Часть четвертая 20 страница

Кейт изобразила подобие улыбки. Обида засела слишком глубоко. «Как же легко он отказался от меня», – думала она. А потом вдруг поняла – она сделала то же самое.

Кэлли посмотрела на экран монитора:

– У вас Интернет подключен?

Кейт щелкнула пальцем по клавиатуре. Экран ожил.

– Я тут нашла кое‑какую информацию. Посмотри вот это. – Она открыла окошко браузера и увеличила появившуюся фотографию.

Кэлли придвинулась поближе:

– Господи. Вот это…

Да, красавчик, подумала Кейт. Ее взгляд скользил по выплывающим на экран фотографиям. Потом они просмотрели видеоклип с записью события, прославившего сержанта Харриса на всю страну.

– Так когда ты узнала? – спросила Кейт, рассматривая фотографию, на которой молодой еще Джей Ди стоял рядом с Сэмом Шредером. Негостеприимный, напоминающий лунный пейзаж на заднем плане давал некоторое представление об афганской провинции Кунар.

– В первый же день, когда пришла прибираться в доме Шредеров. Нашла какой‑то журнал, увидела фотографию и поняла, кто есть кто. Он и не запирался даже. Сразу и признался.

– Но почему ты мне не сказала?

– Я пообещала, что буду держать язык за зубами. Дала слово.

Разумеется, Кэлли вовсе не обязана была докладывать Кейт, что ее любовник скрывает свое настоящее имя. Сделать это должен был сам Джей Ди. Но не сделал.

Стиснув зубы, она продолжала перебирать залежи информации. Трагический инцидент в военном госпитале, случившийся накануне Рождества и мгновенно повысивший уровень террористической опасности до высшего, красного, шокировал всю страну. Видеоролик крутили по всем каналам, фотографии украсили первые страницы всех крупных газет. События тщательно, кадр за кадром, анализировались и комментировались всевозможными экспертами.

Охвативший страну ужас сменился горечью, когда стало ясно, какие именно мотивы двигали неудачливым террористом. Человек, планировавший убить президента, действовал вовсе не по заданию внешних сил. В школьные годы Теренс Ли Малдун входил в сборную по футболу. Семья была бедная, и он, привлеченный щедрыми обещаниями, отправился служить в армию, где прошел экстенсивный курс подготовки и стал членом суперэлитного, особо секретного подразделения коммандос.

Теренса ждала отличная военная карьера – ему предстояло защищать беззащитных по всему миру. Но судьба преподнесла солдату неприятный сюрприз. За несколько месяцев до истечения трехгодичного контракта Теренс, проходивший тогда службу на Среднем Востоке, получил тяжелое ранение, в результате которого потерял почку и остался пожизненным инвалидом. Еще в госпитале, восстанавливаясь после сложной операции, он узнал, что должен выплатить полученный от Пентагона бонус, поскольку не выполнил условий контракта. Мало того, информацию о нем уже передали в коллекторское агентство.

Какую реакцию вызвала эта новость у раненого спецназовца, понятно без объяснений. Но никто не мог предвидеть, куда поведут гнев и отчаяние.

Исходя из собственной, весьма путаной логики, Малдун решил, что в его несчастьях виноват президент Соединенных Штатов. Взяв на вооружение полученный опыт, он спланировал акцию, результатом которой стало бы уничтожение главнокомандующего и целого крыла медицинского центра.

Согласно данным специального расследования, опубликованным в «Вашингтон пост», раздобыть смертоносную пластиковую взрывчатку не составило большого труда по поддельным документам.

Нарцистическое расстройство личности – таков был вывод экспертов‑психологов, объяснявших поведение Малдуна в тот роковой день накануне Рождества, когда он приехал к госпиталю имени Уолтера Рида на собственной машине. План был отлично скоординирован по времени, поскольку, как выяснилось позднее, злоумышленнику удалось получить график и схему маршрута президента. Просчитался Малдун только в одном – не учел, что в армейском медицинском центре работают такие люди, как Джордан Донован Харрис, и что персонал госпиталя обучен не хуже его самого.

Просматривая представленные в Интернете материалы, Кейт поняла, почему случившееся привлекло такое внимание всей страны. Здесь не было никаких ухищрений, сокрытий, подмен. Простой солдат, санитар, знакомый с тяготами настоящей войны, выполнил свой долг и победил. В результате кровь пролили только двое, Малдун и Харрис. И оба смогли выжить.

Людям это понравилось. Людям всегда нравится драма – в чистом виде и с непременным торжеством добра над злом. А когда они узнали факты биографии героя, то полюбили его еще больше. Он служил прекрасной иллюстрацией к типично американской истории успеха, пути от бедности к богатству и славе. Воспитанный матерью‑одиночкой – тут Кэлли проворчала что‑то малоприятное в адрес миссис Харрис, – выросший в рабочем квартале Балтимора, он ушел в армию и стал санитаром и «зеленым беретом». То есть приобрел не только навыки спецназовца, но и кое‑что еще, то, что в его части означало очень многое и отделяло успех от провала, – умение спасать человеческие жизни.

Захлебнувшиеся от восторга средства массовой информации тут же провозгласили его идеальным американским героем. Умелый, сильный, симпатичный, способный на самопожертвование и скромный. А главное, оказавшийся в нужное время в нужном месте. В разгар рождественских празднеств люди находили время, чтобы вспомнить сержанта Харриса и помолиться за его выздоровление. Некоторые и по сей день свято верили, что именно сила молитвы и спасла героя, подняла из комы и с больничной койки. Другие отдавали должное титаническим стараниям врачей. «Если вы собираетесь накрыть собой самоубийцу‑бомбиста, – сказал в интервью официальный представитель госпиталя, – вам не найти для этого лучшего места, чем медицинский центр имени Уолтера Рида».

– И откуда только такие берутся? – пробормотала Кейт.

– Читайте дальше, – сказала Кэлли.

Пока сержант Харрис лежал в коме, за его состоянием, затаив дыхание, следила вся страна. Верующие молились за его выздоровление. В церквях висели афишки со словами поддержки и ободрения: «Да благословит Господь Джордана Донована». К рождественским и новогодним украшениям добавились желтые ленточки, символ солидарности и поддержки. Кейт помнила, что, читая об этом в газетах, испытывала чувства гордости за свою страну и благодарности ко всем, кто проявлял таким образом солидарность с героем.

Эти же чувства согревали ее и сейчас. Да, она оказалась в числе тех, кому посчастливилось узнать его лично. Но к гордости и благодарности примешивалась печаль. Не будь Джей Ди героем, они могли бы быть вместе.

– Странно, – пожала плечами Кэлли. – У меня такое чувство, будто это все и о нем, и вместе с тем не о нем.

– Через прессу получаешь впечатление о человеке, но его самого узнать невозможно. – Кейт вдруг поняла, что написанное ею о Кэлли не так уж важно. Читатели никогда по‑настоящему не узнают девушку. Может быть, именно это и пытался объяснить Джей Ди?

– Устала. Пойду ложиться. А вы еще почитайте. Почитайте, что случилось с его матерью. Тогда и поймете, почему Джей Ди так не хотел, чтобы люди знали, кто он такой.

Кэлли ушла в свою комнату, а Кейт осталась у компьютера, переходя от одной статьи к другой, узнавая все новые и новые факты. Оказывается, у него была подружка! Зуд ревности, впрочем, унялся, когда она прочла, что эта Тина предала, нет, продала любовника, рассказав репортерам обо всем – от его слабости к голубым крабам до сексуальных предпочтений. Изданные книжкой, ее откровения даже попали в список бестселлеров. «Надеюсь, он недолго с тобой церемонился», – с нехарактерной для себя мстительностью подумала Кейт. Перейдя от Тины к его матери, она узнала о кошмарном детстве Джей Ди в доме женщины, назвать которую матерью не поворачивался язык. Собрав немалый урожай на поле славы сына, Джанет Харрис быстро растеряла все. Старые привычки вернулись, и женщина, как сообщали газеты, оказалась в итоге в некоей частной клинике в южной Калифорнии.

Выскочивший на экране флажок сообщил о получении электронного письма. Имя отправителя было ей незнакомо, но, увидев фотографию, Кейт вспомнила. Неужели это было сегодня? Казалось, прошла сотня лет, а ведь действительно, еще днем они с Джей Ди, обнявшись, как влюбленные тинейджеры, прохаживались по палубе и позировали перед незнакомой женщиной с камерой. Теперь она поняла, почему он так не хотел фотографироваться, почему хмурился и прятал лицо.

«Для нас большая честь встретить вас с Джорданом», – написала женщина.

Все так. До знакомства с Джей Ди Кейт думала, что знает, каково оно, одиночество. Оказалось, она не имела об этом ни малейшего представления.

Глава 35

В 5.45 утра у самого уха пронзительно зазвенел телефон. Избалованная за лето долгой разлукой с достижениями цивилизации, Кейт, едва не свалившись с кровати и уже попрощавшись мысленно с мечтой о здоровом сне, потянулась за трубкой.

– Извини, что разбудила. – Кейт узнала голос своей невестки, Барбары, звонившей с Восточного побережья. – Подумала, что тебе было бы интересно посмотреть «С добрым утром, Америка».

Сердце сжалось от нехорошего предчувствия, и последние надежды на сон улетучились окончательно.

– Что? – Кейт села в кровати.

– «С добрым утром, Америка». Надеюсь, у вас это тоже показывают. Найди телевизор, включи и узнаешь.

– Да что же такое…

– Так он там?

– Он? Кто? – В голове наконец немного прояснилось. – Ты имеешь в виду Джей Ди?

– Ты так его называешь? Боже мой, Кейт, и давно вы вместе?

Недавно. И уже не вместе.

– Расскажи, что там показывают.

– Сначала упомянули о нем. О сержанте Харрисе. Потом показали короткую запись, как он делает искусственное дыхание какому‑то парню на пароме. Упомянули, что он вроде бы как исчез на несколько месяцев и никто его не видел. Таблоиды уже сообщают, что, мол, Харрис записывал какое‑то реалити‑шоу. Что он следующий холостяк, а ты его избранница.

От одного лишь упоминания о популярной телепрограмме, где симпатичный и материально обеспеченный холостяк ищет женщину своей мечты и в итоге делает ей предложение, Кейт бросило в дрожь.

– Он был на озере, – объяснила она. – Жил в доме Шредеров.

– Невероятно! Просто невероятно! И ты ничего нам не сказала!

Невероятно то, что он и ей ничего не сказал. Но признаться в этом родственникам, особенно Барбаре, Кейт не могла. В семье все знали о ее неудачах на любовном поприще, однако случай с Джей Ди даже на этом фоне выглядел бы верхом невезения. В глазах родственников она предстала бы, мягко говоря, не слишком сообразительной особой.

Из трубки уже доносились звуки проснувшегося дома: топот ног, детские голоса, смех. Прикрыв ладонью трубку, Барбара прикрикнула на шалунов. Когда в семье четверо детей, поговорить без помех по телефону практически невозможно.

– В новостях показали, как он садится в твою машину. Ну, как тебе такое, а?

– Должно быть, им и показать‑то больше нечего. Лето, мертвый сезон, новостей кот наплакал. – Кейт сунула ноги в стоптанные тапочки и накинула знававший лучшие времена махровый халат. Спускаясь по лестни‑це, она коротко изложила Барбаре усеченную версию событий и прошла в кухню – выпить первую чашечку кофе.

– И какой он?

Какой? Неудержимый, горько подумала Кейт, понимая, что никогда не сможет рассказать Барбаре правду.

– Тихий, спокойный, – ответила она, перебирая воспоминания. С первого же взгляда Джей Ди показал ей, кто он такой. Только вот она, к сожалению, этого не поняла. Он – спасатель, и ему все равно, кого спасать, незнакомку ли в магазине или мужчину на пароме. Он всегда готов прийти на помощь – мальчику, у которого проблемы в школе, или одинокой женщине, давно забывшей о любви. Что ж, по крайней мере это, свою истинную суть, ему спрятать не удалось. Впрочем, ее‑то он одурачил и не особенно стараясь.

Одурачил. Вот оно, ключевое слово. Одурачил дурочку. Оставил в дураках.

И самое идиотское – ей это нравилось. От начала и до конца.

– Простофиля, – пробормотала она.

– Что ты говоришь? – спросила Барбара.

– Ничего… так… – Кейт покачала головой – ну и ну, почти забыла, что разговаривает по телефону. – Мысли вслух.

– Жду не дождусь, когда смогу с ним познакомиться, – объявила Барбара. – Мне почему‑то кажется, что он слишком хорош, что в жизни таких не бывает.

– Бывают. И Джей Ди именно такой. – Утро только начиналась, и вдаваться в детали было еще слишком рано. Сначала нужно обдумать все как следует, привести в порядок мысли, а уж потом обсуждать с кем‑то ситуацию. – Послушай, ничего, если я позвоню тебе попозже?

Они попрощались, и Кейт занялась обычными повседневными делами: помыла посуду, налила свежей водички в собачью миску, прибралась в комнате. День обещал быть напряженным: она планировала определить в школу Кэлли и записать ее на получение водительских прав. Лето быстро катилось к концу. Останется только еще раз съездить на озеро и закрыть дом до следующего сезона.

Чуть позже на завтрак притащились Аарон и Бандит.

– Доброе утро, мам. – Аарон выглядел непривычно бледным и вялым и походил на того стеснительного, несчастного мальчика, каким был в начале лета.

– Привет, дружок. – Кейт взяла пакеты с мусором. – Будь добр, придержи дверь.

Аарон открыл заднюю дверь, и Бандит, улучив момент, выскочил на улицу первым. Обычно пес являл особенного любопытства – сейчас же сразу подал голос.

– Тише, Бандит, соседей разбудишь. – Кейт вышла к площадке, где стояли мусорные баки.

Что‑то мелькнуло перед глазами. Что‑то – микрофон – едва не ткнулось в лицо. И тут же град вопросов. Слова вылетали так быстро, что ничего было не разобрать, и они звучали как какой‑то псалом на иностранном языке. Мисс Ливингстон или уже миссис… вы поженились… давно вы с ним знакомы… он действительно ушел из армии… у нас еще несколько вопросов…

Пакет с мусором выскользнул из пальцев, По асфальту рассыпалась яичная скорлупа. Кейт схватила за руку Аарона, и они застыли, скованные ужасом, как олененок Бэмби с мамочкой в перекрестье прицела. Растерявшись, поддавшись нахлынувшей вдруг панике, она не придумала ничто лучше, как позвать Бандита. Затрещавшие со всех сторон камеры зафиксировали ее с открытым ртом, растрепанными волосами и в драном халате.

– Не торопись, красавица. – От толпы отделился широкоплечий репортер с портативным магнитофоном. – Это же наша работа.

– Вы напрасно сюда пришли, – вылазила Кейт. – Никакой истории у меня нет. Мне вообще нечего вам рассказать.

– Чушь, – оборвал ее репортер. – История есть у каждого.

Задетая его тоном, она придвинулась к Аарону, словно инстинктивно ища у него защиты.

– Может быть. Но моя история не из тех, что придется по вкусу читателям. Уходите. Ищите настоящих знаменитостей, а я с вашего позволения вернусь к своей обычной жизни.

К счастью, Бандит уже прибежал, и Кейт нырнула в дом, затащив за собой сына. Захлопнув дверь, она тяжело прислонилась к стене, шумно выдохнула и озабоченно посмотрела на Аарона:

– Ты в порядке?

– Шутишь? – Он широко улыбнулся и выглянул в окно. – Здорово было.

Кейт бросила взгляд на телефон. Позвонить 911? Подумав, она ограничилась тем, что плотно задвинула шторы и наказала сыну оставаться в доме, пока не подошло время ехать в службу опеки и школу. По дороге Кейт нервничала и постоянно поглядывала в зеркало заднего вида, проверяя, не едет ли кто за ними.

Теперь она понимала, что утренняя засада у ее дома пустяк по сравнению с тем, что Джей Ди терпел в течение нескольких месяцев и из‑за чего в конце концов сбежал из столицы. Вот только это никак не объясняло, почему он сбежал от нее.

– Мам, а что значит – родила вне брака? – спросил Аарон.

– Почему ты спрашиваешь? – рассеянно спросила Кейт.

Неделя получилась долгая. Джей Ди так и не позвонил. Жизнь превратилась в муку.

– В «Стар трэк» пишут, что я родился вне брака. – Он протянул ей газету. – Вот посмотри – «Кэтрин Ливингстон завела ребенка…»

– Дай‑ка сюда. – Кейт выхватила у сына газету и бросила ее в мусорную корзину. – Не обращай внимания на эту чушь.

Внутри все кипело. Ситуация выходила из‑под контроля, и она ничего не могла поделать. Какой ужасный урок. Какой показательный урок. Раньше она даже завидовала тому или иному репортеру, представляя себя на его месте, переживая восторг охотника. Ей, сотруднице заштатной газеты, скромной обозревательнице, оставалось только мечтать о таких высотах. Теперь, после того, как она увидела себя в разделе светской хроники – испуганную, в заношенном халате, сжимающую руку растерянного сына, от мечты остался только тошнотворный привкус во рту.

Незнакомые люди звонили по телефону, присылали электронные письма, бродили у дома. Некоторые выглядели безобидными искателями сенсации, другие откровенно пугали, как, например, парень, попросивший подарить ему трусики. Газетчики уже разнюхали, что она родила ребенка вне брака, что Уолден Ливингстон был радикалом в шестидесятые, что ее выгнали с последней работы, и продолжали рыться в грязи.

Но это было еще не самое худшее. В одном интернет‑блоге появились рассуждения о том, что Кэлли, как и мать Харриса, наркоманка. Кейт возмутилась, но в какой‑то момент поняла, что сделать ничего не может. Стоит лишь ввязаться в дебаты или даже подать в суд, как все сразу же решат, что она приняла досужие сплетни всерьез, и, следовательно, зерно истины в них есть. С другой стороны, если не предпринять вообще ничего, обязательно найдутся такие, кто интерпретирует молчание как признание того, что обвинения верны. Даже ее редактор попросила разъяснений. А потом позвонила инспектор службы опеки. Она обеспокоена происходящим и вовсе не уверена, что решение передать девочку Кейт пойдет на пользу первой из‑за поднятой средствами массовой информации шумихи.

– Да, происходящее не идет ей на пользу, – согласилась Кейт. – Как и всем остальным. – Ей вспомнились слова Джей Ди: «Я ничего подобного не хотел, и, поверь мне, ты тоже не захотела бы».

Все случилось так, как он и предсказал. И в конце концов, не выдержав непрошеной славы, Кейт тоже сбежала. На озеро.

Часть пятая

Секрет здорового тела и духа не в том, чтобы оплакивать прошлое, тревожиться о будущем или предвосхищать беды, а в том, чтобы жить настоящим.

Будда

Глава 36

– Последний шанс искупаться, – предложила Аарону Кэлли.

Делать в доме было уже практически нечего. Кейт уехала в город – сделать кое‑какие покупки и зайти на почту, – и то, что она доверила Кэлли присматривать за Аароном, значило для девушки очень многое. В начале лета Кейт подпускала их к воде только под своим присмотром. Теперь, когда Аарон умел плавать, а Кэлли стала членом семьи, положение изменилось. Кейт ослабила бдительность и относилась к Кэлли как к дочери.

Всю вторую половину дня они работали не покладая рук. Вымыли и отнесли в лодочный сарай каяк, убрали туда же дачную мебель и барбекю. Потом сыграли последний раз в крокет – Кэлли победила – и сложили до следующего года принадлежности. Спустили и тщательно, как древнюю реликвию, свернули флаг, такой старый, что звезд на нем было не пятьдесят, а только сорок восемь. Кэлли нравилось, что Кейт и Аарон принадлежат к семье, в которой чтят традиции.

Чтобы не соблазнять местную живность, енотов и полевых мышей, дом очистили от всего съедобного. Теперь оставалось только ждать, пока Кейт привезет из города продукты для прощального обеда. Утром они отключат воду, чтобы трубы не замерзли зимой, и уедут.

Взглянув на загрустившего Аарона, Кэлли невольно улыбнулась:

– Веселей, малыш. Жизнь продолжается. – Больше она ничего говорить не стала, потому что, честно говоря, никакого упадка духа не испытывала и к смене времен года относилась равнодушно. Если ее что и волновало, так это начало учебного года. Приятно все‑таки вернуться к нормальной жизни, готовиться к школе, убираться в своей комнате, слушать музыку. А когда Кейт пообещала по возвращении в город пройтись с ней по магазинам и купить все необходимое, Кэлли едва удержалась, чтобы не завизжать от восторга.

– Спать сегодня не буду, – торжественно пообещал Аарон.

– Смотри сам. – Она точно знала, что до утра ему не продержаться. Купание, обед, карты… да он до кровати не доберется – уснет на ходу. Именно это ей и нравилось в нем – абсолютная предсказуемость. Он жил как автомат – еда, игры, разговоры, сон и снова еда… Один бесконечный цикл.

– А давай наперегонки! Кто первый до воды… – Аарон сорвался с места и помчался к озеру.

Кэлли побежала за ним. Какое же это удовольствие! Раньше едва ноги переставляла, а теперь, сбросив тридцать фунтов, обрела легкость, о которой могла только мечтать. На ней было черное танкини[26], и выглядела она… как надо.

Догнав Аарона на причале, Кэлли схватила его за руку, и они вместе прыгнули в озеро. Вода была, как всегда, холодная, но удивительно чистая. Вынырнув одновременно, они рассмеялись. Легкая, гибкая Кэлли с удовольствием гонялась за Аароном, время от времени ныряя, чтобы проверить, не сможет ли она достичь дна. Конечно нет. Скрытое в глубине, темное, недоступное, оно оставалось частью загадки этого волшебного озера.

Выныривая, Кэлли в первую очередь искала глазами Аарона, хотя мальчишка, преодолев однажды страх, с каждым разом чувствовал себя в воде все увереннее.

– На что ты смотришь? – спросил он.

– На малыша, который плавает как рыба.

Аарон расцвел от похвалы, а она, подплыв поближе, вдруг сказала то, чего никогда не говорила раньше:

– Я горжусь тобой.

– А я тобой.

Несколько секунд они улыбались друг другу, потом она, почувствовав какую‑то неловкость, плеснула ему в лицо, и он, спасаясь, нырнул. В конце концов холод все же выгнал обоих на берег. Бандит встретил их заливистым лаем. Вытершись полотенцами, они улеглись на прогретом солнцем причале.

– Мне маму жалко, – сказал вдруг Аарон. – Она грустит по Джей Ди.

– Похоже что так, – согласилась Кэлли. – Ничего, справится.

– А я вроде как тоже… грущу…

– Ну, ты не был бы человеком, если бы не грустил иногда.

Солнечные лучи приятно ласкали лицо. Какое удивительное получилось лето. Начавшись с полного отчаяния, оно заканчивалось на обнадеживающей ноте. Теперь у нее приемная семья, планы на будущее. Конечно, прошлое никуда не делось и оно останется с ней навсегда, как и резистентность к инсулину, но и с тем, и с другим можно жить.

Кэлли вздрогнула, услышав, как скрипнули мостки, а уже в следующее мгновение ее накрыла прохладная тень. Она села и повернулась, моргнув от ударившего в глаза света. Перед ней, окруженный сияющим нимбом, стоял Люк Ныоман.

– Люк… – Аарон поднялся первым. – Привет, Люк. Ты где был?

– Делами занимался.

Кэлли тоже поднялась. Первым порывом было завернуться в полотенце, но она сдержалась. Какая есть, такая и есть. Больше она прятаться от него не станет.

– Привет. – Ее порадовало, что голос прозвучал абсолютно нейтрально.

– Что‑то я проголодался, – сказал Аарон, демонстрируя поразительную дипломатичность. – Буду в доме. Пошли, Бандит.

Он ушел, а они долго молчали.

– Хорошо выглядишь, – решился наконец Люк.

Кэлли и сама это знала. Та, что отражалась сейчас в его глазах, мало походила на ту, которую он встретил в начале лета.

– Я и чувствую себя хорошо.

И снова молчание, хотя внутри у нее все кричало. Что ты от меня хочешь? Что ты здесь делаешь?

– Это хорошо. Послушай, Кэлли… – Люк не договорил и посмотрел на нее так, словно ожидал, что она придет ему на помощь.

Но Кэлли вовсе не спешила на выручку. Пусть ждет. Пусть не думает, что все так просто.

– Да?

– Знаешь, я хочу извиниться за то, как обращался с тобой. Все в порядке, да?

Сердце забило крыльями от радости, но она не дала воли чувствам.

– Нет, не в порядке. Ты вел себя со мной так, словно мы друзья… хорошие друзья, но только держал это ото всех в тайне. – Она до сих пор помнила тот день, встречу у торгового центра. Помнила и не собиралась забывать, что чувствовала тогда. Она так обрадовалась ему, так хотела познакомиться с его друзьями, но они не приняли ее. Тогда от них словно пахнуло холодом презрения. А он… едва удостоил ее нескольких слов и постарался поскорее от нее избавиться. Он стыдился ее. Боялся, что приятели будут смеяться над ним, подкалывать. Не хотел, чтобы его видели с толстой чудачкой.

– Я виноват, и извинения мне нет, – сказал Люк. – Сам дурак. Ты особенная и всегда такой была. А я чувствую себя полным идиотом.

– Ты им и был. – Она подобрала полотенце и повернулась к дому.

– Подожди. – Он взял ее за руку, заглянул в глаза. – Я скучаю по тебе.

Сердцу стало вдруг тепло, словно его коснулись солнечные лучи.

– Ты серьезно?

– Да. Я пришел… Хочу попросить… Ты не хочешь сходить сегодня в боулинг‑клуб? Мы там встречаемся… с ребятами. Сможешь?

Наконец‑то. Лето прошло, а он только‑только созрел, чтобы представить ее своим приятелям. Долго же пришлось ждать.

– Не смогу. Останусь сегодня здесь. Мы уезжаем утром.

Он помолчал, переваривая новости. Похоже, расстроился.

– Точно?

– Точно. – Она не удержалась и улыбнулась. – Я буду жить с Кейт. В Сиэтле.

– Ты, похоже, счастлива.

– Так и есть. Счастлива. – Какое непривычное слово. Но самое странное, что впервые за все время она нисколько не покривила душой, произнеся его.

– У меня тоже новости. Записался в береговую охрану.

Представить его выбритым, да еще в форме, было трудно, но он выглядел таким довольным собой, таким гордым.

– Люк, это же отлично!

– Да. Я тоже уезжаю. Просто захотелось увидеть тебя. Попросить прощения.

Легкий ветерок поднял волосы с плеч.

– Спасибо.

– Основная подготовка начнется после Дня труда, а куда потом занесет… Я подумал, мы могли бы переписываться… по электронной почте.

– Конечно. Да, я согласна.

– Хочу, чтобы ты знала. Я очень жалею, что так случилось. Это все по моей вине. Я вел себя глупо и теперь только надеюсь… – Он не смог договорить и только вздохнул смущенно.

– Я не обижаюсь. – Кэлли сказала это просто так, но, сказав, поняла, что и впрямь не держит на него зла. Они ведь еще дети. И им многому нужно учиться.

Глава 37

На почте, куда Кейт зашла, чтобы перенаправить корреспонденцию на домашний адрес, ее встретила очередь. Томясь в ожидании и поглядывая на расположившуюся неподалеку непринужденную парочку, она думала о том, какой разной бывает любовь: для кого‑то простой, для кого‑то сложной, а для некоторых, к сожалению, и невозможной. Присутствие этих двух людей, легко подтрунивавших друг над другом и не скрывавших своих чувств, подчеркивало ее собственное одиночество и отдавалось тягучей болью под сердцем. В какой‑то момент она с ужасом поняла, что вот‑вот расплачется.

«Возьми себя в руки. И поскорее».

Словно почувствовав ее взгляд, мужчина вдруг обернулся и пристально посмотрел на нее. Застигнутая врасплох, Кейт поспешно опустила глаза, сделав вид, что глядит на часы. Только вот часов на руке не было. Впрочем, слезы уже отступили. Подойдя к стойке, она протянула заполненный бланк и торопливо направилась к выходу.

– Кейт? Кейт Ливингстон? Это же я, Сэм. Сэм Шредер. – Пара остановилась у дверей и поджидала ее.

Она не знала, откуда взялись силы на улыбку. Лет прошло немало, однако Сэм почти не изменился. Он всегда был веселым, отзывчивым, добродушным парнем и таким же, похоже, остался.

– Боже мой, Сэм! Сто лет не виделись.

Он открыл перед ней дверь, и они вышли на улицу и остановились у чудесного цветника с великолепными розами.

– Познакомься – моя жена, Пенни. Мы приехали на День труда и задержимся на уик‑энд. Пенни с ребятами здесь впервые.

– Приятно познакомиться, – сказала Кейт, хотя в эту минуту ей было вовсе не до знакомств и пустых разговоров. – На озере сейчас хорошо. Лучшего времени, пожалуй, и не найти.

– Спасибо, – кивнула Пенни. – Нам здесь уже понравилось. Мальчики даже не хотят возвращаться домой. Кстати, нужно проверить, как они тут. Мы будем в машине, – добавила она и, кивнув, поспешила к парковочной стоянке.

Кейт и Сэм остались одни.

В памяти обоих, конечно, сохранились самые разные моменты того далекого прошлого, когда они были детьми, но, как ни странно, неловкости не ощущалось. Наверное, потому, что времени прошло слишком много и столько всего случилось в их жизни, что те мальчик с девочкой казались им другими людьми.

– У тебя, значит, семья, – сказала Кейт.

– Да. А еще работа и кредит. Все как у взрослого. Послушай, ты пришла бы к нам. Привела бы своего мальчика… Пусть бы дети познакомились. У меня их двое.

– А ты откуда знаешь, что у меня сын?

– Джей Ди рассказал, – без тени смущения ответил Сэм. – Обычно из него слова не вытянешь, но о вас он, похоже, готов говорить часами. О тебе и… Адаме? Нет, Аароне?

Дата добавления: 2015-11-14