Семнадцатый век как время расцвета науки, культивирования разумного и рационального

XVII в. не только эпоха разорительных войн, революционного потрясения английского общества, инквизиционных трибуналов (осуждения Бруно, Ванини, Галилея) в Италии и Испании, тирании Людовика XIV во Франции, крестьянских войн. XVII в. - это и век науки, культивирование разумного и рационального. Это век Фрэнсиса Бэкона, родившемуся в 1561 г. ему, правда, к началу века было уже сорок лет, но основные работы Бэкона написаны в первую четверть столетия, в последнее десятилетие жизни - между 1616 и 1626 гг., Исаака Ньютона, Блэза Паскаля, Баруха (Бенедикта) Спинозы, Галилео Галилея, Томаса Гоббса, Джона Локка, Яна Амоса Коменского и еще десятков крупных ученых, естествоиспытателей, философов, просветителей, педагогов.

Если вплоть до конца Возрождения главным инструментом научного познания мира оставалось слово, а наука, в сущности, оставалась литературой, то именно с XVII в. наука становится экспериментальной. Эта экспериментальность нашла отражение и в искусстве - Рембрандт пишет картину "Урок анатомии доктора Тульпа", которая, кроме того, что это замечательный групповой портрет, еще и запечатлела изумление медиков и всего общества новыми методами исследования человека.

Открытия в области математики, физики, механики, астрономии Ньютона, Паскаля, Галилея были столь же ошеломляющими, как и открытие Нового Света и шарообразности Земли в веке предшествующем. Математические методы исследования начинают казаться универсальными и применяются в сугубо, казалось бы, гуманитарных областях: так, Спиноза строит свой основной труд – «Этику» - как цепь теорем, доказывая каждую мысль «геометрическим способом». В научном творчестве Ньютона и Паскаля математика и богословие дополняют друг друга.

Крупнейшие педагоги эпохи - англичанин Джон Локк и чех Ян Амос Коменский отказываются от старой системы школьного обучения - чтения и комментария - и стремятся ввести, в обучение рассказ, показ, а Коменский даже игру.

Кардинально меняется и стиль университетского образования - профессора отказываются от такого же, как в школе, чтения с комментированием и начинают «держать лекции» - это свободное изложение материала.

В небытие уходят «семь сводных искусств», состоящие из низших «квадривиум» (арифметика, геометрия, астрономия и музыка), и высших «тривиум» (грамматика, риторика, диалектика). Университетские дисциплины приобретают очертания, схожие с тем разделением на предметы, которое существует и ныне: математика, философия, натуральная философия (сейчас мы говорим: физика), астрономия, правоведение (юриспруденция), медицина и, конечно же, теология.

Начинается и разделение студентов по факультетам: богословский, медицинский, юридический, философский и, соответственно, вводятся ученые звания бакалавра (после трех лет слушания курсов и специальных экзаменов), магистра (после представления магистерской диссертации) и доктора (после представления докторской диссертации) по этим четырем основным наукам - богословию, юриспруденции, медицине и философии (физика, математика, астрономия все еще объединялись под названием «философия» вместе с философией в теперешнем понимании, вся биология входила в понятие «медицина»). Правда, немалое число ученых учились не на одном, а на нескольких факультетах одновременно или поочередно, а то и оканчивали все четыре.

Итак, европейская культура XVII в. медленно, но упорно сциентизируется («онаучивается»). И при этом таких гонений именно на науку (а не на религиозные учения, расходящиеся с церковным официозом, то есть ереси) не знала ни одна эпоха ни до, ни после. Конечно, и до Бруно и Ванини многих сжигали по обвинению в ереси и приговорам инквизиционных судов, и до Галилея заставляли отрекаться от воззрений. Но то действительно были чаще всего чисто религиозные воззрения, а также политические взгляды. В начале XVII в. удар обрушивается именно на ученых - астрономов (в основном, последователей Коперника, таких, как Бруно и Галилей; самого Коперника в свое время просто не заметили или не придали ему значения - он же не проповедник!), естествоиспытателей.

Но в протестантских странах - Англии, Голландии, Швеции, части Швейцарии - ученым помех не чинили как в силу лютеранского догмата о свободе исследования Библии, так и из духа противоречия «святому престолу», то есть главе римско-католической церкви. Франция, оставаясь католической страной, при Людовике XIV не желала подчиняться папе, и хотя гугенотов снова стали преследовать к концу царствования (невероятно долгого - 65 лет) «короля-солнца», но ученых, особенно физиков и механиков, не трогали. Инквизиция продолжала свирепствовать лишь в Испании, что, в конце концов, привело страну к полному упадку: испанцы к середине XVIII в. разучились даже строить корабли - в стране Колумба и Магеллана!

В свете нового отношения к системе образования ока­зываются закономерными поразительные научные завоевания, осуществленные в XVII столетии и послужившие основой для утверждения нового взгляда на природу, человека и его место в системе мироздания. Познание мира осуществлялось в этот пе­риод в небывало широких масштабах, все более точными экспериментальными мето­дами. Были накоплены разнообразные зна­ния о природе. Кардинальные открытия в сфере различных, особенно точных наук явили человечеству мир в новых аспектах и измерениях. Изобретение микроскопа стало основой развития научной биологии. Было изучено строение живых, в том числе и мельчайших организмов и открыты физио­логические процессы, определяющие их жизнедеятельность.

В первой половине XVII в. были со­вершены важные открытия и в медицине, химии, ботанике. Так, Уильям Гарвей (1578— 1657) сосредоточил свое внимание на меха­низме жизнедеятельности организма. Он писал: «Я стремлюсь изучать и обучать ана­томии не из книг, а из анатомирования, не из суждений философов, а из механизма природы». Опираясь на данные сравнитель­ной анатомии, Гарвей открыл систему кро­вообращения. Этим было положено начало революции, преобразовавшей медицину. Вместе с тем в орбиту человеческого познания все более активно включался не только земной мир, но и пространство Все­ленной. Галилео Галилей (1564—1642) в 1610 г. сконструировал телескоп и при его помощи открыл новую и необъятную Все­ленную. Свои наблюдения он обобщил в «Звездном вестнике», где отмечал: «Я от­крыл мириады звезд, которых никогда раньше не видели. Я открыл истинную при­роду Млечного Пути. Столетиями люди на­блюдали его свечение, однако никто не по­нимал, чем оно вызвано». Между тем младший современник Галилея — Иоганн Кеплер (1571-1630), используя значительно усовершенствованный со времени Копер­ника (1473-1543) математический аппарат (в частности, логарифмирование), а также на­учные открытия (в том числе открытие И. Гильбертом земного магнетизма), обобщил накопившиеся после Коперника астрономические наблюдения в математиче­ских формулах, получивших название зако­нов Кеплера. Уточнив и значительно рас­ширив содержание системы Коперника, Кеплер содействовал ее полному торжеству. К концу XVII в. геоцентрическая система Птолемея стала анахронизмом даже в глазах обывателей.

Научная революция XVII века завер­шилась трудами Исаака Ньютона (1642-1727). Новая коперниковская астрономия до него не давала ответа на ряд фундаменталь­ных вопросов, и прежде всего на вопрос, благодаря чему упорядочение движутся не­бесные тела, если их не удерживает земное притяжение и вращающиеся вокруг Земли сферы. Объяснение всех предшествовавших ему открытий в астрономии, физике и ме­ханике, сведение их в единую стройную систему, в основе которой лежат математи­ческие доказательства, было достигнуто в открытии Ньютоном закона всемирного тяготения. Главный его труд — «Математические начала натуральной фило­софии» — содержит математически обосно­ванную картину нового мироздания, окон­чательно сменившую систему Аристотеля и Птолемея.

Одним словом, XVII век превратил естествознание в опытное и рационально-математическое познание мира, которое было в достаточной степени оснащено и техническими средст­вами, и математическим аппаратом: на его вооружении уже находились телескоп и микроскоп, термометр и барометр, воздуш­ный насос и маятник, логарифмирование, дифференциальное и интегральное исчис­ления. Так был открыт путь к подлинному развитию науки, к накоплению новых зна­ний. Не трудно себе представить, сколь ра­дикально изменился характер знаний, спо­соб их добывания, равно как и критерии того, что можно было в новых условиях именовать знанием. Знание, которое нельзя было выразить в математическом уравне­нии, больше не заслуживало своего назва­ния.
5. Общая характеристика западноевропейского искусства 17 века

Искусство XVII в., как и вся культура этого времени, характеризуется рядом общих черт, связанных с новым ми­росозерцанием эпохи, проявившихся во всех сферах ее духовной жизни. Связь с ре­альной действительностью, с самыми раз­нообразными ее аспектами и явлениями становится по сравнению с предшествую­щим периодом неизмеримо глубже, много­сторонней и активней.

· В творчестве худож­ников утверждается более целостное и глу­бокое восприятие действительности.

· Полу­чает новое истолкование синтез искусств. Отдельные виды искусства, как и отдельные произведения, утрачивают обособленность и стремятся к соединению друг с другом. Зда­ния органически включаются в пространст­во улицы, площади, парка. Скульптура ста­новится динамичной, вторгается в архитек­туру и садовое пространство. Декоративная живопись пространственно-перспектив­ными эффектами дополняет то, что заложе­но в архитектурном интерьере.

Поразительные успехи науки, особенно математики, астрономии, естествознания, географии расширяют и усложняют пред­ставление о мире как о безграничном, из­менчивом и противоречивом единстве. Воз­никает отчетливое ощущение неразрывной связи человека с этим миром, его зависимо­сти от окружающей действительности, от условий и обстоятельств его существования. В свете этих представлений оказывается вполне закономерным отказ от антропоцен­тризма, характерного для культуры Воз­рождения. Не только человек, но и все многообразие действительности, ее сложные и многозначные связи с человеком стано­вятся предметом творческого осмысления в литературе и изобразительном искусстве. Именно поэтому, развивая во многом ренессансные традиции, искусство XVII века чрезвычайно расширяет сферу своих инте­ресов. Соответственно обогащаются и его тематика, сюжетный репертуар, разрабаты­ваются новые самостоятельные жанры, раз­виваются и углубляются те, которые уже существовали в эпоху Возрождения. В част­ности, значительно видоизменяются и по­лучают разнообразную интерпретацию рели­гиозные и мифологические сюжеты — от бур­ной патетики и декоративности в творчестве мастеров барокко до жизненной и даже бы­товой конкретности в работах художников-реалистов. Но сложность и многообразие жизненных представлений уже не вмещают­ся в формы этих традиционных жанров, они требуют более непосредственного, прямого взаимодействия художественного образа и реальности. Поэтому особое значение при­обретают в этот период такие жанры, как портрет и пейзаж. Усиление интереса к конкретной личности, ко всем индивиду­альным особенностям физического облика и характера человека приводят к необычай­ному расцвету портретного искусства, в ча­стности к развитию психологического порт­рета.

Иным, более многозначным становится и восприятие природы. Новое представление о мире способствует стремлению глубже по­знать жизнь, ее многообразие, ее сложные взаимосвязи с человеком. Диапазон художе­ственного отображения и толкования при­роды оказывается в это время очень широ­ким — от грандиозного по масштабу образа, вмещающего понятие о мироздании в целом (в работах Пуссена, Рубенса), до точного воспроизведения характерных национальных мотивов (в искусстве голландских ху­дожников). Пристальное творческое позна­ние природы приводит к важным открыти­ям в передаче пространства, освещения, общих закономерностей ее жизни. Именно поэтому завоевания пейзажного искусства XVII в. стали основой для его развития в последующий период.

По сравнению с эпохой Возрождения искусство XVII в. сложнее, противоречивее в содержании и художественных формах. Идеал гармонии и ясности, характерный для Возрождения, оказывается недосягае­мым.

Но образ человека остается по-прежнему в центре внимания художника. Титаны, воспетые в произведениях искусст­ва Возрождения, уступили место человеку, сознающему зависимость от общественной среды, от объективных законов мира. Его воплощение становится более конкретным, эмоциональным и психологически слож­ным. В нем обнаруживается богатство внут­реннего мира, показывается место человека в обществе. Реальная жизнь раскрывается художниками XVII в. в многообразии дра­матических коллизий и конфликтов, гроте­скно-сатирических и комедийных ситуаций. В литературе — это время расцвета траге­дии и комедии (Шекспир, Лопе де Вега, Кальдерон, Корнель, Расин, Мольер).

Поскольку в искусстве XVII в. важ­нейшее значение приобретает не только че­ловек, но и среда его существования — при­родная и общественная, — в изобразительном искусстве широкое распро­странение получают некоторые жанры, ко­торые прежде, в эпоху Возрождения, не имели большого значения. К ним относится бытовой жанр, занимающий важное место в художественной культуре многих стран и обнаруживающий значительное разнообра­зие сюжетов — от непосредственного изо­бражения современной, в том числе и на­родной жизни (братья Ленен, многие другие голландские художники) до их возвышенно-поэтической (Веласкес, Вермеер) или, на­против, гротескно-заостренной интерпрета­ции (Браувер). Не меньшее значение имеет в это время исторический жанр, в котором изображение действительных событий не­редко сочетается с аллегорическими и ми­фологическими мотивами (Рубенс, Пьетро да Кортона). Особую роль в творчестве многих художников играют темы античной истории (Пуссен). Вместе с тем к XVII в. относится формирование новой концепции исторического жанра как жизненно убеди­тельного, правдивого изображения конкрет­ного и даже современного события (Веласкес). Наконец, именно в этот период впервые получают самостоятельное значе­ние такие специфические жанры, как на­тюрморт или изображение животных.

Таким образом, осуществленная в искусстве XVII в. разработка разветвлен­ной системы самостоятельных жанров всецело отвечала тому дифференциро­ванному подходу к действительности, ко­торый был характерен как для научного метода эпохи, так и для ее художествен­ной культуры.

Постановка и решение многих идейно-художественных проблем определяет не только развитие изобразительного искусст­ва, но и архитектуры. XVII в. — время осуще­ствления смелых градостроительных идей, период расцвета садово-паркового искусства, создания грандиозных дворцовых ансамблей, в которых в нерасторжимое художественное единство объединяются все виды пластиче­ских искусств. Само понимание синтеза расширяется и усложняется, а это заметно активизирует развитие монументально-декоративного и декоративно-прикладного искусства.

Чрезвычайно обогащается в этот пери­од творческий метод, художественный язык искусства. В частности, XVII в. приносит совершенно новое понимание композиции и в архитектуре, и в изобразительном искус­стве. Она становится более напряженной и динамичной, в ее построении активно ис­пользуется пространство. Трактовка последнего тоже существенно меняется. Вместо строгого деления на планы, характерного для композиций эпохи Возрождения, искус­ство XVII в. разрабатывает более целостное и гибкое понимание пространства. По-новому решаются и живописные проблемы. Высокие достижения искусства этого вре­мени основываются на богатой разработке цветовых решений, на тонкой нюансировке цвета, на развитии тонального колорита, наконец — на смелом и изобретательном использовании светотени. Сама техника вы­полнения становится значительно более разнообразной, богатой и выразительной.

Неравномерность развития отдельных европейских государств, сложное взаимо­действие и борьба социальных сил, харак­терные для этого переходного периода в истории общества, естественно, породили сложность и многообразие художествен­ной культуры XVII в. Искусство этого вре­мени уже нельзя определить единым стили­стическим понятием. Даже в рамках одной национальной школы можно нередко отме­тить существование различных, порой про­тивоположных течений и тенденций. В отличие от предшествующих истори­ческих периодов, когда искусство развива­лось в рамках однородных больших стилей (романский стиль, готика, Возрождение), XVII в. характеризуют два больших стиля — барокко и классицизм, элементы которых ярко выражены в архитектуре и в новом понимании синтеза искусств. И для барокко и для классицизма характерно стремление к обобщению, которое реализуется в искусст­ве различным художественным языком, разными изобразительными и выразитель­ными средствами. Часто черты этих двух больших стилей переплетаются в искусстве одной страны и даже в творчестве одного и того же художника, порождая в нем проти­воречия.

Таким образом, общее восприятие мира как движущегося потока в различных по социальному и национальному характеру направлениях давало и различные художест­венные результаты — различные даже по строю форм. Остановимся несколько под­робнее на общей характеристике барокко и классицизма, выявив их основные черты и особенности.

Дата добавления: 2015-07-12