Новые тарифы

…вы бы видели морду Евы, когда Йиржи, затаив дыхание, рассказывал ей о своих деяниях!
А к концу повествования она просто светилась, чуть не подпрыгивая на месте.
- Супер! Здорово! Молодец, так ему! Ха-ха, умничка, Ирка!
Тот аж застеснялся.
- Ну правда, все правильно сделал! Дай я тебя обниму!
- Э-э-э, это уже лишнее! – замялся тот, делая на всякий случай шаг назад. – Ладно, потом посудачим. Мне еще домашку делать…хе-хе…
- Погоди, давай я за тебя ее сделаю, Ирка-а-а!
«Ну уж нет! Это точно лишнее…»
Все-таки, Ирку пугал всякий контакт с женским полом. И уж тем более – с Евой.
- Фрейн! – вдруг раздалось в коридоре сварливо-старческим голосом, - К директору! Быстро!
«Ох, не к добру это…»
Вот уж в самом деле.
- Ты с ума сошел, Фрейн! – шипела директриса. – Ты хоть представляешь, что ты наделал?! Уму непостижимо! Чтоб ты знал, Святослав теперь лежит в больнице, и черт знает, выкарабкается он или нет!
Ирка виновато смотрел в пол, повесив нос, припоминая, что Ева должна была его выгородить, если уж на то дело пойдет.
- Э-эм, Ирка тут не причем! – влезла она, - Это я его попросила, пожалуйста, не ругайте его!
- Немец, молчи. Я знаю, ты ладишь с Фрейном, но это не повод выгораживать его! Знаешь, что, Фрейн? Ты заплатишь за это сполна! Во-первых, конечно же, ноги твоей в нашей школе больше не будет. Во-вторых, чтоб ты знал, на тебя подали в суд, и ты отбудешь наказание. Ну и в-третьих…
- Да не при чем он тут!
- Немец! Брысь!
Йиржи недовольно скрестил руки на груди. Вот и все. Теперь это точно конец… Колония для несовершеннолетних… Психушка…
«Почему психушка? Я же нормальный!»
«Я НОРМАЛЬНЫЙ!»
Не успей директриса договорить его третье наказание, как тот выскочил в слезах из кабинета.
- Я норма-а-а-а-альный!
Хотя, конечно, сколько не расстраивал факт самих наказаний, сколько то, что об этом узнает мама. Ее же удар хватит! Ах, как же хорошо было раньше… А теперь придется признаться. Во всем. Хотя, может оно и к лучшему, м? Наконец-то все вскроется и не нужно будет ничего прятать, но ценой этому станет слишком большая ноша в виде боли и лишения свободы.
Ноги его сами собой занесли домой. Именно домой, а не плакаться в жилетку Мартина. Однако туфли Камиллы стояли на пороге, а значит, она дома, более того, на тумбочке лежало вскрытое письмо из суда, в котором уже было описано объяснение всему, и просьба явиться вместе с сыном.
«Бляяяя, это будет самый хуевый день в моей жизни…»
- Ма-ам, я должен тебе кое в чем признаться… - захныкал он, надеясь, что чистосердечное признание снимет хоть каплю вины, - Я сделал кое-что очень плохое… Только ты не сердись, хорошо? Ма-ам?..
Мама не отзывалась.
- Ма-ам!
Найти ее удалось в ее же комнате, где в свое время покончил с собой Эммануэль. Знаете, тут такое де жа вю накатило…
- Ма-ам… - Йиржи обессиленно сполз по стене, разинув рот.
Камилла повесилась.
До Ирки даже поначалу как-то и не дошло, что случилось. Он так и сидел, минут эдак десять или пятнадцать, созерцая эту картину. Лишь позже на срыве эмоций закричал во все горло, как не кричал Святослав, когда кипятильник выжег его язык, как не кричал Томаш, окажись деревяшка с гвоздями в его анусе, как никто не кричал.
Еще никогда Йиржи не чувствовал себя таким обездоленным и покинутым…

- …прикинь!
- Ну-ну, не плачь…ну не плачь, ну пожалуйста, а то я сейчас тоже заплачу!
В итоге они все-таки рыдали вместе – Йиржи над своим горем, Мартин над Йиржи.
- Охуеть, я сирота теперь! Еще и скоро за решетку отправлюсь! Еба-ать!
- Не бойся, все хорошо будет… Я уверен…
Это, конечно, смешно: два пацана рыдают, сидя на матрасе в разрушенном доме, рядом снует крыса, а еще рядом – огромная куча денег, полученные с выменянного клада.
- И что теперь, хнык, будет? Меня посадят за решетку, заставят горбатиться на исправительных работах, и так до самой старости? Блядь!
- Ты че, Ирка, с дуба рухнул? Какое на хуй до старости, с ума, что ли, сошел…
- Я НОРМАЛЬНЫЙ! – отчаянно завопил тот, вскакивая с полу и уносясь прочь, вопя на весь дом.
«Охуеть…»
Иного пути у Ирки не было – нужно было идти в суд. В тот же самый суд…
- А-а, Фрейн… - протянул судья, взглянув на него исподлобья. Сам судья был достаточно молод, однако злобный и в то же время похуистичный взгляд у него был уже вполне отработан.
- Г-господин Пилат… - заикаясь, пищал тот, - Пожалуйста, не сажайте меня в тюрьму…я нормальный…
- Гм! – высокомерно и самовлюбленно хмыкнул тот. – Давай по порядку. Ты причинил тяжкий вред физическому и моральному здоровью Святославу Железному, так?
- Ну да, – пожал плечами тот.
После чего зашипели предки Святослава – сразу видно, обеспеченные люди, судиться с которыми будет сложно. Была и Ева, кричащая на каждом втором слове прокурора «Ирка не виноват! Не виноват! Это я все!», был и сам Святослав, что разве, от него ни звука не было слышно, вообще, было много народу, и все они шушукались за спиной Ирки.
И где-то после часа срача, причитаний, воплей и нытья господин Пилат огласил приговор, вердиктом стало:
- …отбыть наказание условно…
- Ура!
- …с выплатой моральной компенсации пострадавшему. – Неутешительно закончил судья. – Требования пострадавшего составляет пятьсот тысяч крон.
- Сколько?! – практически в унисон заголосили Ирка и Ева. – Да это же охереть, как много, да я… - Йиржи, было, хотел сказать, что его оба родителя мертвы, и что ни кредит взять, ни заработать их он не сможет, но вовремя прикусил язык.
«Мало ли, начнут разбираться…и тогда меня точно бы посадили. Но блядь! Где достать столько денег?!»
- Срок оплаты – три дня.
- СКОЛЬКО?! – вторил Ирка. Однако ничего поделать не мог…
Примчавшись домой, и на всякий, неведомый ему, случай, запершись в своей комнате, тот вытащил из шкафа всю ту кучу денег, которую унаследовал от отца; пересчитал.
Сто тысяч.
До пятисот оставалось по-прежнему далеко.
«Блядь! Папа, не мог мне чуть больше после смерти оставить, а?!»
Йиржи долго негодовал, еще раз всплакнул, после чего вытер слезы и вернулся к Мартину.
- Пятьсот кусков?! Им не жирно будет?!
- Вот и я о том же-е… - выл Ирка. – А у меня на руках только сотня. – Он переполз своим ехидным взглядом в глаза Мартина, пища: - Понимаешь, о чем я?
Тот отшатнулся.
- Ох и не нравится мне твое направление мыслей!
- Ну Марти! – жалобно замурлыкал он, - Ты пойми, если я не найду за три дня деньги, то меня по любому швырнут в тюрьму!
- Не отдам я тебе мои деньги, даже не проси!
Тот моментально раскис.
- Заработай их, делов-то…
Йиржи отвернулся, принявшись рыдать навзрыд, постоянно причитая, какие ужасы его подстерегают в тюрьме.
- Ну прекрати, ну…ну не плачь!
- Уа-а-а-а, ты не понимаешь, они убьют меня и трахнут мой труп! – не унимался Ирка, - А до этого будут иметь во все щели! И заставлять застилать их койки!
- Ну хватит!
- У-у-у, ты не понимаешь!
- Ну хва-атит! О-о, заебал! Забирай мои деньги! – с оттенком и ярости, и одновременной жалости прошипел Марти, обиженно скрестив руки на груди.
- Правда? Правда-правда-правда?
- Бери уже, бля.
- Спасибо, Ма-а-а-арти, черт, люблю тебя! Так…так…а сколько у тебя?
- Ровно триста девяносто тысяч.
- Так, плюс мои сто…бля, все равно не хватает! Ебаная крыса, не могла больше натаскать?!
- Э!
- Ладно, ладно…
Все сбережения, хоть и как-то против воли Мартина, который убеждал себя помалкивать, были сунуты в портфель и перенесены в комнату Ирки.
«Ну и где мне достать еще десть косарей? Бля! За три дня столько не заработаешь…то есть…я же этот день уже проебал! Пиздец, два дня! Два дня!»
Всю эту ночь Ирка не мог сомкнуть глаз. За стеной по-прежнему раскачивался труп Камиллы, прямо перед собой лежала огромная куча банкнот и купюр, слова господина Пилата давили на мозг. Из-за бессонницы проснуться ему удалось только к трем часам дня, поэтому его дом огласили вопли «полтора дня!!!»
Нацепив на себя все, что было из одежды, не раздумывая, подходит ли это ему, глажено это, стирано ли – обычно этими вопросами волновалась только мама. А наступала зима, в одной школьной форме не побегаешь…
Первым делом он отправился в интернат, в тайне, конечно же, от преподов и директрисы. Там у всех просил деньги в долг, однако получил мало по двум причинам. Первая – его плохо знали или не знали вообще, а незнакомцам денег в долг давать не хотелось, ну а второе – инцидент с всеобщим любимчиком Святославом быстро обогнул школу, а потому ему не хотелось ничего одалживать вдвойне.
- Эй, Ирка! – окликнул его кто-то позади, со стороны круглосуточного парикмахерского салоны.
- М? Ева? О-о, только не извиняйся, я знаю, ты сделала все, что могла и бла-бла-бла, я не злюсь, пожалуйста, давай без соплей, – простонал он в ответ.
- Не совсем так, Ирка… - замялась она. – Я понимаю, тебе нужны деньги…
- Ну? Давай быстрее, у меня всего лишь полтора…
- Короче, держи! – та протянула ему купюру достоинством в тысячу крон. – Вот. Я разменяла все свои накопления на нее. Держи, друг.
- Л…что? А как же байк? Ты ведь так мечтала о…
- Слушай, просто возьми! Давай, бери, пока не передумала. Ну же!
Ирка заулыбался, не думая, что ему когда-либо удастся добиться материальной помощи от еврея, а потому протянул руку и взялся за купюру пальцами, однако Ева ее не отдавала. На ее лице гуляла горечь от разочарования в прощании с деньгами.
«Хе-хе…если она сейчас же не отдаст мне эти деньги, я отгрызу ей пальцы!»
Еле как, но купюра оказалось в руках Йиржи.
- Спасибо. Искренне.
- Грр, не могу я так! Деньги твои, за одну услугу! – сорвалась та, уперев руки в бока.
- Да от тебя другого и ожидать нельзя, хех. Выкладывай…
Та лишь коварно улыбнулась – переняла такую манеру от Ирки. Переняла манеру и не рассказывать о своих хитрых планах их жертвам заранее, устраивая сюрпризы. Как и сейчас.
Та вцепилась своими цепкими руками в воротник Йиржи и поцеловала…
- БЛЯДЬ! –выдал он, после секундного шока, - Ну на хуй! – и в ужасе смотался прочь, прижимая к груди купюру, будто ее кто-то сможет украсть.
Ева хихикнула.
- Будем считать, что у парней пошли новые тарифы за поцелуи, и я не выкинула эти деньги на ветер…
«Мне осталось собрать еще семь тысяч…а два из трех дня уже проебано…» - размышлял он, укутавшись в одеяло и приходя в себя от полученного шока.
Провожая минувший день тяжелыми вдохами, тот уснул.
- Последний день, на хуй! – сказал он сам себе, просыпаясь. – Бля-я…
И этот день он проебал под свою родную школу, где так же собирал «в долг». Там давали больше: из знания кто такой Йиржи Фрейн, и что он может сделать, если отказать ему в услуге, да и тот инцидент с Евой был почти замят. И вот, возвращаясь домой после утомительного спасительного дня и, пересчитывая все свои золотые горы по-новому, тот вновь залился слезами.
- Не хватает всего косаря!
Всего одна тысяча!..
А к завтрашнему утру уже нужно сдать все, до последней кроны…
- Этим ебаным миром правит несправедливость!
К тому моменту Ирка был готов на все, даже выйти на улицу и предлагать себя случайным встречным амбалам, как шлюху, жаль только, что почти ночь и никаких амбалов на улицах нет.
А может, они не станут придираться из-за какой-то тысячи, м? Хуйня же, по сравнению с четыреста девяносто девятью… Бля, а если придерутся, а денег не будет?
Йиржи забился в угол, закрыв лицо руками.
- Что я творю, что я творю…я н…я же нормальный! Ну да, ну да, нормальные в такую жопу влипнуть не могут…но я же как-то влип…только потому, что ты – ебаный псих! И вместо того, чтобы вскрыть все заначки ты разговариваешь сам с собой! Бля, точно, заначки! Чувак, ты гений!
Он подорвался к своей копилке, в которую складывал все свои накопления по рекомендации Евы. Без капли жалости разбил, собирая монетки и мятые банкноты, с отчаянием пробубнив самому себе «всего лишь двести…»
Но деньги нужны!
И – о, плевать, каким путем их нужно достать!
«Т…точно! Придумал! Но блядь…смо…смогу ли я? Это…же…»
Он нервно сглотнул слюну, морщась от накатившей мысли, как можно раздобыть деньги.
…однако, переборов себя, через полчаса он появился в круглосуточном парикмахерском салоне, рядом с которым, однажды, встречался с Евой.
- Здрасте, а вы волосы покупаете? – скромно спросил он у дежурного парикмахера.
- Смотря какие, конечно же, – улыбнулся он.
Йиржи протянул аккуратно срезанные с головы покойной Камиллы волосы в дрожащей руке.
- Такие подойдут?
- Гм!
Тот взял эти волосы, связанные в хвост, трогая на ощупь и что-то измеряя.
- Очень хорошие…густые, яркие…
- За восемьсот возьмете?
- Восемьсот? Не, чувак, максимум за пятьсот.
Йиржи стиснул зубы.
- Я, как идиот, бегаю по однокашникам, клянчу у них деньги в долг, понимая, что в жизни все это я им вернуть не смогу. Я уломал своего парня, чтобы он отдал мне все сбережения… Я вбухал все свое наследство… Я собрал все деньги, что мог, и теперь мне не хватает каких-то восемьсот крон, и ты отказываешься мне их дать, сука?! Отдай мне мой восемьсот крон! Отда-а-а-ай!!! – рычал он, хватая парикмахера за воротник.
- Ладно, ладно, отцепись! Псих…
Да!
«Ровно пятьсот косарей, хе-хе! За три дня!»
С первыми лучами завтрашнего солнца он понесся в суд, обнимаясь с сумкой, набитой деньгами.
- Господин Пилат, вот нужная сумма!
Тот еле дернул бровью.
- Так…переведите на счет Железных.
Последовали формальности и подписи на многочисленных документах.
- Отлично! Свобода! – выпалил Ирка под конец.
- Не совсем… - отрезал судья. – Тебе не ведомо собственное наказание? Ну надо же.
Йиржи округлил глаза.
- Какое…еще…наказание?
- Гм, я просил, чтобы директор твоей школы передала тебе все…что же. Тебе придется выхаживать Святослава, пока тот не придет в себя, а также ежемесячно перечислять n-ный процент с зарплаты родителей в фонд его семьи.
- Что-о-о?! – завопил тот. – Это нечестно! Ему что, пятисот кусков на хуй не хватило?! Зажрались, бляди, ненавижу!
Ирка долго бушевал, еще дольше его убеждали не выражаться, однако последнее из того, что он смог выпалить цензурно, было «это нечестно! Я требую адвоката!»
- Пфф, пожалуйста! Тебе предоставлен государственный защитник по делам несовершеннолетних. Можешь с ним проконсультироваться.
- Да с удовольствием! Где мне его найти?!
- Второй этаж, шестьсот семьдесят восьмой кабинет, вторая дверь, обращайся к господину-магистру Клаусу.

Дата добавления: 2015-09-06