Слова сияния», глава 28, страница 3. Шаллан вышла из экипажа под легкий дождик

Шаллан вышла из экипажа под легкий дождик. На ней был белый плащ и брюки ее темноглазой версии, которую она назвала Вейль. Дождь капал на поля шляпы. Она слишком долго беседовала с Адолином после его дуэли, поэтому пришлось спешить, чтобы успеть на встречу, которая была назначена в Ничейных холмах в добром часе езды от лагерей.

Но она прибыла сюда, переодетая, вовремя. Едва успела. Шаллан прошлась вперед, слушая, как дождь стучит по камням вокруг. Ей всегда нравились такие дожди, как этот. Младшие братья сверхштормов, они приносили жизнь без неистовства. Даже заброшенные штормовые земли здесь, к западу от военных лагерей, расцветали с приходом воды. Камнепочки раскрывались, и хотя у них не было таких лепестков, как на ее родине, они выпускали трепещущие зеленые лозы. Трава жадно тянулась из нор и втягивалась обратно, только когда на нее практически наступали. На некоторых видах тростника распускались цветы, чтобы привлечь крэмлингов, пирующих на лепестках. Крэмлинги распространяли споры, которые дадут жизнь следующему поколению, смешавшись со спорами других растений.

Будь она дома, появилось бы гораздо больше лоз — так много, что стало бы трудно идти, не спотыкаясь. На лесных участках требовался мачете, чтобы продвинуться дальше, чем на пару футов. Здесь растительность была полна красок, но не превращалась в препятствие.

Шаллан улыбнулась чудесному окружению, легкому дождику, прекрасной растительной жизни. Немного сырости — небольшая цена за мелодичные звуки моросящего дождя, свежий чистый воздух и прекрасное небо, заполненное облаками, окрашенными во все оттенки серого.

Шаллан шла с водонепроницаемой сумкой под мышкой. Возница наемной повозки — она не могла использовать экипаж Себариала для сегодняшней встречи — ожидал ее возвращения, как ему было велено. Вместо лошадей повозку тянули паршмены, но они передвигались быстрее чулл и работали достаточно хорошо.

Шаллан шагала к склону холма впереди — месту встречи, указанному на карте, которую она получила через самоперо. На девушка была хорошая пара крепких ботинок. Одеяние Тин могло показаться необычным, но Шаллан ему радовалась. Плащ и шляпа защищали от дождя, а ботинки служили хорошей опорой на скользких камнях.

Она обогнула холм и обнаружила, что на другой стороне он разрушен: скала треснула и обрушилась небольшим оползнем. Слои затвердевшего крэма были хорошо видны по краям скальных обломков, что указывало на то, что разлом свежий. Если бы он оказался старым, новый крэм скрыл бы его окраску.

Благодаря разлому на склоне холма появилась маленькая долина, покрытая трещинами и бороздами от раскрошившейся скалы. Сюда попали споры и занесенные ветром стебли, вызвавшие, в свою очередь, бурный всплеск жизни. Где бы ни появлялось укрытие от ветра, растения сразу же находили благоприятные условия и начинали развиваться.

Заросли зелени располагались беспорядочно — это был не настоящий лейт, где жизнь в безопасности постоянно, а временное убежище, пригодное самое большее в течение нескольких лет. На сегодняшний день растения заполонили все вокруг, прорастая иногда одно на другом, зацветая, извиваясь, скручиваясь, живя. Пример настоящей дикой природы.

Шатер же казался чем-то чужеродным.

Он укрывал четверых человек, которые сидели в креслах, слишком изысканных для такого окружения. Люди перекусывали и грелись у жаровни в центре открытого со всех сторон шатра. Шаллан приблизилась, сохранив воспоминания о лицах сидящих. Она нарисует их позже, как сделала с первой группой Кровьпризраков. Двоих из них она видела на прошлой встрече. Еще двое тогда не присутствовали. Вызывающей неудобство женщины в маске, похоже, здесь не было.

Мрэйз стоял, гордо выпрямившись, и осматривал свою длинную духовую трубку. Он не поднял глаз, когда Шаллан шагнула под навес.

— Мне нравится учиться обращению с местным оружием, — сказал Мрэйз. — Оно причудливое, но я чувствую, что это оправдано. Если хочешь понять народ, изучи его оружие. Способ, которым люди убивают друг друга, говорит о культуре больше, чем любая научная этнография.

Он направил оружие на Шаллан, и она застыла на месте. Затем повернулся к расщелине и дунул, выпуская дротик в растения.

Шаллан подошла к Мрэйзу. Дротик приколол крэмлинга к одному из стеблей. Маленькое многоногое существо конвульсивно подергивалось и билось, пытаясь освободиться, хотя пронзивший его дротик наверняка означал смерть.

— Это духовая трубка паршенди, — пояснил Мрэйз. — Как ты думаешь, что она говорит о них, маленький нож?

— Очевидно, что она не для крупной дичи, — ответила Шаллан. — И в этом есть смысл. Единственная известная мне крупная дичь в округе — скальные демоны, которым, по слухам, паршенди поклоняются как богам.

Она не была уверена в том, что сказанное ею — правда. Ранние сообщения, которые она читала по настоянию Джасны, допускали, что скальные демоны являлись богами паршенди. Как дело обстояло в действительности — неясно.

— Возможно, они использовали ее, выслеживая мелкую дичь, — продолжила Шаллан. — То есть охотились ради еды, а не для удовольствия.

— Почему ты так говоришь? — спросил Мрэйз.

— Люди, которые охотятся ради славы, ищут большую добычу, — пояснила Шаллан. — Трофеи. Эта духовая трубка — оружие человека, который просто хочет накормить свою семью.

— А если он использует ее против других людей?

— Она не принесет пользы на войне. Думаю, у нее слишком малая дальность, а у паршенди в любом случае есть луки. Возможно, ее можно использовать для убийства, хотя меня бы позабавило, если бы обнаружилось подобное применение.

— Почему же?

Какая-то проверка?

— Ну, — сказала Шаллан, — большинство аборигенов — туземцы Силнасена, народы Реши, бегуны равнин Ири — не имеют настоящей концепции убийства. Насколько я знаю, они, судя по всему, вообще мало сражаются. Охотники слишком ценны, поэтому «война» в их культурах означает много криков и позерства, но мало смертей. Подобный тип хвастливого общества не кажется тем, в котором могут существовать наемные убийцы.

Тем не менее паршенди послали одного такого. Против алети.

Мрэйз изучал ее непроницаемым взглядом, держа длинную духовую трубку кончиками пальцев.

— Вижу, — наконец проговорил он, — что на этот раз Тин выбрала себе в ученицы ученого. Я нахожу ее выбор необычным.

Шаллан покраснела. Ей пришло в голову, что личность, которой она становилась, когда надевала шляпу и изменяла цвет волос, не была имитацией другого человека, другой личности. Просто вариация самой Шаллан.

Здесь крылась опасность.

— Итак, — сказал Мрэйз, выудив из кармана рубашки еще один дротик, — какое оправдание дала тебе Тин сегодня?

— Оправдание? — переспросила Шаллан.

— Провалу ее миссии.

Мрэйз зарядил дротик.

Провал? Шаллан бросило в пот, лоб начало покалывать холодом. Но она проследила, не произошло ли чего-то необычного в лагере Амарама! Сегодняшним утром она вернулась туда в образе рабочего, опоздав тем самым на дуэль Адолина. Она прислушивалась, не болтает ли кто-нибудь о взломе или о том, что Амарам что-то заподозрил. Ей не удалось ничего обнаружить.

Что ж, очевидно, Амарам не выразил своих подозрений публично. После всех предпринятых усилий с целью скрыть свое вторжение, она потерпела неудачу. Наверное, не стоило удивляться, но Шаллан все равно оказалась удивлена.

— Я...

— Я начинаю спрашивать себя, на самом ли деле Тин настолько больна, — сказал Мрэйз, подняв духовую трубку и выстрелив в заросли другим дротиком, — чтобы даже не попытаться выполнить поставленное задание.

— Даже не попытаться? — переспросила Шаллан, сбитая с толку.

— Ну и какое оправдание? — спросил Мрэйз. — Что, она предприняла попытку, но провалилась? Мои люди наблюдали за домом. Если бы она...

Он умолк, когда Шаллан стряхнула воду с сумки, а затем осторожно расстегнула ее и вынула лист бумаги с изображением запертой комнаты Амарама с картами на стенах. Ей пришлось нарисовать некоторые детали наугад, потому что было темно, а ее единственная сфера осветила не много, но она нарисовала все достаточно точно.

Мрэйз взял у нее рисунок и поднял его. Он изучал листок бумаги, а Шаллан тем временем нервно потела.

— Я редко оказываюсь в дураках, — произнес Мрэйз. — Мои поздравления.

Было ли это похвалой?

— Тин не обладает подобным мастерством, — продолжил Мрэйз, все еще рассматривая лист. — Ты сама видела ту комнату?

— Это причина, по которой она выбрала в помощники ученого. Мои навыки дополняют ее собственные.

Мрэйз опустил лист.

— Неожиданно. Твоя учительница, возможно, блистательная воровка, но всегда проявляла невежественность при выборе компаньонов.

Он говорил так изысканно. Его речь совсем не соответствовала шрамам на лице, кривой губе и натруженным рукам. Он разговаривал как человек, который проводил свои дни, потягивая вино и слушая прекрасную музыку, но выглядел так, будто ему неоднократно ломали кости — и, скорее всего, он возвращал такие долги в многократном размере.

— Жалко, что твои карты не слишком детальные, — заметил Мрэйз, продолжив рассматривать рисунок.

Шаллан услужливо достала пять других выполненных для него рисунков. Четыре из них были подробными картами, а последний — приближенным изображением настенных свитков с записями Амарама. На каждом рисунке фактические записи казались неразборчивыми, одни извилистые линии. Шаллан сделала это нарочно. Никто не ожидал от художника, что он будет в состоянии добыть такие подробности из памяти, хотя лично ей это было под силу.

Она утаит от них детальные записи. Девушка намеревалась завоевать доверие Кровьпризраков, понять, на что способна, но она не будет помогать им больше, чем необходимо.

Мрэйз протянул свою духовую трубку в сторону. Там стояла невысокая женщина в маске, которая держала пронзенного крэмлинга и мертвую норку, убитую дротиком в шею. Нет, лапка зверька дернулась. Норка всего лишь оглушена. Значит, на дротике какой-то яд?

Шаллан передернуло. Где пряталась эта женщина? Ее темные глаза уставились на Шаллан не моргая, а остальная часть лица скрывалась за цветной маской из панциря. Она взяла духовую трубку.

— Изумительно, — прокомментировал Мрэйз рисунки Шаллан. — Как ты пробралась внутрь? Мы наблюдали за окнами.

Так ли стала бы действовать Тин — пробралась бы глубокой ночью через одно из окон? Она не обучала Шаллан ничему подобному, только акцентам и подражанию. Возможно, Тин решила, что Шаллан, которая иногда спотыкалась о собственные ноги, не проявила бы себя в акробатическом воровстве.

— Выполнено мастерски, — проговорил Мрэйз, подойдя к столу и положив рисунок. — Безусловно, это успех. Так художественно.

Что случилось с опасным, невозмутимым человеком, который противостоял ей на первой встрече с Кровьпризраками? Оживленный эмоциями, Мрэйз наклонился, изучая каждый рисунок по отдельности. Он даже вытащил лупу, чтобы исследовать их более детально.

Шаллан не стала задавать интересующие ее вопросы. Чем занимается Амарам? Знаете ли вы, как он получил свой Клинок Осколков? Как он... убил Хеларана Давара? Ее дыхание перехватывало каждый раз, когда она даже просто думала о Хеларане, но какая-то часть ее разума признала еще годы назад, что брат не вернется.

Однако это не помешало ей почувствовать особенную и неожиданную ненависть к человеку по имени Меридас Амарам.

— Ну? — спросил Мрэйз, посмотрев на нее. — Подойди и присядь, дитя. Неужели ты сама их выполнила?

— Да, — ответила Шаллан, подавив эмоции.

Мрэйз действительно только что назвал ее «дитя»? Она намеренно придала своей текущей версии более зрелый вид, с более угловатым лицом. Что еще ей нужно сделать? Начать добавлять себе седые волосы?

Она опустилась на сидение за столом. Рядом с ней появилась женщина в маске, держащая чашку и испускающий пар чайник. Шаллан нерешительно кивнула и была вознаграждена подогретым оранжевым вином с пряностями. Она сделала маленький глоток — вероятно, не стоит беспокоиться насчет яда, поскольку эти люди могут убить ее в любой момент. Остальные в шатре разговаривали друг с другом приглушенными голосами, но Шаллан ничего не могла разобрать. Она чувствовала себя так, будто ее выставили напоказ перед публикой.

— Я скопировала для вас немного текста, — сказала она, выуживая страницу с письменами.

Из строк, которые она специально отбирала, чтобы показать им, нельзя было извлечь слишком много информации, но они могли послужить приманкой, чтобы Мрэйз заговорил на нужную тему.

— У нас не получилось надолго задержаться в комнате, поэтому я скопировала лишь несколько строк.

— Ты потратила так много времени, чтобы сделать рисунки, и так мало, чтобы переписать текст? — спросил Мрэйз.

— О, нет, — ответила Шаллан. — Я нарисовала их по памяти.

Мрэйз поднял на нее взгляд, его челюсть немного отвисла, а по лицу пробежало выражение подлинного изумления, прежде чем он быстро вернул себе свою обычную уверенную невозмутимость.

«Наверное... не слишком умно признаваться в таких вещах», — поняла Шаллан.

Сколько людей могли так хорошо рисовать по памяти? Демонстрировала ли Шаллан свои умения на публике в военных лагерях?

Насколько она помнила, нет. Теперь ей придется хранить свой навык в секрете, чтобы Кровьпризраки не соотнесли светлоглазую леди Шаллан с темноглазой воровкой-художницей Вейль. Шторма.

Что ж, она не могла не совершить какую-нибудь ошибку. Эта, по крайней мере, не была смертельной. Вроде бы.

— Джин, — резко приказал Мрэйз.

С одного из стульев встал золотоволосый мужчина с обнаженным торсом под ниспадающей верхней одеждой.

— Посмотри на него, — сказал Мрэйз Шаллан.

Она сохранила воспоминание.

— Джин, оставь нас. А ты его нарисуешь, Вейль.

У нее не было другого выбора, кроме как подчиниться. Когда Джин ушел, ворча про себя на дождь, Шаллан начала рисовать. Она сделала полный набросок — не только его лицо и плечи, но и окружение, включая задний план из упавших валунов. Из-за того, что она нервничала, не получилось выполнить набросок так хорошо, как она могла бы, но Мрэйз все равно ворковал над ее рисунком, словно гордый отец. Она завершила работу и потянулась за лаком — рисунок был сделан углем и требовал покрытия — но Мрэйз выхватил его из ее пальцев первым.

— Невероятно, — сказал он, поднимая лист бумаги. — С Тин твой талант тратится впустую. Впрочем, ты ведь не можешь делать это и с текстами?

— Нет, — солгала Шаллан.

— Жаль. Тем не менее замечательно. Великолепно. Должны найтись способы это использовать, конечно, должны.

Он посмотрел на нее.

— Какова твоя цель, дитя? Возможно, у меня найдется для тебя местечко в моей организации, если ты окажешься надежной.

Да!

— Я бы не согласилась прийти вместо Тин, если бы не желала получить подобную возможность.

Мрэйз прищурился, посмотрев на Шаллан.

— Ты убила ее, не так ли?

«О, проклятие».

Шаллан, конечно же, моментально покраснела.

— Э-э...

— Ха! — воскликнул Мрэйз. — Она наконец подобрала помощницу, которая оказалась слишком умелой. Восхитительно. После всего ее высокомерного позерства Тин повергла та, из кого она думала сделать подхалима.

— Сэр, — промолвила Шаллан. — Я не... Я имею в виду, что не хотела ничего подобного. Она на меня напала.

— По всей видимости, интереснейшая история, — улыбнулся Мрэйз. Улыбка была неприятной. — Знай — то, что ты сделала, не запрещено, но и не слишком поощряется. Мы не сможем руководить организацией должным образом, если подчиненные считают охоту на своих начальников простейшим методом продвижения.

— Да, сэр.

— Однако твоя начальница не входила в нашу организацию. Тин считала себя охотником, но все время была лишь дичью. Если ты присоединишься к нам, то должна понимать: мы не похожи ни на кого из известных тебе людей. У нас есть великая цель, и мы... защищаем друг друга.

— Да, сэр.

— Так кто же ты? — спросил он, жестом велев слуге подать духовую трубку. — Кто ты на самом деле, Вейль?

— Та, кто хочет участвовать в настоящих делах, — ответила Шаллан. — Делах более важных, чем воровство у случайных светлоглазых или афера ради пары дней роскоши.

— Значит, охота, — тихо проговорил Мрэйз, ухмыльнувшись. Он отвернулся от нее и прошел к краю шатра. — Следующие инструкции получишь позже. Выполни порученное тебе задание. Тогда посмотрим.

«Значит, охота...»

Что за охота? Шаллан похолодела от его заявления.

Как и в прошлый раз, она не была уверена в том, что ее отпустили, но сложила вещи в сумку и собралась уходить. Она взглянула на оставшихся сидеть людей. Выражения их лиц казались холодными. Даже пугающими.

Шаллан покинула шатер и обнаружила, что дождь прекратился. Она зашагала прочь, спиной ощущая взгляды.

«Они все знают, что я могу с точностью их опознать, — поняла она. — И могу представить их достоверные портреты любому, кто потребует».

Им не понравилось увиденное. Мрэйз ясно дал понять, что Кровьпризраки не часто убивают друг друга. Но он также дал понять, что она не была одной из них, во всяком случае, пока. Он сказал это многозначительно, как будто дал разрешение тем, кто слушал.

Рука Талата, во что она ввязалась?

«Ты только сейчас поняла?» — подумала Шаллан, огибая холм.

Ее экипаж ждал впереди, кучер сидел, развалившись, наверху, спиной к ней. Шаллан с тревогой оглянулась через плечо. За ней никто не шел, по крайней мере, она не заметила.

— Кто-нибудь следит, Узор?

— М-м-м. Я. Не люди.

Валун. На рисунке для Мрэйза Шаллан изобразила валун. Не думая, действуя инстинктивно и без малейшей паники, она выдохнула штормсвет и сформировала перед собой образ огромного камня.

Затем быстро спряталась внутри.

Здесь было темно. Она свернулась в валуне, поджав ноги. Подобное поведение казалось недостойным. Другие люди, работавшие на Мрэйза, скорее всего, не занимались такими глупыми вещами. Они были опытными, уравновешенными, способными. Шторма, возможно, ей не стоило прятаться изначально.

Так или иначе, она сидела здесь. Взгляды остальных... То, как говорил Мрэйз...

Лучше быть чрезмерно осторожной, чем наивной. Ей надоели люди, полагающие, что она не может о себе позаботиться.

— Узор, — прошептала Шаллан. — Иди к вознице экипажа. Скажи ему моим точным голосом: «Ты не увидел, как я зашла в экипаж. Не оборачивайся. Мне нужно выйти незаметно. Отвези меня в город. Остановись у лагерей и подожди, досчитав до десяти. Я выйду. Не подсматривай. Я тебе уже заплатила, в том числе и за конфиденциальность».

Узор загудел и удалился. Спустя короткое время экипаж, влекомый паршменами, загрохотал прочь. Вскоре послышался цокот копыт. Она не увидела лошадей.

Шаллан с тревогой ждала. Поймет ли кто-нибудь из Кровьпризраков, что этого валуна здесь быть не должно? Вернутся ли они, чтобы выследить ее, когда не увидят, как она выходит из экипажа в военном лагере?

Возможно, они даже не пошли за ней. Возможно, она параноик. Шаллан ждала, страдая. Опять начался дождь. Что станет с ее иллюзией? Камень, который она нарисовала, уже был влажным, так что сухость его не выдаст, но, между прочим, дождь попадал на нее и совершенно очевидно, что он проходил сквозь образ.

«Мне нужно найти способ выглянуть наружу, пока я тут прячусь», — подумала девушка.

Отверстия для глаз? Сможет она сделать их внутри иллюзии? Возможно, ей...

Голоса.

— Нам нужно выяснить, как много ему известно. — Голос Мрэйза. — Отнеси страницы мастеру Тайдакару. Мы близко, но, видимо, дружки Рестареса тоже.

Ему ответил дребезжащий голос. Шаллан не смогла разобрать слова.

— Нет, я не беспокоюсь о нем. Старый дурак сеет хаос, но не использует могущество от представившейся возможности. Он прячется в своем ничтожном городишке, слушая его песни и думая, что играет мировыми событиями. Он понятия не имеет. Он не охотник. Существо в Тукаре, однако, не такое. Я не уверен в том, что оно человек. А если человек, то наверняка не местного вида...

Мрэйз продолжал говорить, но Шаллан больше ничего не расслышала, потому что они отошли. Через некоторое время она опять услышала цокот копыт.

Она ждала, а вода просачивалась сквозь плащ и брюки. Содрогнувшись, девушка зажала сумку коленями и стиснула зубы, чтобы они не стучали. В последнее время погода установилась более теплая, но, сидя под дождем, не ощущалось ничего подобного. Шаллан ждала до тех пор, пока не заболела спина и не свело мышцы. Она ждала до тех пор, пока валун в конце концов не разлетелся светящимся дымом и не растаял.

Шаллан вздрогнула. Что произошло?

«Штормсвет», — поняла она, вытянув ноги.

Девушка проверила мешочек в кармане — она неосознанно осушила все сферы, пока поддерживала иллюзию валуна.

Прошло несколько часов, с наступлением вечера небо потемнело. Поддержание такой простой иллюзии, как валун, не требовало много штормсвета, и ей не пришлось сознательно думать над ее сохранением. Полезная информация.

Шаллан снова доказала собственную глупость, не позаботившись о том, чтобы проконтролировать количество используемого штормсвета. Вздохнув, она поднялась и покачнулась — ноги еще противились резким движениям. Она сделала глубокий вдох, прошлась и осмотрелась вокруг. Шатер исчез, а вместе с ним все следы пребывания Кровьпризраков.

— Думаю, мне пора идти, — сказала Шаллан, повернувшись к военным лагерям.

— Ты ожидала чего-то еще? — с неподдельным любопытством спросил Узор со своего места на ее плаще.

— Нет. Я просто разговариваю сама с собой.

— М-м-м. Нет, ты говоришь со мной.

Замерзшая, она зашагала в вечерние сумерки. Холод оказался не таким смертельным, как тот, от которого она страдала на юге. Было некомфортно, но не более. Если бы она не вымокла, воздух казался бы приятным, несмотря на прохладу. Шаллан потратила время в дороге, репетируя с Узором акценты: она говорила и заставляла его точно повторить сказанное ее голосом и тоном. Возможность слышать себя со стороны здорово помогала.

Как убедилась Шаллан, ее акцент, когда она говорила на алети, исчез. Хорошо, потому что Вейль выдавала себя за алети. Алети давался легко, так как очень походил на веден, поэтому, зная один из двух языков, можно было почти понимать другой.

Ее рогоедский акцент тоже стал довольно хорош, как на алети, так и на ведене. Шаллан стала использовать его гораздо лучше и уже не утрировала слова, следуя советам Тин. Бавлендский акцент звучал удовлетворительно, когда она говорила и на алети, и на ведене, и в течение почти всего обратного пути Шаллан практиковала хердазианский акцент в обоих языках. Речь Палоны служила хорошим примером на алети, и Узор мог повторить ее прозвучавшие ранее слова, что было очень полезно для практики.

— Что мне нужно сделать, — сказала Шаллан, — так это научить тебя говорить одновременно с моими образами.

— Тебе лучше сделать так, чтобы они сами говорили, — ответил Узор.

— А я смогу?

— Почему нет?

— Потому что... Ну, я применяю для иллюзии штормсвет, поэтому они представляют собой имитацию света. Это имеет смысл. Но я не использую звуки, чтобы их создавать.

— Это волна, — сказал Узор. — Звук — ее часть. М-м-м... Они кузены друг другу. Очень похожи. Вполне осуществимо.

— Как?

— М-м-м-м. Как-нибудь.

— Ты очень помог.

— Я рад... — Он затих. — Ложь?

— Ага.

Шаллан засунула безопасную руку в карман, который тоже отсырел, и продолжила идти через участки травы, втягивающейся перед ней в норы. Дальние холмы были покрыты лависом, растущим на аккуратных полиповых полях, хотя она не увидела в этот час фермеров.

Хотя бы дождь прекратился. Он все еще ей нравился, хотя Шаллан никогда не предполагала, насколько неприятно ходить под дождем на дальние расстояния. И...

Что там такое?

Она резко остановилась. Впереди на земле выделялась какая-то темная масса. Девушка нерешительно приблизилась и почувствовала запах дыма. Влажного, сырого дыма, какой бывает после того, как залить костер.

Ее экипаж. Теперь в темноте Шаллан могла определить, что он частично сожжен. Дождь потушил огонь; повозка горела недолго. Наверное, ее подожгли изнутри, где было сухо.

Несомненно, это тот самый, нанятый ею экипаж. Она узнала отделку на колесах. Шаллан нерешительно подошла. Что ж, беспокоилась она не напрасно. Хорошо, что она отстала. Что-то не давало ей покоя...

«Кучер!»

Она побежала вперед, опасаясь худшего. Тело кучера нашлось здесь же, устремившее неподвижный взгляд в небо. Горло было перерезано. Рядом, сваленные в кучу, лежали мертвые паршмены-носильщики.

Шаллан опустилась на мокрые камни, почувствовав тошноту, и прижала руку ко рту.

— О... Всемогущий над нами...

— М-м-м... — загудел Узор, каким-то образом передавая мрачный тон.

— Они умерли из-за меня, — прошептала Шаллан.

— Ты их не убила.

— Убила. Так же верно, как если бы держала нож. Я знала об опасности, которой подвергалась. А кучер — нет.

И паршмены. Что она чувствовала по этому поводу? Несущие Пустоту, да, но было трудно не испытывать тошноту от случившегося.

«Ты станешь причиной чего-то гораздо худшего, чем происшедшее, если докажешь предположения Джасны», — сказала какая-то часть ее разума.

На короткий миг, наблюдая за восхищением Мрэйза ее искусством, Шаллан решила, что он может ей понравиться. Что ж, лучше ей запомнить этот момент. Мрэйз одобрил убийства. Возможно, не он сам перерезал горло кучера, но именно он уверил остальных в том, что будет правильным убрать ее, если получится.

Они сожгли экипаж, чтобы создать видимость нападения бандитов, но никакие бандиты не подошли бы так близко к Разрушенным равнинам.

«Бедняга», — подумала Шаллан про кучера.

Но если бы она не заказала экипаж, не получилось бы спрятаться, что она и сделала, пока кучер удалялся по ложному следу. Шторма! Разве могла она обставить все так, чтобы никто не погиб? Было ли это возможно?

В конце концов Шаллан заставила себя подняться на ноги и, сгорбив плечи, продолжила путь к военному лагерю.

Значительные способности Разящих с Небес к таким вещам, доходящие почти до божественного мастерства, коих не дают ни какая-то определенная волна, ни спрены, но которые, однако, приобрел этот орден, сам факт их наличия, были реальны и признаны даже их противниками.

Дата добавления: 2015-10-16