Читайте также:
|
Мы любим все:
И жар холодных чисел,
И дар божественных видений,
Нам внятно все:
И острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений.
А.А.Блок, «Скифы»
В основу методологии данной главы положен очень простой и недобросовестный прием: рассматривая «изучение небашкирского населения в современной Башкирии» автор отталкивается не от того, что сделано в республике в этом направлении, а от того, что теоретически можно сделать.
Таким образом можно опорочить любое явление, любой процесс. В Уфе построено величественное и самое большое в мире здание Татарского театра? Построено, но этого «мало». Лучше, если таких театров будет два, или три, или десять… Существует уникальное в России количество национально-культурных центров — татарских, чувашских, марийских, мордовских и мн.др. — мало, их должно быть больше, и вообще они недостаточно финансируются. То, что у многих соседей такие центры не существуют вообще, критиков не волнует. Мало, мало, мало. Или, например, у Вас зарплата — 10 тысяч рублей. Лучше, чтобы их было 20 тысяч? Конечно, лучше. Но всегда ли это реально? Увы! Поэтому Вы вряд ли пойдете к начальству с требованием ее повысить только на том основании, что Вам этого «мало» — нужны еще какие либо, более веские доводы.
С проблемой изучения русской культуры в Башкортостане подобных, веских доводов, Н.Швецов найти не может. Примерно одну из трех страниц данной главы его брошюры (1, с.55-56) занимает перечисление (естественно, крайне заниженное) того, что делается положительного в этом направлении. Но вывод удивителен — делается мало, недостаточно, и виноват в этом, конечно, «этнократический» рахимовский режим (1, с.57-58). Слово «недостаточно»применимо в науке всегда, любая проблема теоретически изучена недостаточно. Поэтому нас должно интересовать, не «достаточно ли» изучается культура русских Башкортостана, а изучается ли она вообще, кем, как, в каких аспектах — т.е. по научным и социологическим критериям.
В среднем, ситуация с русской культурой в Башкирии такова же, как и по всей России, пожалуй, за исключением отсутствия агрессивной пропаганды «либеральных ценностей», мутной волны «авангарда» и попсы, захлестнувшей столичные центры. Собственный, весьма развитый «авангард» в республике развивается, но здесь он носит характер поиска, а не откровенной пошлости «ню» и шизофрении «черных квадратов». Но это — тема отдельного разговора. Я не желаю юбилейно похваляться Нестеровским музеем, Аксаковскими днями и чтениями в Уфе, уникальной поддержкой фольклорных традиций любого народа, любой диаспоры, включая турок, латышей и чеченцев. Все это можно найти в любом официозном сувенирном справочнике, но самое удивительное, что многое в них — правда. Хотел бы затронуть только один момент, действительно требующей краткого пояснения, во избежание путаницы в умах читателей, которую пытается внести Н.Швецов. Это касается проблемы «этнического плюрализма», к которому он призывает, и методики освещения истории и культуры «некоренного» населения в башкирских учебниках.
Автор призывает к «этническому плюрализму» (1, с.59) (узнать бы еще смысл этого слова, за которое ратует Н.Швецов — это когда все «одинаково приятно смуглявые», как мечтал большевик Нагульнов в «Поднятой целине» М.Шолохова?). «Этнический плюрализм», которым автор предлагает заменить современные методики преподавания в Башкортостане — не просто ни к чему не обязывающее словосочетание (1, с.59). Поскольку в преподавании истории Башкортостана обязательно раскрывается участие других народов в жизни Башкирии (8, с.193-196, 200-205, 261-266, 270-287, 289-292, 293-300 (гл. «Крестьянская война 1773-1775 гг.»), 334-342, 362-367, 371-391, 405-437, 478-486), то автор имеет в виду явно не это. Другое дело — в какой мере это раскрытие осуществляется. Проблема в том, что «этнический плюрализм» не осуществим в полной мере нигде. И потому требовать его можно всегда, и всегда его будет мало.
Например, в рамках учебников по истории России, даже новой серии «Евразия», физически невозможно рассказать обо всех народах России. Хотя попытки осветить их историческую жизнь внутри России, конечно, присутствуют, как это и должно быть. Аналогична ситуация в Башкортостане. Башкирские учебники — единственные в мире, систематизировано излагающие историю Башкортостана, и конечно, башкирского народа. С пониманием которой ученики намного более ясным взглядом посмотрят на историю России в целом. И требовать от них большего — нереально. Тем более что преподавание истории Башкортостана в обязательном порядке дополняет обычную федеральную программу по истории Отечества (истории России).
Скажем, о культуре и быте русских крестьян прошлых веков ученик обязательно узнает и из федерального учебника. Уделять им объем в той же мере республиканские учебники истории, и не в состоянии, и не должны. Или автор понимает «этнический плюрализм» по образцу состояния дел Челябинской области, где история башкир — удел краеведов? (Притом, что в Челябинской области существуют два района, Аргаяшский и Кунашакский, с коренным, компактно проживающим башкирским населением, которые были включены в ее состав путем их вывода из состава БАССР).
Убежден, что в искусственной политкорректности наши люди не нуждаются — в них заложено достаточно умственных способностей, чтобы разговор об истории велся с ними серьезно, спокойно и вдумчиво. Без лицемерия и без сусальности, опостылевшей народу еще с советских времен. Такая, приглаженная история нашими учащимися плохо воспринимается — со скукой и недоверием. Они ищут альтернативные пути и находят их в мифотворчестве, которое действительно воспитывает в людях историческую шизофрению. Бороться с нею — долг каждого верующего и просто здравомыслящего человека. Ибо шизофрения историческая легко перерастает в шизофрению общественную — как это уже было — в Германии под нацистскими лозунгами, в России — под социалистическими, и в СССР — под либеральными. А иногда — плавно перетекая и в шизофрению медицинскую. Но с ней невозможно бороться, ставя на место одних мифов другие, как это делает Н.Швецов. По сути, плодя ту же мифологизацию, но с другими «фобиями».
Стереотипы, которыми наполнена брошюра Н.Швецова, вновь натолкнули меня на одну мысль, осуществить которую хотелось давно, но брали сомнения — актуальна ли она, хватит ли ума и умения донести ее до читателя? Дело в том, что не все из этих стереотипов — намеренная политизация или невежество, не все они принадлежат одному Швецову, многие из них распространены весьма широко. И Н.Швецов, как представитель «некоренных» (1, с.54-58), якобы радеющий о русской культуре в Башкирии, вместо своих эпатажных инсинуаций вполне мог бы заняться рассказом о стереотипах в русско-башкирских отношениях.
Тема эта очень модная и актуальная. Подобные книги о стереотипах в русско-еврейских, русско-немецких, русско-монгольских отношениях уже написаны (5; 9; 20). А вот о том, насколько по-разному представляют друг друга, своих соседей и окружающий мир русские и башкиры — книг мало, по крайней мере, книг научно-популярных, хотя материала — просто море.
Предлагаю эту тему любому неравнодушному исследователю, готовому к разговору не на уровне брошюрок Н.Швецова или В.Имамова. Если будет возможность и время — займусь ею сам. Пока же поделюсь своими наблюдениями по этому поводу в самых узких рамках — в рамках тематики, затронутой разбираемой мною брошюрой Швецова. Объем данного текста позволяет это сделать только крайне схематично. Да и читателю полезно немного отдохнуть от критики и политики. Поэтому представляю следующую, свободную от них главу.
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 67 | Нарушение авторских прав