Слово в день Сретения Господня

Из многих вопросов, кои можно предложить себе касательно жизни нашей на земле, едва ли, братие, не самый важный вопрос о том, как луч­ше умереть? Некоторые, даже из языческих мудрецов, поставляли в этом всю мудрость человеческую, и не иначе называли ее, как наукою смерти. Кто же научит нас сей, великой и необходимой для всех, науке? Всего лучше, удобнее и скорее могут научить те, кои сами прошли уже дверями гроба, и прошли безмятежно, в мире, с радостью. Один из таковых - под­линно счастливцев, есть праведный Симеон. Послушайте, что говорит он к Богу, оканчивая жизнь свою: ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром!. (Лк. 2; 29). Можно подумать, что святой старец был доселе в изгнании, и теперь только возвращается под родной кров; находился доселе в узах, и теперь только исходит на свободу! Что сдружило его так тесно с ужасным для всех нас образом смерти? Почему гроб кажется ему приятным ложем? Отчего с такой радостью спешит он туда, куда другие не могут и заглянуть без страха?

Часть этой тайны сказывает сам Симеон: яко видесте, - взывает он ко Господу, - очи мои спасение Твое! (Лк. 2; 30). То есть, как бы так гово­рил праведник: мне нечего уже делать на земле, ибо я видел все - Спаси­теля и самое спасение; увидев Его, мне нечего страшиться и за предела­ми земли, ибо с Ним - всемогущим Спасителем моим, - аще бо и пойду посреде сени смертныя, неубоюся зла (Пс. 22; 4).

Но тут, братие, как я сказал, только часть тайны Симеоновой, а не вся тайна. Спасение, виденное Симеоном, видели очами своими многие из современников Симеона, видели гораздо более и долее Симеона, однако же мы не видим в Евангелии, чтобы кто другой, кроме Симеона, сказал: ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко... с миром! Было нечто в Симео­не, что спасение, виденное им наравне с другими, усвояло ему несрав­ненно перед другими. Это важное нечто, умолчанное Симеоном по сми­рению, открывает евангелист, когда изображает лицо Симеона. И чело­век сей, - говорит он о Симеоне, - бе праведен и благочестив, чая Утехи Израилевы: и Дух бе Свят в нем. И бе ему обещанно Духом Святым, не видети смерти, прежде даже не видит Христа Господня (Лк. 2; 25-26), то есть в Симеоне был целый собор добродетелей: любовь к ближним питала в нем любовь к Богу и страх Божий; страх и любовь укрепляли веру в Искупителя; вера привлекла Духа Святаго; Дух удостоил открове­ний и дал возможность увидеть Спасителя; лицезрение Спасителя изгна­ло страх смерти, - и Симеон отходит с миром туда, куда другие не могут и воззреть без трепета!

Таким образом, вот святая тайна Симеона! Вот как дошел он до дра­гоценной возможности - умереть в мире! Кто хочет смерти Симеоновой, тот иди путем Симеоновым: будь праведен и благочестив, веруй в Иску­пителя, старайся соделаться жилищем Духа Святаго, - и удостоишься лицезрения своего Спасителя!

И, во-первых, для мирной смерти потребна, братие, правда и непо­рочность. И в продолжение жизни тяжело бывает, когда совесть живо представляет какую-либо обиду, нанесенную ближнему, но стократ это должно быть при смерти, когда совесть сама делается несравненно жи­вее и чище. Угасающий взор, по необходимости, ищет тогда, на чем бы успокоиться: судите же, каково должно быть это успокоение, когда ему представится целый ряд жертв собственной жестокости или лукавства! И не это ли те ужасные призраки, кои нередко мучат умирающих явлени­ем своим? Мы привыкли изъяснять их мучения страданиями тела, но тело ли всему виною? Ах, как иное, совершенно иное услышали бы мы от многих умирающих, если бы языку их, связанному узами смерти, дано было разрешиться и проглаголать нам ужасную истину! Страдания тела бывали и у людей праведных, но душа их отходила ко Господу в мире. Почему? Не потому ли, что жила с Господом в мире? Не оттого ли, что совесть у них, будучи совершенно мирна, умиротворяла и тело, а душа, будучи свободна от тяжестей греховных, по тому самому удобно возно­силась над землею и парила к небу? Какова жизнь, такова и смерть!

Второе надежнейшее средство против ужасов смерти, по указанию святого Симеона, есть любовь к Богу, или благочестие. Нетрудно уга­дать, как действует это средство, и в чем его сила. Посмотрите на сына, любящего отца и долго бывшего в разлуке с ним! Он готов перенести все, чтобы возвратиться в дом отеческий; не взирает притом ни на ярость волн морских, ни на высоту гор, ни на другие опасности. Так и человек, любя­щий своего Господа, с радостью спешит в двери гроба, несмотря на тес­ноту и мрачность их, ибо знает, что это - единственный путь к возврату в дом отеческий. А без этой любви к Отцу Небесному, без этой детской привязанности к горнему отечеству, переход в другой мир, по необходи­мости, должен быть тяжел и неприятен. Как с миром идти туда, куда не хотели бы идти вечно? Как явиться пред Того Бога, Который всю жизнь был или забываем, или оскорбляем? В таком случае умирающий греш­ник подобен тому рабу, который пойман в бегстве, и насильно возвраща­ется своему владыке. Можно ли тут не трепетать и не мучиться душою?

Третье средство против ужасов смерти, по указанию праведного Си­меона, есть живая вера в Искупителя. Худо, братие, очень худо без веры в продолжение жизни, но стократ хуже при смерти. Во время жизни мно­гое, по-видимому, может заменять веру, и, к сожалению, заменяет для многих; но при смерти, увы, ничто не заменит! Минуты смерти явно суть самые важные и решительные: можно ли положиться тогда на самих себя, на свое мужество, на свою мудрость, даже на самую добродетель? Тут мы исчезаем для мира и мир для нас; тут преставление света для каждо­го, Страшный суд для каждого! Посему нужна и помощь высшая, всемо­гущая; нужен не ходатай, не Ангел, но Сам Господь. Только Его имени слушает небо и земля, только пред Ним трепещет ад и все духи злобы; посему только с живою верой в Него мы можем пройти в мире ужасную бездну тления и непреткновенно изыти в свободу чад Божиих.

Эту необходимость веры в Искупителя при смерти прекрасно выра­жает Святая Церковь, влагая в руки каждому умершему крест. Но, бра­тие, чтобы сей крест имел силу действовать за нас при смерти, надобно, чтобы он прежде воздействовал во время жизни и истребил грехи наши. Крест, влагаемый в руки умершему, остается в гробе и истлевает с телом; с душою идет тот крест, который она сама для себя соорудила, в продол­жение своей жизни. Желаете знать, как сооружается сей нетленный крест? Двояким образом: во-первых, великодушным перенесением о имени Гос­пода Иисуса тех бедствий и искушений, коими Промысл посещает каж­дого из нас для нашего очищения; во-вторых, упражнением себя в раз­личных произвольных лишениях ради Его же пресвятого имени. Такой крест не истлеет в земле; с ним душа предстанет и на всемирный суд; он будет служить украшением ее на всю вечность!

Четвертая причина, почему для праведного Симеона смерть была мир­ной, состояла в том, что он был исполнен Святаго Духа. Нетрудно понять действие и этой причины. Как ангелу смерти отягчить руку свою над тем, в ком зрит Духа Божия? И веяние прохладного воздуха облегчает страда­ния болящего; и дыхание уст матери или друга услаждает томления ле­жащего на одре смерти: какого же облегчения не может произвести бла­годатное веяние Духа Божия? И может ли Он не осенять, в минуты смерти, душу, которая была верна Ему в продолжение своей жизни? О, бла­женны, стократ блаженны мертвии, умирающии таким образом о Госпо­де... Сам Дух глаголет, что они почиют от трудов своих (Откр. 14; 13).

И такое блаженство, братие, можно сказать, без всякого с нашей стороны усилия доставалось бы каждому из нас, если бы мы сами не лишали себя оного. Ибо, при всей важности даров Святаго Духа, благо­дать Его низводится в душу каждого из нас при самом начале жизни нашей - в Таинстве Крещения. В то же время, в Таинстве Миропомаза­ния, мы видимо печатлеемся печатью Святаго Духа. И в продолжение жизни, во всех прочих Таинствах, молитвами Церкви и пастырей ее, приемлем благодать Духа. Таким образом, мы христиане все от рожде­ния Духоносцы, и посему самому имеем в себе великое средство про­тив страхов смерти. Отчего же большей частью трепещем ее? Оттого, что без елея благих мыслей и дел огнь Святаго Духа скоро угасает в нас от дуновения страстей, а печать избавления меркнет и изглаждается в душе от приражения к ней волн житейского моря; оттого что мы преис­полнены духом мира, который и в продолжение жизни нашей часто об­ращается в вихрь и мятет нас, как прах и стеблие, а при смерти тем паче не может не разражаться бурным дыханием, сотрясающим весь брен­ный состав наш. О горе, братие, великое горе тому из нас, кто до конца жизни позволит себе влаяться (волноваться бурею) сим тлетворным духом! Адское дыхание его охладит душу на одре смерти, истлит серд­це и возмятет все исходища жизни!

Последним напутием для Симеона во время смерти было то, что он увидел очами своими Спасителя мира. Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко... с миром, яко видесте очи мои спасение Твое! Это напутие таково, что я и не знаю, указывать ли его вам, как на всеобщее напутие к мирно!! кончине: так оно далеко от наших мыслей, от наших нравов, от нашей жизни! Но, братие, так ли бы должно быть на самом деле, если бы мы были христианами не по имени?

Симеону обещано было Духом Святым не видети смерти, прежде даже не видит Христа Господня; а нам разве не дано сего обещания? По­слушайте, что говорит Сам Тот, Кого ныне носит на руках своих Симеон. Любяй Мя возлюблен будет Отцем Моим, и Аз возлюблю его и явлюся ему Сам (Ин. 14; 21). Что может быть яснее, определеннее и решительнее сего обетования? Люби Господа - и увидишь Господа! Каким образом является Он любящим Его, этого ни я не могу сказать, ни тебе не нужно знать заранее: это тайна Являющегося, которую открывает Он Сам при посещении Своем. Но то несомненно, что узрев Его, ты забудешь все красоты мира, с радостью поспешишь к Нему, в обитель Отца Его, хотя бы тебе досталось идти туда путем крестным. О, Господь умеет влечь за Собою! (Песн. 1; 3). Свидетели, все святые Божий человеки, кои, узрев в своей душе Господа, шли на смерть, как жених идет на брак.

Чтобы для одних - достойных - ознаменовать, а для других - менее способных - заменить это невидимое явление Свое, Господь является у одра почти каждого болящего и видимо - в Теле и Крови Своей. Хотя бы сим Богоявлением мы умели пользоваться! Хотя бы здесь спешили при­нимать Господа и озариться светом лица Его, прежде нежели померкнет свет в очах, - отверзали для Него уста и сердце, прежде нежели они за­ключатся навсегда болезнью! А то что бывает? Смотрят на священника, несущего чашу жизни, как на ангела смерти, и потому стараются, как можно долее не видеть его! Приемлют Тело и Кровь Господа, когда уже не могут принимать ничего, и таким образом не сретают (не идут на­встречу), а, можно сказать, претыкаются о своего Спасителя! О Господи, не здесь ли Ты посему самому лежишь наипаче на падение многих... во Израили, и в знамение пререкаемо! (Лк. 2; 34). В такое знамение, о коем никак нельзя с уверенностью сказать, во что служит оно приемлющим его: в жизнь вечную, или в суд и осуждение. Подлинно, тут открываются от многих сердец помышления (Лк. 2; 35); видно бывает, какова была жизнь, и чего надобно ожидать по смерти!..

Но я, вместо освобождения вас от страха смерти, неприметно сам навожу на себя и на вас страх. Что делать, братие, когда мы и наша жизнь таковы, что о каких утешительных истинах ни заговоришь с сего святого места, неприметно и невольно дойдешь до того, что ужасает! Но сей страх во спасение, между тем как наш ложный мир и наши сует­ные радости губят нас.

Заключим, чем начали. Кто хочет кончины Симеоновой, тот иди пу­тем Симеона: будь праведен, благочестив, веруй в Искупителя, не уга­шай; а если погубил, - стяжи Духа, и старайся удостоиться лицезрения Спасителя. Аминь.

Дата добавления: 2015-10-16