Перемены и проблема общения пар

Изначальная целевая аудитория литературы о Марсе и Венере — средний класс. Но, по данным исследований, большей части читателей этих материалов присущ уровень образования выше среднего [8]. Популярная психология подразумевает более широкую аудиторию. Несмотря на это, в бестселлерах по популярной психологии изображается жизнь именно среднего класса. Периодические издания в основном содержат статьи, основанные на описаниях их жизни. Основная тема — трудности, которые испытывают мужчины и женщины при общении друг с другом, и проблемы, возникающие из-за этого в их отношениях.
Эти трудности, как правило, представленные как древние и всеобщие, сводятся к тому, что мужчины и женщины живут в разных социальных мирах, которые наделяют их определенными и трудными для понимания непосвященных манерами разговаривать. Возникает вопрос, почему (не)понимание между мужчинами и женщинами не кажется проблемой в других обществах и социальных группах. Еще более заставляет задуматься то, что если причина непонимания — социальное разделение полов, почему эта проблема наиболее актуальна в сообществах, где такое разделение выражено меньше всего.
В книге 1962 года «Blue Collar Marriage», ставшей классической, социолог Мирра Комаровски сообщила, что американские представительницы рабочего класса, за жизнью которых она наблюдала и с которыми разговаривала, обычно не рассчитывали на продолжительные беседы со своими мужьями [9]. В их сообществе оказалась сильна половая сегрегация. В поисках компании и эмоциональной поддержки они обращались к подругам и родственницам. И большинство из них считало это заменой общения с супругом. Им казалось не только неестественным, но даже эксцентричным ожидать, чтобы муж был их близким другом и хорошим собеседником.
Это отношение типично для традиционных обществ и обычных сообществ среднего класса. Модель «брака соратников», в котором супруги большинство дел выполняют вместе, проводят много времени во взаимодействии друг с другом и видят друг в друге друзей, характерна именно для современного среднего класса. Впрочем, как многие нормы среднего класса, она распространилась на другие слои общества. Комаровски выяснила, что женщины, окончившие среднюю школу, чаще соглашались с этим наблюдением, чем те, кто там не учился. Такие взаимоотношения в браке стали возможны потому, что мужчины и женщины среднего класса не живут в разных социальных мирах (у них достаточно общего материала для поддержания беседы). Также такое общение необходимо: ведь у мужчин и женщин среднего класса обычно немного друзей и родственников одного с ними пола, проживающих поблизости, что было присуще людям, за которыми наблюдала Комаровски.
Сегодня намного меньше жителей западных стран входят в сообщества, подобные сообществу из «Blue Collar Marriage». Экономические и социальные перемены (такие, как мобильность, уменьшение размеров семьи, увеличение количества разводов) ослабили связи, объединявшие традиционные семьи и сообщества. Один из результатов этого — уменьшение размеров сети, поддерживающей каждого человека, что заставляет его полагаться на меньшее количество важных для него людей. В этих условиях люди ожидают большего от общения с супругами и партнерами. Когда их ожидания не оправдываются, общение между мужчинами и женщинами начинает восприниматься как серьезная социальная проблема.
Для возникновения этой проблемы есть и другие причины. Чем более похожими друг на друга становятся мужчины и женщины, тем чаще они сталкиваются в борьбе за одни и те же цели (должность, статус, деньги, свободное время, личная свобода). Мои родители, поженившиеся в середине 1950-х, никогда не спорили о том, кому выносить мусор, делать покупки, мыть посуду, вести машину, кто выбирает телевизионные передачи или принимает важные финансовые решения. Все эти вопросы были заранее решены при помощи полового различия. А большинству современных пар, наоборот, приходится распределять довольно много прав и обязанностей. И это часто приводит к ссорам и конфликтам.
Вечная тема литературы о Марсе и Венере — якобы неразвитые у мужчин способности к сочувствию и заботе. Это указывает как раз на отсутствие изменений. Когда книга «Why Men Don't Iron» говорит о «возрастающей феминизации общества», под этим скорее всего подразумевается увеличение заметности, статуса и влияния женщин в областях, из которых они раньше исключались или в которых занимали маргинальное положение. Но то, что произошло за последние 40 лет, может быть скорее названо «маскулинизацией общества». Основные перемены состояли в том, что устремления и взгляды женщин среднего класса стали больше походить на мужские, и для них возросло значение личных достижений и личной свободы.
Элисон Вулф указывает, что это привело к тому, что множество женщин среднего класса покинуло оплачиваемые и неоплачиваемые занятия, связанные с уходом за семьей, детьми, старшими, больными и социально обездоленными, когда-то составлявшие основу их жизни. «Путь женщины развитого мира когда-то проходил через университет и преподавание к материнству, поддержанию домашнего очага и работе по желанию, — пишет Вулф, добавляя: — Теперь такие женщины слишком заняты» [10].
Эти изменения не были компенсированы соответствующим сдвигом во взглядах и устремлениях мужчин. При том, что мы наслышаны о так называемом «новом мужчине» и его склонности к домашнему хозяйству и активному участию в воспитании детей (хотя мужчины бывают различными), опросы настойчиво показывают, что вклад мужчин в работу по дому и рутинные формы заботы о детях ненамного возрос с тех пор, как женщины стали «слишком занятыми» [11]. Женщины, как и прежде, продолжают заниматься домашними хлопотами. Однако, что неудивительно при их занятости на работе, они все чаще задаются вопросом, почему должны делать все это в одиночку. Вот и еще одна причина конфликтов в отношениях современных мужчин и женщин.
Женщины из высшего класса могут решить эту проблему, перекладывая то, что считается их работой, на женщин из низших слоев. Они часто нанимают нянь, домработниц и сиделок. Однако нельзя легко переложить на других заботу об удовлетворении эмоциональных нужд супруга или партнера. Не случайно одной из ключевых тем в книгах о Марсе и Венере является рассмотрение женской жалобы «я забочусь о его чувствах, а он о моих — нет».
Миф о Марсе и Венере со свойственной ему гениальностью признает, что проблемы и конфликты многих людей — следствие социальных перемен, но поясняет их таким образом, как будто они не имеют никакого отношения к социальным переменам. Миф говорит, что эти проблемы стары как мир (в некоторых версиях это утверждение вполне буквально), а их корни кроются в непреодолимых естественных различиях между полами. Отсюда следует, что с проблемами ничего не нужно делать: следует принять то, что невозможно изменить, и подавить стремление искать виноватых.
В главе 5 я указала на главную проблему этой ситуации: на практике женщины ответственны за то, чтобы общение проходило гладко. Опять забота о «личных мелочах» возлагается на плечи женщин, вместо того чтобы стать общим делом обоих полов. Необходимо уточнить, что в этом случае речь идет не только о «личных мелочах»: эти проблемы указывают на более глубокие социальные беды. Мнение о том, что такие проблемы вечны, естественны и неизбежны, заставляет нас оставить поиски новых социальных регулировок, которые помогут улучшить жизнь в обществе, более не управляемом старыми положениями о занятиях, надлежащих мужчинам и женщинам.
Когда миф о Марсе и Венере утверждает, что современные проблемы человечества вызваны извечными естественными различиями, это подразумевает, что с мужчинами и женщинами не произошло ничего особенно важного. Какими бы внешне одинаковыми они ни казались — они получают одинаковое образование, занимают одни и те же должности, зарабатывают одинаковые деньги и ищут одни и те же развлечения, — на более глубоком уровне, на уровне сознания, строения мозга, согласно мифу, они остались различными. И для многих это звучит обнадеживающе, так как перемены в культуре происходят тяжело. Большинство из нас не любит перемены и промежуточные этапы. И даже если пол больше не определяет наш образ жизни так, как прежде, он остается важной частью нашей личности, нашей социальной и половой жизни. Может быть, мы не хотим возвращаться к традиционному распределению ролей между представителями разных полов; но это не означает, что мы хотим жить в мире, где различия между мужчинами и женщинами не более значимы, чем различия между правшами и левшами.

Отвергая все варианты

Перемены в отношениях между мужчинами и женщинами вызывают у разных людей разную степень озабоченности. Для некоторых консервативно настроенных личностей ослабление традиционных различий и иерархии, связанной с ними, стали основной причиной для беспокойства, а иногда и возмущения состоянием современного мира. В качестве яркого тому примера можно привести подъем новых форм религиозного фундаментализма, уделяющих пристальное внимание вопросам пола и месту женщин. Некоторые формы современного дарвинизма отличаются теми же тенденциями (по иронии судьбы Дарвин является одной из основных мишеней фундаменталистов, так же, как и феминизм). Отдельные дарвинисты ратуют за подчинение законам природы с не меньшим рвением, чем фундаменталисты, проповедующие соблюдение божественных заповедей. Причем и те и другие помешаны на поле и гендере.
Возрождение мысли о том, что большинство различий между мужчинами и женщинами биологического происхождения и поэтому, говорится в «Why Men Don't Iron», они «неизменяемы», — отличительная черта современных споров. Многие феминисты и прочие либералы поколения 1960-х считали, что это проявление сексизма, основанное на биологическом детерминизме, навсегда исчезло из поля зрения широкой общественности, теперь же они обеспокоены его возвращением в моду.
В книге «The Blank Slate» Стивен Линкер заявляет, что их страхи необоснованны: мы можем обсуждать биологические различия между полами, не касаясь наших взглядов на равенство полов. «Бороться с фанатизмом, — говорит он, — не означает провозглашать отсутствие биологических различий между людьми: необходимо на уровне морали избегать суждений об отдельных людях на основании черт, присущих группам людей» [12].
Это звучит весьма позитивно, но несколько неискренне. Пинкер упускает из виду особенность, которую я уже упоминала: не все биологические различия имеют для нас одинаковое значение. Обычно люди не обращаются к теме половых различий, будучи «чистыми листами». У них есть определенная цель: они смотрят на биологию, пытаясь объяснить взгляды на общество — какое оно есть и каким должно быть. Хотя сам Пинкер является исключением, большинство людей поддерживают мнение, что если различия между мужчинами и женщинами имеют биологические основания, то они неизбежны («с природой не поспоришь»), желательны («что естественно, то не безобразно»), и мир должен строиться с учетом этих различий.
Даже в этом случае я не хотела бы говорить, что «природные» версии мифа о Марсе и Венере по определению более объективны, чем версии «воспитания». Это бы означало поддержать мнение о том» что биология — наша судьба, и оставить без внимания сходство между этими версиями. Мы не должны пропускать сексистские доводы только потому, что они выражаются на языке социологии или психотерапии, а не на языке генетики и неврологии. Если нам предложат выбор между биологическим детерминизмом «Why Men Don't Iron», культурным детерминизмом «You Just Don't Understand» и новомодной болтовней «Men from Mars, Women from Venus», следует отвергнуть все варианты.
Все равно нет смысла спорить о том, основаны ли различия между мужчинами и женщинами на биологических причинах или созданы культурой, когда этих различий не существует. От многих утверждений мифа о Марсе и Венере следует отказаться на этом основании. Когда в 2006 году прессу потрясло известие о том, что женщины говорят в три раза больше, чем мужчины, журналисты несколько дней спрашивали у меня, считаю ли я женскую словоохотливость и мужскую молчаливость результатом действия социальных факторов, врожденных особенностей или их смеси. И вновь все варианты следовало отвергнуть: женщины не говорят в три раза больше, чем мужчины.
В этом споре козырной картой феминизма должны быть данные, полученные в ходе наблюдений за настоящими мужчинами и женщинами. Я надеюсь, что, помимо всего прочего, эта книга дала вам понять: исследования лингвистов, антропологов и других ученых, на сегодняшний день составляющие значительную часть материалов, заслуживают больше внимания, чем им обычно достается. То, что в них говорится о языке, о мужчинах и женщинах, о других эпохах и странах и об изменениях, затрагивающих нас, гораздо интереснее и побуждает к более глубоким размышлениям, чем всем известные банальности мифа о Марсе и Венере.
Если мы хотим, чтобы понимание реальной ситуации заменило мифологию, нам следует отбросить избитые формулы и огульные утверждения о речи мужчин и женщин. Может быть, их поддерживает народная вера, но факты их опровергают. Факты больше соответствуют надписи на открытке, которую мне однажды подарили: «Мужчины с Земли. Женщины с Земли. Научись с этим жить». Не стоит жить, цепляясь за мифы об общении мужчин и женщин. Для того чтобы разобраться с проблемами и возможностями современных мужчин и женщин, мы должны заглянуть за пределы мифа о Марсе и Венере.

________________________
[1] См. Deborah Cameron, 'Dreaming of Genie: Language, Gender Difference and Identity on the Web', in Sally Johnson and Astrid Ensslin (eds.), Language in the Media (London: Continuum), готовится к печати.

[2] 'Left-Handers Think More Quickly', BBC News Online, 6 December 2006.

[3] Anne Moir and Bill Moir, Why Men Don't Iron (New York: Citadel, 1999).

[4] Я имею в виду те редкие случаи, когда перед смертью у мужчины берется сперма и замораживается для того, чтобы его оставшаяся в живых партнерша могла забеременеть при помощи искусственного оплодотворения или оплодотворения in vitro.

[5] '51% of women are now living without spouse', New York Times, Al, 16 January 2007.

[6] 'Marriages Decrease', National Statistics Online, 21 February 2007.

[7] Alison Wolf, 'Working Girls', Prospect Magazine, 121, April 2006.

[8] См., Hanp.,SuzanaHerculano-Houzel, 'What does the public want to know about the brain?', Letters to the Editor, Nature Neuroscience, 6 (2003), 325. Эта исследовательница обнаружила, что почти 90% респондентов из ее выборки, состоявшей из людей, разыскивавших информацию об устройстве сознания в популярных источниках, обладали высшим образованием.

[9] Mirra Komarovsky, Blue Collar Marriage (New York: Vintage, 1962).

[10] Alison Wolf, 'Working Girls', Prospect Magazine, 121, April 2006.

[11] Согласно Управлению национальной статистики Соединенного Королевства, британские женщины в среднем занимаются работой по дому 3 часа в день, а мужчины — лишь 1 час 40 минут (в это время не входят покупка продуктов и забота о детях, чем мужчины также занимаются меньше, чем женщины). Дополнительные данные от авторов «Why Men Don't Iron»: на самом деле 60% мужчин гладят. У женщин эта доля составляет более 90%. Однако представители обоих полов называют глажение в качестве домашней обязанности, которая не нравится им больше всего. Я позволю себе истолковать различия между полами в этом конкретном случае не как следствие некого врожденного отвращения к глажке у мужчин, По-моему, это всего лишь следствие того, что гораздо меньше женщин способны найти кого-то, кто бы гладил их вещи.

[12] Steven Pinker, The Blank Slate (London: Allen Lane, 2002), 145.

Дата добавления: 2015-11-14