Часть 1. Гарольд уже запыхался, легкие горели, мышцы бедер просто разрывались

Невинность

Гарольд уже запыхался, легкие горели, мышцы бедер просто разрывались, но он бежал и не останавливался, зная, что за маленькую глупость ему здорово достанется.

На темном небе сверкнула молния, потом грохнул гром над горами, что были позади интерната. Мальчишка обернулся, но ничего не разобрал, перед глазами все тряслось, он бросился к лесу, перепрыгивая через камни, гнилые бревна и корни деревьев.

Возле леса мелькнули сначала три фигуры в белых рубашках и черных жилетах, затем подскочила четвертая, остановилась, посмотрела по сторонам и стиснула зубы. Выругалась, ударила ствол дерева ладонью и бросилась следом за Гарольдом.

В отличие от мальчишки, гнавшиеся за ним парни не уставали так быстро, особенно тот, что подбежал последним. Он тряхнул длинными, до самой середины спины, волосами, крикнул что-то, и остальные из кучи разбежались в стороны, прекрасно зная, что Гарольд бежит прямо на развалины башни, а там тупик.

Он уже не чувствовал ни ног, ни легких, ни горла, которое обдирал воздух. Он бежал, задрав голову и сжимая кулаки, локти так и мелькали, будто он руками помогал себе делать рывки. И не заметил корень, торчавший из земли далеко от самого дерева. С криком упал, зарывшись лицом в грязь и листья, перевернулся и охнул, схватился за ногу. В этот момент слева подскочил широкоплечий рыжий парень, справа – худой очкарик с прилизанными волосами. А прямо перед Гарольдом, перемахнув выступавший корень и топнув ногами так, что песок и грязь «брызнули» во все стороны, как вода, выскочил блондин, лицо которого перекосило от злости. Но теперь гримаса стала радостной: догнали.

- Эдвин, держи его, - парень кивнул, пытаясь отдышаться, и бежавший за ним долговязый брюнет подхватил Гарольда подмышки, поставил на ноги, не обращая внимания на стоны и писк мальчишки. Он вывихнул колено, было безумно больно, но его усадили на бревно, а блондин подошел ближе, сел перед ним на корточки, заглянул в глаза. Гарри не мог сдержать слез, лицо его покраснело, а смотреть в глаза капитану было стыдно.

- Думал, убежишь? – хмыкнул блондин.

- Не надо, пожалуйста… - парнишка запричитал умоляя, срываясь на шепот и представляя, что с ним сделают. Ромуальд ненавидел воровство.

- Ты взял то, что принадлежит мне. Да даже не мне, всей команде. Зачем? – он и не стал бы гнаться за Гарольдом, если бы тот не побежал. Если человек от кого-то убегает – он чего-то боится. Следовательно – он в чем-то виноват.

Гарольд молчал. В кулаке он сжимал помятую шоколадную конфету, которую даже не успел съесть, а когда упал и выронил, сразу подобрал.

- Скажи мне, Арнольдо, откуда взялись эти конфеты?.. – Ромуальд встал и взглянул на рыжего, который подошел ближе. Тот улыбнулся.

- Ты купил их вчера у кондитера.

- А зачем я их купил? – продолжал издеваться парень.

- Чтобы поделиться с командой.

- А на что я их купил, Арнольдо? – блондин прищурился, сузив темные глаза.

- На свои собственные деньги, - выделяя каждое слово, очень выразительно и четко ответил рыжий. Так, чтобы Гарольд слышал. Мальчишка начал надеяться, что его отругают и отпустят.

- А ты взял без спроса, - напомнил Ромуальд ему.

- Но ты же… Собирался поделиться с командой, - Гарри глянул на него пристыженно.

- И что? – холодно и коротко.

- Значит, она все равно моя?.. Ты бы отдал ее мне, - это было вполне логично. Но блондин наклонился к нему, заправив волосы за уши, чтобы не мешали. И прошипел.

- А если бы не отдал? Это моя вещь, я могу делать с ней, что захочу. Пока я тебе ее не отдал, она тебе не принадлежит, а раз ты взял ее без спроса – ты ее украл. Понятно? – Гарри сжался еще сильнее, боль в колене превратилась в тупую и ноющую.

- Прости, пожалуйста, - тихо выдал он.

- Нет, драгоценный мой… - Ромуальд засмеялся. – Нет, вы слышали? Простить его! – парни подхватили смех, но блондин сразу помрачнел, темные губы сжались в нитку. – Держи его, Эдвин, покрепче.

Гарольд взвизгнул и начал вырываться, но Арнольдо схватил его еще и за щиколотки, незакрытые сползшими белыми носками. Его почти уложили на бревно, а Ромуальд схватил его за правую руку, в которой он держал конфету. Липкая шоколадка в фантике выпала, а блондин стиснул тонкое запястье мальчишки. Правой рукой достал из кармана черный коробок спичек.

- Если ты думаешь, что мне это доставляет удовольствие – ты прав. Доставляет. Но обижаться ты можешь только на себя, Гарри, - он усмехнулся. – Ты виноват в том, что сделал, - он кивнул очкарику, и тот сел рядом, крепко стиснул руку воришки. Ромуальд спокойно зажег первую спичку и поднес язычок пламени к большому пальцу Гарольда.

Парнишка взвыл, бешено вращая глазами и срывая голос, дернулся, но держали его крепко.

- Это тебе за меня, - когда на большом пальце появились волдыри, норовящие лопнуть и обуглиться, Ромуальд подставил под огонь указательный палец. – Это за Даррена, - очкарик усмехнулся. Средний палец с уже второй спичкой пошел веселее, Гарольд верещал, как поросенок. – Это за Арнольдо.

Безымянный палец был сожжен в честь Эдвина, державшего мальчишку за плечи.

- А это за тебя, Гарри, ты сам себя обокрал, - блондин сжег ему мизинец и убрал коробок обратно в карман. Встал, поднял брови и улыбнулся. – Пошли, парни. Эдвин, забери конфету, ладно? Она твоя, - парень взял шоколадку и убрал в карман брюк. Гарольда оставили лежать на бревне и плакать, а четверо «Нептунов» пошли обратно к интернату.

- Почему Эдвину? – Арнольдо не перечил, просто спросил, ревниво подскочив к Ромуальду и подлизываясь.

- Он первый заметил, - блондин пожал плечами. Потом остановился и обернулся. – Эй, Гарри.

Парнишка с ужасом взглянул на него, перестав смотреть на красные облезлые пальцы с волдырями.

- Чтоб раньше десяти я тебя в спальне не видел, - улыбнулся капитан вполне добродушно. – И не вздумай хоть кому-то сказать, сам понимаешь, - он отвернулся и пошел прочь, трое друзей – за ним.

* * *

- Пансионат Стрэтхоллан славится своей репутацией среди подобных ей школ-интернатов, - заверила директриса господина Грэхэма, сидящего в кресле напротив. На столике стоял красивый сервиз, дамочка культурно скрестила лодыжки, а не вульгарно закинула ногу на ногу, как бывало в «таких» обществах.

- Я надеюсь на это, мисс Бишоп, - мужчина кивнул. – Понимаете, мой племянник лишился матери всего год назад, с тех пор он жил в моей семье и, надо признаться, не всегда вел себя так, как подобает… Но я прощал ему это, понимая, как ему тяжело. Сейчас, думаю, можно уже отказаться от репетиторов и домашнего обучения, а ваш пансионат кажется мне достойным заведением для людей нашего уровня.

- И вы совершенно правы, господин Грэхэм, - директриса улыбнулась, ее идеальная укладка даже не дрогнула. – Хоть и не все мальчики в нашем пансионате из таких уважаемых семей, дисциплине обязан подчиняться каждый, несмотря ни на что. Обучение на высшем уровне, окружение самое лучшее. Я думаю, Хэйдану здесь понравится, как только он привыкнет.

- Я бы хотел убедиться, что к нему здесь отнесутся, как надо, - мужчине не терпелось отделаться от племянника, попортившего ему столько крови за этот год, сколько его жена не высосала за двадцать пять лет совместной жизни. Чарльз Грэхэм почти ненавидел свою покойную сестру за то, что она посмела умереть так неудачно. Ведь еще каких-то два года стоило ей продержаться с ее проклятой язвой, и все бы вышло наилучшим образом! Хэйдан унаследовал бы поместье и капитал, обязательно поблагодарил бы дядю за помощь с похоронами. Но нет, Кларисса посмела скончаться именно тогда, когда мальчишке было всего шестнадцать, Чарльз сделал ей посмертное одолжение, приютив его… А взамен получил только презрение, пренебрежительное отношение и намеки на то, что это он довел Клариссу до смерти. Не уделял достаточного внимания.

И вообще, из Стрэтхоллана мало кто возвращается таким же, каким туда приехал, ведь интернат расположен на острове, кругом только лес и холмы, горы. Добраться можно только по открытой воде на пароме, а потом еще и на машине ехать приходится. С ума сойти можно.

Сейчас февраль, удивительно теплый для Англии, осталось четыре месяца, а если потом удастся доказать, что Хэйдан не совсем вменяем, его можно будет сдать уже совсем в другой пансионат. Для умственно отсталых, тогда и поместье, и все деньги достанутся Чарльзу. Наследник пролетит мимо капитала как миленький.

А лучше бы ему вообще не вернуться из Стрэтхоллана, тогда даже на пансионат для психов тратиться не придется. Чарльз искренне надеялся, что в интернате найдутся «нужные» парни, которые выбьют из его племянника всю дурь и научат уважать других. На большее он и не рассчитывал.

- Что вы имеете в виду? – директриса выгнула бровь вопросительно.

- Имею в виду, что не всегда ученики школ-интернатов, - Чарльз с долей презрения к сиротам и мальчишкам из необеспеченных семей выделил слово «школы-интернаты». – Относятся к новичкам положительно, особенно к таким, как мой племянник.

Женщина не успела задать логичный вопрос: «А что же такого особенного в вашем племяннике?» Он уже ответил:

- Его положение в обществе и наследство, вы же понимаете. Зависть – далеко не последний порок ваших учеников.

- Я не думаю, что вы можете судить о моих учениках, не зная их, - Чарльз удивился, когда услышал неподдельную злость и обиду в голосе дамочки. Стиснул зубы и не стал перечить. – Стрэтхоллан славится не только хорошими результатами и лучшими учениками, но и религиозным воспитанием. Все они прекрасно знают, что можно делать, а что нельзя, что плохо, а что хорошо; так что зависть – привилегия вашего общества. Думаю, именно Хэйдану придется учиться себя вести, а не моим ученикам. Я надеюсь, вы предупредили его о строгости наших правил?

- Вы имеете в виду наказания? – Чарльз уточнил вежливо, но мысленно просто расплылся в улыбке, он предвкушал, просто фантазировал о том, как мерзавца племянника будут строить. Ноги вместе, руки по швам, подбородок выше, спину прямо. Шаг влево, шаг вправо карается расстрелом без предупреждения.

Последнее – фантазия из разряда «запредельное», но помечтать никто не запрещал.

- Мы не называем это наказанием, мы называем это «вторым шансом», - поправила его женщина. Чарльз даже не стал возмущаться ее заявлению о плохом воспитании «его общества», потому что в этом интернате, в радиусе нескольких десятков километров закон – она, а не он.

- Я сказал ему, что придется вести себя как следует, - заверил мужчина.

- Замечательно, - улыбка у мисс Бишоп была холодная, взгляд в ней не участвовал, оставаясь таким же спокойным, как всегда. Да и сами растянутые губы, обнажившиеся ровные крупные зубы, напоминали акулью пасть. – Тогда, я думаю, мы можем позвать его сюда, вы же хотите попрощаться с племянником?

- Конечно, - мужчина кивнул, а дамочка позвала негромко.

- Мисс Лаенс, - и снова с улыбкой взглянула на Чарльза.

Дверь открылась и круглая, как пушечный шар, женщина втолкнула в комнату парня лет семнадцати. Он неприязненно глянул на обоих, потом остановил взгляд на дяде и усмехнулся.

- Ну что, уже подписал все, что надо? – уточнил он. – Не терпится от меня избавиться, да? – Хэйдан видел дядюшку насквозь.

Директриса улыбнулась и поставила чашку на блюдце, которое держала в другой руке. Все это вместе опустила на столик и сложила руки на коленях, закрытых нежно-розовой юбкой.

- Хэйдан, скажи мне, твой дядя к тебе обратился?

- Нет, а что? – парень глянул на нее с видом: «Чего лезешь?»

- Пока ты будешь учиться в Стрэтхоллане, тебе придется выучить устав и следовать правилам, которые он содержит.

- Понятно, - он отмахнулся и сел в кресло рядом с дядей.

- Встань, Хэйдан Грэхэм, - женщина стиснула зубы и взглянула на него холодно. – Ты в кабинете директора, никто не предлагал тебе сесть и не разрешал ответить. Не смей разговаривать со старшими, если тебя не спрашивают.

Чарльз прикрыл глаза и растекался по креслу сиропом, а Хэйдан все же встал и сунул руки в карманы брюк. На нем был пуловер, рубашка под ним была выправлена из брюк, ворот расстегнут, никакого намека на галстук.

- Теперь попроси прощения и разрешения сесть.

- Прошу прощения, мисс Бишоп, могу я сесть? – Хэйдан фыркнул, но и это было достижением.

- Садись, - дамочка кивнула, он рухнул в кресло, еще в полете закинув ногу на ногу, а руки положив на подлокотники.

В Стрэтхоллане так сидеть было не принято, но об этом директриса решила поговорить с ним позже.

- Ну… Я желаю тебе удачи и успехов в учебе. Надеюсь, ты найдешь себе друзей и отлично проведешь время, уверен, эти четыре месяца пролетят, как каникулы, - Чарльз заверил его с улыбкой, получил одобрительный взгляд женщины и поднялся из кресла одним плавным движением. – Разрешите покинуть вас, мисс Бишоп, паром отходит через сорок минут, меня уже ждет машина, - он поцеловал поданную ему руку и откланялся, ни разу не повернувшись спиной к женщине. Вышел в коридор и расслабленно выдохнул.

«Слава богу, эта змея сделает из него настоящего мужчину. Или он здесь чокнется».

- Как ты думаешь, Хэйдан, почему твой дядя выбрал именно наш пансионат?

Хэйдан помолчал, выгнув бровь с видом: «Вы мне что, уже разрешили отвечать?» И ответил медленно, с чувством собственного достоинства:

- Наверно, потому, что ваш интернат, - он, как и дядя, выделил это слово голосом. – Один из самых ужасных в стране, здесь, говорят, совершенно дикие правила. Это правда?

- Я так не думаю, - мисс Бишоп улыбнулась. Парень не так прост, она любила, когда ученики не ломаются и не смущаются с самого порога ее кабинета. Похоже, он или «Нептун» или «Марс».

- Могу я спросить? – Хэйдан решил издеваться до конца.

- Я слушаю, - женщина кивнула и подвинула к нему чашку с чаем, нетронутую, приготовленную специально для него. Парень даже не посмотрел на это.

- В вашем интернате правда наказывают за непослушание?

- За проступки, - поправила его мисс Бишоп. – За непослушание ученики сами себя наказывают.

- Не понимаю, - парень признался.

- Если учителям не нравится твое поведение, ты получаешь оценку ниже, чем та, которую ты заслуживаешь. Таким образом, чтобы получать оценки в соответствии со своими знаниями и способностями, придется поддерживать и хорошие отношения с учителями.

- Личное отношение играет роль в оценке знаний? – Хэйдан презрительно поднял брови, а холеной рукой поправил волосы. Недлинные, до середины шеи, бронзово-рыжие, почти каштановые. Они были расчесаны на косой пробор и заправлены за уши, одну прядь Хэйдан постоянно поправлял.

- Именно. Я просто не вижу причин врать тебе, так что учти с самого начала: отношения в Стрэтхоллане – главное. Так что очень советую тебе подружиться и с мальчиками, и с преподавателями.

- Спасибо, я учту, - он кивнул, понимая, что с этой ужасной бабой все же можно разговаривать.

«Хабалка необразованная, невоспитанная идиотка, помешанная на шмотках и дисциплине. У вас слишком долго не было мужчины, мисс Бишоп, да никто бы и не польстился на такую тираншу».

Мысленно он уже составил мнение о директрисе, но внешне по-прежнему еле заметно улыбался, как и полагалось. Не нагло, но и не делал лицо камнем.

- Итак… Перейдем к практике, - она снова позвала. – Мисс Лаенс!

Круглая женщина опять ввалилась в двери и подала парню несколько вешалок с формой.

- Здесь есть ежедневная форма, брюки, две рубашки, пуловер с эмблемой пансионата, жилет, пиджак и галстук. Ты можешь по желанию носить пиджак, пуловер, или жилет. Есть форма для занятий спортом, есть костюм для плавания.

«Закрытый купальник небось», - мысленно усмехнулся Хэйдан, но оказалось, всего лишь плавки.

- Так же есть форма для занятий верховой ездой, костюм для фехтования и пижама, - закончила директриса. – В своей одежде, которой у тебя, как я вижу, очень много, - она одарила взглядом два чемодана, привезенных слугой вместе с Хэйданом. – Ты сможешь ходить по выходным после обеда.

Парень приятно удивился. Неужели здесь и плавать разрешено, и лошади есть? Да, кажется, он видел рядом с основным зданием конюшни и домик прислуги, вроде садовниц, уборщиц… Даже за лошадьми здесь следили женщины, водителем интернатского автобуса была женщина. А перед самим интернатом – четырехэтажным, правильной прямоугольной формы зданием, выкрашенным черной краской, было озеро. Причал и площадка с вышками, чтобы учиться нырять.

Интернат определенно был неплох, во всяком случае – не беден.

«Неплохо сиротки устроились», - снова презрительно подумал Хэйдан. «Но с феминизмом они перебрали».

- Также, тебе, наверно, известно, что в нашем интернате спальни учеников делятся не по возрасту или классам, а по командам. Команды носят названия планет, то есть Плутон, Уран, Нептун, Венера, Марс, Сатурн и Меркурий.

- А Земля? – Хэйдан поднял брови, пока просто в шоке и не собираясь лежать на полу в припадке нездорового веселья.

- Земля – команда учителей, - улыбнулась директриса.

«Сумасшедший дом», - заключил Хэйдан.

- Вопрос.

- Задавай.

- В какой команде буду я?.. – он прищурился.

- Я не знаю. Для начала сделай вот эти задания, - она достала из ящика стола, что стоял сбоку, два листа с разными вопросами. И положила перед ним вместе с остро заточенным карандашом. – А потом я решу, где тебе будет лучше. Но если ты захочешь перевестись в другую команду, все будет зависеть не от меня или тебя, а от тех, кто в этой команде состоит. Особенно от капитана.

- Капитана? – парню вообще стало запредельно сложно.

- Конечно. Обычно в командах по десять-пятнадцать человек, но вот, например, в Нептуне или Марсе всего по пять вместе с капитанами. Капитаны отвечают за остальных мальчиков в команде и следят за их успехами в учебе, в соревнованиях, как спортивных, так и просто развлекательных.

«Сумасшедший дом», - снова подумал Хэйдан.

- Почему в Нептуне и Марсе всего по пять человек?

- Ты любознательный, - она не то похвалила, не то пожаловалась. – В Марсе – потому что их капитан очень придирчив к своим подопечным, да и характер у него не из простых.

- То есть, никто просто не хочет к нему идти? – Хэйдан жалостливо усмехнулся.

- Похоже, что так. Но в этой команде все мальчики очень сильные. Не только физически, но и морально. Прямо как ты. А в Нептуне всего пять человек потому, что они лучшие, - парень заметил, с каким удовольствием она сказала «лучшие». С гордым вздохом. – Их капитан просто так никого не держит.

- Выгоняет? – удивился парень.

- Не совсем.

«Понятно, доводит до ручки, так что сами уходят. Просто превосходно…»

- Вопрос.

- Задавай.

- Я не могу стать капитаном?

Директриса подняла брови удивленно.

- У тебя высокие амбиции, Хэйдан. Но, к сожалению, ты капитаном быть не можешь, капитана выбирают сами ученики в начале года.

- Тогда почему те, что в Марсе, выбрали своего злобного капитана?

- Потому что никого другого этот зверинец не слушается, - пожала плечами директриса. Хэйдан понял, что все не так просто, как кажется. В Стрэтхоллане слово «дружба» явно не так часто звучит, как в обычных школах для мальчиков. Не говоря уже о простых, смешанных школах.

- Вот расписание занятий, по воскресеньям тебе, как и всем, придется ходить на службу в церковь при школе.

- Каяться в грехах? – Хэйдан пошутил, взяв листок, но директриса неожиданно кивнула.

- Именно. Ты должен будешь рассказывать священнику обо всех своих проступках. Даже о недолжных мыслях.

- Каких мыслях?.. – Хэйдан прищурился, не понимая.

- Похотливых, - мрачно пояснила женщина.

Парень готов был клясться под присягой: в юности ее кто-то изнасиловал. Она же конченая феминистка, борец за права женщин! Или за чистоту мужчин? Юношей.

«О боже мой», - Хэйдан отчаянно вздохнул про себя.

- Вы уверены, что священнику это интересно? – уточнил он.

- Это его работа, - она засмеялась. – Он нанят в наш пансионат именно для этого. В любом случае, слушать ваши мелкие проступки куда проще, чем истории об убийствах и насилии от людей, что приходят в обычные церкви.

Хэйдан кивнул соглашаясь. Он удивился, как расслабился после разговора с этой женщиной, весь его запал и ярость прошли, злость на дядю тоже. Он будто плыл по течению, как заколдованный. Поэтому решил отчаянно сопротивляться странному влиянию странной тетки. И думать о чем-нибудь таком… Недолжном, например. Мало ли. Зато отвлекает. А еще можно повторять в уме таблицу умножения или неправильные глаголы из французского языка.

- Я вижу, вопросы у тебя закончились? – директриса улыбнулась. – Тогда я оставлю тебя на полчаса, выполняй задания, а потом я отпущу тебя и скажу, в какую спальню ты можешь отнести свои вещи, - она вышла из кабинета, поправив юбку, разгладив на ней невидимые складки. Хэйдан оставил вешалки с формами лежать на своих коленях, а сам взял карандаш и принялся за тест. Он был сложным, это точно, но выполнимым.

«Как этих сироток муштруют», - подумал он. «Небось, чтобы после интерната не дурака валяли, а пахали и пахали как следует».

Он отложил карандаш и услышал шум за окном, переложил вешалки на свои чемоданы и выглянул. Снаружи окна пансионата выглядели мрачно, как черные дыры на черных же, немного облупившихся стенах. Рамы выкрашены белой краской. А еще на улице было мрачно, как и на всем острове, как успел заметить парень. Тучи просто не растворялись, они были постоянно, но дождь почему-то никак не хотел начинаться.

Во дворе, одетые в форму, маршировали младшие ученики. Они шли в три колонны, чеканя шаг по каменному двору, у старшеклассников, возглавляющих колонны, к поясам были пристегнуты барабаны, они били палочками с большими круглыми наконечниками по этим барабанам одновременно. Что-то кричали хором, наверняка речевки или гимн Стрэтхоллана.

Хэйдан не заметил, что полчаса уже истекли, он только вздрогнул, когда дверь сзади захлопнулась. Директриса вошла и улыбнулась, протянула руку за тестом.

- Закончил уже? Молодец, - она посмотрела на листки и нахмурилась. Хэйдан не понял, что ее там не устроило, но она вдруг улыбнулась и взглянула на него. – Правда молодец. Очень хорошо. Я думаю, тебе лучше самому выбрать команду.

- Каким образом? Вы же сказали, что команды выбирают новичков, а не наоборот?

- У нас не так много новичков, чтобы команды и их капитаны были разборчивы, - поделилась секретом мисс Бишоп. - Мисс Лаенс! – снова позвала она женщину-шар в черном платье чуть ниже колен и белом фартуке. И села за стол, а не в кресло перед журнальным столиком, сцепила пальцы в замок и поставила локти на стол. Подбородок на руки и взглянула на Хэйдана задумчиво. – Я смотрю, тебе понравился наш марш?

- Неплохой, - кивнул Хэйдан. – Если вам интересно…

- Конечно.

- В школе, где я учился год назад, маршировали отвратительно: все невпопад, нога с ногой расходилась, - он улыбнулся, директриса засмеялась.

- Какой ужас. А как тебе наш гимн?

- Я не расслышал, окно же закрыто, - он виновато пожал плечами.

- Еще услышишь, - мисс Бишоп пообещала. И тут в дверь кабинета постучали. Женщина-шар с фанатичной улыбкой сделала реверанс и отступила в сторону. Хэйдан невольно отошел поближе к директорскому столу, из-за которого женщина уже вышла и встала рядом с ним, скрестив руки на груди. Парень сунул руки в карманы и уставился на вошедших парней. Судя по тому, что их было семеро, Хэйдан понял: это капитаны команд.

- Познакомься, Хэйдан. Это наши капитаны, с ними ты будешь учиться оставшийся год, надеюсь, вы подружитесь.

Капитаны молча стояли и смотрели не на нее, а прямо перед собой, стоя по стойке смирно, убрав руки за спины и держа головы гордо и высоко.

- Кристиан – Уран, Даниэль – Сатурн, Флориан – Венера, Генри – Меркурий, Арнуа – Плутон, Габриэль – Марс и Ромуальд – Нептун.

«Выпендрились», - подумал Хэйдан, оценив имена.

- Мальчики, это Хэйдан Грэхэм, новенький, он будет учиться с вами до конца года, так что постарайтесь произвести лучшее впечатление.

- Как скажете, мисс Бишоп, - хором, так что Хэйдану стало жутко, ответили капитаны. И только Габриэль, что командовал Марсом, позволил себе быстрый взгляд в сторону новичка и ухмылку. Еле заметную, но Грэхэм понял: в этой рыбной лавке не заморожен был только он.

И как выбирать? Кто больше понравится, или как? Оригинальный способ.

- Ну? Что выберешь? – директриса улыбнулась. – Я не настаиваю, но думаю, тебе лучше подумать о Марсе или Нептуне. Не в обиду остальным, но другие команды занимаются меньше, учатся меньшее количество часов и спортом увлекаются не так сильно. В Марсе самые сильные, в Нептуне…

- Самые лучшие, - вдруг ухмыльнулся капитан Нептуна так, что Хэйдан подумал: «Все, парня казнит эта мегера в розовом костюме».

Но мисс Бишоп только посмотрела на блондина с ровным пробором, прямыми волосами, заправленными, как и у Хэйдана, за уши. В отличие от остальных капитанов, только он, Габриэль и капитан Венеры, чье имя Хэйдан тут же забыл, выглядели на семнадцать, почти восемнадцать. То есть, его ровесниками. Остальным было максимум по шестнадцать. Блондин одарил директрису медленным, ленивым взглядом, полным гордости, но не переступающим границу уважения к старшим.

В школе, где раньше учился Грэхэм, тот же Габриэль, к примеру, в этот момент не упустил бы возможности подколоть «коллегу», сказав что-то, вроде «лучшие, но слабые?» Здесь же он промолчал.

- Именно, - кивнула директриса, блондин снова уставился в стену, будто он неживой.

- Марс, - повел плечом Хэйдан. И заметил, как расслабились все капитаны (не придется отвечать за еще одного ученика), кроме трех старших. Капитан Венеры чуть не закатил глаза, мол, повезло не ему. Габриэль едва сдерживал довольную улыбку. А капитан Нептуна с таким же сложным именем, как у капитана Венеры, заметно стиснул зубы, так что узкая челюсть четко обрисовалась. Хэйдан мог поклясться, он нажил врага. Зато и Габриэль теперь будет отличным забором, отгораживающим его от этого врага.

- Прекрасный выбор, - улыбнулась директриса и снова позвала. – Мисс Лаенс!

Женщина-шар открыла дверь, все так же улыбаясь. Капитан Нептуна, стоявший последним, но ближе всех к двери, развернулся первым и вышел из кабинета в три шага. Хэйдан оценил то, чем парень мог гордиться: волосы ровным полотном лежали на спине, доставая до самой ее середины. И это явно был натуральный цвет.

Что ж, у Хэйдана тоже цвет настоящий. Редкий, аристократический.

Все капитаны вышли, остался только его.

- Габриэль, проводи Хэйдана в вашу спальню, пожалуйста, проследи, чтобы с ним обращались… Хорошо, - мисс Бишоп сказала это выразительно, парень наклонился, взял один из чемоданов Грэхэма и заверил.

- Как скажете, мисс Бишоп.

Он вышел за дверь, Хэйдан подхватил второй чемодан, вешалки с формами и пошел следом.

Он волновался, думая о том, что сказать капитану, учитывая, что он, как выразилась директриса, «обладает сложным характером». Но Габриэль, как только дверь за ними закрылась, обернулся и усмехнулся.

- Почему в Марс?

Хэйдана отпустило.

- Потому что у Нептуна капитан отмороженный, - фыркнул он и понял по улыбке парня, что только что завел себе если не друга, то союзника.

- У него башня съехала уже давно и окончательно, - пояснил Габриэль, сворачивая в коридор и поднимаясь по крутой лестнице с высокими ступенями.

- Заметно, - Хэйдан вздохнул.

- Грымза сказала, что я урод, да? – Габриэль так нагло окрестил директрису грымзой, что Хэйдан подавился бы, но ничего во рту не было. Не языком же давиться.

- Намекнула, - согласился.

- Это потому, что я не заглядываю ей в рот, как этот слизняк.

Им навстречу по лестнице как раз спускался этот самый слизняк. Он, в отличие от Габриэля, был одет не в пиджак, а в жилет, как заметил Хэйдан еще в директорском кабинете. Капитан-со-сложным-именем одарил капитана Марса снисходительным взглядом и получил нежный ответ.

- О, вот и ты. Как раз о тебе говорили, - Габриэль фыркнул, проводив его взглядом, Хэйдану пришлось посторониться, и то блондин развернулся боком, чтобы пройти по узкой лестнице мимо него.

- Я думал, ты о том, что у тебя в штанах, - спокойно ответил «слизняк» и уполз вниз, свернул за угол.

Хэйдан прикусил щеки изнутри, чтобы не вырвалось тихое и нервное «хи-хи».

- Видел? «Лучшие», тоже мне, - Габриэль поморщился. – Лучше к нему вообще не подходи, достанет так, что взвоешь. Мистер невинность, - парень гнусно захихикал.

- В смысле? – Хэйдан поднял брови, остановился, подождал, пока Габриэль откроет дверь спальни с надписью «Марс» на табличке. Внутри было уютно, всего семь кроватей, две пустых, одну должен был занять он.

- Заходи, выбирай свободную, кидай барахло и переодевайся. Скоро ужин, - распорядился капитан и привалился к стене. Хэйдан на него еще раз глянул, на высокий рост, чуть выше, чем у самого Грэхэма, на широченные плечи, короткие каштановые волосы, вьющиеся крупными кольцами. И мужественное, уже совсем не детское лицо.

- Спасибо, - кивнул он на всякий случай. – Так что там с мистером невинность? – он сдвинул брови и улыбнулся, задвинув чемоданы под кровать возле окна и раздеваясь, чтобы натянуть интернатскую форму.

- Перед Рождеством священник нас пытал тут. Мол, какие у вас мысли недолжные завалялись? Ну, все молчат, конечно, никто не признается. А он нам: если не раскаетесь, в аду гореть вам, развратники. Ну, Ромео и выпендрился, сел и со спокойным таким лицом говорит, - Габриэль театрально сел на чью-то кровать, закинул ногу на ногу, сложил руки на колене и сделал лицо, похожее на кирпич, с которым вместо физиономии ходил Капитан-со-сложным-именем. – «Каюсь, меня трижды посещали похотливые мысли о нашей садовнице», - Габриэль выдал это таким голосом, что Хэйдан невольно прыснул и расхохотался.

- Неужели так и сказал?

- Серьезно. Непонятно, правда, для чего. То ли выпендрился, то ли благородный жест выдал, всех выгородил перед директрисой. Священник, этот говнюк, нажаловался бы ей, что мы похотливые извращенцы, а она бы снизила все оценки сразу. Так что он еще легко за всех отделался, получил три лишние молитвы с утра, и все. Ну, и садовницу уволили.

- Ее-то за что?

- А вдруг он пойдет воплощать свои мысли, а потом придет и покается, мол: «Так вышло, я же вас предупреждал»? – Габриэль усмехнулся. – Хотя здесь, вообще-то, это запрещено, - он закатил глаза.

- Запрещено что? – Хэйдан взял было жилет, но капитан его остановил.

- Надень лучше пуловер или пиджак.

- А какая разница? – парень не понял.

- Нептуны ходят в жилетах. Все, - Габриэль закатил глаза, и Хэйдан послушно натянул пиджак. – Так вот. В Стрэтхоллане запрещено даже думать об «этом», как ты уже понял. Учителя с ума сходят, лишь бы нас оградить от «этого» лет до восемнадцати. Думаю, если бы они могли, они бы и дальше ограждали, но, слава богу, через четыре месяца мы отсюда наконец выйдем. Прямо как из тюрьмы, ей-богу, - он вздохнул.

- А кто сейчас старшие?

- Ромуальд, я, Флориан, ты и еще восемь парней из других команд.

- Но у них младшие капитаны, - Хэйдан удивился.

- Потому что самим лень командовать, - пояснил парень. – Ну, ты готов? Двигай конечностями, пошли, - он кивнул и пошел на выход. Хэйдан безропотно потащился за ним, решив, что все не так плохо, как казалось сначала. «И имя у слизняка дебильное».

Столовая оказалась небольшим залом с длинными столами и тяжелыми стульями. На раздаче Хэйдан откровенно заскучал, очередь двигалась медленно, а ничего вкусного все равно не было.

Не было даже съедобного, просто какая-то гадость. Они сели за край одного из столов в середине, Габриэль лениво ковырялся в макаронах с майонезом.

Потом подошли остальные «Марсы», так что он начал их представлять.

- Парни. Это – Хэйдан. Новенький, аристократ, так что будьте адекватны, умоляю, - парень закатил глаза.

- В смысле? – сделал вид, что не понял, тощий рыжий парень с веснушками. У него рыжина была не такая, как у Хэйдана, волосы напоминали солому, лицо было усыпано веснушками, глаза были круглые и глупые. А губы и вовсе, как вишни, темно-красные.

- Особенно ты, Лео… - по голосу Габриэля Хэйдан понял, что это местный тайфун, сносящий все подряд. – А это – Дил, Фил и Робин, - быстро перечислил остальных капитан. Дил и Фил оказались близнецами с острыми взглядами. Робин – спокойным парнем, уткнувшимся в книгу.

- Хэйдан, значит? – спросил Дил.

Парень кивнул, решив пока не есть, а ограничиться стаканом молока.

- Сирота или отделались? – усмехнулся Фил.

- Отделались, - удивился их проницательности парень.

- Ясно, - хором заверили они.

- Кому-то сейчас челюсть сведет, - Лео показушно зевнул, похлопав ладонью по открытому рту, и помахал пальцами кому-то за угловым столом. Хэйдан тоже обернулся и поймал тяжелый взгляд капитана Нептуна. Тот вместо того, чтобы отвернуться, продолжал смотреть в упор.

- Ты прав, - Грэхэм округлил глаза на секунду, двинул бровями и намотал на вилку спагетти. С умным лицом пожевал.

- Просто припекает его, я смотрю, - Лео с интересом изучал отмороженного слизняка. – Что случилось у грымзы в кабинете? Вы его избили? Ах да, это же у него всегда лицо такое… Какая жалость, - Лео поцокал языком о зубы, и Хэйдан чуть не подавился, хихикнув. Лео вовсе не был таким дураком, каким казался.

- Ты бы видел его харю, когда Хэйдан Марс выбрал, - Габриэль закатил глаза.

- Ты разве видел его лицо? – удивился парень.

- А почему нет? – ответно удивился капитан.

- Мне казалось, вы смотрели прямо.

- Это он смотрел прямо, потому что псих. А я смотрел везде сразу, у меня боковое зрение развито. Его аж перекосило, когда ты сказал, куда пойдешь. Я думал, к полу примерзну.

- Они такие спокойные… - опять обернувшись, тихо вслух подумал Хэйдан.

- Они всегда такие, - хором сказали Дил и Фил.

- И их четверо, - поразился, посчитав, парень.

Габриэль нахмурился и обернулся. Тоже посчитал. Потом вспомнил и махнул рукой.

- Да ну их.

Лео, напротив, решил объяснить.

- Вот это мурло – самый страшный урод на планете, зовут Ромуальд, но это учителя придумали, он сирота, с рождения тут мается. Сокращенно, вообще-то, Ромео, так что можешь смеяться от души, сколько влезет. Слева от него – Арнольдо, рыжий который. Он пловец, побеждает во всех заплывах, шестнадцать лет, заглядывает слизняку в рот, будто у него зубы золотые. Справа – Эдвин, он тряпка вообще, бегун, срывает все ленты в кроссах. Тоже шестнадцать лет. Рядом с Арнольдо – Даррен, пятнадцать лет, очкарик и зануда, зубрит вечно и всегда получает медали за викторины и экзамены. Что очень бесит нашего Роби, - Лео глянул на парня с книгой, Хэйдан все понял. – А пятого сейчас нет, его зовут Гарольд, ему всего тринадцать, и сегодня утром он украл с тумбочки слизняка конфету, - сообщил Лео таким голосом, будто Гарольд убил бабушку капитана Нептуна.

- И что?

- Они полдня его искали, а потом загнали в лес и что-то там сделали, больше я мелкого не видел, - Лео пожал плечами.

- Думаешь, серьезно? – Габриэль глянул на него с сомнением.

- Вряд ли. Ты же его знаешь, только дай в руки спички.

- Ему так дорога была эта конфета? – Хэйдан нашел это очень смешным. – Директриса подарила?

- Грымза-то? – Лео фыркнул. – Сомневаюсь. Хотя она могла подарить ему конфету, лишь бы он перестал зубы стискивать. Мне иногда интересно, а он на вилке следов не оставляет? Ну, там… Оттиск такой, типа клейма…

Хэйдан опять засмеялся.

- А вообще-то, он просто бесится, когда кто-то нарушает правила. Дисциплина у этих Нептунов ужасная, он их в кулаке держит и периодически сжимает, так что кишки лезут. А Гарольд спер эту несчастную конфету и поплатился.

- Он же маленький, - Фил пожалел мальчишку.

- Ромуальду плевать, хоть пятилетний, - напомнил ему Дил.

- Имя глупое, - выдал свое мнение Хэйдан. И тут же вздрогнул: на плечи сзади ему опустились чьи-то руки.

- Мне послышалось, или аристократишка что-то пискнул?.. – капитан Нептунов оказался рядом так неожиданно, что даже Габриэль, смотревший в тарелку, его не заметил, а Лео просто сидел спиной, как и Хэйдан.

- Он всегда реагирует на свое имя, да? – Грэхэм демонстративно игнорировал самого обладателя имени.

- Неизменно, - кивнул Лео, впрочем, стараясь на Нептуна не смотреть.

- Прямо как собака на кличку, честное слово.

Сзади засмеялись глухо.

- Умный такой, что же ты у Марсов забыл? – блондин так и стоял, наклонившись, Хэйдан передернулся, когда ему по щеке щекотнули длинные белые волосы.

- Мне просто жалко затмевать своим умом твою тупость, - обернувшись, выдал парень и взглянул на обладателя глупого имени. Блондин выпрямился, заправил волосы за уши и сложил руки на груди.

- Ах, вот как… Ну, так ты не переживай, мы скоро узнаем, насколько ты умный и сильный.

- Во всяком случае, мои родители умерли, а не бросили меня на пороге приюта, - сладко улыбнулся Хэйдан, и Габриэль округлил глаза, прикрыл лицо левой рукой, чтобы Ромуальд не видел, что он шепчет Лео. Он шепнул одними губами: «Это он зря…» Рыжий кивнул, сосредоточенно ковыряясь в своей тарелке.

Казалось, вся столовая затихла, ожидая реакции капитана Нептуна.

- Во всяком случае, мои положительные качества не заканчиваются титулом моих родителей, в отличие от твоих.

- А у тебя они вообще есть, положительные качества? – Хэйдан начинал злиться. Каким бы холодным и ядовитым ни был этот отмороженный сиротка, Хэйдан Грэхэм просто был рыжим. Это было еще одним его положительным качеством, ведь рыжие в большинстве своем отличаются агрессивным характером и вспышками гнева.

- Еще узнаешь, - многообещающе улыбнулся блондин с видом: «Тебе до меня далеко». Лео показалось, что его темные губы еще сильнее потемнели, будто он задыхался, а темные веки выглядели так, будто ему подбили оба глаза. Впрочем, подбитыми они не были, вполне обычные глаза, разве что формы красивой. И темно-карего цвета.

Никто в Стрэтхоллане не решился бы утверждать, что Ромуальд некрасив, ведь всем было ясно, каким образом он появился и почему мать его бросила. Вполне вероятно, что это была запретная связь красивой девушки и красивого юноши; она была из богатой семьи, он – из бедной, поэтому, забеременев и родив, она решила избавиться от сыночка и оставила его здесь, на острове, на пороге Стрэтхоллана, чтобы уж точно еще очень долго не увидеть. А может, и вовсе забыть.

Ромуальд был хорош собой, с этим поспорить было невозможно. Высокий, но не широкий лоб, идеальной формы лицо, аккуратный, очень ровный и тонкий нос, делающий его похожим на лисицу. Карие глаза, умудряющиеся быть холодными. Темно-русые ресницы и аккуратные брови, белые волосы, которыми он, конечно, гордился. Темные губы и темное же пятнышко возле рта – родинка.

Хэйдан не стал говорить ему, что говорил его дядя о родинках возле рта. По крайней мере, у женщин.

Пока не стал.

Ромуальд же, напротив, рассматривал его, совершенно не стесняясь. Но не нагло и заинтересованно, а критично. Он решил, что новенький нахал похож на ирландца, не считая цвета глаз и высокого роста. Хоть веснушек, как у Лео, у него и не было.

«Грязнокровка», - подумал Ромуальд.

Каким бы сиротой он ни был, видно сразу: у него чистая английская кровь, причем аристократией там пахнет не меньше, чем у Хэйдана. Просто непризнанной.

Хэйдан же мрачно его изучил и подумал, что настоящий английский отморозок смахивает на эльфа из страшных сказок. Вот еще уши острые были бы, и вообще – хоть в кино снимайся.

Лео решил разрядить обстановку, прерывая их молчаливую дискуссию взглядов.

- Да, кстати. А почему ты, Ромео, отзываешься на свое имя всегда?

- Может, потому что меня так зовут? – логично предположил блондин, переключив внимание на него.

- А команды тоже выполняешь? Ромуальд, голос! – Лео хихикнул, Габриэль улыбнулся.

- Иди к черту, - спокойно ответил капитан Нептуна.

- Надо же… Работает, - Лео доверительно сообщил об этом Хэйдану, тот усмехнулся.

- Ромуальд, служить! – громко приказал Лео, весь стол засмеялся. Да и не только их стол.

Но Хэйдан ничего не успел сделать и только подавился смехом, когда блондин схватил стакан рыжего и выплеснул ему в лицо. Лео захлебнулся хихиканьем, все замолчали, парень обтекал, капли компота падали на скатерть.

- Еще что-нибудь, Ваше Величество? – предложил блондин.

- Катись отсюда, - попросил Хэйдан и подал Лео салфетку, которую тот никак не мог нашарить.

- Слушай ты, грязнокровка, - Ромуальд наклонился к нему и прошипел. – Закрой свой грязный рот, а то тошнит всех. И сам катись отсюда, собирай вещички и лучше всего – проваливай к себе домой. Тебя там уже заждался твой дядюшка, - он хмыкнул.

- А ты не наклоняйся так близко, выродок, я с тобой целоваться не собираюсь, - Хэйдан посмотрел ему в глаза, не боясь встретить взгляд. – Пошел вон.

- Ты об этом еще пожалеешь, - пообещал блондин и спокойно вышел из столовой.

- Интересно, о чем это я пожалею, - фыркнул Хэйдан, допивая молоко.

- Ты бы лучше спросил, о чем конкретно из всего, что ты ему сказал, - улыбнулся Габриэль.

- По-моему, больше всего его обидел отказ целоваться, - буркнул помрачневший Лео, решив отыграться хотя бы за спиной блондина.

- Мистер Райзен, о чем вы сейчас говорили? – вдруг спросила появившаяся неподалеку от их стола учительница. Пожилая и озабоченная всеобщим целомудрием.

- Ни о чем, - парень покачал головой. Шепнул Хэйдану. – У нее нервный рефлекс на такие слова. У слизняка, впрочем, тоже.

Хэйдан шепотом поделился мыслью.

- Да он наверняка и целоваться-то не умеет, чего обижаться.

Парни засмеялись тихо. Лео заинтересовался.

- А ты сам-то умеешь?

- Конечно, - соврал Хэйдан, не покраснев. «Ну да, умею. Все умеют, это же природой заложено».

- Везет, - закатил глаза Лео.

- А ты нет? – Грэхэм «удивился».

- А с кем? И когда? Когда меня сюда сплавили, мне было столько лет, что я готов был любую девчонку променять на игрушку.

Габриэль засмеялся.

- У меня то же самое. Но как только я отсюда выйду…

- Найдешь себе приличную девушку, - хмыкнул Фил.

- Красивую и не сильно умную, - добавил Дил.

- Женишься на ней, - продолжил Роби скромно и отрешенно.

- И снимешь с нее трусы, - закончил Лео, парни прыснули, развеселившись.

- И так никогда и не научишься целоваться, - шепотом напомнил Хэйдан. Габриэль сдержал тупой хохот.

- Это точно, чтобы трусы снимать, целоваться не нужно, - заверил Лео. – Что же делать, как быть? – театрально загрустил он.

- Вон, иди, поймай слизняка, он не против будет. Потренируйся, - предложил капитан.

Лео высунул язык и поскреб по нему вилкой, одновременно скосив глаза к носу, так что все поняли, что он думает об этой идее.

- Меня стошнит. Да и Бишоп взбесится. Она же… против всяких похотливых мыслей.

- У тебя о нем похотливые мысли? – все уставились на рыжего в ужасе.

- Я не… Хватит издеваться, а?! - парень обиделся в шутку.

- Да и вообще, он не согласится, зря вы так, - вдруг решил заступиться за отмороженного Нептуна Хэйдан. Все уставились уже на него. Он пояснил. – Ну, зубы стиснет, как обычно, и все, полный привет, - пожал плечами. – И потом, его же сначала поймать надо… Маяться ради этого? Гадость.

Глупые издевки прервала учительница, выгнав всех из столовой и отправив спать, хоть и была суббота.

Выйдя в коридор и пройдя по первому этажу до лестницы, Хэйдан заметил сидящего на широком подоконнике мальчишку. Он сидел, согнувшись, и всхлипывал, баюкая правую руку.

- Это кто?.. – Хэйдан шепнул капитану. Тот посмотрел и закатил глаза.

- Гарольд, помнишь, мы тебе говорили? Эй, Лео, - позвал он. – Что с ним?.. – тихо уточнил.

Рыжий прищурился и вдруг округлил глаза.

- Пальцы сжег. Я так и знал, - он фыркнул и пошел вверх по лестнице, близнецы и Робин за ним.

- Так и оставим? – удивился Хэйдан.

- Он не в нашей команде, какая разница? – поднял брови Габриэль.

- Ладно, вы идите, я просто спрошу, что случилось. У него, мне интересно, - пожал плечами Грэхэм.

- Хорошо. Ты помнишь, где спальня?

Парень кивнул, с памятью у него все было в порядке.

- Тогда не опаздывай, если учителя заметят тебя после отбоя – будет не смешно. Да и вообще, зря ты к нему сейчас полезешь, он не оценит, - заверил Габриэль и пошел за остальным наверх.

А Хэйдан подсел к мальчишке, устроился на подоконнике и начал.

- Привет. Тебя Гарольд зовут, да?

Тот поднял на него заплаканные, красные глаза. Кивнул, шмыгнув носом, и подумал, что не видел раньше этого парня. Он был не страшным, а очень даже симпатичным. И у него не было в глазах запуганности.

«Новенький у Марсов», - решил Гарольд.

- А тебя? – уточнил он.

- Хэйдан Грэхэм. Сегодня только приехал, в команде Марс. А что с твоей рукой? – он показушно удивился, будто заметил только сейчас.

- Ничего, - парнишка покачал головой, пряча руку за спину.

- Обжегся, наверно? – улыбнулся Хэйдан, пытаясь его как-то к себе расположить.

- Может быть, - неопределенно ответил Гарольд.

- Покажешь? Вдруг серьезно, может грязь попасть.

Гарри засомневался и все же протянул ему руку ладонью вверх. Хэйдан посмотрел на пальцы и вздрогнул. Не полный финиш, конечно, но достаточно для того, чтобы долго болело.

Его фразу «Думаю, все обойдется» прервал теперь уже знакомый голос.

- Гарри.

Парень встрепенулся и посмотрел за спину Хэйдана, тот тоже обернулся и увидел слизняка. Чуть не улыбнулся.

«Он всегда появляется там, где его не ждут».

Но Ромуальд на него не смотрел.

- Отбой уже был. В спальню, быстро.

- Но ты же сказал… - Гарольд помнил, что капитан не хотел видеть его в спальне раньше десяти.

- А сейчас я говорю: марш в спальню. Бегом! – Ромуальд рявкнул, и парень сорвался с места.

- Извини, - побежал по лестнице наверх.

- А ты, грязнокровка, - блондин наконец перевел взгляд на Хэйдана. – Не смей приближаться к нему.

- Кто ты такой, чтобы мне запрещать? – Грэхэм встал и оказался с ним на одном уровне. Заметил, что Нептун опять на секунду стиснул зубы.

- Я – капитан Нептунов, тебе я запрещать не могу, но я запрещаю им с тобой общаться. Разговаривать, приближаться и даже смотреть. Так что постарайся сделать так, чтобы они этот запрет не нарушали, или я их снова накажу, - Ромуальд улыбнулся мерзко. – Хочешь, чтобы я ему и вторую руку испортил?

- Подонок.

- Грязнокровка, - фыркнул блондин, поняв, что оправдываться Хэйдан не собирается. Чистокровный тут же бросился бы в драку, а этот – нет. Значит, и правда его мать спуталась с каким-то ничтожеством.

«Прямо как моя, вот только моей ума хватило не позориться», - подумал Ромуальд.

- Выродок, - с чувством повторил Хэйдан, выдохнув это ему в лицо. В отличие от блондина, у него была не болезненно-бледная кожа, не темные от недостатка света губы и веки. Хэйдан отличался нормальным, персиковым цветом лица, такого же цвета губами, куда чувственнее, чем у капитана Нептунов. И глаза, даже будучи такими же карими, были намного теплее. Они даже грели, казалось, взглядом. Как огонь. А сейчас обжигали из-за злости, кипевшей внутри.

Только это Ромуальду и понравилось, он ведь так любил все горячее, трескучее и яркое.

- Спокойной ночи, - пожелал он в ответ на «выродка» и развернулся к лестнице.

- Благодарю, - так же ядовито отозвался Хэйдан.

В спальню команды Марса он вошел только через десять минут, когда успокоился. Прошел до окна, принялся искать пижаму в вешалках с формой. Потом повесил их в стоявший рядом шкаф. Он уже залез под одеяло и закрыл глаза, когда услышал голос Габриэля.

- Ну как? Оценил он твою заботу?

- Не очень, - вздохнул Хэйдан. – Но он пытался.

- Готов поспорить, появился слизняк, - сонно буркнул Лео.

- Он всегда появляется, когда не надо? – уточнил Хэйдан ехидно.

- Он им как мать и отец в одном лице, поэтому им не нужна твоя жалость и забота, - пояснил капитан. – Они ему все прощают.

- Но он же псих, вы бы видели, что с его рукой!

- Пройдет. Зато он больше не будет воровать. Ромео умеет учить, хоть он и больной на всю голову.

- Не понимаю, - Хэйдан уткнулся в подушку. В нем всегда горело какое-то непокорное пламя, это раздражало дядюшку, доводило до истерик его жену. Но мать говорила, что это досталось ему от отца. Отца Хэйдан любил, но не слишком хорошо помнил, он умер давно, еще когда парень был маленьким. Меньше, чем Гарольд сейчас.

И ему всегда казалось, что решать за себя имеет право только он сам, что если ему хочется нарушить правило – он имеет на это право. Лучше сделать и извиниться, чем просить разрешения. Это ли не свобода?

- Поймешь, - заверил его Лео.

- Он их лишает выбора, - злобно буркнул парень.

- Зато дает им понять, какой выбор правильный.

- Откуда ему-то знать?!

- Ну, знаешь… Когда есть выбор между воровством и честностью, даже ежу понятно, что правильно второе.

«Это как посмотреть», - все равно бунт в Хэйдане не утих.

- А он будто безгрешный? – фыркнул он недоверчиво.

- Я же тебе говорил перед ужином. Мистер невинность, грымза на него молиться готова.

- Все равно. Все когда-нибудь ошибаются и совершают то, чего нельзя. Его тоже нужно проучить.

- Так ведь не за что учить-то. И мы не в Нептуне, не имеем права, - напомнил капитан.

- Совсем? А как насчет «темной»?

- Нельзя. Грымза просто на клочки разорвет, да еще и оценки снизит до предела. А Ромео можно все, он же капитан. Он же мучает только своих, ему за это ничего не будет. Разве что похвалят.

- Дурдом, - ругнулся Хэйдан и решил спать. – Ладно. Всем спокойной ночи.

- И тебе, - почти хором ответили парни.

Гарольд же сидел и всхлипывал, пока Ромуальд мрачно мазал ему пальцы какой-то мазью, взятой у медсестры под предлогом простого ожога.

- Не ной, пройдет, - заверил он.

- Да, пройдет… А все равно больно! – выделывался мальчишка, будто это и не сам капитан ему пальцы сжег.

- Все, ложись.

- А тот новенький, он…

- Спать, я сказал! – блондин рыкнул на него, и Гарольд тут же накрылся одеялом с головой, затих.

- Он назвал тебя выродком, - напомнил Арнольдо парню, пока тот тоже переодевался в пижаму.

- Он сам грязнокровка, так что мне все равно, - немного фальшиво ответил блондин и забрался под одеяло. Отвернулся ото всех и закрыл глаза, обнял подушку.

- Да и вообще, он урод. Ты намного лучше, - сообщил пловец и погасил свет. Хоть это и было запрещено, он сам иногда думал, что ни за что не отказался бы разделить симпатию своего капитана.

Вот только капитан не только не собирался симпатизировать Арнольдо, он даже не думал об этом.

Ночью тихое хоровое сопение стало нарушаться плачем, хныканьем и повторением: «Мама… Мамочка!.. Мама-а-а!»

Ромуальд проснулся и сел, подняв руки к лицу. Протер глаза и уставился на всхлипывающую кровать.

«Боже мой», - вздохнул он, поняв, что это Гарольд спит и хнычет во сне. Его мать сдала сына в Стрэтхоллан только потому, что у нее не было времени, чтобы самой воспитывать его. Она его любила, безусловно, часто навещала, но рядом быть не могла.

Блондин тихо встал и подошел к его кровати, сел на нее с краю, погладил мальчишку по встрепанным волосам.

- Мама! – в очередной раз заныл парень, мечась и раскинув руки.

- Ш-ш-ш, тихо, - чтобы он не разбудил остальных, Ромуальд откинул одеяло и сам залез к парню в кровать, сложил его руки нормально, чтобы он не повредил ожоги. Приподнявшись на локте, минут десять просто лежал, уговаривая замолчать, уверяя, что все хорошо.

У матери Гарольда были длинные темные волосы. С плеча капитана свисали точно такие же, только светлые, так что, потрогав их, Гарри окончательно уверился: мама его не бросила, она лежит рядом. Затих и заснул, пригревшись у чужого бока. Ромуальд наконец получил возможность поспать, положил голову на согнутый локоть, а второй рукой обнял несчастного мальчишку за плечи.

Капитан обязан был делать все для блага команды. Устанавливать правила и стандарты, руководить и командовать, наказывать за нарушения, утешать и успокаивать, придумывать занятия.

Это было совсем не так просто, как казалось на первый взгляд.

Дата добавления: 2015-09-06