Беседа в день Сретения Господня

Четыредесять дней протекло уже с тех пор, как мы торжествовали пришествие на землю Сына Божия. Кто был не праздным зрителем празд­неств, совершаемых Церковью, тот мог в это время научиться многому; кто следовал за Спасителем своим бодрственною и чистою мыслью, тот знает уже, куда ведет путь Христов: на Голгофу, а потом на небо! - Ныне Иисус во храме, не как Господь храма, ибо Он пришел послужить и дать душу Свою во избавление за всех, а как жертва Богу Израилеву, как Первенец Матери, или паче всего рода человеческого. То же глубо­кое смирение и в храме, какое видимо было в Вифлееме, но и та же Божественная слава. Как в Вифлееме нашлись люди, кои до­стойным образом приветствовали Божественное Отроча, так и здесь род человеческий успел выслать на Сретение Его двух Ангелов во плоти: Симеона и Анну, престарелых летами, но юных духом, - образец жиз­ни, проведенной в служении Господу!

Но не укосним, братие, перенестись мыслью в самый храм Иеруса­лимский, дабы видеть, как все это происходило на самом деле.

И егда исполнишася дние очищения ею, по закону Моисееву, вознесоста Его во Иерусалим, поставити Его пред Господем, якоже есть писа­но в законе Господни: яко всяк младенец мужеска полу, разверзая ложесна, свято Господеви наречется (Лк. 2; 22-23).

Итак, причина, почему четыредесятодневное Отроча принесено во храм, заключалась в законе Моисеевом о первенцах. Посему настоящий праздник, равно как и праздник обрезания, можно назвать праздником исполнения закона.

Закон повелевал ставить пред Господом первенцев спустя сорок дней по рождении, в память чудесного изшествия Израильтян из Египта, кое­му, как известно, предшествовало чудесное избиение первенцев Египет­ских (Исх. 13; 1-3). Чтобы увековечить в народе Еврейском память сего благодеяния, Господь повелел являться пред лице Свое каждому первен­цу Израильскому. Такая причина и цель закона о первенцах явно ни­сколько не касалась великого Первенца Марии. Как Сын Божий, Он был свободен от закона сынов человеческих. И однако же исполнил его со всей точностью! Для чего? Дабы дать всем нам пример повиновения су­ществующим законам. Так поступал Он и во всю жизнь Свою, - исполнял предписания закона не только нравственного, который был необхо­дим и для Него, но и обрядового, хотя последний, как пришедший к свое­му концу, долженствовал быть Им уничтожен. Господь и отменил его потом - через Своих апостолов, а Сам - исполнял! Пример для всех, кои призваны быть законодателями и вождями других! Они должны нередко исполнять более, нежели сколько требуют от других, дабы других заста­вить исполнять не менее того, сколько требуется.

При исполнении закона о первенцах, надлежало приносить и жерт­вы. И еже дати жертву, по реченному в законе Господни, два горличища, или два птенца голубина (Лк. 2; 24). Жертва в сем случае должна была состоять в агнце и горлицах. Только бедные, у коих не было агнцев, могли приносить одних горлиц, или птенцов голубиных. Евангелист, имея, вероятно, в виду бедность Матери Иисусовой, умолчал об агнце.

В таком состоянии, братие, был Господь и Спаситель наш, что Он не мог, по причине бедности, выполнить даже закона, как его выполняли другие - богатые! Не утешение ли это вам, кои находитесь в подобных обстоятельствах, желали бы жертвовать Богу, чем жертвуют другие, но не можете сделать сего? Святое намерение ваше, братие, есть уже прият­ная жертва Господу, Который благих наших не требует, и взирает не на дары, а на сердце наше.

Доселе смирение Божественного Отрочати; теперь узрим Его славу. Дух Святый давно образовал громких провозвестников Его явления, кои ждут токмо мановения свыше, чтобы изыти в сретение Утехи Израилевы.

Грядите, людие Божий, и станите пред Ним с вашими добродетелями!

И се, бе человек во Иерусалиме, емуже имя Симеон.

Кто и что был Симеон по плоти, евангелист не сказывает; зато об­раз души его изображен им со всей подробностью. В Симеоне был весь собор добродетелей: бе человек сей праведен - вот любовь к ближним, благочестив - вот любовь к Богу, чая Утехи Израилевы — вот вера в обетованного Искупителя! Больших совершенств от члена Церкви Вет­хозаветной нельзя было и требовать. Но в Симеоне было более! - Дух бе Свят в нем!

Такому-то человеку - у Бога нет лицеприятия! - обещано бе Духом, не видети смерти, прежде даже не видит Христа Господня. Для чего обещано? Надлежало, во-первых, чтобы Господь храма, пришед в храм, не остался без достойного сретения. Увы, руки священников Иудейских уже не способны были благословить Благословенного! С другой стороны, для святого старца это было величайшей наградой, предвкушением на земле радостей небесных. Мы привыкли за ничто считать зрение благо­датных тайн Божиих, а ветхозаветные праведники с радостью готовы были жертвовать жизнью, дабы видеть то, что всегда видят наши недо­стойные очи.

Можно судить, братие, чем, после такого обетования, сделалась для Симеона вся его жизнь! Без сомнения, с каждым восходом солнца старец ожидал Востока свыше, с каждым западом воспоминал о своем западе. Обетование, как бы с намерением, было неопределенно. Обещано видеть; но как, когда и где? - сего не сказано, дабы вера и упование с каждым днем находили для себя новую пищу.

И вот, в один день, Дух говорит Симеону, чтобы он шел в церковь: дело привычное, но непривычное воззвание! Можно было уже предчув­ствовать, что в храме есть теперь нечто более храма. Приходит, и видит: самое обыкновенное - Матерь с Младенцем, но, Боже Израилев, Кто Сей Младенец! - Мессия, Христос Господень! Глубокая простота и бедность окружают Его, но для Симеона Он тем святее и драгоценнее. Воскрылен­ный восторгом, старец приемлет Отроча в свои объятия, взирает на Него и не смеет взирать, благословляет и просит благословения, молится о Нем и Его молит о себе. Наконец, от полноты сердца разверзаются уста, и язык вещает слово благо.

Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром: яко видесте очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людий: свет во откровение языком, и славу людий Твоих Израиля. То есть как бы так говорил святой старец: мне нечего теперь делать на земле; ибо я видел все, самое Спасение!

От себя и Израиля обращает потом Симеон взор на хранителей и служителей Утехи Израиля: приветствует их с необыкновенным жребием, и благословляет на великий подвиг. И благослови я Симеон. Но вместе с тем духовному взору его предстает будущее: он видит, как Светом язы­ков не просвещаются, а омрачаются очи Израиля; как синагога не узнает великого времени посещения (Лк. 19; 44) своего, как Краеугольный Ка­мень, несмотря на свою многоценность, отвергается зиждущими (Мф. 21; 42); как о Него претыкаются и сокрушаются многие, - как и в новом Из­раиле, между самыми христианами, являются враги креста Христова (Флп. 3; 18), имя Иисуса служит то знамением вражды и гонений, то по­кровом лицемерия, то возглавием духовной праздности, видит, - и в сокрушении духа восклицает: се, лежит Сей на падение и на востание многим во Израили, и в знамение пререкаемо... яко да открыются от многих сердец помышления! (Лк. 2; 34-35). -И Тебе же Самой, - продол­жает старец, обратясь к Матери Мессии и не имея возможности удержать действий дара пророчественного, - и Тебе Самой душу пройдет оружие (Лк. 2; 35): до того, то есть, Ты будешь подлежать напастям и скорбям!

Такое пророчество о Сыне и Его Матери не могло, братие, радовать сердце Марии. И его-то внушено произнести теперь святому старцу! В тот день, когда, по-видимому, прилично было только радоваться, благо­словлять и словословить! Так тщательно Промысл берег смирение Ма­рии! Будучи предназначена к беспримерному величию, - быть Матерью Сына Божия, Она, подобно Своему Сыну, не имела на земле где успоко­ить главу, увенчанную тернами, доколе не нашла успокоения в объятиях Сына - на небе. В самом деле, подумайте: во время плодоношения быть предметом ужасного подозрения для самого хранителя Своего девства, во время рождения - не иметь места в обители и положить Младенца в яслях, в храме принять, вместе с благословением, оружие в сердце, по­том бежать в Египет, возвратясь оттуда, жить в бедности и нищете в На­зарете, потом быть свидетельницей клевет и гонений на Сына, потом -стоять на Голгофе: не крестная ли это лествица, досягающая небес? И удивительно ли, если, идя по ней верно и непрестанно, Мариам прошла далее Херувимов и Серафимов? У них - океан света и пламени Боже­ственного, но нет - своего - креста!

Мария умела идти сей лествицей. Когда Архангел поднес Ей ветвь райскую и приветствовал Ее Матерью Сына Божия, Она сказала: се, раба Господня! Когда Симеон указал на оружие в сердце, Она приняла и его: и слагаше глаголы сия в сердцы Своем! Кто предал себя истинно Богу, тот не разбирает даров Божиих, из чего ни состоят они, ибо знает, что Отец Небесный не подает вместо хлеба камней!

Торжественно-печальным пророчеством Симеона удобно могло за­ключиться все священнодействие. Чего более - старец разрешен от уз жизни, Благословенный благословен, Свет языков возвещен, падение и восстание многих предсказано, указано оружие Самой Матери: чего бо­лее? Но Промыслу угодно было при сем ввести в действие и показать всему миру еще одно лицо, могущее служить примером для жен, по­добно как Симеон - пример для мужей. Это Анна пророчица, дщи Фануилева, от колена Асирова.

Смерть похитила у ней супруга на седьмом году брака. Но Анна уме­ла найти нового, вечного Жениха для своего сердца, посвятив себя на­всегда Богу Израилеву. С тех пор жизнь ее сделалась непрерывным слу­жением Господу. Не отхождаше, - говорит евангелист, - от церкве, по­стом и молитвами служащи день и нощь (Лк. 2; 37). И такой святой жизнью прожито было - с лишком шестьдесят лет! Нетрудно заключить после сего, как высоко стояла сия святая жена! С такой высоты нельзя было не увидеть Солнца правды, и святая старица узрела Его. И та... приставши, исповедашеся Господеви и глаголаше о Нем всем чающым избавления во Иерусалиме (Лк. 2; 38). Приставши, то есть как бы случайно и не нароч­но; а между тем это случайное и не намеренное событие возвещено все­му миру, и, без сомнения, предопределено Промыслом со всей точно­стью. Таковы в жизни святых Божиих человеков самые случайности! Меж­ду тем, как Симеон пойдет свидетельствовать о Утехе Израиля, чающим избавление от нее, в другом мире, Анна останется на земле, и повество­вание ее о том, что происходило ныне в храме, будет для недостойного Иерусалима вместо гласа ангельского.

И яко скончашася вся по закону Господню, - заключает евангелист описание свое, - возвратишася в Галилею, во град свой Назарет (Лк. 2; 39). То есть, как бы так сказал евангелист: все, что было теперь с Иису­сом во храме, было данью от Него закону Моисееву. Посему-то мы и назвали настоящий праздник праздником исполнения закона.

Взглянем еще раз на все в совокупности. Юная Матерь с Предвеч­ным Младенцем, - о страну Ее старец Иосиф, хранитель Ее девства, -пред ними еще два старца: Симеон и Анна, - и какой-либо священник Иудейский: вот весь собор храма Иерусалимского, вся нынешняя свита Царя славы! Где же царь Израилев, который хотел поклониться Отрочати? Он подписывает смертный приговор младенцам Вифлеемским! Куда девались первосвященники и книжники? Они почивают на законах и справляются в книгах: где Христос раждается (Мф. 2; 4), и приходит ли пророк от Галилеи? (Ин. 7; 52). Почему нет здесь, по крайней мере, чаю­щих избавления во Иерусалиме? Одному, может быть, не сказал Дух, чтобы идти теперь в храм; другому, может быть, и было сказано, но он не пошел; а иной, может быть, и пошел, но возвратился вспять. Как бы то ни было, только Господь храма пришел ныне в храм, принес за Себя жертву; а Иерусалим узнает о том уже после - из уст восьмидесятичетырехлетней старицы! И когда узнает о сем, то Узнанный уже будет в Египте, - там, откуда Он самый неблагодарный народ вывел некогда рукою высокою!

Так скоро, братие, начинается падение многих, предсказанное Симе­оном! Почему и отчего начинается? От недостатка ли света и открове­ний? Но его будет достаточно к просвещению самых язычников. От вос­ток и запад приидут возлечь со Авраамом, Исааком и Иаковом, а Израиль не уразумеет времени посещения своего (Лк. 19; 44) и после, как не ура­зумел теперь! Не уразумеет потому, что не восхоте разумети, потому что одебел и умом и сердцем, смежил очи, чтоб, видя, не видеть, затворил слух, чтобы, слыша, не слышать! (см.: Ин. 12; 40. Мф. 13; 13).

Будем, братие, и мы блюстись сего духа нечувствия и ожесточения, который погубил древнего Израиля, но сам не погиб с ним. Мы не мо­жем уже, подобно Иудеям, не узнать Спасителя своего, ибо каждый из нас, с самого младенчества, посвящается Ему во храме так же, как Он Сам посвящен ныне Господу: но можем, подобно им, отвергать Его на­шим неверием, оскорблять нашей нечистотой, распинать нашими гре­хами. А это, братие, стократ хуже того, что было с Иудеями; ибо если отвержение Неузнанного есть великий грех, то что сказать об отверже­нии Познанного!

Апостол видел некогда в духе участь тех, кои, познав Сына Божия, изменяют Ему своей жизнью, - и в ужасе воскликнул: страшно (есть) еже впасти в руце Бога живаго! (Евр. 10; 31).

Будем же, - говорю, - подобно Симеону и Анне, не дремля стоять на страже спасения своего, принимать Господа, доколе Он приходит к нам в благодатных посещениях Своих, - не устами льстивыми и велеречивы­ми, а душою чистою и сердцем сокрушенным и смиренным. Таким обра­зом Он будет и для нас в славу и спасение. А без того - страшимся, - Он положен и доселе лежит, не на восстание только, но и на падение многих, многих! Аминь.

Дата добавления: 2015-10-16