Ранневизантийский период (IV–VII вв.).

Христ. иконография находилась в стадии становления, инерция ремесленной традиции была еще достаточно сильной и визант. мастера прибегали к условному языку символов, в качестве к-рых выступали аллегорические фигуры добродетелей и сил природы, нек-рые растения, птицы и животные, буквенные криптограммы; нередко, как аллегории, в христ. контексте использовались образы греч. и римских богов или сцены из их жизни. В это время появилось множество разнообразных бронзовых, стеклянных и глиняных осветительных приборов: хоросов и канделябров, лампадофоров в виде базилики, лампад и ламп с полным набором изображений, встречающихся в живописи катакомб. Появились и композиции, известные только на щитках ламп: Христос над аспидом и василиском; лучи в окружении греч. надписи «Свет Христов просвещает всех»; композиция, соединяющая черты конструкций погребального сооружения и крещальни, означавшая, что принимающий Крещение умирает как язычник, но воскресает к новой жизни как христианин. Лампы являлись носителями определенной символики, поскольку ассоциировались с источником невещественного света («Ты, Господи, светильник мой» (2 Цар 22. 29), «Слово Твое — светильник ноге моей» (Пс 118. 105), «И притом мы имеем вернейшее пророческое слово; и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику» (2 Петр 1. 19)).

Изделия из серебра в ранневизант. период изготовлялись преимущественно в крупнейших городах империи — Александрии, Антиохии, К-поле, в т. ч. расположенных на побережьях Эгейского и Мраморного морей. Со времени экономической реформы имп. Анастасия I (491–518) серебро, вышедшее из столичной придворной мастерской, имело ставившиеся в процессе работы пробирные знаки, подтверждавшие высокую пробу металла. В клейма, их, как правило, было 5, включали монограммы имени правившего императора, а также комита «священных щедрот» — чиновника, отвечавшего за качество серебра. Подобная система апробирования действовала в К-поле до кон. VII в., и все изделия с т. н. клеймами имп. типа имеют точные даты их изготовления (с точностью до года, если известно время пребывания в должности конкретного комита). Свои клейма имели Антиохия, Никомидия, Наис и Карфаген.

Согласно данным письменных источников, мастерские барбарикариев (ремесленников, владевших приемами художественной обработки металла) существовали при созданных имп. Диоклетианом (284–305) оружейных «фабриках» в Антиохии, Эдессе и Дамаске. Из посвятительных и весовых надписей на сосудах следует, что мастерские торевтики существовали в Фессалонике, Севастии Палестинской, Карополе, Феле и Бенемсине (в Сирии). Визант. мастера широко пользовались чеканом, при к-ром силуэты изображений выбивались с оборота, а детали наносились с лицевой стороны и иногда дополнялись гравировкой, позолотой и чернью. Сосуды из золота и серебра часто служили дипломатическими подарками. Каждый год предводителям варварских дружин, в помощи и поддержке к-рых Византия была заинтересована, отсылались богатые дары, куда непременно входили и сосуды из драгоценных металлов. Предметы, посылавшиеся в подарок, не были в прямом смысле слова чашами или блюдами, но являлись своего рода богато украшенными щитами (миссориями), на к-рые было принято насыпать золотые монеты (напр., блюдо, дарованное правителю Боспора Рескупориду III, блюда из керченских склепов с портретами имп. Констанция II (337–361)). Миссории IV–V вв. сменили сосуды с медальонами в центре, где помещались выполненные чернью кресты в венках из листьев плюща или виноградных лоз. Изображения — сцены из античных мифов, орнаментальные композиции или сюжеты, взятые из Свящ. писания — выполнялись с помощью одних стилистических приемов. Этот ранневизант. стиль («койне») сложился к IV в. в результате взаимовлияний, шедших из крупнейших центров, что однако не исключало творческой инициативы и ориентации на самобытное местное художественное наследие.

Со времени основания К-поля там работали мастера — выходцы из различных областей, поэтому созданные в столице империи памятники имеют черты искусства разных провинций. К специфически малоазийским образцам торевтики относятся блюда с изображением дионисийских шествий, сопровождавшихся кормлением священных змей, и иллюстрациями Одиссеи в изложении Квинта Смирнского (IV в.), автора поэмы «После Гомера». Малоазийские изделия VI в. входят в состав большого клада (ок. 60 предметов) церковного серебра, найденного в 1963 г. в Юж. Турции, у дер. Кумлуджа (древняя Коридалла), близ Антальи. Только на трети предметов из этого клада имеются клейма времени имп. Юстина II (565–578), свидетельствующие об их столичном происхождении. В посвятительных надписях упомянуты ц. Св. Сион и сир. еп. Евтихиан, о деятельности к-рого повествует хроника Захарии Митиленского. В М. Азии Св. Сионом называлась главная церковь мон-ря, расположенного к северо-востоку от Мир Ликийских. Храм был основан в VI в. 3 церковными иерархами, соименными знаменитому покровителю Мир — свт. Николаю Чудотворцу. Сам мон-рь известен как один из важных центров паломничества и потому мог получить столь значительное подношение, к-рое включало дискосы, лампадофоры и книжные оклады как к-польского происхождения, так и малоазийского, и сир. С егип. Александрией связано появление таких сцен, как «Ипполит и Федра», «Измерение подъема уровня воды в Ниле», «Борьба орла и оленя со змеями» — мотивы, восходящие к иллюстрациям «Физиолога», греч. оригинал к-рого был создан в Александрии. Хотя крупнейшие города Средиземноморья были эллинизированы, христианство столкнулось здесь с местными, подчас очень древними культами, нек-рые выражения к-рых по духу и по форме были созвучны христ. представлениям. К ним относится образ Богоматери Млекопитательницы (Галактотрофусы), сопоставимый с богиней Изидой, кормящей Гора (напр., на фреске в Саккаре (до 640), на коптских стелах V–VI вв.). Сложившийся как иконный тип на егип. почве, извод «Млекопитательницы» получил затем общеимп. признание, в частности, был широко представлен на вислых свинцовых печатях (моливдовулах). Стиль изображений на литургической утвари, потирах, дискосах, лампадах, крестах, окладах священных книг в ранневизант. время в значительной степени вырабатывался мастерами-среброделами Сиро-Палест. региона. Характерным примером могут служить изображения на потирах и кадилах, посвященных, согласно греч. надписям, св. Стефану и св. Иоанну из Аттарути. Находившийся вблизи Апамеи г. Аттарути (древняя Тарутия), разрушенный персами в 614 г., был обследован экспедицией Принстонского ун-та. В ходе раскопок были найдены фундаменты 2 храмов, один из к-рых был посвящен св. Стефану, а др. — св. Иоанну Крестителю. На 10 потирах и 3 кадилах из Аттарути с подчеркнутой экспрессией, достигаемой контрастами золотых и серебряных поверхностей и условной передачей очертаний фигур с помощью т. н. штриховой манеры, изображаются под арками Христос между св. Стефаном и св. Георгием, Христос между 2 архангелами, Богоматерь со святыми Иоанном Крестителем и Феодором.

Для украшения ювелирных изделий мастера помимо чеканки, штамповки и гравировки применяли перегородчатую инкрустацию в сочетании с полудрагоценными камнями, эмаль, выемчатую и перегородчатую, технику миллефиори, филигрань и зернь. Перстни, браслеты, ожерелья и пояса являлись не только украшениями, но имели функциональное назначение, как инсигнии власти и принадлежности к определенной социальной группе, предметы, связанные с христ. культом или с оккультной практикой и магией. Браслеты и ожерелья «монетного типа» служили наградами отличившимся воинам, подарками варварским вождям. О сплетенных из золотых нитей шнурах с подвесками, отправленных предводителям авар, сообщает историк Менандр Протиктор (VI в.). Любопытное свидетельство содержится в «Готской войне» Прокопия Кесарийского (Procop. Bella. VII. 1. 8): полководец имп. Юстиниана I Велизарий награждал наиболее отличившихся деньгами, золотыми браслетами и ожерельями. Подвешенные к шнурам ажурные золотые листья, круги, медальоны (брактеаты) подобно тому, как это имело место в Римской империи, являли собой знаки воинского отличия. Полые цилиндрики на цепях, произошедшие от амулетных обойм с вложениями, выполняли функции филактериев (амулетов). Сочетавшиеся с амулетами и брактеатами кресты, как следует из описаний церемоний визант. двора имп. Константина Багрянородного (913–959), были не просто христ. символами, но связывались с определенным званием и служили его почетным знаком. Евангельские сцены можно видеть на нек-рых браслетах, происходящих из Сирии и Египта, а также на перстнях-инсигниях и обручальных кольцах. Фибулы и пряжки отличались многообразием. В IV в. преобладали фибулы-броши с эмалью и полудрагоценными камнями и арбалетные фибулы «луковичного» типа с гравировкой, чернью и инкрустациями; в V в. — большие трапециевидные фибулы с эмалями и двупластинчатые экземпляры с гравировкой и накладной крученой проволокой, последние легли в основу многообразных вариантов двупластинчатых фибул VI и VII вв. Пряжки в IV в. украшались крестами, в V и на рубеже VI в. геометрическим орнаментом и перегородчатой инкрустацией, в VI в. орнаментом в виде лилии, накладками с антропоморфными изображениями, монограммами, включенными в растительный и геометрический орнамент, в VII в. — изображениями львов, грифонов, виноградных лоз, побегов плюща, различных пальметок, реже выступающими фигурными крестиками. В ажурной технике «интерасиле» (от лат. interr²silis — резной, узорчатый) декорировались золотые браслеты, серьги, перстни, ожерелья и свадебные пояса, напр., на одном из таких поясов (Лувр, Париж), на 2 больших дисках, служивших застежкой, представлен Христос, венчающий жениха и невесту, а на малых дисках, составляющих сам пояс, помещены бюсты Тюхе (олицетворение города) и участников дионисийского шествия. Из жития св. Алексия, человека Божия, явствует, что подобные свадебные предметы не участвовали в обряде венчания, но дарились новобрачной ее супругом в брачном покое («И вошед в брачный покой, юноша увидел ее сидящей в кресле. И он взял свой золотой перстень и поясную пряжку, завернутые в пурпурного цвета покров, и отдал ей». — Жития визант. святых / Пер. С. В. Поляковой. СПб., 1995. С. 322–323).

Слоновая кость доставлялась в К-поль из Индии и Африки и шла на изготовление пиксид, консульских и церковных диптихов, для украшения ларцов и мебели. Именно в визант. время скульптура и рельефы из слоновой кости получают особое распространение, т. к. в предшествующий период она чаще применялась для облицовки мебели или различного вида шкатулок. Изображения консулов, как к-польских, так и римских, известны с 406 по 540 г. Как явствует из кодекса имп. Феодосия II (438), изготовление диптихов было привилегией консулов, к-рым 105-я Новелла имп. Юстиниана I вменяла в обязанность организацию цирковых представлений, раздачу хлеба и мелких монет. На большинстве диптихов наряду с портретами консулов изображены зрители в ложах, а на арене выступления акробатов, жонглеров, актеров с масками в руках, гонки на колесницах, борьба с дикими животными. Обратная сторона диптиха оставалась гладкой, имела восковое покрытие и предназначалась для текста приглашения посетить ипподром, где под эгидой консула проходили состязания. На диптихе 517 г. консула Анастасия (BNF) над восседающим на курульном кресле консулом помещены портреты имп. Анастасия I, имп. Ариадны и экс-консула Помпея, отца вновь избранного консула. Портреты императора в медальонах держат Ники и орел, венчающий консульский жезл. Помимо К-поля и Рима искусство обработки слоновой кости процветало в Египте и в Сиро-Палестинском регионе. Александрия и близлежащие центры, Андрополь и Навкратис, славились своими косторезами, что подтверждает текст V в., в к-ром сообщается, что Кирилл Александрийский посылает имп. Феодосию II 8 облицованных пластинками из слоновой кости курульных кресел и 14 со спинками. Кроме готовых изделий в столицу империи доставлялась и необработанная кость, к-рая беспрепятственно экспортировалась до сер. VI в., т. к. при Юстиниане I Византия контролировала всю долину Нила. Сложение к VI в. развитых иконографических циклов, иллюстрирующих Свящ. писание, проявилось в оформлении пиксид, нередко предназначавшихся для хранения реликвий. Такой экземпляр VI в. хранится в музее Клюни в Париже; на пиксиде изображены чудеса, совершаемые Иисусом Христом: Христос и самарянка, исцеление слепорожденного и расслабленного, воскрешение Лазаря.

Производство керамики — светильников, ампул, штампов для просфор и для изготовления евлогий, сосудов богослужебных и бытового назначения — было развито повсеместно. Местные отличия проявлялись в форме предметов, в наборе декоративных элементов и способах их нанесения, в цвете глины. Светильники подразделялись на группы: аттическую, коринфскую, фракийскую, понтийскую (включающую и Сев. Причерноморье), малоазийскую, кипрскую, сирийскую, палестинскую, рим., италийскую («африканский» тип), карфагенскую и египетскую. Особый столичный тип глиняных ламп неизвестен. Археологические раскопки показали в К-поле в V–VI вв. наличие ламп из Н. Мёзии и Фракии. Среди глиняных ампул для святой воды или масла, к-рое было принято отливать из светильников, горевших у гроба мученика, известны 2 большие группы изделий: егип. и малоазийские. При раскопках егип. мон-ря св. Мины была обнаружена мастерская по изготовлению ампул. На них на одной стороне изображался св. Мина с верблюдами, обратную сторону занимала пояснительная надпись. Развозимые паломниками ампулы обнаруживались во всех концах христ. мира и даже за его пределами — от Галлии до Центр. Азии. В М. Азии ампулы для пилигримов изготовлялись в Синопе, Лампсаке, Эфесе, Смирне, Пергаме и Трапезунде. Композиции, принадлежащие по своей значимости к разряду общеимп. «Иоанн Богослов, диктующий писание Прохору» и «Христос и апокалиптические всадники» были созданы в Эфесе и оттуда с паломническими ампулами распространились по империи. На малоазийских ампулах представлены также и сюжеты, не получившие распространения за пределами провинции, напр., св. Иоанн Богослов (фоном изображения служит липсанотека этого святого), еп. Эфесский Тимофей. Краснолаковая посуда IV–VI вв т. н. «африканского» типа со штампованными изображениями на дне крестов, хризм, животных и птиц, реже отдельных святых или Христа производилась по преимуществу в мастерских Сев. Африки и Сирии. Рисунок на таких блюдах и плоских чашах примитивен и груб по сравнению с тонкими краснолаковыми сосудами рим. времени. Расписная бытовая керамика VI в. известна по образцам, вышедшим из мастерских Центр. Греции, Египта и юга Палестины.

Стеклоделие в В. и. было наиболее развито в Сирии и Египте. Мастера-стекольщики делились на шлифовальщиков и выдувальщиков. Подавляющее большинство сосудов было выполнено техникой дутья в форму и имело зеленоватый, реже желтоватый, оттенок. В IV–V вв. были распространены ребристые кувшины и бутыли с 4- или 6-гранным туловом. На отдельных сосудах имелись изображения крестов, волнообразный орнамент и штриховка. На егип. экземплярах встречаются штампованные украшения, припаянные к разогретой стенке сосуда. В Сирии изготовлялись стеклянные чаши, к-рые оправляли в серебро. О таких драгоценных сосудах сообщает свт. Иоанн Златоуст, осуждая людей, к-рые «увлекаясь роскошью, употребляют на это серебро, но прежде влагают внутрь стекло, а потом снаружи окружают его серебром» (MPG. 48. col. 584). Производство стеклянных изделий было сосредоточено в 3 центрах Средиземноморья: в Александрии, в Сирии, на Финикийском побережье, и в Риме, однако большую часть миниатюрных стеклянных имп. портретов, таких как бюст Максенция (306–312) и бюст Констанция II, принято считать изготовленными в Александрии. В столице Египта, где с эллинистических времен существовали многочисленные фабрики по производству стекла, была изобретена новая мозаика, в кубиках к-рой стеклянная масса сочеталась с золотыми и серебряными пластинками. Найденные в рим. катакомбах и относящиеся по преимуществу к IV в. донца стеклянных чаш украшены в схожей технике. На них тонкие листки золота с гравированными изображениями, как в кубиках мозаики, заключались между 2 стеклянными поверхностями. Наряду с портретами конкретных лиц на этих донцах чаще всего сделаны сопровождаемые лат. надписями изображения ап. Петра, св. Агнессы, Жертвоприношение Авраама. Известен и ряд образцов, на к-рых представлен сюжет, встречающийся на обручальных кольцах и поясах — Христос, венчающий жениха и невесту. Ранневизант. Египет знал небольшие стеклянные зеркала, укреплявшиеся на мастике в коробочках. В М. Азии и особенно на территориях, расположенных по дунайской границе В. и., в V–VI вв. были распространены зеркала с 2 свинцовыми рамками, одна из к-рых дублировала стекло. Эти зеркала имели малую отражательную поверхность (диаметр 2–3,5 см.); они не столько использовались по прямому назначению, сколько связывались с магическими представлениями. На свинцовых оправах изображались сцены охоты, растительный орнамент, включавший элементы христ. символики, что усиливало охранительное назначение такого предмета, т. е. превращало зеркало в амулет.

К массовым видам производства как монастырского, так и гос. относилось ткачество. в большом количестве, благодаря особенностям почвы и климатических условий, ткани сохранились в Египте — крупнейшем поставщике ткацкой продукции для различных областей В. и. Ткани изготовлялись в основном из льна; шерсть применялась гл. обр. для цветных узоров. Производство шелка на территории В. и. и распространилось в VI в. Однако еще в IV в. свт. Иоанн Златоуст осуждал богачей, к-рые носят шелковые одежды и доходят до «такого безумия, что вплетают еще и золото в одежды». Шелковые ткани с изображениями всадников, орнаментальными мотивами, евангельскими сюжетами изготовлялись в К-поле, Александрии и Антиохии. В Египте, Греции и М. Азии широкое распространение получила гобеленная техника. Для крупных узоров часто применялось изобретенное египтянами петельчатое переплетение, напоминающее мозаику. В этой технике изготовляли настенные ковры и завесы. Особую группу составляли ткани, выполненные в технике броше, с помощью к-рой создавались геометрические композиции. Наиболее распространенными видами одежды были туники, далматики и плащи разных типов. С III в. вост. и варварская одежда с украшениями утвердилась в рим. обиходе, в V–VI вв. возрастающая роль декора стала заметна и в Византии. Узкие узорчатые полосы, расположенные в верхней части одежды (клавы), украшения на плечи, ворот и подол были обязательными для туник. Для узоров, первоначально вотканных, а позднее нашивавшихся на ткань, употреблялась различно окрашенная шерсть. Красители были растительного или животного происхождения, реже использовались минеральные краски. Выше всего ценился пурпур, к-рый добывали из особого вида моллюсков, встречавшихся у берегов Финикии. Пурпуром обычно раскрашивались ткани в имп. мастерских, расцвечивали завесы, как это видно, напр., на изображении дворца Теодориха в ц. Сант-Аполлинаре Нуово в Равенне. Подобные завесы сохранились среди копт. тканей. Ткани с многофигурными полихромными изображениями специалисты связывают с искусством Александрии, напр., ткань с изображением нарядно одетой женщины с зеркалом, датируемая V–VI вв. (музей Бенаки в Афинах). Др. крупными текстильными центрами в это время были Антиноя и Панополь.

Период иконоборчества (726–787, 813–843) определяли такие явления, носившие ретроспективный характер как возврат к античности и к раннехрист. аниконическому искусству. Эта эпоха не оставила значительных памятников.

Дата добавления: 2015-10-16