Жизненный цикл чуллы 4 страница

Он отвлекся, когда подошел Моаш, взмахом руки поприветствовавший Четвертый мост. Мужчины ответили ему одобрительными возгласами. Блестящие Доспехи Осколков, которые Моаш перекрасил в синий цвет, выделив стыки красным, смотрелись на нем удивительно естественно. Еще и недели не прошло, а он уже легко двигался в своей броне.

Моаш подошел к Каладину, опустился на одно колено, звякнув Доспехами, и отсалютовал, приложив руку к груди.

Его глаза... Они стали светлее — желто-коричневые, а не темно-карие, какими были когда-то. Он носил Клинок Осколков на перевязи за спиной, в предохранительных ножнах. Оставался всего один день до того, как окончательно установится связь.

— Ты не обязан салютовать мне, Моаш, — сказал Каладин. — Ты же теперь светлоглазый. И на пару миль превосходишь меня по званию.

— Я никогда не буду стоять выше тебя, Кэл, — ответил Моаш. Забрало на его шлеме было поднято. — Ты мой капитан. Навсегда. — Он ухмыльнулся. — Но я не могу тебе описать, сколько штормового удовольствия получаю, когда светлоглазые пытаются понять, как же вести себя со мной.

— Твои глаза и вправду меняются.

— Ага. Но я не один из них, слышишь меня? Я — один из нас. Четвертый мост. Я — наше... секретное оружие.

— Секретное? — переспросил Каладин с сомнением в голосе. — Моаш, разговоры о тебе, возможно, уже дошли до самого Ири. Ведь ты первый темноглазый, получивший Клинок и Доспехи за несколько последних поколений.

Далинар даже пожаловал Моашу земли и регулярное денежное содержание, щедрую сумму, и не только по стандартам мостовиков. Моаш все еще заходил поесть рагу, но не каждый вечер. Он был слишком занят, обустраивая свое новое жилье.

В этом не было ничего плохого. Подобные перемены естественны. Частично поэтому сам Каладин отказался принять Клинок, и, возможно, поэтому он всегда беспокоился о том, что о его способностях станет известно светлоглазым. Если даже они не найдут способа забрать его силы — он знал, что его страх иррационален, но все равно его испытывал, — они смогут найти способ забрать у него Четвертый мост. Его людей... его самого.

«А может, не они заберут их у тебя, — подумал Каладин. — Может, ты сам проделываешь это с собой лучше любого светлоглазого».

Подобные мысли вызвали у него отвращение.

— Мы уже близки к цели, — тихо сказал Моаш, когда Каладин вытащил бурдюк с водой.

— К цели? — Каладин опустил бурдюк и посмотрел через плечо на плато. — Я думал, у нас еще несколько часов в запасе, пока мы не доберемся до мертвой куколки.

Она оказалась далеко, почти так же далеко, как когда армии ходили в забеги с мостами. Вчера добыли гемсердце Бетаб и Танадал.

— Я не об этом, — проговорил Моаш, глядя в сторону. — О другом деле.

— О-о. Моаш, ты же... Я имею в виду...

— Кэл, ты же с нами, правда? Ты сам так сказал.

«Два обещания».

Сил сказала ему следовать за своим сердцем.

— Каладин, — продолжил Моаш более торжественно. — Ты подарил мне Осколки, несмотря на то, что злился на меня за неподчинение приказу. И не без причины. В глубине души ты знаешь: то, что я делаю, правильно. Это единственное решение.

Каладин кивнул.

Моаш огляделся вокруг, затем встал, звякнув Доспехами, наклонился и прошептал:

— Не волнуйся. Грейвс говорит, что от тебя много не потребуется. Нам просто нужна брешь в охране.

Каладину стало дурно.

— Мы не можем ничего сделать, пока Далинар находится в военном лагере, — прошептал он. — Я не буду рисковать, если есть шанс, что ему причинят вред.

— Не проблема, — ответил Моаш. — Мы думаем так же. Дождемся нужного момента. Согласно новому плану короля поразят стрелой, поэтому не возникнет риска впутать тебя или кого-то еще. Ты направишь Элокара в нужное место, а Грейвс завалит его из своего собственного лука. Он великолепный стрелок.

Стрела. Оружие труса.

Но это нужно сделать. Нужно.

Моаш хлопнул Каладина по плечу и зашагал прочь в позвякивающих Доспехах. Все, что необходимо сделать, — просто направить короля в определенное место... и предать доверие Далинара.

«А если я не помогу убить короля, не предам ли я справедливость и честь?»

Король убил или все равно что убил многих людей: одних из-за безразличия, других — по некомпетентности. И, шторма, Далинар тоже не невинен. Если он был столь благороден, как притворялся, почем он не заключил Рошона в тюрьму, а отправил туда, где он «не мог больше причинять вред»?

Каладин пошел к мосту, наблюдая, как маршируют солдаты. Шаллан Давар с важным видом сидела на камне, продолжая рисовать наброски механизма моста. Адолин слез с коня и передал поводья конюхам, чтобы те его напоили. Он жестом подозвал Каладина.

— Принц? — произнес подошедший к нему мостовик.

— Здесь видели убийцу, — сказал Адолин. — Ночью, на равнинах.

— Да, я слышал, как разведчик говорил о нем твоему отцу.

— Нам нужен план. Что, если он атакует здесь?

— Надеюсь, он так и сделает.

Адолин взглянул на него и нахмурился.

— Судя по тому, что я видел, — пояснил Каладин, — и исходя из того, что узнал про первую атаку убийцы на старого короля, его успех определяется замешательством жертв. Он прыгает со стен на потолок, заставляет людей падать в неестественном направлении. Так вот, здесь нет ни стен, ни потолков.

— Значит, он может всего лишь летать, — состроил гримасу Адолин.

— Да, — улыбнулся Каладин, указав рукой. — Зато у нас, сколько там, примерно три сотни лучников?

Каладин эффективно использовал свои возможности против стрел паршенди, а значит, лучники, скорее всего, не смогут попасть в убийцу. Но он предполагал, что убийце будет трудно бороться со стрелами, летящими в него волна за волной.

Адолин медленно кивнул.

— Я скажу, чтобы в случае чего они были наготове.

Принц пошел к мосту, и Каладин присоединился к нему. Они прошли мимо Шаллан, которая все еще была поглощена своими набросками. Она даже не заметила, что Адолин ей помахал. Светлоглазые женщины и их развлечения. Каладин покачал головой.

— Ты знаешь что-нибудь о женщинах, мостовичок? — спросил Адолин, оглянувшись через плечо и увидев Шаллан, которая, как и они, шла по мосту.

— Светлоглазых женщинах? — уточнил Каладин. — Ничего. К счастью.

— Многие думают, что я разбираюсь в женщинах, — поделился Адолин. — Но правда заключается в том, что я знаю, как их завоевать — как рассмешить, как заинтересовать. Но не знаю, как удержать. — Он запнулся. — Эту я действительно хочу удержать.

— Ну... может, стоит сказать ей об этом? — предложил Каладин, снова подумав о Таре и о совершенных им ошибках.

— Такое срабатывает с темноглазыми женщинами?

— Ты спрашиваешь не того человека. В последние месяцы я проводил с женщинами не так много времени. Был слишком занят, пытаясь избежать смерти.

Похоже, Адолин совсем не слушал.

— Может, я и смогу сказать ей что-то в таком духе... Кажется слишком просто, а она какая угодно, но не простая... — Он снова обернулся к Каладину. — Как бы там ни было, насчет Убийцы в Белом. Нам нужно разработать план получше, чем просто предупредить лучников о готовности.

— У тебя есть какие-нибудь идеи? — спросил Каладин.

— У тебя не будет Клинка Осколков, но он тебе и не понадобится, потому что... ну, ты и сам знаешь.

— Знаю? — Каладин ощутил укол тревоги.

— Ага... знаешь. — Адолин отвел взгляд и пожал плечами, пытаясь вести себя беззаботно. — Насчет той штуки.

— Какой штуки?

— Той штуки... с... гм, со всеми прибамбасами.

«Он не знает, — понял Каладин. — Просто забрасывает удочку, пытаясь понять, почему я способен так хорошо сражаться. И делает это очень неумело».

Каладин расслабился и даже обнаружил, что улыбается неуклюжим попыткам Адолина. Приятно ощутить хоть что-то, отличное от паники и беспокойства.

— Думаю, ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

Адолин помрачнел.

— В тебе есть что-то странное, мостовичок, — сказал он. — Признай.

— Не буду я ничего признавать.

— Ты выжил в том падении вместе с убийцей, — проговорил Адолин. — И сначала я думал, что ты работаешь с ним в паре. Теперь же...

— Теперь что?

— Ну, я решил, что кем бы ты ни являлся, ты на моей стороне. — Адолин вздохнул. — Так или иначе, вернемся к убийце. Мои инстинкты подсказывают, что самый лучший план — тот, что мы использовали на арене. Ты его отвлекаешь, а я убиваю.

— Может сработать, но я боюсь, что он не из тех, кто позволит себя отвлечь.

— Как и Релис. Мы это сделаем, мостовичок. Ты и я. Завалим этого монстра.

— Нужно действовать быстро, — ответил Каладин. — Он выиграет затяжной поединок. И, Адолин, бей по позвоночнику или в голову. Не пытайся наносить ослабляющие удары. Сразу убивай.

Принц нахмурился.

— Почему?

— Я заметил кое-что, когда мы вместе падали, — объяснил Каладин. — Я его порезал, но рана каким-то образом исцелилась.

— Но у меня Клинок. Убийца не сможет исцелиться от нанесенной им раны... верно?

— Лучше не проверять. Бей насмерть. Верь мне.

Адолин встретился с ним взглядом.

— Странно, но да. В смысле, я тебе верю. Очень странное ощущение.

— Ага, ладно, я попробую удержаться, чтобы не начать прыгать по плато от радости.

Адолин ухмыльнулся.

— Я бы заплатил, чтобы полюбоваться таким зрелищем.

— Моими прыжками?

— Твоей радостью. — Принц улыбнулся. — У тебя лицо как шторм! Я наполовину уверен, что ты мог бы его отпугнуть.

Каладин фыркнул.

Адолин снова улыбнулся, хлопнул его по плечу и повернулся к Шаллан, которая наконец пересекла мост — видимо, ее наброски были закончены. Она нежно взглянула на Адолина, и когда он потянулся, чтобы взять ее за руку, поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Принц отпрянул назад и вздрогнул. Обычно алети вели себя более сдержанно на публике.

Шаллан улыбнулась ему, а затем повернулась и ахнула, прижав руку ко рту. Каладин снова подскочил, выискивая опасность, но Шаллан просто бросилась к ближайшей куче камней.

Адолин поднес руку к щеке и с ухмылкой оглянулся на Каладина.

— Вероятно, она просто увидела интересного жука.

— Нет, это мох! — крикнула Шаллан в ответ.

— А, ну конечно, — произнес Адолин, подходя к ней, и Каладин направился следом. — Мох. Как интересно.

— А ну-ка, цыц, — шикнула Шаллан, направив на Адолина карандаш, а сама тем временем нагнулась и стала изучать камни. — Этот мох растет странным образом. Что могло бы послужить причиной?

— Алкоголь, — ответил Адолин.

Шаллан одарила его пристальным взглядом.

Принц пожал плечами.

— По крайней мере, меня он заставляет делать сумасшедшие вещи.

Адолин взглянул на Каладина, тот лишь покачал головой.

— Это забавно, — сказал Адолин. — Это шутка! Ну, или что-то вроде.

— О, да замолчите вы, — произнесла Шаллан. — Рисунок мха напоминает аналогичный узор у цветущих камнепочек, довольно распространенных здесь, на равнинах...

Она начала делать набросок.

Каладин сложил руки на груди. Затем вздохнул.

— Что означает твой вздох? — спросил его Адолин.

— Скуку, — ответил Каладин, оглядываясь на армию, все еще пересекающую мост.

Переброска трех тысяч солдат требовала времени. Здесь находилась приблизительно половина армии Далинара, вербовка в ряды которой активно проходила в последние дни. Во время забегов с мостами эти переходы казались слишком быстрыми. В те дни Каладин постоянно находился на грани истощения, наслаждаясь каждым шансом на передышку.

— Я имею в виду, что местность здесь настолько бесплодна, что не от чего прийти в восторг, кроме как от мха.

— И ты тоже помолчи, — сказала ему Шаллан. — Иди полировать свой мост, займись чем-нибудь.

Она наклонилась и ткнула карандашом в жука, ползущего по мху.

— А-а-а... — протянула она и торопливо черкнула несколько заметок. — В любом случае ты ошибаешься. Тут много чем можно восхищаться, если знать, куда смотреть. Кто-то из солдат говорил, что был замечен скальный демон. Как вы думаете, он может нас атаковать?

— Вы говорите так, как будто на это надеетесь, Шаллан, — поддел ее Адолин.

— Ну, мне действительно не помешал бы хороший набросок скального демона.

— Мы доставим вас к куколке. Это должно умерить ваше любопытство.

Исследования Шаллан — лишь оправдания. Для Каладина правда была очевидна. Сегодня Далинар взял с собой необычно большое количество разведчиков, и по предположениям Каладина, как только армия достигнет куколки, которая располагалась на границе разведанной территории, они рассредоточатся впереди и станут собирать информацию. Весь поход являлся подготовкой к экспедиции Далинара.

— Я не понимаю, зачем нам нужно так много солдат, — сказала Шаллан, заметив пристальный взгляд Каладина, наблюдающего за армией. — Разве вы не говорили, что в последнее время паршенди не показываются, чтобы сражаться за куколок?

— Они и не показывались, — подтвердил Адолин. — Именно поэтому мы так сильно обеспокоены.

Каладин кивнул.

— Всякий раз, когда враг меняет обычную тактику, появляется повод для беспокойства. Возможно, они впадают в отчаяние. А отчаяние очень опасно.

— Для мостовика ты слишком хорошо разбираешься в военном деле, — заметил Адолин.

— По странному совпадению, — ответил Каладин, — для принца ты слишком хорошо понимаешь, что значит не быть не таким уж несносным.

— Благодарю.

— Дорогой, это было оскорбление, — промолвила Шаллан.

— Что? — спросил Адолин. — Оскорбление?

Она кивнула, все еще рисуя, но бросила взгляд на Каладина. Он спокойно встретился с ней глазами.

— Адолин, — проговорила Шаллан, поворачиваясь к небольшому скальному образованию перед ней, — не могли бы вы срезать для меня этот мох? Пожалуйста.

— Срезать... мох.

Адолин посмотрел на Каладина, который просто пожал плечами. Откуда ему знать, что имеет в виду светлоглазая женщина? Они были непостижимыми существами.

— Да, — подтвердила Шаллан, вставая. — Срежьте тот мох и скалу под ним одним хорошим ударом. Окажите любезность вашей невесте.

Адолин выглядел сбитым с толку, но сделал, как она просила, вызвав Клинок Осколков и рубанув по мху и скале. Верхняя часть небольшого каменного образования соскользнула вниз, срезанная с легкостью, и обрушилась на поверхность плато.

Шаллан нетерпеливо шагнула поближе и присела рядом с совершенно плоской верхушкой срезанной скалы.

— М-м-м, — произнесла она, кивнув сама себе, и принялась рисовать.

Адолин отпустил Клинок.

— Женщины! — воскликнул он, посмотрев на Каладина, и пожал плечами. Затем убежал попить воды, не спрашивая у Шаллан объяснений.

Каладин сделал шаг следом, но замешкался. Что Шаллан нашла здесь настолько интересного? Эта девушка оставалась загадкой, и он знал, что не успокоится до конца, пока не поймет ее. Она была слишком близка к Адолину, а следовательно, и к Далинару, чтобы оставаться неизученной.

Он подошел ближе, заглянув через ее плечо, и стал наблюдать, как она рисует.

— Отложения, вот в чем дело, — сказал Каладин. — Вы подсчитываете количество слоев крэма, чтобы определить возраст скалы.

— Хорошее предположение, — ответила Шаллан, — но здесь плохое место для датировки слоев. Ветер дует над плато слишком сильно, и крэм не накапливается в лужах равномерно. Поэтому пласт неровный и неточный.

Каладин нахмурился, сощурив глаза. Срез участка скалы по внешним краям представлял собой обычный окаменевший крэм, несколько слоев выделялись по различным оттенкам коричневого. Однако центр камня был белым. Такие белые камни встречались нечасто и добывались в каменоломнях. Следовательно, либо здесь очень странное месторождение, либо...

— Когда-то здесь находилась постройка, — произнес Каладин. — Очень давно. Должны были пройти столетия, чтобы крэм покрыл таким толстым слоем что-то, возвышающееся над землей.

Шаллан посмотрела на него.

— Ты умнее, чем выглядишь.

Затем, вернувшись обратно к рисованию, добавила:

— Что совсем неплохо...

Он хмыкнул.

— Почему все сказанное вами должно содержать какую-нибудь остроту? Или вы отчаянно доказываете, насколько умны?

— Возможно, я просто раздражена тем, что ты злоупотребляешь хорошим отношением Адолина.

— Злоупотребляю? — переспросил Каладин. — Потому что назвал его несносным?

— Ты умышленно сказал это таким образом, чтобы он не понял, как ты и ожидал. Чтобы выставить его глупцом. Он очень старается быть с тобой любезным.

— Действительно, — ответил Каладин. — Он же всегда такой милый со всеми маленькими незначительными темноглазыми, которые толпятся вокруг, чтобы ему поклоняться.

Шаллан постучала карандашом по бумаге.

— Ты на самом деле настолько полон ненависти? Когда ты высмеиваешь скуку, бросаешь опасные взгляды, порыкиваешь — все это маска, под которой ты просто ненавидишь людей, ведь так?

— Что? Нет, я...

— Адолин старается. Ему не по душе случившееся с тобой, и он делает все возможное, чтобы загладить тот случай. Он хороший человек. Для тебя слишком трудно прекратить его провоцировать?

— Он называет меня мостовичком, — упрямо произнес Каладин. — Он сам меня провоцирует.

— Да, поскольку именно он, шторм побери, бросает во все стороны мрачные взгляды и оскорбляет окружающих. Адолин Холин — тот человек, с которым труднее всего ужиться на Разрушенных равнинах. Взгляните-ка на него! Как вообще он может кому-то нравиться!

Шаллан указала карандашом туда, где Адолин смеялся с темноглазыми мальчишками-водоносами. Подошел конюх с жеребцом. Принц отцепил от седла свой шлем Осколков и позволил одному из водоносов его примерить. На мальчишке шлем смотрелся непомерно большим.

Каладин покраснел, когда мальчик принял стойку Носителя Осколков и все опять засмеялись. Мостовик обернулся к Шаллан, которая сложила руки на груди, оставив альбом для рисования на ровном срезе скалы перед собой, и самодовольно ему улыбалась.

Ба! Невыносимая женщина!

Каладин отошел от нее и направился по каменистой земле к Четвертому мосту, где настоял на том, чтобы тоже тащить мост, невзирая на протесты Тефта, якобы теперь он «выше таких вещей». Каладин не штормовой светлоглазый. Он никогда не чурался простой честной работы.

Привычный вес моста лег на его плечи. Камень был прав. Мост казался легче, чем когда-то. Каладин улыбнулся, услышав брань кузенов Лоупена, которые, как и Ренарин, впервые несли мост и проходили, таким образом, посвящение в сегодняшнем забеге.

Они протянули мост над ущельем — рядом с одним из больших и не таких мобильных мостов Далинара — и зашагали через плато. На какое-то время, маршируя впереди Четвертого моста, Каладин смог представить, что жизнь проста. Никаких атак на плато, никаких стрел, никаких убийц или телохранителей. Только он, его бригада и мост.

К несчастью, когда они приблизились к другому краю большого плато, он начал чувствовать утомление и рефлекторно попытался втянуть немного штормсвета, чтобы подкрепиться. Ничего не получилось.

Жизнь далеко не проста. Никогда такой не была и точно не во время забегов с мостом. Притворяться, что все иначе, означало приукрашивать прошлое.

Каладин помог опустить мост, а затем, заметив авангард, движущийся перед армией, он и мостовики протолкнули и установили мост через пропасть. Солдаты авангарда радостно поприветствовали шанс вырваться вперед и двинулись через мост, чтобы обеспечить безопасность следующего плато.

Каладин и остальные последовали за ними, затем, полчаса спустя, они пропустили авангард на следующее плато. Так продолжалось какое-то время: они ждали, чтобы прибыл мост Далинара, устанавливали свой мост рядом с механическим и позволяли авангарду перейти дальше. Прошли часы — мостовики по-прежнему истекали потом и напрягали мышцы. Хорошие часы. Каладин так ничего и не решил ни по поводу короля, ни насчет своего участия в его потенциальном убийстве. Сейчас он просто нес мост и наслаждался тем, как под бескрайним небом армия слаженно продвигается к цели.

Время шло, они приближались к плато, на котором выпотрошенная куколка ожидала, чтобы ее исследовала Шаллан. Каладин и Четвертый мост пропустили авангард через ущелье, как делали раньше, и приготовились ждать. Наконец подошла основная часть армии, и громыхающие мосты Далинара переместились на исходную позицию, начав опускаться, потрескивая шестернями, чтобы перекрыть ущелье.

Наблюдая за происходящим, Каладин сделал большой глоток теплой воды, ополоснул и вытер лицо. Они прибыли на место. Это плато располагалось далеко в глубине равнин, почти рядом с Башней. Обратная дорога займет часы, если считать, что они будут двигаться так же неспешно, как добирались сюда. В лагеря вернутся уже в полной темноте.

«Если Далинар действительно хочет провести атаку в центре Разрушенных равнин, — подумал Каладин, — потребуются дни марша, армия останется без защиты все это время, появится угроза того, что нас окружат и отрежут от военных лагерей».

Их великолепным шансом мог стать Плач. Четыре недели сплошного дождя, но без сверхштормов. В этом году даже на Прояснение в середине спокойного периода не будет сверхшторма. Полный цикл штормов длился тысячу дней, то есть два года. Тем не менее он знал, что множество патрулей алети пыталось исследовать восточное направление и раньше. Все они были уничтожены сверхштормами, скальными демонами или ударными отрядами паршенди.

Не сработает ничего, кроме всеобщего перемещения ресурсов к центру. Атака, которая подвергнет изоляции Далинара и любого, кто присоединится к нему.

Механический мост с глухим стуком встал на место. Люди Каладина перегородили ущелье своим собственным мостом и приготовились протянуть его вперед, чтобы смог перейти авангард. Каладин пересек мост и махнул им рукой, направившись туда, где был установлен более крупный мост.

Далинар пошел по мосту вместе с некоторыми из своих разведчиков-прыгунов. Сзади слуги несли их длинные шесты.

— Я хочу, чтобы вы рассредоточились, — сказал им кронпринц. — У нас не так много времени перед тем, как придется возвращаться. Мне нужно, чтобы вы осмотрели отсюда как можно больше плато. Чем большую часть нашего маршрута мы сможем распланировать сейчас, тем меньше времени потратим впустую, когда будем атаковать по-настоящему.

Разведчики кивнули и отсалютовали, когда он их отпустил. Далинар сошел с моста и кивнул Каладину. Позади него пересекали ущелье генералы, писцы и инженеры. За ними следовала основная масса армии и арьергард.

— Я слышал, что вы заняты строительством мобильных мостов, сэр, — сказал Каладин. — Полагаю, вы понимаете, что эти механические конструкции слишком медлительны для вашей атаки.

Далинар кивнул.

— Их понесут солдаты. Твоим людям не придется ими заниматься.

— Сэр, вы проявляете огромную заботу с вашей стороны, но, мне кажется, вам не стоит волноваться. Если прикажете, бригады мостовиков понесут для вас мосты. Многие из них, вероятно, будут рады окунуться в прошлое.

— Я думал, что ты и твои люди рассматривали назначение в бригады мостовиков как смертный приговор, солдат, — ответил Далинар.

— Когда мы подчинялись Садеасу, так оно и было. Но вы можете все изменить. Защищенные броней, обученные построению мостовики бегут с мостом. Перед ними маршируют солдаты с щитами. Бригады мостовиков защищают лучники. Кроме того, опасность подстерегает только в момент атаки.

Далинар кивнул.

— Тогда готовь бригады. Если твои люди понесут мосты, будет больше свободных солдат на случай, если нас атакуют.

Кронпринц направился через плато, но его окликнул один из плотников на другом конце ущелья. Далинар развернулся и пошел по мосту обратно.

Он миновал офицеров и писцов, пересекающих мост, включая Адолина и Шаллан, которые шествовали рука об руку. Девушка отказалась от паланкина, принц — от лошади. Шаллан, по всей видимости, рассказывала Адолину о скрытых остатках строения, которое она обнаружила внутри скалы.

За ними, с другой стороны ущелья, стоял рабочий, который позвал Далинара.

«Тот же плотник в шляпе с родимым пятном, — подумал Каладин. — Где же я его видел?..»

Вдруг его озарило. Склад древесины Садеаса. Мужчина был одним из тамошних плотников, руководивших сборкой мостов.

Каладин сорвался на бег.

Он понесся в направлении моста раньше, чем до конца понял, что происходит. Адолин, шедший перед ним, немедленно развернулся и тоже побежал, пытаясь определить, что за опасность обнаружил мостовик. Принц оставил озадаченную Шаллан в центре моста. Каладин бросился к ней.

Плотник сжал боковой рычаг рядом с устройством по управлению мостом.

— Адолин, плотник! — крикнул Каладин. — Останови его!

Далинар по-прежнему оставался на мосту. Кронпринц отвлекся на что-то еще. Что? Каладин понял, что тоже что-то услышал. Трубы — сигнал, что обнаружены враги.

Все дальнейшее случилось одновременно. Далинар повернулся в сторону труб. Плотник потянул за рычаг. Адолин в сверкающих Доспехах Осколков добежал до Далинара.

Мост накренился.

А затем обрушился.

Рэйс в заточении. Он не может покинуть систему, в которой обитает на данный момент. Поэтому его разрушительный потенциал ограничен.

Как только мост ушел у него из-под ног, Каладин потянулся к штормсвету.

Ничего.

Его охватила паника, желудок ухнул вниз, и он закувыркался в воздухе.

Падение в темноту ущелья длилось один краткий миг и в то же время целую вечность. Краем глаза Каладин увидел Шаллан и нескольких солдат в синей форме, падающих и в ужасе молотящих по воздуху руками и ногами.

Подобно тонущему человеку, отчаянно рвущемуся к поверхности, Каладин потянулся за штормсветом. Он не умрет таким образом! Ветра принадлежали ему. Ущелья принадлежали ему.

«Ни за что!»

Послышался крик Сил. Испуганный, наполненный болью звук, казалось, проник до самых костей Каладина. В этот же момент ему удалось вдохнуть немного штормсвета, саму жизнь.

Он ударился о дно ущелья, и все погрузилось во тьму.

* * *

Он плыл сквозь боль.

Боль омывала его, жидкая, но не затекающая внутрь. Кожа удерживала ее снаружи.

— ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ? — отдаленный голос зазвучал как раскат грома.

Каладин схватил ртом воздух, открыл глаза, и боль пробралась внутрь. Внезапно все тело охватило огнем.

Он лежал на спине, устремив взгляд к полоске света над собой. Сил? Нет... нет, просто солнечный свет. Брешь в верхней части ущелья, высоко над ним. Так далеко на Разрушенных равнинах ущелья достигали сотен футов в глубину.

Каладин застонал и сел. Эта полоска света казалась недостижимо далекой. Его проглотила тьма, и ущелье вокруг было тусклым и мрачным. Он поднес руку к голове.

«В конце мне удалось впитать немного штормсвета, — подумал он. — Я выжил».

Но тот крик! Он преследовал, отдаваясь эхом в голове. Он слишком походил на крик, который Каладин слышал, когда дотронулся до Клинка Осколков дуэлянта на арене.

«Проверь наличие ран», — нашептали отцовские наставления из глубин памяти.

Тело могло погрузиться в шок, получив сложный перелом или рану, и не замечать полученного вреда. Каладин зашевелился, проверяя, целы ли конечности, не доставая сферы из кармана. Не хотелось разгонять мрак, чтобы, скорее всего, увидеть вокруг кучу мертвецов.

Был ли среди них Далинар? Адолин бросился к отцу. Смог ли он вытащить кронпринца до того, как обрушился мост? На Адолине были Доспехи, и в конце он прыгнул.

Каладин ощупал ноги, затем ребра. Везде болело, саднили многочисленные царапины, но ничего не было сломано или серьезно повреждено. Тот штормсвет, что он смог вдохнуть перед падением... Он защитил его, возможно, даже исцелил, прежде чем иссякнуть. Мостовик наконец дотянулся до кармана и выудил несколько сфер, обнаружив, что они все разрядились. Он полез в другой карман и застыл, услышав, как что-то шуршит неподалеку.

Каладин вскочил на ноги и обернулся, думая, что сейчас ему не помешало бы оружие. Дно ущелья осветилось. Ровное сияние выхватило из мрака веерообразный оборцвет и вьющиеся по стенкам лозы, груды веток и островки лишайника на земле. Неужели донесся чей-то голос? На мгновение Каладин ощутил невероятное замешательство, когда тени на стене перед ним задвигались.

Затем из-за угла появился кто-то в шелковом платье, с сумкой на плече.

Шаллан Давар.

Увидев его, она вскрикнула, бросила сумку на землю и отпрянула назад, прижав руки к бокам. Она даже уронила свою сферу.

Вправляя плечо в сустав, Каладин подошел ближе и ступил в круг света.

— Успокойтесь, — сказал он. — Это я.

— Отец Штормов! — воскликнула Шаллан, наклонившись, чтобы поднять сферу с земли. Она шагнула вперед, направив на него свет. — Это ты... мостовик. Но как?..

— Не знаю, — солгал он, посмотрев вверх. — Я сильно потянул шею, а локти болят, будто их отбили. Что произошло?

— Кто-то дернул за аварийный рычаг на мосту.

— Какой еще аварийный рычаг?

— Он опрокидывает мост в ущелье.

— И зачем нужна эта штормовая штука? — проворчал Каладин, вытаскивая из кармана оставшиеся сферы.

Он взглянул на них украдкой. Также разряжены. Шторма, неужели он использовал их все?

— По-всякому бывает, — ответила Шаллан. — Что, если твои солдаты отступили через мост, а за ними гонятся враги? У аварийного рычага имеется какой-то предохранительный замок, чтобы его нельзя было дернуть случайно, но должна существовать возможность быстро высвободить его при необходимости.

Дата добавления: 2015-10-16