остался бы верным себе. Но он был слаб и и поддался искушению. Трахнул ее, а на следующий день она вернулась в объятья Поттера, и они клялись друг другу в бессмертной любви, заливаясь отвратительно счастливыми слезами.
С тех пор при взгляде на нее он чувствовал себя использованным и грязным. Ему было трудно смотреть на Темного Лорда и не помнить, как ногти грязнокровки впивались в спину, как ее теплое тело прижималось к нему, ее глаза…
Он сожалел об этом тогда и сожалел об этом сейчас.
И все же он почувствовал странную боль, когда услышал всего пару месяцев спустя, что она стала Лили Поттер. Ощутил резкую горечь во рту, когда услышал, что она родила здорового мальчика. Еще один чертов Поттер… И когда она отдала жизнь за этого ублюдка, когда бросилась под Аваду вместе с ее дражайшим Джеймсом, чтобы сохранить своего бесценного выродка, что-то внутри Северуса умерло, и прошло достаточно много времени, прежде чем он забыл, что так было не всегда.

Он осознавал, что чувствовал себя преданным, и ощущал ужас от того, что поттеровское отродье оказалось его сыном, и Дамблдор об этом наверняка знал. Очевидно, директор от него это тщательно скрывал. Мальчишка был вылитый Поттер, должно быть, благодаря сильным чарам, так как Снейп знал, что фамильный нос не могли подавить материнские гены. Дамблдор ли наложил на ребенка маскирующее заклятье, или сама Лили? Скрывали ли личность Пот… Гарри по воле Дамблдора или Лили Поттер?
Конечно же, Снейп не хотел себе этого дерзкого мальчишку, но они не имели никакого права скрывать от него правду! Особенно после смерти матери ребенка.
Снейпа выворачивало наизнанку от мысли, что Дамблдор верил, будто мальчику было лучше остаться сиротой, чем стать сыном Снейпа. Он доверял Дамблдору. Из всех предательств, что ему пришлось перенести, это было самым тяжелым. Он поклялся Дамблдору в верности, перевернул всю свою жизнь и предал все другие обязательства ради Дамблдора… И, святой Мерлин, этот человек лгал ему и стер ему память!
Чары никогда не были его сильной стороной, поэтому Снейп потратил массу времени, чтобы найти достаточно сильное заклятие для защиты новоприобретенного воспоминания от будущих посягательств. Лихорадочно пытаясь придумать, как можно противостоять Дамблдору, он просидел несколько часов в библиотеке, прежде чем нашел подходящие чары. О самом Поттере Снейп не думал, то, что мальчишка оказался его сыном, не шло ни в какое сравнение с фактом предательства директора. Он вернется в услужение Темному Лорду и покажет этому лжецу…
Развивать эту мысль Снейп не стал.
Доказательством серьезности его намерений было то, что в обед Снейп сознательно пропустил уроки зельеделия, чтобы найти нужные чары. Он с удовольствием представлял, как эти недоумки ждали его больше половины урока, так как боялись уйти. Что же, пусть ждут. Он знал, что Дамблдор вызовет его к себе, и Снейп ему продемонстрирует, что это ему с рук не сойдет. Конечно, если Альбус будет достаточно обеспокоен, он может даже сам явиться в комнаты Снейпа, что будет просто замечательно; он был бы рад возможности встретить директора на своей территории.
И, верный формальностям, директор пришел в его комнаты той же ночью; голубые глаза обеспокоенно и грустно смотрели на Снейпа. «Так же, как когда ты стер мне память», - зло подумал Снейп.
Директор был одним из тех немногих людей, кто мог прочесть его состояние по выражению лица. Снейп был вне себя от ярости, и Дамблдор это мгновенно понял:
- Как ты себя чувствуешь, Северус?
Молчание тянулось, а Снейп пристально смотрел на Дамблдора. Потом жестом указал на думосбор на столе.
- Вам, возможно, будет любыпытно на это взглянуть, директор, - слова звучали натянуто и неестественно.
Дамблдор на секунду задержал взгляд на его лице, пытаясь понять, что творилось у Снейпа в голове, потом вежливо кивнул. Снейп холодно наблюдал, как маг, наклонившись, проник в думосбор; зельевар поместил там дубликат настоящего воспоминания, не доверяя Дамблдору ни на мгновенье.
Когда директор закончил с думосбором, выражение его лица было непроницаемо:
- Значит, ты знаешь. Думаю, ты хочешь о многом у меня спросить.
- Так когда вы собирались мне об этом сказать, Альбус? – Его самого поразило то, каким холодным тоном был задан вопрос; от ярости и горечи предательства каждое слово веяло льдом.
Голубые глаза Дамблдора настороженно и внимательно следили за разъяренным Мастером Зелий. Северус Снейп, хоть и не равный противник директору, был опасным магом и хорошо разбирался в темной магии. И возможно, он был достаточно взбешен, чтобы применить эти знания против директора.
- Честно говоря, Северус, - тихо сказал Дамблдор, не отводя от него взгляда, - я вообще не планировал ставить тебя в известность.
Глаза Снейпа опасно сверкнули, но годы самоконтроля и выдержки помогли ему сохранить нейтральное выражение на бледном лице. Вопрос прозвучал обманчиво мягко:
- И почему вы решили скрыть от меня этот факт? – прошипел Снейп. – Какое право вы имели это от меня утаить?
- Это было решение Лили, - сказал Дамблдор, отказываясь замечать ярость собеседника. – И я ее поддержал. Она не хотела разрушать свой брак и не верила, что ты был готов принять на себя ответственность за благополучие ребенка. Я согласился. – Снейп сжал челюсти до предела, и Дамблдор добавил:
- Я и сейчас считаю, что мы сделали правильный выбор.
Снейп смотрел на него так, словно внезапно сорвал маску с тайного врага.
Он процедил сквозь зубы:
- Не вам было принимать такое решение. И не ей. Пот… Этот мальчишка такой же мой сын, как и ее, и она лишилась всех прав на него, когда бросилась под смертельное проклятье!
Дамблдор задумчиво покачал головой, ни на секунду не отводя глаз от Мастера Зелий:
- Настоящий отец оценил бы жертву Лили, а не презирал бы ее за это. – Он медленно подошел, избегая резких движений, которые бы могли вывести из себя человека на грани срыва.
– Она умерла, защищая своего ребенка. Ты не мог этого понять тогда, и я не верю, что можешь сейчас. Ты сердишься на меня, потому что я забрал что-то, что по праву принадлежит тебе; но ты никогда бы не любил этого ребенка и не считал бы его своим сыном. – Он серьезно посмотрел на Снейпа. – И ты презирал бы его все эти годы за то, что в его жилах течет кровь его матери, точно так же, как ты презирал его за кровь отца.
- Джеймс Поттер никогда не был его отцом, - прорычал Снейп.
- И ты тоже.
- Благодаря вам, - горько заметил Снейп.
Теперь пришла очередь Дамблдора пристально вглядываться в лицо Северуса:
- Ты, конечно же, не хочешь этого мальчика.
- Конечно, не хочу! – сорвался на крик Снейп. – Но я бы был благодарен, если бы мне предоставили выбор! Вы скрыли от меня правду, вы стерли мои воспоминания!
Дамблдор вздохнул:
- Северус, я боялся того же, что и сейчас.
- И чего же именно вы боитесь? – Голос Снейпа стал тих и опасен. – Кроме того, что я не готов принять на себя ответственность за благополучие ребенка.
Взгляд Дамблдора был непоколебим и спокоен:
- Я не хотел и не хочу, чтобы ты использовал Гарри, чтобы отомстить Джеймсу Поттеру. Пока Гарри в это верит, и пока в это верил Джеймс, они отец и сын. Если бы Джеймс был все еще жив, я уверен, что ты бы отобрал у него Гарри просто назло. И теперь, когда он умер, ты бы хотел заполучить мальчика, только чтобы поглумиться над памятью Джеймса.
- Никогда не думал, что вы обо мне такого низкого мнения, директор, – спокойно сказал Снейп. Слова Дамблдора не могут его задеть. Просто не могут…
- Северус, - Дамблдор хотел к нему прикоснуться, но холодный взгляд Снейпа заставил его передумать.
– Я верю, что ты достойный, смелый человек; ты выжил, перенеся худшие невзгоды в этой жизни. Ты - один из наших самых ценных бойцов в борьбе против Вольдеморта. – Он остановился, словно очень тщательно подбирая слова. – Но я считаю, что Джеймс Поттер был и остается для тебя белым пятном. Я не верю в твою объективность по отношению к нему. И твое мнение о Гарри всегда было… не очень высоким. А теперь мне пора... - Он едва заметно взмахнул палочкой.
- Не смейте даже думать опять изменить мне память, - прошипел Снейп, в ярости прищурив глаза. – Я наложил защитные чары. Заклятие не сработает, и будьте уверены, я никогда вас не прощу.
Дамблдор внимательно посмотрел на него:
- А теперь мне пора, у меня дела в другом месте. - Он сделал паузу, словно пытаясь что-то увидеть в глазах Снейпа. – Надеюсь, ты мне сообщишь, что собираешься предпринять в связи с тем, что узнал.
- А я надеюсь, что вы мне сообщите, если храните еще какие-либо шокирующие тайны, - резко ответил Снейп. – Может, у меня есть еще сыновья? Дочери? Сестра где-то там на просторах вселенной? Не представляю, что смогу принять на себя ответственность за их благополучие.
Уходя, Дамблдор произнес с бесконечной печалью:
- Я очень сожалею о том, что мне пришлось сделать, Северус, но мне казалось, что так лучше. Ошибка старика…
- Не пытайтесь искать оправдания, - прошипел Снейп. – Просто уходите!
Грустно кивнув, Дамблдор удалился.

Дата добавления: 2015-11-14