Слова сияния», глава 35, страница 9

— Очевидно, что Амарам не обладает никакими способностями к волноплетению, — негромко сказал Сигзил, стоя рядом с Каладином.

Впереди из экипажа выбрались Далинар, Навани, король и Амарам. Рядом с ними возвышалась дуэльная арена — еще одно кратероподобное образование из тех, что окаймляли Разрушенные равнины. Тем не менее оно было намного меньше чем те, в которых располагались военные лагеря, а внутри имелись ярусы сидений.

Так как на дуэли присутствовали и Элокар, и Далинар, не говоря уже о Навани и обоих сыновьях кронпринца, Каладин привел всех охранников, кого только смог. В том числе некоторых из Семнадцатого и Второго мостов. Они стояли гордо, с высоко поднятыми копьями, явно обрадованные тому, что им наконец доверили впервые находиться на страже. Всего дежурило сорок человек.

И ни один из них не будет стоить и капли дождя, если Убийца в Белом нанесет удар.

— Можем ли мы быть уверены? — спросил Каладин, кивнув в сторону Амарама, который по-прежнему носил свой желто-золотой плащ с символом Сияющих рыцарей на спине. — Я никому не показывал своих сил. Должны существовать и другие обученные, такие же, как я. Шторма, Сил, можно сказать, пообещала мне, что они появились.

— Он бы продемонстрировал способности, если бы имел их, — сказал Сигзил. — Слухи распространяются по всем десяти лагерям подобно наводнению. Половина людей считает, что действия Далинара кощунственны и глупы. Другая половина еще не определилась. Если бы Амарам проявил силу волноплетения, действия светлорда Далинара выглядели бы гораздо менее сомнительными.

Скорее всего, Сигзил прав. Но... Амарам? Этот человек вышагивал с такой гордостью, высоко подняв голову. Каладин почувствовал, как его шея становится горячей, и на мгновение ему показалось, что единственное, что он видит, — это Амарам. Золотой плащ. Надменное лицо. Запятнанное кровью. Этот человек запятнан кровью. Каладин рассказал о нем Далинару!

Далинар ничего не сделал.

Значит, придется сделать кому-то еще.

— Каладин? — позвал Сигзил.

Каладин вдруг понял, что шагнул к Амараму, сжимая в руках копье. Он глубоко вздохнул и отдал приказ:

— Поставь людей на другой край арены. Шрам и Эт с Адолином в подготовительной комнате, ради безопасности лучше пока держать его подальше от поля. На всякий случай расположи еще нескольких внизу арены. По три человека у каждой двери. Шестерых я возьму с собой к сидениям короля.

Каладин помолчал и добавил:

— И давай на всякий случай оставим двоих охранять невесту Адолина. Она будет сидеть с Себариалом.

— Будет сделано.

— Скажи парням, чтобы не теряли бдительности, Сиг. Похоже, нас ждет драматичное сражение. Я хочу, чтобы они думали о возможных убийцах, а не о поединке.

— Он на самом деле собирается сражаться одновременно с двумя?

— Да.

— Он может выиграть?

— Я не знаю, и на самом деле меня это не заботит. Наша работа наблюдать за другими угрозами.

Сигзил кивнул и собрался уходить, но замешкался, взяв Каладина за руку.

— Ты можешь присоединиться к ним, Кэл, — тихо сказал он. — Если король возрождает Сияющих рыцарей, у тебя появился предлог показать, кто ты есть. Далинар пытается, но так много людей думают о Сияющих как о злой силе, забывая о том хорошем, что они сделали до предательства. Если ты покажешь свои способности, их мнение может измениться.

Присоединиться. Под началом Амарама. Это вряд ли.

— Иди передай мои приказы.

Каладин подкрепил свои слова жестом, выдернул руку из хватки Сигзила и побежал за королем и его свитой. По крайней мере, сегодня солнечный день, и весенний воздух прогрелся.

Рядом с ним замельтешила Сил.

— Амарам разрушает тебя, Каладин, — прошептала она. — Не позволяй ему.

Он стиснул зубы и промолчал, направившись к Моашу, который возглавлял команду, наблюдающую за светледи Навани — она предпочитала смотреть на поединок снизу, из подготовительных комнат.

Часть его задавалась вопросом, следует ли позволять Моашу охранять кого-то, кроме Далинара, но, шторм с ним, Моаш поклялся, что больше не будет предпринимать действий против короля. Каладин доверял Моашу. Они были Четвертым мостом.

«Я вытащу тебя, — подумал Каладин, отводя мужчину в сторону. — Мы все исправим».

— Моаш, — тихо проговорил он. — Начиная с завтрашнего дня, я поставлю тебя в патруль.

Мостовик нахмурился.

— Я думал, ты всегда хотел, чтобы я был в охране... — Он помрачнел. — Это из-за того, что произошло в таверне.

— Я хочу послать тебя в дальнее патрулирование, — сказал Каладин. — Отправитесь к Новому Натанану. Не хочу, чтобы ты находился здесь, когда мы займемся Грейвсом и его людьми.

Ситуация и так слишком затянулась.

— Я не уеду.

— Уедешь, и это не предмет для...

— То, что они делают, — правильно, Кэл!

Каладин нахмурился.

— Ты все еще встречаешься с ними?

Моаш отвел взгляд.

— Только один раз. Чтобы уверить их, что ты раздумываешь.

— Но все равно ты не подчинился приказу! — воскликнул Каладин. — Шторм побери, Моаш!

Шум на арене нарастал.

— Поединок вот-вот начнется, — сказал Моаш, выдернув руку. — Поговорим об этом позже.

Каладин стиснул зубы, но Моаш, к сожалению, был прав. Сейчас не время.

«Надо было прижать его сегодня утром, — подумал Каладин. — Нет, что я на самом деле должен был сделать, так это принять решение еще много дней назад».

Виноват только он сам.

— Ты отправишься в патрулирование, Моаш, — сказал он. — Ты не можешь нарушать субординацию только потому, что мы друзья. Иди.

Мужчина побежал вперед, собирая свой отряд.

* * *

В подготовительной комнате Адолин опустился на колени рядом с мечом и обнаружил, что не знает, что сказать.

Он посмотрел на свое отражение в Клинке. Два Носителя сразу. Он никогда не пытался провернуть что-то подобное за пределами тренировочной площадки.

Сражаться против нескольких было непросто. Если в легендах какой-то человек дрался сразу с шестью противниками или что-то в таком духе, то на самом деле он, скорее всего, расправлялся с ними по очереди. Сражаться одновременно с двумя было тяжело, если они подготовились и соблюдали осторожность. Не невозможно, но очень тяжело.

— В общем, так, — произнес Адолин. Требовалось что-то сказать мечу. Такова традиция. — Давай покажем им настоящее зрелище. А затем сотрем улыбку с лица Садеаса.

Он встал и отпустил Клинок. Покинув маленькую подготовительную комнату, Адолин прошел по туннелю, на стенах которого были вырезаны и раскрашены картины поединков. В следующей комнате сидел Ренарин в униформе Холинов — он надевал ее на все официальные мероприятия вроде сегодняшнего вместо проклятой униформы Четвертого моста — и с беспокойством ждал. Тетя Навани откручивала крышку с баночки с краской, чтобы нарисовать глифпару.

— Не нужно, — сказал Адолин, вынув глифпару из своего кармана. Нарисованная синим цветом Холинов, она читалась как «превосходство».

Навани подняла бровь.

— Девушка?

— Ага, — ответил Адолин.

— Каллиграфия неплохая, — неохотно признала Навани.

— Шаллан очень замечательная, тетя, — проговорил Адолин. — Я хотел бы, чтобы ты дала ей шанс. И она действительно хочет поделиться с тобой своим исследованием.

— Посмотрим, — ответила Навани.

Ее слова в отношении Шаллан показались более вдумчивыми, чем раньше. Хороший знак.

Адолин кинул глифпару в жаровню и склонил голову, когда она загорелась. Молитва Всемогущему о помощи. Его сегодняшние соперники наверняка тоже сожгли свои собственные молитвы. Как Всемогущий определял, кому помочь?

«Не могу поверить, — подумал Адолин, поднимая голову от молитвы, — что он хотел бы, чтобы успех сопутствовал тем, кто, пусть даже косвенно, служит Садеасу».

— Я беспокоюсь, — сказала Навани.

— Отец думает, что план может сработать, да и Элокару он действительно понравился.

— Элокар бывает импульсивным, — ответила Навани, скрестив руки и наблюдая за тем, как догорают остатки глифпары. — Условия изменяют положение вещей.

В условиях, согласованных ранее с Релисом и оглашенных перед верховным судьей, указывалось, что поединок будет длиться до капитуляции, а не до разбивания определенного количества секций Доспехов. Подразумевалось, что если Адолину удастся одержать верх над одним из противников, заставив того сдаться, другой мог продолжать бой.

Это также означало, что Адолин не должен прекращать драться, пока не докажет, что он лучший.

Или пока не потеряет способность двигаться.

Ренарин подошел и положил руку на плечо Адолина.

— Думаю, план хорош, — сказал он. — У тебя получится.

— Тебя попытаются сломить, — добавила Навани. — Именно поэтому они настояли на поединке до капитуляции. Адолин, они сделают из тебя калеку, если смогут.

— Не слишком отличается от поля боя, — ответил принц. — Вообще-то, в данном случае они захотят оставить меня в живых. В качестве наглядного примера с умерщвленными Клинком ногами от меня будет больше пользы, чем от моего праха.

Глубоко вздохнув, Навани закрыла глаза. Она выглядела бледной. Немного похоже, будто его мать вернулась. Немного.

— Убедись, что не оставил Садеасу выхода, — сказал ему Ренарин, когда вошли оружейники с Доспехами Адолина. — Вызовом на дуэль ты загонишь его в угол, и он будет искать способ выбраться. Не позволяй ему. Вытащи его на песок и избей до крови, брат.

— С удовольствием.

— Ты поел цыпленка? — спросил Ренарин.

— Две тарелки, с карри.

— Цепочка матери?

Адолин полез в карман.

Затем проверил в другом.

— Что? — спросил Ренарин, сжав плечо Адолина.

— Я мог бы поклясться, что положил ее туда.

Ренарин выругался.

— Может быть, осталась в моих покоях, — сказал Адолин. — В лагере. На моем столе.

Если не предполагать, что он все-таки взял ее и потерял по дороге.

«Шторма».

Это был всего лишь ничего не значащий амулет на удачу. Так или иначе, Адолина бросило в пот, когда Ренарин выбежал из комнаты, чтобы отправить гонца на поиски. Он не вернется вовремя. Снаружи уже слышался нарастающий рев толпы, предшествующий началу поединка. Адолин неохотно позволил оружейникам начать облачать себя в Доспехи.

К тому времени, как ему передали шлем, он вернулся к привычному ожиданию — странной смеси тяжести в животе и расслабленности в мышцах. Нельзя сражаться напряженным. Можно сражаться возбужденным, но не напряженным.

Адолин кивнул слугам, и они открыли дверь, пропуская его на арену. По громким приветственным возгласам можно было понять, где сидели темноглазые. Светлоглазые с его появлением, наоборот, притихли. Хорошо, что Элокар зарезервировал места для темноглазых. Адолину нравился шум. Он напоминал о поле боя.

«Когда-то, — подумал Адолин, — мне не нравилось сражаться в битве, потому что там не так тихо, как на дуэли».

Несмотря на первоначальное нежелание быть солдатом, он им стал.

Адолин вышел в центр арены. Соперники еще находились в своих подготовительных комнатах.

«Сначала разделайся с Релисом, — сказал себе Адолин. — Ты знаешь его манеру боя».

Релис предпочитал стойку лозы, медленную и устойчивую, но с внезапными, быстрыми выпадами. Адолин не был уверен, кого Релис приведет драться с ним, хотя тот позаимствовал полный комплект Доспехов и Клинок короля. Возможно, ради мести его кузен попытается еще раз?

Шаллан сидела на противоположной стороне арены, ее рыжие волосы выделялись в толпе, словно кровь на камне. Рядом стояли два охранника-мостовика. Адолин обнаружил, что кивает, оценив предусмотрительность Каладина, и поднял кулак, приветствуя Шаллан. Она помахала в ответ.

Адолин сделал несколько движений, переминаясь с ноги на ногу, позволяя силе Доспехов заструиться по телу. Он мог победить даже без цепочки матери. Проблема в том, что сразу после боя он намеревался вызвать Садеаса. А значит, необходимо сохранить достаточно сил для второго поединка.

Адолин взволнованно осмотрелся. Здесь ли Садеас? Да, сидит неподалеку от отца и короля. Принц сузил глаза, вспомнив сокрушительный момент понимания, когда он увидел армии Садеаса отступающими с Башни.

Эта мысль придала решимости. Он долго переваривал то предательство. Наконец настало время расплаты.

Двери напротив открылись.

На арену вышли четверо в Доспехах Осколков.

* * *

— Четверо? — воскликнул Далинар, вскочив на ноги.

Каладин сделал шаг вниз. Да, все выходящие на песок дуэльной арены были Носителями Осколков. Один из них оказался облачен в королевские Доспехи; остальные трое надели свои собственные, украшенные орнаментом и росписью.

Внизу верховный судья схватки повернулась и вскинула голову в сторону короля.

— Что происходит? — зарычал Далинар Садеасу, который сидел совсем недалеко.

Светлоглазые, сидевшие на трибунах между ними, ссутулились или разбежались, позволив кронпринцам видеть друг друга беспрепятственно.

Садеас и его жена лениво обернулись.

— Почему ты спрашиваешь меня? — спросил Садеас в ответ. — Это не мои люди. Сегодня я просто зритель.

— О, не будь таким занудой, Садеас, — крикнул Элокар. — Ты же прекрасно знаешь в чем дело. Почему их четверо? Или предполагается, что Адолин должен выбрать двоих, с кем будет сражаться?

— Двоих? — переспросил Садеас. — Когда это он сказал, что будет сражаться с двумя?

— Когда договаривался о дуэли, — громко крикнул Далинар. — Парная дуэль в невыгодном положении, двое на одного, согласно дуэльным соглашениям!

— Вообще-то, — ответил Садеас, — юный Адолин согласился на другое. Ведь из очень достоверных источников я слышал, что он сказал принцу Релису следующее: «Я буду сражаться с тобой и с кем угодно еще, кого ты приведешь». Я не слышал упоминания их количества, что означает для Адолина полную дуэль в невыгодном положении, а не парную. Релис может привести столько народу, сколько захочет. Я знаю нескольких писцов, которые зафиксировали точные слова Адолина, и я слышал, как верховный судья переспросила его, осознает ли он, что наделал, и он ответил «да».

Далинар тихо зарычал. Это был звук, которого Каладин никогда не слышал от него, рык зверя на цепи. Мостовик удивился. Однако кронпринц сдержался и резко сел.

— Он нас обхитрил, — тихо сказал Далинар королю. — Снова. Нам необходимо отступить и обдумать следующий шаг. Нужно сказать Адолину признать поражение.

— Ты уверен? Если Адолин признает поражение, он проиграет, дядя. На кону шесть Осколков, как я понимаю. Все, чем ты владеешь.

Каладин видел, как внутри Далинара происходит борьба: вздернутые брови, нарастающий румянец на щеках, нерешительность в глазах. Сдаться? Без борьбы? Вероятно, это решение было бы правильным.

Но Каладин сомневался, что Далинар сможет его принять.

Внизу после длительной паузы застывший на песке Адолин поднял руку в знак согласия. Судья объявила о начале дуэли.

* * *

«Я — идиот. Я — идиот. Я — проклятый штормом идиот!»

Адолин побежал трусцой через покрытый песком круг арены. Ему придется отойти к стене, чтобы избежать полного окружения. Это означало, что он начнет дуэль, не имея места для отступления, будто запертый в коробке. Загнанный в угол.

Почему он не выразился более определенно? Теперь он видел слабые места в формулировке своего вызова — он согласился на полную дуэль в невыгодном положении, не понимая, что делает. Ему следовало высказаться более конкретно, чтобы Релис не смог больше никого привести. Но нет, так поступил бы умный человек. А Адолин был штормовым идиотом!

Он узнал Релиса по Доспехам и Клинку, выкрашенным в абсолютно черный цвет; на распахнувшемся плаще виднелась глифпара его отца. Человек в королевских Доспехах, судя по росту и походке, действительно был Элитом, кузеном Релиса, вернувшимся за реваншем. Он нес огромный молот, а не Клинок. Эти двое осторожно перемещались по полю, а двое их компаньонов обходили фланги. Один в оранжевом, другой в зеленом.

Адолин узнал Доспехи. Абробадар, полный Носитель Осколков из лагеря Аладара, и... и Джакамав, вооруженный королевским Клинком, который одолжили Релису.

Джакамав. Друг Адолина.

Адолин выругался. Эти двое являлись одними из лучших дуэлянтов в лагере. Джакамав выиграл бы свой собственный Клинок еще много лет назад, если бы только ему позволили рискнуть Доспехами. По-видимому, произошли изменения. Неужели Джакамава и его дом подкупили обещаниями поделиться трофеями?

В руке Адолина сформировался Клинок, и принц отступил в прохладную тень стены, огораживающей арену. Прямо над ним на своих скамьях ревели темноглазые. Адолин не мог сказать, возбуждены ли они или напуганы тем, с чем ему предстояло столкнуться. Он пришел сюда, намереваясь устроить эффектное зрелище. Взамен зрителям достанется совсем другое. Быстрая жестокая резня.

Что ж, он сам сложил себе погребальный костер. Даже если он на нем сгорит, то сначала хотя бы устроит хорошую драку.

Релис и Элит подкрались ближе, один в свинцово-сером, второй в черном, а их союзники продвигались по бокам. Они будут медлить, пытаясь заставить Адолина сосредоточиться на тех, кто перед ним. Затем нападут с двух сторон.

— Одного за раз, парень! — Один из криков над песком, казалось, отделился от остальных. Голос Зейхела? — Ты не загнан в угол!

Релис быстро шагнул вперед, проверяя Адолина. Танцующим движением стойки ветра — она, безусловно, была лучшей против стольких соперников — Адолин отодвинулся назад, схватил Клинок обеими руками, поместив перед собой, и расположился боком, выставив вперед одну ногу.

«Ты не загнан в угол!» Что Зейхел имел в виду? Конечно же, он загнан в угол! Таков единственный способ противостоять четверым. И как вообще сражаться с ними по одному за раз? Они никогда не позволят ему провернуть что-то подобное.

Релис снова сделал пробный выпад, заставив Адолина сместиться вдоль стены и сосредоточиться на противнике. Тем не менее принц должен был повернуться таким образом, чтобы противостоять Релису, а значит, Абробадар, надвигающийся с другой стороны и одетый в оранжевое, окажется в слепой для Адолина зоне. Шторма!

— Они боятся тебя, — послышался голос Зейхела, вознесшийся над толпой. — Разве ты не видишь? Покажи им почему.

Адолин медлил. Релис шагнул вперед, нанеся удар из стойки камня. Стойка камня гарантировала устойчивость. Элит шел следом, занеся молот для удара. Они оттесняли Адолина вдоль стены к Абробадару.

Нет. Адолин потребовал эту дуэль. Он хотел, чтобы она состоялась. И он не превратится в испуганную крысу.

«Покажи им почему».

Адолин атаковал. Он прыгнул вперед, обрушившись шквалом ударов на Релиса. Элит с проклятиями отскочил назад. Они были похожи на людей, колющих копьями белоспинника.

И этого белоспинника пока еще не загнали в клетку.

Адолин громко закричал, столкнувшись с Релисом, и стал наносить удары по его шлему и левому наручу, проломив последний. Из предплечья Релиса заструился штормсвет. Поскольку сбоку подбирался Элит, Адолин развернулся к нему и ударил, оставив Релиса ошалевшим от нападения. Атака вынудила Элита отвести молот и блокировать удар предплечьем, иначе Адолин рассек бы его молот на две части, оставив противника без оружия.

Вот что имел в виду Зейхел. Атаковать с неистовством. Не давать им времени на ответ или оценку ситуации. Четверо. Если он сможет устрашить их, заставить сомневаться... Возможно...

Адолин перестал раздумывать. Он позволил потоку битвы поглотить его. Ритм сердца направлял удары меча. Элит выругался и отступил, его левое плечо и предплечье истекали штормсветом.

Адолин развернулся и впечатался плечом в Релиса, который отступал в прежнюю стойку. Толчок отбросил воина в черных Доспехах на землю. Затем Адолин с криком обернулся и встретился лицом к лицу с Абробадаром, примчавшимся на помощь. Принц сам занял стойку камня, снова и снова ударяя Клинком по поднятому мечу Абробадара, пока не услышал стоны и проклятия, пока не почувствовал похожий на зловоние испуг, исходящий от воина в оранжевом, и не увидел на земле спренов страха.

Пока Релис поднимался на ноги, осторожно приблизился Элит. Адолин снова принял стойку ветра и стал размахивать вокруг себя широкими, плавными движениями. Элит отскочил в сторону, а Абробадар отступил назад, держась рукой в латной перчатке за стену арены.

Адолин снова повернулся к Релису, который хорошо восстановился, учитывая все обстоятельства. Принц пошел в следующую атаку и ударил в нагрудник чемпиона. В настоящей битве с обычными врагами Релис оказался бы убит, а Элит искалечен. На Адолине по-прежнему не было ни царапины.

Но перед ним стояли не обычные враги, а Носители Осколков. Вторая атака на нагрудник Релиса не пробила броню. Адолин был вынужден повернуться к Абробадару раньше, чем хотел, и тот, уже приготовившись к ярости нападения, поднял меч, защищаясь. На сей раз непрерывный поток ударов Адолина не ошеломил его. Мужчина выдержал атаку, в то время как Элит и Релис заняли позиции.

Просто необходимо...

Что-то ударило Адолина сзади.

Джакамав. Адолин возился слишком долго и позволил четвертому противнику — своему мнимому другу — обойти себя. Юноша развернулся, двигаясь в облаке штормсвета, поднимающегося от задней пластины его брони. Он поднял меч, отбивая следующую атаку Джакамава, но открыл тем самым свой левый фланг. Элит замахнулся, и молот врезался в бок Адолина. Доспехи треснули, а удар вывел принца из равновесия.

Он размахивал мечом вокруг себя, все больше погружаясь в отчаяние. В этот раз его противники не отступали. Джакамав бросился вперед, опустив голову, даже не подняв меч для удара. Умно. Его зеленая броня не повреждена. Несмотря на то, что его поступок позволял Адолину отклонить меч противника вниз и ударить Джакамава в спину, это полностью выбило бы принца из стойки.

Адолин отскочил назад, едва удержавшись от того, чтобы не упасть на землю после того, как в него врезался Джакамав. Он оттолкнул мнимого друга, каким-то образом избежав встречи с его Клинком Осколков, но в бой вступили остальные трое. Удары дождем полились на его плечи, шлем, нагрудник. Шторма, тот молот бил как следует.

Голова Адолина звенела от ударов. У него почти получилось. Он позволил себе ухмыльнуться, пока его избивали. Четверо одновременно. У него почти получилось.

— Я сдаюсь, — сказал он голосом, приглушенным из-за шлема.

Они продолжали атаковать. Он повторил громче.

Никто не слушал.

Адолин поднял руку, чтобы показать судье, что нужно остановить поединок, но кто-то сбил его руку вниз.

«Нет!» — подумал он, в панике повернувшись вокруг себя.

Судья не могла остановить бой. Если он останется в живых после дуэли, то точно станет калекой.

* * *

— Вот и все, — проговорил Далинар, наблюдая, как четверо Носителей Осколков по очереди избивают Адолина, который был, очевидно, дезориентирован и едва в состоянии с ними бороться. — Правила позволяют Адолину получить помощь, так как его сторона находится в невыгодном положении, в количестве на одного меньше, чем в команде Релиса. Элокар, мне понадобится твой Клинок Осколков.

— Нет, — ответил король.

Он сидел в тени, сложив руки. Люди в его окружении смотрели на дуэль... нет, избиение... в тишине.

— Элокар! — воскликнул Далинар, обернувшись. — Там мой сын.

— На тебе нет Доспехов. Если ты отправишься их надевать, то будет уже слишком поздно. Если ты пойдешь вниз, то не сможешь спасти Адолина. Просто потеряешь мой Клинок так же, как и все остальное.

Далинар стиснул зубы. В словах короля имелась толика здравого смысла, и он это знал. Адолину конец. Им нужно остановить бой сейчас, не рискуя ничем больше.

— Ты мог бы помочь ему, знаешь ли, — донесся голос Садеаса.

Далинар повернулся к нему.

— Дуэльные соглашения это не запрещают, — продолжил Садеас достаточно громко, чтобы Далинар его услышал. — Я проверил, чтобы убедиться. Юному Адолину могут помочь до двух человек. Терновник, которого я когда-то знал, уже спустился бы вниз и сражался даже со скалой, если бы потребовалось. Подозреваю, что ты уже не тот человек, которым был когда-то.

Далинар втянул воздух, затем встал.

— Элокар, я внесу плату и одолжу твой Клинок по праву традиции, касающейся королевского Клинка. Так ты не будешь им рисковать. Я буду драться.

Элокар поймал его за руку, вставая.

— Не будь дураком, дядя. Послушай его! Разве ты не видишь, что он делает? Он явно хочет, чтобы ты пошел вниз и сражался.

Далинар обернулся, чтобы встретиться взглядом с королем. Светло-зеленые глаза. Как и у отца.

— Дядя, — проговорил Элокар, сильнее сжимая его руку, — послушай меня хоть раз в жизни. Побудь немного параноиком. Почему Садеас хочет, чтобы ты спустился вниз? Затем, чтобы мог произойти «несчастный случай»! Он хочет тебя устранить, Далинар. Я гарантирую, как только ты ступишь на песок, все четверо нападут прямо на тебя. С Клинком Осколков или без него, ты будешь мертв прежде, чем примешь стойку.

Далинар глубоко вдохнул, затем выдохнул. Элокар был прав. Шторм его побери, но он был прав. Но все же Далинар должен что-то сделать.

Глазеющая толпа зашумела, поползли шепотки, похожие на шорох пера по бумаге. Далинар обернулся и увидел, что кто-то еще присоединился к битве, выйдя из подготовительной комнаты и нервно удерживая Клинок Осколков двумя руками, но без Доспехов.

Ренарин.

«О, нет...»

* * *

Один из атакующих отступил в сторону, заскрипев по песку бронированными подошвами. Адолин бросился в том направлении, пробивая себе путь между тремя остальными. Он обернулся и отскочил назад. Его Доспехи начали тяжелеть. Сколько еще осталось штормсвета?

«Все фрагменты по-прежнему целы», — подумал Адолин, продолжая направлять меч на трех остальных мужчин, которые рассредоточились и надвигались на него. Возможно, он мог бы...

Нет. Пора покончить с этой ситуацией. Он чувствовал себя дураком, но лучше живой дурак, чем мертвый. Адолин повернулся к верховному судье, чтобы подать сигнал о капитуляции. Несомненно, сейчас она сможет его увидеть.

— Адолин, — сказал Релис, пробравшись вперед. Его Доспехи покрылись небольшими трещинами на груди и сочились штормсветом. — Нам бы не хотелось закончить все так поспешно, верно?

— Какой славы ты думаешь добиться в таком бою? — фыркнул в ответ Адолин, осторожно держа меч, готовый подать сигнал. — Думаешь, зрители будут тебе рукоплескать? За то, что ты победил кого-то вчетвером на одного?

— Это не ради почестей, — ответил Релис. — Просто наказание.

Адолин снова фыркнул. И только тогда он кое-что заметил на другой стороне арены. Ренарин в синих цветах Холинов, неуверенно держащий Клинок Осколков, и повернувшийся к нему Абробадар, который стоял с мечом на плече, как будто не представляя никакой угрозы.

— Ренарин! — закричал Адолин. — Что, во имя штормов, ты делаешь?! Возвращайся...

Абробадар атаковал, и Ренарин неуклюже парировал. Принц до сих пор тренировался в своих Доспехах Осколков, но облачиться в них не было времени. Удар Абробадара почти выбил оружие из его рук.

— Пока что, — сказал Релис, подходя ближе к Адолину, — Абробадару по душе юный Ренарин, и он не хочет причинять ему боль. Поэтому он просто займет юношу, устроив зрелищный бой. Ровно до тех пор, пока ты желаешь продолжать обещанную дуэль и будешь сражаться как следует. Капитулируй как трус или дай королю знак закончить поединок — и меч Абробадара может просто скользнуть не в ту сторону.

Адолин почувствовал, как нарастает паника. Он взглянул на верховного судью. Она могла остановить поединок сама, если бы заметила, что дело зашло слишком далеко.

Женщина властно сидела на своем месте, наблюдая за ним. Адолину показалось, что он видит кое-что за ее спокойным лицом.

«Они до нее добрались, — подумал он. — Вероятно, с помощью взятки».

Принц сильнее стиснул рукоять Клинка и снова взглянул на трех своих противников.

— Вы ублюдки, — прошептал он. — Джакамав, как ты посмел участвовать в этом?

Джакамав не ответил, и Адолин не смог разглядеть его лица под шлемом.

— Итак, — сказал Релис, — продолжим?

Адолин ответил атакой.

* * *

Далинар дошел до места судьи, которая сидела на своем собственном маленьком каменном возвышении, выступающем на пару дюймов над дуэльной площадкой.

Ее светлость Истоу, высокая седая женщина, сложила руки на коленях и наблюдала за дуэлью. Она не обернулась, когда Далинар встал рядом с ней.

— Пора положить дуэли конец, Истоу, — сказал кронпринц. — Остановите бой. Присудите победу Релису и его команде.

Женщина продолжила смотреть прямо вперед, не сводя глаз с поединка.

— Вы слышали меня? — требовательно спросил Далинар.

Она ничего не ответила.

— Отлично, — сказал он. — Тогда я сам все закончу.

— Здесь я — кронпринц, Далинар, — произнесла женщина. — На этой арене мое слово является единственным законом, данным мне властью короля.

Она повернулась к нему.

— Ваш сын не сдался и он не повержен. Условия дуэли не выполнены, и я не закончу ее, пока они не выполнятся. Как вы можете не уважать закон?

Далинар сжал зубы и снова посмотрел на арену. Ренарин сражался с одним из мужчин. Парень почти не имел никакой фехтовальной подготовки. Собственно, Далинар увидел, как плечо Ренарина начало сильно дергаться, подтягиваясь к голове. Один из его припадков.

Адолин сражался с остальными тремя, снова и снова набрасываясь на противников. Он дрался изумительно, но не мог защититься от всех сразу. Трое мужчин окружили его и осыпали ударами.

Левый наплечник Адолина взорвался расплавленным металлом, и его дымящиеся кусочки разлетелись по воздуху, а основная часть упала на песок неподалеку. Плоть Адолина оказалась открыта и воздуху, и направленным на него Клинкам.

«Пожалуйста... Всемогущий...»

Далинар повернулся к трибунам, полным наблюдающих светлоглазых.

— Вы можете лишь смотреть? — крикнул он им. — Мои сыновья сражаются в одиночку! Среди вас есть Носители Осколков. Неужели не найдется никого, кто сразится на их стороне?

Он оглядел толпу. Король смотрел себе под ноги. Амарам. Что будет делать Амарам? Далинар заметил его сидящим рядом с королем. Далинар встретился с ним глазами.

Амарам отвел взгляд.

«Нет...»

— Что с нами произошло? — спросил Далинар. — Где наша честь?

— Честь мертва, — прошептал голос позади него.

Далинар обернулся и посмотрел на капитана Каладина. Он не заметил, как мостовик спустился за ним по ступенькам.

Каладин глубоко вздохнул и посмотрел на Далинара.

— Но я посмотрю, что смогу сделать. Если все обернется плохо, позаботьтесь о моих людях.

С копьем в руке он схватился за край стены и перепрыгнул через нее, приземлившись на песок арены этажом ниже.

Малчин оказался в безвыходном положении, поскольку, не уступая ни в одном из искусств войны, он не подходил для Ткущих Светом. Он желал, чтобы его клятвы были простыми и однозначными. И хотя их спрены очень вольно, в нашем понимании, трактовали эти вопросы, сам процесс включал произнесение правды с целью приблизиться к порогу самосознания, чего Малчин никогда не мог достичь.

Дата добавления: 2015-10-16