Глава 39. Кровь повсюду.

Кровь повсюду.

Адам лежит на земле, скорчившись, но я не знаю, куда его подстрелили. Вокруг него собираются солдаты, и я впиваюсь ногтями в держащие меня руки, пиная воздух и выкрикивая в пустоту. Кто-то утаскивает меня подальше, и я не могу видеть, что они делают с Адамом. Боль сковывает конечности, стискивает суставы, ломает каждую кость в моем теле. Я хочу завизжать на все небо, хочу упасть на колени и захлебнуться слезами в земле. Я не понимаю, почему эта агония не находит выхода в моих криках. Почему чья-то рука зажимает мой рот.

— Если я уберу руку, ты должна пообещать мне, что не будешь кричать, — говорит он мне.

Он прикасается к моему лицу голыми руками, и я не знаю, где обронила пистолет.

Уорнер утаскивает меня во все еще функционирующее здание и ударом ноги распахивает дверь. Включает свет. Флуоресцентные лампы загораются с присущим им приглушенным гулом. На стенах тут и там висят картинки, радуги из алфавита прикреплены степлером к пробковым плитам. Небольшие столы разбросаны по всей комнате. Мы в классе.

Интересно, это ли место служит школой, в которую ходит Джеймс.

Уорнер убирает руку. Его глаза тусклого зеленого оттенка настолько светятся счастьем, что я в ужасе.

— Боже, как же я скучал по тебе, — говорит он мне. — Ты же не думала, что я вот так легко позволю тебе уйти?

— Ты подстрелил Адама. — Единственные слова, которые приходят мне на ум. Мой разум помутился от неверия. Я вижу перед собой его прекрасное тело, распростертое на земле, и вокруг все красное-красное-красное. Мне нужно знать, жив ли он. Он должен быть жив.

Я вижу блеск в глазах Уорнера.

— Кент мертв.

— Нет …

Уорнер загоняет меня в угол, и я понимаю, что никогда в своей жизни я не была так беспомощна. Никогда не была настолько уязвима. Я провела семнадцать лет, мечтая избавиться от своего проклятия, но в этот момент я, больше чем когда-либо, отчаянно желаю его вернуть. Глаза Уорнера неожиданно теплеют. Его постоянно сменяющие друг друга эмоции очень сложно предугадать. Им сложно противостоять.

— Джульетта, — говорит он и так нежно прикасается к моей руке, что это обескураживает меня. — Ты заметила? Кажется, у меня иммунитет к твоему дару. — Он изучает мои глаза. — Невероятно, не правда ли? Ты заметила? — вновь спрашивает он. — Когда пыталась сбежать? Ты почувствовала это?..

Уорнер, который абсолютно ничего не упускает. Уорнер, который замечает каждую мельчайшую деталь.

Конечно же, он знает.

Но я шокирована нежностью в его голосе. Искренностью, с которой он хочет узнать ответ. Он словно неприрученная собака, безумная и одичавшая, жадная до хаоса, постоянно желающая узнавания и принятия.

Любви.

— Мы действительно можем быть вместе, — говорит он мне, словно не замечая моего молчания. Он притягивает мне ближе, слишком близко. Я застываю, покрытая пятью сотнями слоев страха. Ошеломленная скорбью и неверием.

Его руки тянутся к моему лицу, губы — к моим губам. Мой мозг в огне, готовый взорваться от невероятности этого момента. Мне кажется, словно я наблюдаю за всем со стороны, оторванная от своего тела, без возможности вмешаться. Больше чем чем-либо еще я шокирована нежностью его рук, искренностью его глаз.

— Я хочу, чтобы ты выбрала меня, — говорит он. — Я хочу, чтобы ты сама выбрала быть со мной. Я хочу, чтобы ты сама хотела этого…

— Ты сошел с ума, — выдавливаю я. — Ты безумен…

— Ты просто боишься того, на что способна. — Его голос мягок. Спокоен. Медленен. Обманчиво убедителен. Я никогда до этого не замечала, насколько у него приятный голос. — Признай это, — говорит он. — Мы идеальны друг для друга. Ты хочешь силу. Тебе нравится чувствовать оружие в своей руке. И тебя… тянет ко мне.

Я пытаюсь занести кулак, но он ловит мои руки. Прижимает их к моим бокам. Прижимает меня к стене. Он намного сильнее, чем кажется.

— Не ври себе, Джульетта. Ты вернешься со мной, хочешь ты того или нет. Но ты можешь выбрать вариант, в котором ты этого хочешь. Ты можешь выбрать вариант, в котором ты будешь этим наслаждаться…

— Никогда, — выдыхаю я сломленно. — Ты больной… ты больной, извращенный монстр…

— Это неправильный ответ, — говорит он и кажется искренне расстроенным.

— Это единственный ответ, который ты от меня получишь.

Его губы пододвигаются слишком близко.

— Но я люблю тебя.

— Нет, не любишь.

Он закрывает глаза. Прислоняется своим лбом к моему.

— Ты не представляешь, что со мной делаешь.

— Я ненавижу тебя.

Он очень медленно качает головой. Затем опускает её. Утыкается носом в мою шею, и я пытаюсь подавить дрожь ужаса, которую он может расценить иначе. Его губы прикасаются к моей коже, и с моих губ все-таки слетает хныканье.

— Боже, как бы я хотел укусить тебя.

Я замечаю блеск серебра во внутреннем кармане его пиджака.

Я чувствую трепет надежды. Трепет ужаса. Готовлю себя к тому, что нужно будет сделать. Провожу мгновение, оплакивая чувство собственного достоинства.

И расслабляюсь.

Он чувствует, как напряжение покидает мое тело, и в свою очередь отвечает на это. Он улыбается и ослабляет хватку на моих плечах. Обхватывает руками мою талию. Я проглатывают рвоту, подкатывающую к горлу и угрожающую выдать меня.

На его пиджаке миллион пуговиц, интересно, сколько мне придется расстегнуть, прежде чем я доберусь до пистолета. Его руки исследуют мое тело, скользят вниз по спине, ощупывая всю мою фигуру, и это все, что я могу сделать, чтобы предотвратить нечто более отчаянное. Я недостаточно умела, чтобы пересилить его, и я понятия не имею, почему он может ко мне прикасаться. И я понятия не имею, каким образом я сумела проломить бетон вчера. Понятия не имею, откуда взялась та энергия.

Сегодня все преимущества на его стороне, и не время выдавать себя.

Пока еще нет.

Я кладу руки ему на грудь. Он прижимает меня к изгибу своего тела. Поднимает мой подбородок, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Я буду хорошо с тобой обращаться, — шепчет он. — Я буду так хорошо с тобой обращаться, Джульетта. Обещаю.

Я надеюсь, что не очень заметно дрожу.

И он целует меня. Жадно. Отчаянно. Желая ворваться в меня, попробовать меня. Я настолько ошарашена, настолько в ужасе, настолько закутана в кокон безумия, что забываюсь. Я стою абсолютно неподвижно, в полнейшем отвращении. Мои руки соскальзывают с его груди. Все, о чем я могу думать, — это Адам, и кровь, и Адам, и звуки выстрелов, и Адам, лежащий в луже крови, и я почти отталкиваю его. Но Уорнера не так легко обескуражить.

Он отрывается от моих губ. Шепчет в мое ухо какие-то глупости. Берет мое лицо в свои ладони, и на этот раз я вспоминаю, что должна притворяться. Я хватаю его за пиджак, притягиваю его ближе и целую так крепко, как только могу, пальцами уже пытаясь расстегнуть первые пуговицы. Уорнер сжимает мои бедра и позволяет своим рукам завоевать мое тело. На вкус он — как мята, и пахнет гардениями. Его руки очень сильны на моем теле, его губы очень нежны, почти сладки на моей коже. Между нами электрический заряд, которого я не ожидала.

У меня кружится голова.

Его губы на моей шее, пробуют меня, поглощают меня, и я заставляю себя мыслить ясно. Я заставляю себя понять извращенность этой ситуации. Я не знаю, как усмирить неразбериху в своей голове, мое нерешительное отвращение, мою необъяснимую химическую реакцию на его губы. Мне нужно с этим покончить. Сейчас же.

Я тянусь к его пуговицам.

И он чрезмерно поощрен.

Уорнер приподнимает меня за талию, подсаживает меня, все еще прижимая к стене, его руки подхватывают меня за ягодицы, заставляя мои ноги обернуться вокруг него. Он не осознает, что предоставил мне идеальный угол для того, чтобы залезть во внутренний карман его пиджака.

Его губы находят мои губы, его руки проскальзывают под мою рубашку, и он начинает тяжело дышать, его хватка становится крепче, и я в отчаянии практически разрываю пиджак. Я не могу позволить этому длиться хоть секундой дольше. Я понятия не имею, как далеко Уорнер может зайти, но я больше не могу продолжать поощрять его безумие.

Мне нужно, чтобы он подался вперед еще на пару сантиметров… и мои руки обхватывают рукоять пистолета.

Я чувствую, как он застывает. Отстраняется. Я наблюдаю за тем, как на его лице сменяют друг друга непонимание, страх, боль, ужас, злость.

Он роняет меня на пол в то же мгновение, как я нажимаю на спусковой крючок в самый первый раз.

Мощность и сила оружия обескураживает, а звук гораздо громче, чем я представляла. Отзвуки эха вибрируют в моих ушах и в каждом биении моего сердца.

И это сладостная музыка.

Это небольшая победа.

Потому что на этот раз кровь принадлежит не Адаму.

Дата добавления: 2015-10-16