Читайте также:
|
Представление о государственной школе как самостоятельном научном феномене сформировалось уже в «Очерках гоголевского периода русской литературы» Н.Г. Чернышевского, характеризовавшего 1840-е годы как время появления «строго ученого взгляда новой исторической школы» (подчеркнуто мной – Н. Алеврас). Он имел в виду воззрения С.М. Соловьева и К.Д. Кавелина, которым, по его мнению, удалось объяснить обществу «смысл событий и развитие нашей государственной жизни». В конце 1850-х-начале 1860-х гг. К.Н. Бестужев-Рюмин на основе анализа трудов С.М. Соловьева, К.Д. Кавелина, Б.Н. Чичерина пришел к выводу о существовании нового направления в исторической науке, представители которого заменили прежние «прагматические построения истории построением философским». В.С. Иконников в статье «Общий взгляд на развитие науки русской истории» (1868) определил это направление как «историко-юридическое». В 80-е гг. XIX в. наиболее основательно это явление в истории исторической науки было исследовано в статье П.Н. Милюкова[351]. Он первым связал его с феноменом научной школы, обратившись к вопросам ее возникновения и сосредоточив особое внимание на системе идейных влияний (в первую очередь западных), которые содействовали формированию ее концептуальных основ. Историк и историограф, начинавший в то время профессиональную карьеру, попытался определить особенности научного почерка и функции каждого из представителей данного научного сообщества в выработке его доктринальных положений и разработке общей картины русской истории. Обозначение школы определением «юридическая» было, вероятно, связано с преобладанием в ее составе историков права, к которым принадлежали К.Д. Кавелин, Б.Н. Чичерин, В.И. Сергеевич. Возможно, оно было навеяно и названием программной статьи Кавелина, содержавшей понятие «юридический быт»[352]. Впоследствии, однако, это определение не прижилось. Более предпочтительным оказалось другое – «государственная». Оно опирается на убеждение, что для ученых данного направления характерно выделение первостепенной роли государства в истории, что и содействовало закреплению данного названия.
При общеупотребительном использовании в историографии понятия «государственная школа»[353], в специальных исследованиях историографов последнего десятилетия нет единства по ряду вопросов. Во-первых, наблюдается отсутствие уверенности в правомочности отнесения к ней всех тех исследователей, о которых в свое время говорил Милюков. Во-вторых, ведутся дискуссии относительно статуса этого феномена в рамках дискутируемых проблем природы моделей научных коммуникаций. Историографы еще не завершили обсуждение вопросов, которое бы позволило видеть в этом явлении либо научную школу, либо одно из направлений в историографии XIX в. В последние годы все более просматривается тенденция дифференцированного подхода к представителям государственной школы. Можно наблюдать попытки отдельного рассмотрения С.М. Соловьева с К.Д. Кавелиным и Б.Н. Чичерина с В.И. Сергеевичем[354] или стремление отделить от данной школы С.М. Соловьева, связывая с ней деятельность только К.Д. Кавелина и Б.Н. Чичерина[355].
Завершением давно наметившейся тенденции видеть в истории государственной школы первое и второе поколения стало издание монографии Н.В. Иллерицкой, в центре внимания которой оказались государственники второго поколения в лице В.И.Сергеевича, А.Д. Градовского, Ф.И. Леонтовича[356]. Можно заметить, что автор данной работы отходит от традиции схоларного подхода, квалифицируя уже в ее названии интересующее нас историографическое явление не как школу, а как направление в науке. Подобные оценки сообщества «государственников» в историографии XIX в. просматриваются в исследовании А.Н. Шаханова[357]. Автор не наблюдает в нем присутствия всех необходимых признаков школы, поэтому также определяет его как выражение направления в историографии. Следует уточнить также, что объектом его внимания из всей среды «государственников» является только С.М. Соловьев. С его деятельностью в Московском университете автор пытается уловить схоларную традицию, но и этот срез, по логике ведущий от С.М. Соловьева к В.О. Ключевскому, не обнаруживает для него перспектив понимания творчества каждого из названных историков и общую линию их взаимодействия как коммуникативную модель школы в науке.
Существенные сомнения относительно определения рассматриваемого историографического явления как научной школы высказаны известным американским историком Г. Гамбургом[358]. Интересные его замечания на этот счет, не снимают, на мой взгляд, актуальность вопроса[359].
При всем историографическом интересе к деятельности и взглядам всех представителей того явления, которое по давней традиции называют государственной школой, специальных работ монографического масштаба, посвященных ему, долгое время не появлялось. Эту лакуну в определенной мере заполнило новейшее исследование известного историографа Р.А. Киреевой[360]. Хотя оно ограничено только двумя представителями школы, но автор вполне определенно заявляет о персональном ее составе, имея в виду и С.М. Соловьева. Вполне согласуются с представлениями автора этих строк уточнения Р.А. Киреевой по поводу природы изучаемого явления. Не ставя специальной задачи раскрыть его в контексте методологии схоларных исследований, и не погружаясь в область теории проблемы, она все же идентифицирует его как научную школу, представленную тремя известными фигурами[361].
Новый труд, появившийся в условиях далеко не завершенных в отечественной историографии опытов изучения схоларной традиции, является для меня дополнительным аргументом в пользу давно озвучиваемой, например, в лекционном курсе по отечественной историографии, мысли о правомерности сохранения хорошо распознаваемого в научном мире понятия «государственная школа».
Теоретически можно, конечно, предположить наличие множества модификаций школ в науке и соответствующих признаков их характеризующих. Но реальности истории науки вряд ли позволяют историографам выявить весь мыслимый набор схоларных критериев относительно изучения подобных конкретных феноменов. Полагаю, что сообщество, представленное К.Д. Кавелиным, С.М. Соловьевым, Б.Н. Чичериным и характеризующееся общностью методологических оснований, концептуальных идей, надолго закрепившихся в русской историографии, а также наличием системы межличностных отношений с преобладавшей атмосферой симпатий в сфере их коммуникаций, позволяют квалифицировать его как школу в науке. Смею надеяться, что последующее изложение подтвердит высказанное предположение.
Объектом нашего внимания будут представители первого поколения «государственников» – ученых-основателей, выразивших классический образец исторических представлений, характерных для этого научного явления. К ним традиционно относят К.Д. Кавелина (1818-1885), С.М. Соловьева (1820-1879), Б.Н. Чичерина (1828-1904)[362]. Все перечисленные окончили Московский университет: Соловьев – историко-филологический факультет, Кавелин и Чичерин – юридический.
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 97 | Нарушение авторских прав