Жирафы, например, молчали

...Вот только фильм-то особо никто не смотрел, своими привычными делами все были заинтересованны больше. Учитель черкался в тетрадях, в то время, как ученики, вместо того, чтобы устремить свой незадачливый взгляд на интерактивную доску и внимать сей познавательной программе, в свое время транслировавшейся по "Дискавери", преспокойно общались меж собой и даже поймали местный Wi-Fi, а потому и по-тихоничку угорали с хлама, раскиданного по интернет-плантациям.
Однако Томашу не повезло - мобильник, как на зло, разрядился, плюсом его еще и посадили на самую последнюю парту в полном одиночестве, а потому приходилось внимать происходящему на экране, дабы не сгнить со скуки. А именно - смотреть, как под противные причитания комментатора царь зверей набрасывается и раздирает в клочья беззащитную плоть жирафа, отставшего от стаи, на чью участь выпала смерть и созерцание гибели его детенышей. Однако тот смиренно, не проронив ни звука, принял свою долю, послушно падая на колени своих тонких и худых ног и роняя бесконечно длинную шею. Рядом, наряду с прочими воплями, доносимыми от класса, послышалось довольное хихиканье, прозвучавшее за секунду до оглушительного звонка с урока.
- Та-а-ак... - протянул Давид Прохазка, убирая очередную засаленную тетрадь на край стола, к кипе проверенных, - На сегодня все, домашнее задание записали...так, дети! - резко окликнул он их, вставая с места в попытке приостановить сплошной поток стремглав несущихся учеников, - Послушайте, дети! Будьте осторожны на улицах, слышали предупреждение? В городе объявился маньяк-убийца. Вы уже взрослые, должны понимать, что человеческая жизнь - это не шутка.
- Ну да-а-а... - уныло протянул Томаш, таща вслед за собой толстый бесформенный портфель.
Смеркалось, тяжелый осенний воздух ложился на пустынные улочки, заполняя их духотой и хаотичным ветром, листья сами собой выстилались под ногами ковром, думать ни о чем не хотелось - слишком лениво все было кругом, ленива была и мысль о том, что сегодня всего лишь понедельник...
- Эй! - донеслось откуда-то сзади. Откуда-то далеко и совершенно неясно, будто этот крик остался где-то в другом мире, откуда пожаловал сухой ветер и листва. Томаш по началу даже не понял, что это было, однако когда до него все-таки дошло, что кто-то его позвал, то сразу стало страшно...
Сразу вспомнилось столь резкое и пугающее слово в исполнении глубокого баса Прохазки: "маньяк!"
И не просто "маньяк!", а "маньяк-убийца!", жуть!
- Эй, ты! Да-да, ты, Горак!
...именно в тот момент стало и вроде бы еще страшнее, но вроде бы спокойнее - голос не казался пугающе незнакомым, однако доверия явно не внушал. Пугало и то, что незнакомец знал фамилию Томаша. Тот в ужасе оглянулся.
Незнакомем был одноклассник из категории "кроме имени о нем ничего не знаю" - паренек, ошивающийся в подсознании Томаша на заднем плане. Однако производил тот довольно мощное впечатление, однако весьма негативное: сутулый, почти горбатый, низкий, весь из себя неправильный, угловатый, кривой...волосы с от роду нестриженной челки залепили первую половину лица, на второй простирался огромный рот, вечно растягивающийся в устрашающую улыбку...да что уж там, улыбку, господа, не мелочитесь - оскал!.. Помятая рубашка, помятая жилетка, локти на рубашке порваны, на коленях джинсы - тоже, дыры так смешно и нелепо, явно на скорую руку были скреплены булавками, лязгающие при каждом его движении...
- Й-иржи? - протянул Томаш в ответ, еле вспомнив крутящееся на языке имя, - Тебе чего, Фрейн?
Тот захихикал в свойственной манере, делая несколько шагов навстречу Томашу, что вновь напомнило его разуму слова "маньяк!" и "убийца!", а стоило сложить эти два понятия вместе, как родилось желание: "бежать!"
...ну, не совсем "бежать" - тот просто резко развернулся и пошел уверенным шагом в заданном направлении домой, стараясь так же не подпускать к себе мыслей, несмотря на то, что новый поток ветра оживил переулок - зашевелил полу-голые деревья, зашуршал листвой, нагнал туч...
Слов со стороны Йиржи не последовало - но было отчетливо слышно его шарканье кедами по листве, сигналящих о попытке догнать и наверстать Томаша, на что последний ускорился, вовсе переходя на бег, не желая даже мысленно оглядываться, все еще питаясь теми устрашающими словами, допуская в свою зашуганную голову единственную внятную мысль: "а вдруг Фрейн и есть маньяк?!"
Эти слова заставили его мчаться на всех парусах, покуда тот лишь краем глаза на повороте не заметил, что Йиржи вовсю преследует его тем же бегом...
"Мама дорогая!" - а самое жуткое здесь то, что у Томаша постепенно кончались силы, а энергия страха хоть и являлась довольно-таки мощной, однако не иссякаемой...
В поле зрения, под занавесом грохочущих туч всплыла заброшенная многоэтажка, которую как-то все пытались снести после пожара-то, да как-то руки и правительства не доходили...куда уж им. Однако сейчас Томаш был искренне благодарен всему, чему он только мог бы выразить благодарность за существование: здесь, согласно его мнению, вполне можно спрятаться от маньяка в лице Йиржи. А потом благополучно настучать родителям и получить титул героя, о-о-о, как же это раззадорило его воображение...Однако на первом месте по прежнему стояло спасение.
Груда завала из стройматериалов и обугленных предметов обихода оказалась прекрасным прикрытием и местом для игры в прятки; к тому времени Горак-младший успел полностью выдохнуться и уже ползком подобраться к пункту своего временного приюта...какого же было удивление, когда перед собой он увидел ни чуть не запыхавшегося Йиржи, еще и с неясной продолговатой деревяшкой с гвоздями на конце в руках!
- Мама! - вслух завопил тот: факт столь глупого разоблачения даже с первой попытки оказать сопротивление и сбежать вызвало у него чисто моральный срыв, аж слезы брызнули из глаз.
Пошли попытки уползти, причем уже будучи в горизонтальном положении, на что нападающий во мгновение ока перевернул Томаша на спину своим устрашающим орудием, чем оставил дыру на рубашке несчастной жертвы, а прежде, чем тот успел предпринять хоть какие-то меры, наступил поочередно на его запястья, прижав к полу и вызвав ту еще боль от давления, а после и уселся на его живот, все еще прижимая ногами за руки.
- Ч-что тебе от меня нужно, Фрейн?! - в истерике завопил тот, корчась от причиненных неудобств.
Тот вновь растянул свою фирменную улыбку, поигрывая деревяшкой в гвоздях.
- Ну как тебе сказать... - заскрипел он, чуть покачав головой, вследствие чего его жиденькие волосы чуть колыхнулись, еле-еле обнажая дикие, зажженные дьявольским огнем, глаза. - Давай поиграем?
Томаш вновь забился в плену, стараясь отбиться ногами, однако тщетно...
- Что-о-о, какую ко всем хуям игру, слезь с меня, больно!
Да, больно, когда ты совсем недавно поел, а на тебя вдруг кто-то уселся, даже несмотря на то, что этот кто-то, судя по внешним параметрам, весит от силы килограммов сорок.
- Ну, вот к таким хуям... - вкрадчиво ехидничал тот, проводя деревяшкой по щеке Томаша, чуть цепляясь гвоздями за его кожу, - Игра на смерть. Согласен?
- Что?! - заикаясь, пискнул тот, уже не сомневаясь в том, что выжить ему удастся после всего этого едва ли... - Н...не убивай меня! Пожалуйста! Я никому не расскажу, умоляю тебя, не убива-а-ай...
Мучитель засмеялся, приковывая к себе все внимание жертвы и убеждая в собственном сумасшествии, которая раньше казалась так, шизофренией на легком уровне.
- Разве я сказал тебе, что собираюсь убить, м? Хе-хе... - с этими словами тот резко сполз с тела Томаша, хватая за ноющее запястье и подводя к окну с третьего этажа, сквозь выбитые стекла оба заметили бродящую рядом фигуру человека: высокую, массивную, сильную...лицо занавешивал капюшон...тело скрывалось под курткой... - Глянь. Это маньяк. Кажется, он нас уже заметил, и во избежание свидетелей придет сюда и убьет...
От этих слов Томаш обессиленно упал на колени, не желая верить.
- З-зачем...зачем, Ирка...зачем ты так поступаешь...заче-е-ем...
- Ну-ну, харе рыдать... - с этими словами Йиржи уселся рядом, резко прижимая его тело к себе и начиная грубо лапать за его дрожащее со страху тело, - Суть игры в том, чтобы выжить!..
- Отстань от мня, пидар ты ебаный! Если выжить - то дал бы мне спокойно сбежать!..
- М-м, ты не понимаешь, хе-хе-хе... - в ответ на все уже озлобленные трепыхания Томаша, Йиржи пригрозил ему палкой, - Не знаю, как тебя, а вот меня факт скоропостижной смерти и ее приближения дико заводит!.. Ну что же...если будешь паинькой, может, еще и выживешь... - его слова оборвались на поцелуе в шею, хотя все-таки это больше смахивало на укус.
- А...а ты не думал, что и сам можешь помереть, не..? - все в том же страхе тихо спросил Томаш, опасаясь того, что маньяк уже близко, очень близко, что в любой момент...
- Нет, что ты... - засмеялся тот, оторвавшись от бледной кожи Томаша, - Если уж нас и поймают, то мне будет, кого швырнуть ему, дабы отвлечь, чтобы потом спокойно слинять...
Томаш что-то пропищал, представляя себе эту картину.
-...хотя вряд ли я убегу...м-м-м, скорее уж спрячуь и буду тайком наблюдать, как он будет наматывать твои кишки на пальцы и ебать в мозг через проделанное отверстие в черепе! Ха-ха!
Томаш вскрикнул - после этих слов грубые ласки Йиржи показались ему даже вполне себе приятными, во всяком случае лучше, чем то, что он ему описал...
Йиржи между тем стягивал с Томаша одежду, жадно набрасываясь на оголенные участки тела поцелуями с такими неприятными причмокиваниями и невольными покусываниями, что Томаш мужественно и молча переносил, приготовившись к длительному молчанию, дабы спастись от маньяка...
- М-м-м...ахах, ты слышишь?.. Кажется, он идет сюда...
Тот жалобно запищал в ответ, после чего последовало Иркино "перепрячемся!", на что он послушно последовал, уже в одних трусах вслед, не беспокоясь о благополучии своей формы.
Новым местом их пряток выступила заброшеная на четвертом этаже шахта лифта. Двери были слегка приоткрыты, Йиржи в эту щель с легкостью проскользнул, а вот Томаша пришлось долго и старательно упихивать, прежде чем тот просочился. А как только оказался упихнутым - сразу же подвергся все тем же ласкам и укусам, что уже начинало возбуждать обоих, Йиржи, конечно же, в первую очередь. Тогда Томаш остался и без трусов, что его, обычного себе среднестатистического девственника смутило. Да и уж какая там потеря девственности в седьмом-то классе, ей-богу?
И вот, невдалеке раздались тяжелые шаги, так сильно гнетущие, берущие за душу, уже принуждающие к крику...
"Нет...я должен...молчать...молчать..."
Легко сказать...вот только стоило Йиржи заслышать эти шаги, как он опустил два своих пальца в рот, облизав, после эти пальцы оказались в анале Томаша...тот так и порывался на крик - во-первых, это было крайне неожиданно. Во-вторых это больно, черт возьми! Неизвестно как и каким образом, но тот убедил себя молчать, хоть и издавал первое время сдавленные стоны...однако он вспомнил сегодняшний фильм на последнем уроке биологии. "Дискавери". Лев нападает на жирафа...предварительно расправившись с его выводком. Бедное животное не проронило ни звука, даже когда хищник впивался своими клыками в его беззащитную плоть, почему? Оно же умеет кричать...умеет, и не спорьте! Почему же оно не взвыло, не пискнуло, даже рот не разинуло..? Вряд ли потому, что его попросили терпеть, не то хуже будет...нет...нет, дело не в этом, а в том, что дикое животное не будет подавать крик, как сигнал о боли и дискомфорте, просто потому, что не за чем. Никто не придет на помощь, смерти не миновать, зачем же надрывать горло...тем более, что у жирафа оно...ух...это люди привыкли орать по поводу и без поводу, прямо с рождения. Просто, чтобы привлечь внимание...а уж где-где, а в этой ситуации привлекать внимание как минимум не нужно. Маньяк же!
В узенькой щели створок дверей стала видна внушительная тень, отбрасываемая силуэтом пришельца. Шаги все с большей и большей громкостью заползали в уши...а пальцы Йиржи скользили в его дырочке, растягивая...теперь было больше страшно не за свой голос, а за Иркин: вдруг он зальется хохотом прямо посреди процесса? Может ведь...мгновение - и страх захлестнул его своей неисчерпаемой волной, поражая колоссальной силой прилива, пробирая целиком, начиная с ног, заканчивая кончиками волос, которые, казалось, встали дыбом...боль отходила на второй план перед страхом.
Фигура подходила все ближе...и ее поступь совпадала и была прямо пропорциональна росту ужаса в сердце Томаша, которое, казалось, скоро выпрыгнет из груди, Йиржи сдерживал свою улыбку, время от времени облизываясь...однако все это было еще цветочки. Вскоре тот вынул пальцы из Томаша, однако не успей он опомнится, как их он заменил на член...
Страх и боль принялись чередоваться, гоняя по трепещущему телу Томаша на перегонки, мол, кто кого. От достаточности и того, и другого, Томаш, было, разинул рот, даже воздуха в легкие набрал, чтоб проораться всласть, однако - о, чудо, успел заткнуть свою разинутую пасть кулаком, практически полностью запихав его внутрь. Отлично, теперь болит и кулак, зато тишина...Только тихое, совсем незаметное "нннгхххх, уооооо"
Вы, должно быть, не поверите, однако маньяк, не обнаружив своих жертв, пожаловал на поиски дальше, к следующим этажам.
Томаш, наконец-то, выдавил из себя сдавленное "о-о-о-о-о...", которое умудрялся держать все это время в себе. Йиржи сладко застонал, улыбаясь, перебираясь в более удобное положение и закидывая ноги Томаша себе на плечи. На его обезумевшем лице вырисовывался дикий кайф и звериное желание, которое само по себе повергало в ужас, однако Томаш уже к этому привык...
- К-к-кончай...скорее...п-п-пожалуйста... - хрипел он сквозь шепот, тянясь рукой уже к своему члену, за что получил от Йиржи по пальцам; было больно.
- Какая жалость, что опасность миновала, верно..? - уже несколько иным тоном протянул Йиржи, в его голосе чувствовалась злоба к ситуации - видать, он уже успел настроиться на то, чтобы неизвестнй все же заметил их... - Ну, ничего...я с тобой еще поиграю...м-м-м...
Томаш уже не слушал его - просто обмяк на полу, окончательно растаяв, ему уже было на все наплевать. Йиржи толкается в него...ну и пусть...не так уж это и страшно...
Ну да, ну да!
Он будет долго припоминать себе эту глупую мысль, когда почувствуют эту резкую, пронзающую, точечную, но до ужаса кошмарную боль, которая мигом распространилась по всему его телу!
На сей раз он завопил вслух - и плевать, что маньяк еще где-то рядом.
Ему было просто страшно посмотреть, что с ним сделали, а когда все-таки посмотрел, то чуть не грохнулся в обморок: на головке его стоящего члена красовался свежий пирсинг в виде снятой с джинсов Йиржи булавки...кровь сочилась не спеша. Но...
- БЛЯДЬ! БОЛЬНО-ТО КАК!!!
Йиржи все еще тихо хихикал, отстегивая очередную булавку с джинсов.
- Тсс, помолчи...я еще не закончил...
В скором времени булавками были проткнуты соски, мочки ушей, язык, даже в ноздре одна была...Томаш окончательно сорвал голос, рвясь на свободу и разрываясь меж двумя смертельными опасностями: тут Йиржи, там маньяк. Хотя он уже и не знал, что лучше...однако в конечном итоге все же полез прочь из шахты лифта, надрываясь воплями "помогите!", надеясь пробудить милосердие маньяка...а может, он и не маньяк на самом деле? Может, это его отец, пришедший на помощь?
- Кхах...нгах...помоги-и-ите...помоги-и-ите...пожалуйста...умоляю... - завывал он, еле выползая на лестницу.
Он почувствовал на себе чью-то тяжелую тень. Почувствовал и запах этого человека. И - о, что-то подсказывало Томашу, что добром для него это не обернеться...его сил еле хватило на то, чтобы хотя бы искоса глянуть на человека, который навис над ним.
Высокий, широкоплечий, массивный, под курткой - и то было видно, что это достаточно сильный человек...это тебе не хилый Йиржи, это пиздец. От такого попробуй убежать...
- Вы...ман...маньяк?
Тот объясняться не стал, просто ухмыльнулся, пнув обнаженное и безвольное тело Томаша с лестницы так, что тот полетел кубарем, ударяясь всеми конечностями о ступени и визжа, а вот мучителя это забавляло. После тот спустился вслед, глядя уже на поломанного, озлобленного Томаша, который уже для себя решил: коль живым отсюда не выйдет, то хоть другим жизнь испортит.
Как только маньяк наклонился к изломанному телу Томаша, тот резким движением сорвал с того капюшон, зашипев. И какого же было его удивление...
- Прохазка?! Учитель?!..
Тот нахмурился, оскалившись.
- Тварь...ну, держись! - зашипел он в ответ на свое разоблачение, чуть поднимаясь по лестнице, хватая так и не пущенную в ход палку с гвоздями Йиржи и принимаясь лупить ею Томаша, вызывая истошные, отрывистые вопли. Гвозди рвали кожу в клочья, расплескивая кровь, еще и цепляясь за мясо, да и сами удары не казались ему слабенькими...когда же лупить мальчишку наскучило, палка, концом с гвоздями вперед, отправилась в увлекательное путешествие по аналу, вызвав те еще крики - еще бы, гвозди рвали его плоть, а при естественных движениях туда-обратно еще и цеплялись за стенки. Ебать Томаша в эту сплошную кровавую дыру учитель не решался, взамен этого вскрыл его горло, что и стало причиной гибели Томаша, вырезал в нем отверстие и вытрахал в трахею (иронично, не правда ли?)таким образом кончая в рот, разве что, несколько непривычным путем.
Обессиленный этим утомительным процессом, Давид отбросил палку куда-то за спину, усевшись на ступени и переводя дыхание, застегивая ширинку штанов и одевая капюшон. Но что-то коснулось его плеча...
- М? - он обернулся, заметив перед собой нагло-хамоватую морду Йиржи, который все это время так и просидел в шахте лифта, изредка подглядывая за происходящим, в руках он сжимал палку в гвоздях...
ХРЯСЬ!
И лицо учителя превратилось в картину Сальвадора Дали. Гвозди попали в его глаза, входя очень глубоко в голову и вызывая мгновенную смерть.
- Ха-а-а, ха-а-а-а, никогда б подумать не мог, как приятно убивать собственных мозгоебов-педагогов!
Когда трупы Томаша и Давида были обнаружены, то все было очень просто решено: изнасилование и убийство Томаша повесили целиком и полностью на Давида, а смерть Давида, в свою очередь, на несчастный случай, дескать, шел-шел-шел, споткнулся и упал прямо на палку, прямо лицом, прямо на гвозди, вот и сказочке конец.
- Ну и кто из нас, интересно, маньяк? - задавался вопросом Йиржи, тихо хихикая на похоронах учителя.

Дата добавления: 2015-09-06