Во вторник на второй неделе Великого поста

15.02.1922

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Второй день вы слышите канон Андрея Критского, в котором грехи называются своими именами, как они есть в жизни, не маскируемые ничем. Вы по себе знаете, что всего труднее каяться в блудных грехах, рассказывать всё подробно, как было на деле; недаром прп.Феодора в видении о мытарствах заметила, что всего больше людей задерживается на одном из последних мытарств, именно на мытарстве, где истязуется душа за блуд.

В том-то и весь труд состоит, что мало на исповеди назвать грех по имени, а надо рассказать всё до мельчайших подробностей, описать всю его суть. Хороших примеров для нас достаточно в Библии, где грехи прямо называются своими именами, где грехопадения описываются со всеми подробностями. Взять хотя бы грехи Авессалома, о которых я вам сегодня читал в каноне; здесь целое описание, как роман. Евреи были люди восточные и писали ярко, красочно и образно. И если бы в Библии и у святых отцов не было бы всё точно и подробно описано, никто не мог бы спастись, потому что не знали бы настоящей исповеди, а Церковь требует подробной исповеди.

Вот и к вам я обращаюсь с увещанием: кто хочет спастись и ищет спасения, послушайте внимательно, что такое исповедь. У нас что обыкновенно считают за исповедь? Пришел к священнику на три-пять минут, назвал несколько грехов и чист. Это легче. Иногда какая-нибудь боголюбивая душа и хочет всё сказать, что тяготит её, да духовник не хочет выслушивать, ему некогда, потому что за ней стоит целый хвост исповедников, но и это не оправдание. Выберите другое время не на первой, не на седьмой неделе Великого поста, а когда посвободнее, и исповедайтесь как следует. Для этого выберите духовника по сердцу, уговоритесь с ним о времени, приготовьтесь сами, припомните всю свою жизнь и, придя, затворитесь с духовником часа на два-три и откройте ему свою душу начисто, расскажите всю вашу жизнь, с детства, расскажите подробно, так, как было всё на деле, чего никто не знает из самых близких людей и даже участников греха. Ведь они знают только одну сторону дела, а настроение вашей души в тот момент они не знают, а духовнику всё надо рассказать. Это надо сделать хоть раз в жизни. При повторении греха можно его называть только словом, но и это послабление сделано в VІ веке Иоанном Лествичником, а прежде первые христиане этого не делали, они называли грех по несколько раз. У нас сейчас введена (тоже по немощи) тайная исповедь, где грех называется одному духовнику и тот его не имеет права никому открыть. А прежде было не так. Тогда исповедь была открытая, грехи назывались перед всей церковью, а за некоторые грехи, за которые Церковь отлучает от св.причастия на 10-20 лет, а то и по самую смерть, налагались епитимии на согрешившего, и для очищения он вставал, например, при входе в церковь и кланялся каждому входившему и выходившему брату, называл свой грех и просил прощения, и так кланялись не день и не два, а по несколько лет. Сначала было так трудно назвать свой грех вслух, что, казалось, можно было дойти до обморока, до ужаса, но потом они до того смирялись, что действительно считали себя хуже и грешнее всех и в это время достигали совершенства святых. Об этом можно прочесть в патерике и в житиях святых. Рассказывается там, например, такой случай, как один грешник ложился на порог храма и каждый входящий должен был стукнуть его сапогом, а он просил прощения и чувствовал себя той евангельской солью, которая выбрасывается вон.

Мне вспоминается такой случай: ко мне пришла барышня на исповедь, наговорила пустяков и вышла совсем почти не грешная, праведница — прямо ангельской чистоты. А я вижу, что-то есть, начал доискиваться, нет ли ещё чего-нибудь скрытого на душе, тогда она говорит мне, подумав: «Вот разве только», и следует ответ вроде того, что «живу с братом» или ещё что-нибудь подобное. Значит, мы пали до такой степени, что такой грех называем «разве только».

Настоящую исповедь я видел только в Зосимовой и Оптиной пустынях, да и едва ли где-нибудь ещё она есть; я, по крайней мере, не только не встречал больше нигде, но и не слышал ничего <подобного>. Там есть опытные старцы-духовники. Мне затворник о.Алексей рассказал однажды об одной исповеднице, которая очень издалека приехала в Зосимову пустынь, чтобы там оставить всю тяжесть греховную, лежавшую на её душе 20 лет. Это была интеллигентка, с высшим образованием. Пришла она к духовнику, поговорила, и вышло, что она чиста, как голубь. Но тех духовников не проведешь, они очень опытные и видят человека по одному его внешнему облику и поведению. Да и действительно, видно человека и извне.

В этом случае он увидел, что у неё осталось нечто недосказанное, скрытое; он тогда прямо в упор задал ей вопрос, не грешила ли она против седьмой заповеди, а потом назвал и самый ее грех. Как она возмутилась, моментально высказала всю свою гордость и упорство! Духовник ничего не мог с ней сделать и пошёл с ней к о.Алексею. Тот тоже ничего не мог с ней сделать, она волновалась, везде ходила и бранила монахов, как они смеют допытываться о таких подробностях в её жизни, называла это неуместным любопытством; так что об этой исповеди знали все, говеющие в Зосимовой пустыни. Так она и уехала. Потом писала большие письма, ей отвечали, и только через месяц вернулась снова и созналась в тех именно грехах, которые ей называли. Только через месяц, да такие опытные старцы, смогли уловить эту душу в сети (я говорю о ловле евангельской, о которой подробно говорил в предыдущей проповеди). Надо сказать, что эта женщина ехала, желая искренно от всего сердца принести покаяние. Есть ещё две страсти, которые не допускают нас исповедоваться чистосердечно, — это наш окаянный стыд и гордость; чего бы нам, кажется, стыдиться? Ведь Господь всё знает и так, и если бы мы не грешили душою и телом, то нам бы и не надо было телесного посредника, свидетеля на Страшном Суде Божием, что этот грех душа очистила покаянием, мы бы говорили с Самим Богом. И теперь исповедь не что иное, как разговор с Господом через посредника — духовника. Значит, Господа и Бога нечего стыдиться: это всё равно что открыть свою грязь перед солнцем, которое эта грязь загрязнить не может, а оно её осветит, высушит и уничтожит; надо только её обнажить перед ним. Стыдиться духовника тоже нечего, он такой же человек со всеми слабостями; а то многие думают, вот он меня считает хорошей, а когда всё ему скажешь, окажешься дрянью.

Или больше, иные гордые люди считают излишним любопытством духовника желание узнать в подробности соделанный грех. Вот вы почитайте у Иоанна Лествичника исповедь одного разбойника.

Да поможет и вам Господь неосужденно причаститься Его Святых Тайн после истинной покаянной исповеди.

Аминь.

Дата добавления: 2015-10-16