Гендер — это еще не все

Джиннетт — еще одна женщина-руководитель из новозеландской выборки. Она — супервайзер производственной бригады на фабрике. В приведенном ниже отрывке она беседует с Рассом, одним из упаковщиков, за работой которых наблюдает [11].
Расс: Пожалуйста, передай ее мне, фаамолемоле («пожалуйста» на яз. самоа. —Д. К.).
Джиннетт: Сам возьми.
Расс: Ах, ты ничего не будешь делать?
Джиннетт: Сам пойди и возьми.
Расс: Черта с два! Да пошла ты! А ну-ка сходила и все принесла!
Джиннетт: Почему ты раньше ее не взял? Я же тебе еще вчера говорила!
Проще всего было бы представить этот диалог в качестве примера того, как мужчина проявляет неуважение к женщине с более высоким статусом. Но это возможно, только если упустить из виду более широкий контекст. Джиннетт работает в среде синих воротничков, где ссоры, жалобы и брань в порядке вещей. Заметно, что она невозмутимо реагирует на брань Расса. В среде белых воротничков, в таких местах, как офис Клары, постоянная брань со стороны представителя любого пола неприемлема. Даже резкий стиль общения Клары, ее манера отдавать команды и выражать несогласие («Никаких дампов», «Это значит “нет”») считаются необычайно грубыми.
Этот пример выявляет другую проблему общих заключений, подобных таким, как «женщины слишком скромны на работе» или «женщинам сложно отдавать приказы напрямую». Эти утверждения часто относят слово «женщина» лишь к определенной группе, а именно к управленцам или специалистам либо являющимся белыми представителями среднего класса, либо работающим в компаниях, чья культура строится на принципах, свойственных белым представителям среднего класса. Хотя непропорционально большое число исследований посвящено жизни этой группы, необходимо помнить, что такие люди являются меньшинством. На рабочем месте, как и везде, классовые, расовые, этнические и культурные различия накладывают отпечаток на представления о нормах поведения женщин и мужчин.
В качестве одной из частей исследования, посвященного отношению афроамериканских женщин к прическам, Ланита Джекобс-Хьюи записала речь нескольких темнокожих женщин — профессионалов парикмахерского дела. Чаще всего этим женщинам был присущ очень прямой и уверенный стиль общения как с коллегами, так и с клиентами. В приводимом ниже отрывке Кэрол и Гвен ведут семинар для других владельцев салонов красоты [12]:
Кэрол: Прежде всего я вот что говорю своим клиентам: «Вы должны приходить ко мне для того, чтобы ваши волосы подстригли правильно. <...>Вы не можете сделать то, что делаю я, потому что я этому училась, а вы — нет. Это моя работа. Я парикмахер. А вы — клиент». Вам нужно держать их на месте.
Гвен: На их месте.
Кэрол: Дайте им понять: «Этим занимаюсь я. Это моя голова» (смеется). Итак, это моя голова.
Гвен: Вы здесь главные.
Кэрол: И именно за это они вам платят. Вам действительно нужно быть главными и дать им понять, что «это моя голова», но они будут вас за это уважать...
Кэрол и Гвен заявляют о своей власти прямо и непоколебимо, советуют своим слушателям, что «нужно» делать, и убеждают их использовать свой подход при общении с клиентами. Эти женщины принадлежат к обществу, в котором ценится уверенная манера речи, а напористость не считается несовместимой с женственностью. Они — удачливые бизнесвумен в секторе, где доминируют черные женщины, и поэтому у них нет необходимости подстраиваться под чьи-либо нормы.
Другой фактор, влияющий на характер коммуникации на рабочем месте, — суть самой работы. Антрополингвист Бонни МакЭлхинни провела исследование с участием офицеров полиции американского города Питсбурга. Ее работа была проведена после вступления в силу постановления о приеме на службу большого числа кандидатов из групп, недостаточно представленных в рядах местной полиции, в том числе женщин [13]. Как и Сильвия Шоу в случае с британской палатой общин, МакЭлхинни выяснила, что женщины приняли нормы общения, имевшие место к моменту их прихода. Прежде всего они начали разговаривать, менее ярко выражая свои эмоции, — сохраняли в процессе беседы спокойный, нейтральный тон и избегали улыбок. Стороннему наблюдателю стиль общения этих женщин показался бы мужским. Но сами они не придерживались этого мнения, а отметили, что сокрытие эмоций выполняет полезную функцию в контексте работы полицейского, будь он женщиной или мужчиной. В напряженных и потенциально опасных ситуациях этот стиль давал понять, что офицеры спокойны и контролируют свои действия.
Другие профессии выдвигают свои требования. Начиная с 1980-х годов, все больше компаний начали применять политику заботы о потребителях. Она требует от сотрудников не только обслужить клиента, но и сделать это так, чтобы ему при этом было комфортно. С этой целью речь работников, чьи обязанности связаны с оказанием услуг потребителям, подчиняется строгим нормам. В конце 1990-х я изучила правила, которых должны были придерживаться сотрудники многих британских колл-центров, и обнаружила, что рекомендованный им стиль общения был стереотипно женским [14]. При этом различий между мужчинами и женщинами не предусматривалось. И слова, и тон сотрудника должны были передавать такие позитивные качества, как энтузиазм, бодрость, дружелюбие и предупредительность. Сотрудников учили улыбаться, обращаться к клиенту по имени, устанавливать с ним личные отношения, вступая в разговоры, внимательно слушать и отвечать с участием.
Неудивительно, что я, как и прочие многочисленные исследователи, выяснила, что работодатели считали женщин более подходящими под их требования, чем мужчины. Тем не менее мои собственные наблюдения показали, что мужчины, работающие в колл-центрах, нисколько не уступали женщинам в искусстве общаться с клиентами, удовлетворяя требованиям заботы о потребителях. Те из них, с кем мне удалось встретиться и поговорить, выразили то же отношение к своему стилю общения на работе, что женщины-полицейские из Питсбурга. Они смирились с тем, что манера разговаривать и вести себя зависит от места, и, стиснув зубы (вернее, обнажив их в улыбке), научились с этим жить.

Дата добавления: 2015-11-14