Культурно-исторические типы 6 страница

Такое знание в дальнейшем может быть, по мнению Э.Гуссерля, использовано наукой. Тем не менее, говоря о принципиальной кризисной демаркации, данный тип знания был и остается в своем смысловом контексте практически-мифологическим. И феноменолог полагает, что ошибаются люди, воспитанные.в научной мыслительной традиции, возникшей в Древней Греции и развившейся в наше время, когда они говорят об индийской, китайской философии (астрономии, математике), по-европей-|,ски трактуя историю Индии, Вавилона и Китая. Практически-мифологическая установка длительное время обслуживала потребности культуры. Однако постепенно в европейском сознании она вошла в фазу кризиса.

Следовательно, существует большое различие между универсальной названной установкой и собственно «теоретической», которая со всех прежних точек зрения, согласно Э.Гуссерлю, является непрактической установкой.

Философия как порождение кризисного сознания

Ш ходе развертывания кризисного состояния людей охватывает страсть к наблюдению и познанию мира, страсть, которая заставляет их отворачиваться от всех практических интересов и в замкнутом круге познавательной деятельности в периоды, посвященные такому исследованию, стремится заниматься и действительно занимается только чистой теорией. Иными словами, чело-Век становится незаинтересованным зрителем, наблюдателем Мира — он оказывается философом, или, вернее сказать, отныне ⁵Кизнь его приобретает восприимчивость к мотивам, возможным ^лИгдь внутри этой установки, к новым целям и методам мышления, в рамках которых наконец возникает философия и сам он '-Тановится философом. По мнению Платона и Аристотеля, видных представителей древнегреческой философии периода ее пер-°го расцвета, философия восходит к удивлению.

Глава 9. Внутренние кризисы культуры

Такой кризисный поворот, разумеется, имел свою фактическую мотивацию в конкретных обстоятельствах исторического бытия. В этой связи Гуссерль считает необходимым объяснить что возникновение послекризисной теоретической установку имеет свою фактическую мотивацию в конкретных обстоятельствах исторического бытия. Следует объяснить, как это удивление, при том образе жизни и жизненном горизонте, которые были свойственны греку VII в. до н.э. при свойственных ему взаимоотношениях с окружающими его высокоцивилизованными народами, могло появиться и утвердиться, сперва в отдельных людях, а затем во всей культуре.

Естественно, теоретический интерес тоже возник из удивления и явно представляет собой разновидность любопытства, которое изначально присутствовало в естественной жизни как выпадение из «житейской серьезности», как исчерпание уже осуществленных жизненных интересов или как легкомысленное оглядьтание вокруг, когда насущные нужды действительной жизни удовлетворены и время работы закончилось. Любопытство (которое Гуссерль не рассматривает в смысле обыденного «порока») представляет собой некоторое отклонение: интерес, поднявшийся над непосредственными жизненными интересами и отменивший их.

Человек с кризисным сознанием наблюдает прежде всего многообразие народов, своих и чужих, каждый вместе с окружающим его миром, вместе с традициями, богами, дехчонами, с мифологическими силами, составляющими для каждого народа самоочевидный реальный мир. Сталкиваясь с разительными контрастами, он начинает отличать представления о мире от реального мира, и для него встает новый вопрос — вопрос об истине, но не о житейской истине косно державшейся традиции, а об истине самой по себе, которая для всех, кто не ослеплен привязанностью к традиции, идентична и универсально значима.

Наконец, благодаря отдельным личностям, таким, как Фалес и др., возникает новый тип человека, чья профессия — творить философскую жизнь, философию, как новую форму культуры-Такая тенденция к распространению философии не ограничивается пределами народа, у которого она возникла. В отличие от всех прочих созданий культуры, развитие интереса к философии никак не связано с почвой народных традиций. Даже чужезеМ' цы научаются понимать и участвовать в мощном потоке кулЬ' турных перемен, изучаемых философией.

Культурные демаркации 141

Культурные демаркации

Кризис культуры обнаруживает себя в культурных демаркациях. Э. Гуссерль задается вопросом: к чему ведет то обстоятельство, что философский образовательный процесс охватывает все более щирокие круги населения, и в первую очередь высшие, господствующие слои, менее погруженные в житейские заботы? По его мнению, это не просто вызывает однородное преобразование нормальной, в целом удовлетворительной, государственно-национальной жизни, а ведет к глубокому внутреннему расколу, который стимулирует переворот в культуре всего народа, во всей его жизни.

Собственно, конфликт разгорается между людьми, консервативно приверженными традиции, и философствующими. Этот конфликт обязательно переходит затем в сферу политической борьбы. Уже в самом начале пути философия подвергается преследованиям. Люди, преданные идеям, объявляются вне закона. Но тем не менее идеи оказываются сильнее любых сил, укорененных в опыте. Следует также учитывать, что переворот в культуре может расширяться, во-первых, потому, что развивающаяся универсальная наука становится общим достоянием народов, ранее чуждых друг другу, а во-вторых, потому, что новая общность, как научная, так и образовательная, объединяет многие народы.

Рассматривая отношение философии к традициям, Гуссерль отмечает, что здесь можно наблюдать две возможности. Традиционная ценность либо полностью отвергается, либо ее содержание принимается философией и, следовательно, пересматривается в духе философской идеальности. Религия являет собой яркий Пример второго, хотя Гуссерль исключает «политические религии». Боги во множественном числе, всевозможные мифические ^сИлы — это объекты окружающего мира, существующие на том ^е уровне реальности, что и животное или человек.

В понятии Бога существенна единичность. Кроме того, по Мнению Э. Гуссерля, реальность Бога как сущего и как ценности Должна переживаться человеком как абсолютное внутренне обязывающее начало. Отсюда, полагает' Гуссерль, возникает вполне Понятное слияние абсолютности Бога с абсолютностью философ-сКой идеальности. В том общем процессе идеализации, который

142. Глава 9. Внутренние кризисы культуры

совершает философия, Бог, если можно так сказать, логизируете^ и даже становится носителем абсолютного Логоса.

Иторическая мотивация, представленная даже в самых I общих чертах, схематически, позволяет понять, каким образо^ несколько греческих чудаков смогли вызвать трансформацию че- I ловеческого существования и всей культурной жизни человечества, сначала в своей собственной, а потом и в соседних нациях. Ясно также, полагает Э. Гуссерль, почему отсюда могла возникнуть наднациональная общность совершенно нового типа. Имеется в виду, разумеется, духовный облик Европы. Новый, проистекающий из философии и основанных на ней наук, дух свободной критики, а также нормы, ориентированные на бесконечные цели, овладевают человечеством, создавая новые, бесконечные идеалы. По мнению Э. Гуссерля, «философия постоянно должна осуществлять — через европейского человека — свою роль архонта по отношению ко всему человечеству».

Отвергнуть, чтобы возродить вновь?..

Кризисы в культуре, по мнению Ницше, прежде всего отвергают идею прогресса в культурном развитии человечества. В культуре возможны сбои, возвраты в прошлое, тупиковые движения. Следовательно, не всякое преодоление человеческого духа есть непременно поступательный ход. Не исключены паузы и провалы. «Человечество не представляет собою развития к лучшему, или к сильнейшему, или к высшему, как в это до сих пор верят. «Прогресс» есть лишь современная идея. Теперешний европеец по своей ценности глубоко ниже европейца эпохи Возрождения, поступательное развитие решительно не представляет собою какой-либо необходимости повышения, усиления».

Обращаясь к христианству, Ницше полагает, что понять его можно единственно в связи с той почвой, на которой оно выросло. Вся работа античного мира, по Ницше, оказалась напрасной. Между тем гранитом самосознания эллинизма был заложен лишь фундамент к работе тысячелетий. Там были уже все предпосылки к научной культуре, все научные методы, было твердо поставлено великое несравненное искусство хоро' •шо читать, — эти предпосылки к традиции культуры, к единству науки.

Отвергнуть, чтобы возродить вновь?.. 143

«Христианство, — утверждает ф. Ницше, — погубило жатву античной культуры, позднее оно погубило жатву культуры ислама. Чудный мавританский культурный мир Испании, в сущности более нам родственный, более говорящий нашим чувствам и вкусу, чем Рим и Греция, был растоптан...». Исходя из этого, |-1ицше создает модель всемирно-исторического процесса, основой которого, по его мнению, является противостояние христианству из христианских же побуждений. «Век, в котором он Я<ил, — пишет К. Ясперс о Ницше, — обозначал для него — на историческом фоне тысячелетий — некий поворотный пункт, таивший одновременно и величайшую опасность и величайшую возможность для души человека, для истины его оценок и ценностей, для самой сути человеческого бытия. И Ницше сознательно вступает в самый центр водоворота мировой истории».

Согласно Ницше, кризисы культуры возникают не только тогда, когда прежняя культура изживает себя. Возможны неожиданные, злонамеренные и неудачные повороты в социодинамике. Столь же не исключены и умышленные «чистки» культуры, освобождающие ее от порчи. Кризис современной европейской культуры первым изобразил именно Ницше. Ясперс показывает, что признаки такого надлома теперь стали общим местом: образование подменяется пустым знанием; душевная, субстанциальность — вселенским лицедейством жизни «понарошку»; скука заглушается наркотиками всех видов и острыми ощущениями. Всякий живой духовный росток подавляется шумом и грохотом иллюзорного мира духа. Все говорят, но никто никого не слышит. Все пробалтывается и предается. «Не кто иной, как Ницше, показал пустыню, в которой идут сумасшедшие гонки за прибылью; показал смысл машины и механизации труда; смысл нарождающегося явления — массы».

Однако указанные признаки кризиса Ницше рассматривает Как внешние. Главные события происходят в глубине. Говоря о смерти Бога как признаке кризисного сознания, Ницше не ограничивается психологической констатацией растущего безверия. ^н наблюдает характерные для эпохи следствия этого главного Факта, а именно все беспочвенное и нездоровое, двусмысленное Ч- изолгавшееся, все лицедейство и суетливую спешку, потребность в забвении и дурмане... '• Именно христианство, считал Ницше, разрушило всякую ис-^Ну, которой жил человек до него, и прежде всего трагическую

.-.

Глава 9. Внутренние кризисы культуры

истину жизни досократовских греков. На ее место христианство поставило чистые фикции: Бога, моральный миропорядок, бес, смертие, грех, милость, искупление. Два христианских тысячеде-тия, лежащие за нами, — это наш злой рок.

Как же этот злой рок проявляется в истории? Из текстов философа можно составить связную историческую картину возникновения, извращения и дальнейшего развития христианства. Ницше проводит различие между действительным Иисусом ц домыслами о нем. Христианство, выходит, есть полное извращение того, что было истиной для Иисуса. Христианство как воплощение кризиса стоит на совершенно иных принципах и родилось из иных истоков. На протяжении всех христианских столетий не прекращались попытки вернуться из ложного состояния отпадения к подлинному Новому Завету через- возрождение, восстановление веры в ее первозданности.

Было ли извращение христианства отпадением, проявлявшимся постепенно и вследствие исторических изменений? По мнению Ницше, такое извращение составляет сущность христианства и присутствует в нем изначально. Сами Евангелия, весь корпус Нового Завета — уже извращение. Кризис, который воплощается в христианстве, заключается отнюдь не в миролюбивом отказе Иисуса от всякой борьбы. «Корни христианства, — отмечает Ясперс, раскрывающий природу культурного кризиса, — в совсем ином стереотипе человеческого мироотношения, который именно в той исторической констелляции смог обрести невиданное доселе могущество: это рессентимент неудачников и ничтожеств, злоба всех угнетенных и униженных, зависть всех серых и посредственных».

Согласно К. Ясперсу, Ницше принадлежит честь очевидного психологического открытия: рессентимен: немощи, проистекающий из воли к мощи, силе и власти, гнездящейся в само» немощи-, бессилии и унижении, способен стать творческой силой, порождающей новые ценности, идеалы и понятия. В ПЗ' фосе моралиста Ницше видит скрытую подлость, стремящуюся взять реванш; в фанатизме справедливости — тайную жаждУ мщения; в идеальных ценностях — подспудную борьбу проти⁸ всего действительно высокого, ценного.

Кризисы культуры, как правило, разражаются внезапно, й° это вовсе не означает, что у них не было предпосылок. На сам⁰-¹"¹ деле в недрах здорового язычества росло антиязычество — уроА'

Отвергнуть, чтобы возродить вновь?.. 145

_Ацвые и больные религиозные формы, против которых боролся _е1ое Эпикур. Христианство «проглотило и усвоило» учения и ₀брдды всех подземных культов Римской империи. Языческий _л1ир позволил этому антиязычеству, «дохристианскому христианству*' расцвести на вершинах своей философии. Можно говорить даже о провозвестии кризиса в культуре. Сократ и Платон были дервыми такими провозвестниками.

Античность сама породила христианство, это ее родное дитя- Христианство напало на нее извне, предварительно вобрав в себя все мистерии, все поиски спасения — жертвенность, аскетизм, теории двух миров и философию мироотри-цания — все проявления ущербной и угасающей жизни. Это удалось христианству благодаря его специфическим историческим корням, благодаря его происхождению непосредственно из иудаизма.

|г Длительный, не прекращающийся в истории процесс извращения Ницше называет денатурализацией или обезъестествлени-ем ценностей. История христианства связана, по Ницше, с ловлей все большего числа душ при помощи извращения ценностей, взятого христианами на воорркение с самого начала. Кризисы для Ницше сопряжены с колоссальным напряжением духа. Приветствуя возможность нового взлета человечества, философ считает, что без этой предельной мобилизации духа человечество, преодолев христианство, никогда не распознало бы собственные возможности.

С точки зрения Ницше, христианство — лишь один из многих фенол!енов во всемирной истории. В этом историческом Целом христианство есть однажды случившееся роковое несчастье. С христианством же в нынешнюю эпоху ворвалась и античность. Как только уйдет христианство, уйдет и понимание античности. Приметы такого культурного кризиса можно отыскать везде, считает Ницше.

. Жизненный упадок и подъем, сила и бессилие, господа и Рабы, священство и нигилизм обнаруживаются повсюду. Ницше ^сравнивает аналогичные феномены в буддизме и исламе, в классической античности и законодательстве Ману. И в каждолл Случае он обнарркивает ложь. Не случайно Ницше провозглашает наше время «моментом высочайшего самосознания» перед ^лИцом совокупной истории человечества. Таково предназначение кризиса в культуре.

146 Глава 9; Внутренние кризисы культуры

Современный кризис европейской культуры

Феномен кризиса в культуре также рассматривал в своей книге «Закат Европы» О. Шпенглер. Гибель Запада, подобная гибели античности, стала для немецкого философа темой, которая за-' ключает в себе все великие вопросы бытия. По мнению Шпенглера, дух Запада был попросту отождествлен со смыслом мира. Великие мыслители возвели духовную нищету в метафизическую добродетель.

В качестве примера кризиса в культуре Шпенглер приводит, гибель Запада, которую он рассматривает как проблему цивилизации. Всякая культура имеет свою цивилизацию. «Цивилизация есть завершение. Она следует за культурой, как ставшее за становлением, как смерть за жизнью, как окоченение за развитием, как духовная старость и каменный и окаменяющий мировой город за господством земли и детством души, получившими выражение, например, в дорическом и готическом стилях. Она неотвратимый конец; к ней приходят с глубокой внутренней необходимостью все культуры».

Кризис культуры, по Шпенглеру, — это простое вхождение ее процветания в заключительную цивилизационную стадию. Вот почему римляне были варварами, не начавшими великий подъем культуры, а завершившими его. «Бездушные, без всякой способности к философии и искусству, с животными инстинктами, с исключительной погоней за материальным успехом, римляне стоят на границе между эллинской культурой и ничем».

Согласно Шпенглеру, кризис не есть стадия перед новым процветанием, он —■ завершение цикла, окончательное угасание культуры. В его трактовке переход от культуры к цивилизации в античном мире осуществлялся в IV в., а на Западе в XIX в. Все великие конфликты миросозерцания, политики, искусства, науки, чувства происходят под знаком противоположности культуры и цивилизации. Дух денег проникает во все исторические формы народного бытия, и даже захватывает искусство.

Можно сказать вслед за Шпенглером, что наличие кризИ' сов — это закон всемирной истории. Задача исследователя со-стоит в том, чтобы за суммой внешних фактов отыскать неукоснительную закономерность. Кризис, стало быть, это не констелляция случайных обстоятельств, зависящих от национальных н*'

Современный кризис европейской культуры 147

«гроений, личных влияний и экономических тенденций. «На редикий кризис, — отмечает Шпенглер, — указывает несметное рожество страстно дебатируемых вопросов и взглядов, которые высказываются в тысячах книг и заявлений, но всегда остаются разрозненными, разобщенными и приуроченными к ограниченному углу зрения специальной области, ввиду чего возбуждают, _тяготят, но не могут быть устранены. Сами они известны, но мало известна их тождественность».

Когда возникает кризис в культуре? Шпенглер считает, что он наступает тогда, когда ее душа осуществит всю совокупность своих возможностей, в виде народов, языков, религиозных учений, искусств, государств и наук. Вследствие этого культура вновь возвращается в объятия первобытной души.

Протекание культуры неверно представлять как плавный, спокойный процесс; оно, ее живое бытие, есть напряженная, страстная борьба: внешняя — за утверждение ее власти над силами хаоса и внутренняя — за утверждение ее власти над бессознательным, куда укрывается, злобствуя, хаос.! Когда же эта цель достигнута, вся полнота возможностей культуры осуществлена, тогда, по Шпенглеру, культура внезапно костенеет, умирает, кровь останавливается в ее жилах. Силы культуры надламываются — она становится цивилизацией. В таком виде культура может существовать еще в течение столетий, подобно отжившему свой век великану в первобытном лесу, простирающем вокруг отсохшие ветви. Так было с Египтом, Китаем, Индией и с миром ислама. Так торчала, по словам Шпенглера, исполинская по территории античная цивилизация Имперской эпохи, с виду исполненная юношеской- силы, заглушая собой молодую арабскую культуру Востока. И Шпенглер заключает: таков смысл всех эпох заката в истории.

Наиболее отчетливым по своим очертаниям был «закат античности». Но теперь уже и мы ясно ощущаем в себе и вокруг ^себя первые признаки того своеобразного, по своему течению и Длительности аналогичного античному, хода событий, который придется на первые века будущего тысячелетия и можег быть Назван «закатом Запада». Разумеется, кризисные процессы в течение столетий, по мнению Шпенглера, развертывались спонтанно, неосознанно. Нечто новое для философии культурного кризи- Ш, которое предлагает Шпенглер, — это возможность сознательного критического отношения к феномену, хотя он неукосни-

10*

Глава 9. Внутренние кризисы культуры

тельно, неотвратимо раскрывает свои возможности и проявляет, ся как рок.

В первый раз культура, как считает Шпенглер, может предви. деть, какой путь избрала для нее судьба. Последняя велика^ задача западноевропейской мысли — осознать предначертания стареющей духом фаустовской культуры. Идея кризиса позволя, ет понять морфологию становления всего человечества, котор_0е устремляется своими путями к высшим и последним целям, «В «Закате Европы» оплакивается ее судьба, — отмечает отечественный культурфилософ Р.А. Гальцева, — но нет рыцарственной готовности к защите высокой духовной культуры перед лицом надвигающейся механически-потребительской цивилизации, нет воли к противостоянию. Наоборот, здесь ведется пропаганда мрачного демобилизующего дух фатализма. Шпенглеровская мифологема, вытеснив духовно-личное начало стихией жизненно-бессознательного и предприняв релятивистское обессмысливание культуры, внесла, как говорится, свой вклад в дело нелюбимой автором цивилизации и разрушения культурно-духовных начал»,

* * *

Кризисы в культуре не являются случайным «наказанием», эпизодом в ее судьбе или жестоким приговором. В мировой культуре такого рода процессы сопровождают всю историю. Культура не способна развиваться вечно по единой, универсальной схеме. В ее развитии наступают сложности, коллизийные феномены. Они могут, по мнению Шпенглера, свидетельствовать только об истечении времени данной культуры. Никакого перерождения культуры быть не может. Кризис — это сигнал К окончательной гибели.

Однако возможен и другой взгляд. Кризис племенной культуры породил осевое время человечества — всплеск человеческого духа. В недрах язычества вызрела христианская культура. Закат античности выявил новые потенции в европейской культуре. ■Современный кризис есть предвестие новой культурной парадигмы. Одни усматривают ее жизненность в более строгой верности фаустовско' му духу. Так, Э. Гуссерль убежден в том, что корни европейского кризиса следует искать в сбившемся с пути рационализме. Други^е предлагают программы радикального обновления и преображения духовно-смыслового ядра западной культуры.

Современный кризис европейской культуры 149

дИТЕРАТУРА

г_аМ/Цсви Р.А. Западноевропейская культурфилософия между мифом и игрой // Самосознание европейской культуры XX века. M., 1991. С. 15. Турсвич П.С. философия культуры. М., 1995.

г^сссрль Э. Кризис европейского Человечества и философия // Культурология, XX век: дятология. М., 1994.

Цгщшс Ф. Антихрист. Проклятие христианству // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. фюнфштюк К. Динамический универсализм О. Шпенглера // Алтай—Космос—Микрокосм. Пути духовного и экологического преобразования планеты. Сб. Алтай, 1994. UJncii/лер О. Закат Европы. М., 1993. gaiepc К. Смысл и назначение истории. М., 1991.

ВОПРОСЫ ДЛЯ ПОВТОРЕНИЯ.

\. Может ли культура обойтись без кризиса?

2. Что составляет сущность феномена кризиса в культуре?

3. Что общего между закатом античности и современным кризисом С

4. Отчего процветание культуры сменяется ее упадком?

5. Как кризис культуры связан с самоотождествлением культуры!"

6. Верно ли, что кризисы сопутствуют только европейской культуре f

7. Может ли культура вечно развиваться по единой, универсальной схеме?

ТЕМЫ РЕФЕРАТОВ •

Гибель культуры или ее кризис.

Самоопознание культуры.

Кризисные явления и рождение новой культуры.

Кризис и осевое время человечества.'

Христианство как отражение кризиса.

Кризис современного рационализма.

Пути преодоления современного кризиса.

ГЛАВА 10

Сложность феномена культуры

Сравнительно недавно мировая культурология обратила внимание на феномен контркультуры, на его роль в исторической динамике. В ею трактовке возникли принципиально новые позиции, более того, сама тема перестала восприниматься как периферийная, частная, затрагивающая боковые сюжеты общекультурного потока. К обсуждению проблемы подключились не только социологи и культурологи, но и культурфилософы. Многие исследователи пришли к убеждению, что именно решение данной проблемы позволяет, наконец, приблизиться к постижению самой культуры как специфического явления, к распознанию механизмов ее обновления и преображения. Отсюда своеобразный исследовательский бум, первые признаки которого обнаруживаются еще в конце 80-х годов.

Культура и контркультура.

Чем можно объяснить тот факт, что проблемы контркультуры, которая прежде интересовала главным образом социологов и психологов, стала привлекать, всеобщее внимание? Почему многие философы увидели в этой теме особый научный потенциал? Для того чтобы ответить на подобные вопросы, нужно обратиться, очевидно, к опыту, который накоплен специалистами в осмыслении молодежных контркультурных движений 60-х годов.

Внимание современных культурологов удерживает на этой проблеме тот парадокс, что ценности и идеалы, рожденные на гребне антибуржуазных выступлений 60-х годов, не растворились в общественном мировосприятии последующих десятилетий. Сами молодежные движения после своего пика вскоре пошли на убыль, лево-радикальный тип сознания стал утрачивать массовую социальную опору, приобрел неожиданные модификации. Однако жизненные ориентации, приобретенные молодежью в процессе борьбы с истеблишментом, не исчезли. Они вошли в плоть и кровь современной культуры Запада.

Культура и койтркультура

Молодые бунтари, выступив против державных установок западной культуры, противопоставили им собственные ценности. j'.j4 что же? С одной стороны, есть все основания говорить о том, цто новые ориентации растворились в лоне господствующей культуры. Но, с другой стороны, сама культура, вобрав в себя множество новых компонентов, предстала во многом иной. {Нельзя, стало быть, сказать, что главенствующая культура обнаружила свою замкнутость, и отвергла эксцентрические ценности.

У ряда исследователей, в частности у Д. Белла, Т. Роззака, Э- Тирьякяна, Дж. Уэбба, возникла догадка: а не обладают ли контркультуры неким культуротворческим зарядом? Не таят ли они в себе возможность преображения культуры? В более общем плане: как, вообще говоря, одна культура сменяет другую? Нет ли шанса разгадать в констелляции неожиданно воскресших святынь специфическое провозвестие грядущей культуры?'

Немецкий культурфилософ В. Виндельбанд отмечал, что наша культура, как, впрочем, культура любой другой эпохи, столь бесконечно сложна, многообразна и полна противоречий, что личность не в состоянии полностью воспринять ее. «Каждый из нас, — писал философ, — прикреплен к определенному пункту великого механизма, социальной жизни, и в этом положении [уже не может обозреть и воспринять всю совокупность остальных родов деятельности и их духовного содержания». Or дельные зоны культуры как бы разбросаны в ней. Внутри конкретной культуры городская среда отличается от деревенской, официальная — от народной, аристократическая — от демократической, христианская — от языческой, взрослая — от детской. Обществу грозит опасность, как подмечал тот же Виндельбанд, разбиться на группы и атомы.

Любая культурная эпоха предстает перед нами в виде сложного спектра культурных тенденций, стилей, традиций и манифестаций человеческого духа. Даже в античной культуре, которая Гёльдерлину казалась целостной и монолитной, Ницше разглядел противостояние аполлонического и дионисийского первоначал.

\ По мнению B.C. Соловьева, в любой культурной эпохе можно выделить нечто разное: эзотерическое и профанное, элитарное и Массовое, официальное и народное, языческое и христианское. Так, в средневековом миросозерцании и жизненном строе новое Духовное, т.е. христианское, начало не овладело старым, язычес-

152 Глава 10. Сложность феномена культуры

ким. И это говорится об эпохе, когда мудрецы толковали ₀ торжестве христианского мироощущения. «Я нахожу полезны^ и важным выяснить, — пишет B.C. Соловьев, — что христиан-ство и средневековое миросозерцание не одно и то же, но что между ними есть прямая противоположность. Этим самым выясняется и то, что причины упадка средневекового миросозерцания заключаются не в христианстве, а в его извращении, и что этот упадок для истинного христианства нисколько не страшен».

Весьма разнообразной в культурном отношении оказалась ц следующая эпоха — Возрождение. М.М. Бахтин, в частности отмечал, что в эпоху Возрождения необозримый мир смеховых форм карнавального творчества противостоял официальной и серьезной культуре церковного и феодального средневековья. Народная культура предстала в предельном многообразии субкультурных феноменов, составлявших нечто относительно целостное.

«При всем разнообразии этих форм и проявлений, — пишет М.М. Бахтин, — площадные празднества карнавального типа, отдельные смеховые обряды и культы, шуты и дураки, великаны, карлики и уроды, скоморохи разного рода и ранга, огромная многообразная пародийная литература и многое другое — все они, эти формы, обладают единым стилем и являются частями и частицами единой и целостной народно-смеховой, карнавальной культуры» ■

Таким образом, любая культура демонстрирует сложный спектр субкультурных элементов. Одни из них как бы отгорожены от магистрального пути духовного творчества. В самом деле, какое отношение имеет карнавальная атмосфера мистерий, «праздники дураков», уличные шествия к прославлению турнирных победителей, посвящению в рыцари, королевским ритуалам ■ или священнодействию? В сложном игровом социокультурном аспекте эти компоненты, как показывает М.М. Бахтин, разумеется, взаимодействуют. Но официальная серьезная культура, отделенная от площадной культуры смеха, определяет собой главенствующее содержание эпохи. И на протяжении всей эпохи Возрождения оппозиция официальной и народной культуры не исчезает.

Дата добавления: 2015-11-14