Funk (Kirchengesch., 373) пишет: In Rom. schien alles hauflich zu sein.

папских секретарей принесло в папскую казну 62.400 дукатов. В буллах о созда­нии должностей откровенно сказано, что делалось это для получения средств. 52 человека скрепляли печатями папские буллы. Их называли plumbatores, от на­звания свинцовой печати, которую они использовали. Эта должность стоила 2500 дукатов. Даже должность библиотекаря Ватикана продавалась, а папская тиара отдавалась в заклад. Не стоит удивляться, что во времена всеобщей торго­вли церковными должностями подделка папских документов превратилась в бизнес. Два папских нотариуса признались, что за два года выпустили полсотни поддельных документов. Несмотря на ходатайства друзей, их повесили и сожгли в 1489 г.⁷⁹⁰

Дети Иннокентия не отличались никакими выдающимися особенностями и не участвовали в интригах. Ходили слухи, что их было 16, все — от замужней женщины⁷⁹¹. Франческетто и Теорина, похоже, родились до того, как их отец стал священником. Брак Франческетто с Маддаленой, дочерью Лоренцо Вели­колепного, отпраздновали в Ватикане 20 января 1488 г. Десять месяцев спус­тя внучка папы Перетта, дочь Теорины, вышла в Ватикане замуж за маркиза Финале. Понтифик сидел за столом вместе с дамами, что не было принято. В 1492 г. еще одна внучка, также дочь Теорины, вышла за герцога Людовика Арагонского⁷⁹².

Трудно поверить заявлению Инфессуры, который подробно рассказывает, что Иннокентий издал указ, разрешающий клиру и мирянам Рима иметь наложниц. Запрет на сожительство с наложницами был объявлен пагубным для Божьего закона и чести клира, поскольку практически все клирики, от высших до низ­ших, имели наложниц или любовниц. Согласно римлянину, автору дневника, в Риме было 6800 официально зарегистрированных куртизанок, не говоря уже о незарегистрированных⁷⁹³. Самое малое, что можно сказать в связи с его заявле­нием, так это то, что оно свидетельствует об упадке нравственности клириков святого города и о неуважении к законам Григория VII. Положение Инфессуры позволяло ему достоверно знать, что происходит в Риме.

Чего следовало ожидать, если нравы верховного понтифика и священной кол­легии были столь распущенными? Многие кардиналы вели себя скандально и этим славились. Их дворцы отличались княжеским великолепием и были полны слуг. Они подавали пример экстравагантной одежды и роскошных пиров. У них были свои конюшни, псарни и соколы. Кардинал Сфорца, годовой доход которо­го, как сообщают, составлял 30 тыс. дукатов, или 1.500.000 франков в современ­ных деньгах, преуспел по части охоты. Кардинал Джулиано пренебрегал целиба­том и имел трех дочерей. Кардинал Борджиа, признанный предводитель на всех

⁷⁹⁰Подробности см. в Burchard, I. 365-368.

⁷⁹¹ Так говорит Марулл в своей эпиграмме:

Octo nocens pueros genuit totidemque puellas, Hunc merito poterit dicere Roma patrem. («Незаконно он зачал 8 мальчиков и столько же девочек, Так что Рим по праву может называть его отцом»), Burchard (I. 321) называет Франческетто bastardus.

^mBurchard, I. 323, 488. Β 1883 г. в Берлинский музей поступил бюст Теорины с надписью: Teorina Cibo Inn. VIII P. Μ. f. singuli exempli matrona formaeque dignitate conjuaria.

^Infessura, p. 259 sq. Pastor (III. 269) объявляет слова Инфессуры совершенно неправдоподоб­ными (ganzlich unglaubwiirdig ) и обвиняет издателя Инфессуры, Томмазини, за то, что тот позволил напечатать такое свидетельство без примечаний и комментариев. Пастор в своем первом издании (III. 252) объявил свидетельство римского очевидца событий eine ungeheuer- liche Behauptung.

увеселениях, был широко известен благодаря своим детям, которые пользова­лись любой возможностью показать себя и развлечься. В высших кругах царила страсть к азартным играм. Кардинал Рафаэль выиграл 8000 дукатов у кардинала Балуэ, который, несмотря на проигрыш, оставил после себя состояние в 100 тыс. дукатов. Этот внук Сикста IV был заядлым игроком. За одну ночь он выиграл у сына Иннокентия, Франческетто, 14000 дукатов. Сын пожаловался отцу, кото- рыб велел удачливому игроку вернуть выигрыш. Но веселый князь церкви зая­вил в оправдание, что деньги уже потрачены на строительство его нового дворца.

Единственным родственником, которого Иннокентий ввел в священную кол­легию, был незаконнорожденный сын его брата, Лоренцо Чибо. Самым извест­ным потомству назначением было назначение сына Лоренцо Великолепного Джовавни де Медичи (впоследствии Льва X).

Еще одно назначение, Д'Обюссона, было связано с историей мусульманского нрннца Джема. Этот эпизод из анналов папства представляется невероятным, тем не менее он вполне достоверен. Даже автор романа вряд ли смог бы выдумать более гротескный эпизод. После смерти Мухаммеда II его сын Джем потерпел поражение в борьбе за престол со своим братом Баязетом и бежал на Родос. Рыцари-иоанниты обещали держать знатного беглеца в плену на том условии, что султан будет платить им по 45 тыс. дукатов за каждый год его содержания. Ради безрпасности Джем был перевезен в одну из резиденций госпитальеров во Франции. Венгрия, Неаполь, Венеция, Франция и папа — все заявили о своих нравах на него. Христианский мир никогда не выказывал такого внимания к цршщу неверных. Папа выиграл, оказав ценные церковные уступки француз­скому королю (среди которых было назначение Д'Обюссона кардиналом).

Когда проблема была разрешена, Джема перевезли в Рим, где его со впечат­ляющими церемониями встретили кардиналы и городские власти. Его личность считалась более ценной, чем знания о Востоке, которые принес Марко Поло в свое время, и прием, оказанный мусульманскому принцу, вызвал больше инте­реса, чем возвращение Колумба из его первого путешествия на запад. Джем про­ехал по улицам в сопровождении сына папы на белом коне, которого послал ему папа. Посол египетского султана, бывший тогда в Риме, вышел к нему навстречу Н со слезами поцеловал его ноги и ноги его коня. (Папы без колебаний вступали в союз с восточными державами для свержения Мухаммеда II и его династии.) Джем, или Великий Турок, как его называли, был принят папой, окруженным кардиналами. Гордый потомок восточных монархов, однако, отказался целовать ногу верховного понтифика, но пошел на некоторые уступки, поцеловав ему плечо. Его описывают как невысокого и плотного, с орлиным носом и необычно добрым взглядом, любителя иногда выпить, не чуждого при этом определенной интеллектуальной культуры. Сообщали, что он собственноручно убил четверых человек. Тем не менее Джем был лицом слишком важным, чтобы его порочили из-за таких преступлений. Иннокентий выделил ему элегантно обставленные апартаменты в Ватикане, и всеобщему взору предстало странное зрелище: зем­ной глава христианского мира гостеприимно принимал у себя одного из главных сторонников ислама, почти полностью сокрушившего христианские церкви Вос­тока и узурпировавшего престол на Босфоре.

Баязет пожелал уплатить папе 40 тыс. дукатов за гостеприимство к его брату 8 сопернику. От него в Рим прибыли делегации для того, чтобы обсудить подроб­ности сделки. Говорят, султан пытался отравить брата и папу, подсыпав яд в колодцы Ватикана. Когда посол привез из Константинополя задержанный пла­теж за три года, 120 тыс. дукатов, Джем настоял на том, чтобы турка раздели, протерли ему кожу полотенцем и чтобы он облизал языком послание «с обеих сторон» в доказательство, что на бумаге нет яда⁷⁹⁴. Джем пережил первого при­нимавшего его папу, Иннокентия VIII, на три года и часто упоминается летопис­цами общественных событий в понтификат Александра VI. Он умер в 1495 г., оставаясь пленником.

Другим любопытным событием понтификата Иннокентия был суеверный прием, оказанный святому копью. Этим оружием Лонгин якобы пронзил бок Спасителя. Его нашел во время крестовых походов монах Варфоломей {Варипса- ва} в Антиохии. На право обладать им уже претендовали два города, Нюрнберг и Париж. Эта реликвия произвела на тот легковерный век большее впечатление, чем голова святого Андрея. Голова была даром христианского князя, принадле­жавшего к отколовшейся Греческой церкви, тогда как копье было получено от турка, султана Баязета.

Среди кардиналов возник спор, не будет ли мудрее воздержаться от принятия дара, пока не будет изучена подлинность нюрнбергского копья. Однако папское благочестие не позволяло задавать подобные вопросы. Архиепископ и епископ были посланы в Анкону, чтобы принять этот кусок железа (ибо от копья сохра­нился только наконечник). Кардиналы несли его от городских ворот до собора Св. Петра. После мессы папа благословил его. Реликвию принимали во время поста, но, по предложению одного из кардиналов, из некоторых фонтанов по пути процессии било вино, чтобы утолить жажду населения. После торжествен­ного богослужения в Санта-Мария-дель-Пополо, в день Вознесения (1492), турец­кий подарок, помещенный в ларец из хрусталя и золота, был поставлен рядом с платом святой Вероники в соборе Св. Петра⁷⁹⁵.

Двумя великими событиями, омрачившими понтификат Иннокентия VIII, были крестовый поход протиив вальденсов (1487) и булла против ведьм Герма­нии (1484), которые привели к двум ужасным проявлениям жестокости. О них мы будем говорить в другой части.

Иннокентию посчастливилось, вместе со всей Европой, порадоваться изгна­нию последних мавров из Гранады (1492). В Риме проводили мессы, в память об этом знаменательном событии была прочитана проповедь в присутствии понти­фика⁷⁹⁶. Кардинал Борджиа, с характерной для его народа галантностью, устро­ил в честь события бой быков, в ходе которого было убито пять животных, — это было первое, но не последнее зрелище подобного рода, которое видел папский город. Иннокентий заболел. Его поили женским молоком⁷⁹⁷. За несколько лет до

^mTotam ab omnibus ejus lateribus lingua sua lambivit (Infessura, p. 263). Послание от художника Мантеньи к герцогу Мантуи с приведенными в нем любопытными подробностями, от 15 июня 1489 г., см. в Pastor, 1^st ed., III. 218. На картине «Спор Св. Екатерины» в sala dei santi Ватикана изображен Джем на белом коне. Инфессура и Бурхард с журналистской дотошно­стью рассказывают о деталях появления Джема в Риме и обращения с ним.

""Infessura (р. 224), а особенно Burchard (I. 482-486) и Sigismondo (И. 25-29, 69), подробно рассказывают о почестях, оказанных этой священнейшей железяке ( sacratissimum ferreum lanceae). Присутствовавший представитель султана Шамизбурш, как сообщают, вручил папе 40 тыс. дукатов. Сиджизмондо называет копье spicula («маленький наконечник»).

^Burchard, I. 444 sqq.

⁷⁸⁷До нас дошла душераздирающая история о том, как по предложению врача-еврея в вены умирающего понтифика влили кровь трех мальчиков. Им было по десять лет, и каждому из них пообещали по дукату. Все трое умерли, а врач бежал. Историю рассказывает Инфессура и повторяет Райнальд. Приятно хотя бы то, что Gregorovius (VII. 338), как и Pastor (III. 275 sq.), не верят в нее.

этого, когда думали, что папа умирает, кардиналы нашли 1.200 тыс. дукатов в его сундуках. Теперь они согласились внять просьбе Иннокентия и раздать 48 тыс. дукатов из папского состояния его родственникам.

§54. Папа Александр VI — Борджиа. 1492 — 1503

Понтификат Александра VI, который совпал с завершающими годами XV бека и началом века XVI, можно сравнить с понтификатом Бонифация VIII, на рубеже ΧΠΙ — XIV веков. С Бонифация начался упадок папской власти. Тогда папа" подчинился воле французского короля. При Александре же, когда францу­зы вновь стали активно вмешиваться в дела Италии и даже захватили Рим, папство дошло до предела своего морального унижения, невиданного со времен порнократии X века.

Александр VI, которого мы упоминали уже как кардинала Родриго Борджиа, удостоился титула самого развращенного из пап эпохи Возрождения. Даже като­лические историки считают, что его распущенность не имела границ, а готов­ность унизить папство ради достижения личных целей была беспредельна⁷⁹⁸. Если бы его интеллектуальные способности использовались правильно, то его пОйТификат мог бы стать одним из самых блестящих в истории апостольского престола. Времена созрели. Возможностей было много как никогда. Но недоста­вало морального принципа. Если бы Данте жил в это время, он написал бы, что Александр VI отказался от большего, чем папа-отшельник Целестин V, и заслу­жил более ужасное проклятие, чем папа-симонист Бонифаций VIII.

После смерти Иннокентия VIII конклав из 23 кардиналов собрался в Сикстин­ской капелле. Основными кандидатами были Борджиа и Джулиано Ровере. Они уЗйе соперничали и претендовали на папский престол раньше. Ради успеха пред­стоящих выборов не жалелось ничего. За духовный венец христианского мира открыто и беззастенчиво предлагались церковные должности и деньги. Француз­ский король поддержал Джулиано — вложил 200 тыс. дукатов в римский банк и еще 100 тыс. — в генуэзский, чтобы обеспечить его избрание. Борджиа не мог предложить больше, но он был хитрее. От него ничего не получили только пять кардиналов, в том числе Джулиано. А у остальных членов священной коллегии была своя цена. Кардиналу Орсини достались Монтичелли и Сориано, престол Картахены и легатетво в Марке; Колонна — аббатство Субиако и его крепость; Савелли — Чивита-Кастеллана и престол Майорки; Склафенату — Непи; Мики- аяю — престол Порто; другим кардиналам — богатые бенефиции. Четыре мула, навьюченные золотом, были посланы во дворец Асканио Сфорца, который также получил от Родриго прекрасный дворец и пост вице-канцлера. Даже патриарх Венеции, преклонный возраст которого (а он достиг 95 лет) должен был сделать его выше земных искушений, получил 5000 дукатов. Инфессура саркастически замечает, что Борджиа раздал все свое имение нищим⁷⁹⁹.

""Pastor (III. 278) говорит, что «с того момента, как он стал священником, и до конца своих дней он был в рабстве у демона чувственности». Hefele-Knopfler ( Kirchengesch ., р. 48&) гово­рят, что до получения папской должности он был «очень распущенным» ( sehr dlssolut). Проф. Villari ( Machiavelli, I. 279) называет Александра худшим из пап — его «преступлений было достаточно, чтобы шокировать любое человеческое общество». Грегоровиус и Пастор провели; наиболее примечательные исследования данного периода. Они соперничают друг с другом в блестящем описании понтификата Александра и отношений в его семье.

""Р. 281. В донесении герцогине Эсте, которое публикует Pastor (1^st ed., III. 879), Джованни Боккаччо, епископ Модены, подсчитывает размах затрат, посредством которых Борджиа ку-

Церемонии, которыми сопровождалась интронизация, отличались таким раз­махом, что современники не находили им равных в истории. Рядом с Палаццо ди Сан Марко, на пути шествия была воздвигнута статуя быка, символа рода Борджиа. Из глаз, ноздрей и рта этого быка вытекала вода, а изо лба — вино. Родриго был 61 год, и он 37 лет был кардиналом, получив этот сан в 25 лет. Его любимый дядя Калликст III сделал его архиепископом Валенсии, наделил цер­ковными должностями, в том числе должностью вице-канцлера, и сделал на­следником своего личного состояния. Его дворец славился великолепием гобеле­нов и ковров, а также сосудами из золота и серебра⁸⁰⁰. Новый папа обладал личной привлекательностью. Он был высок и хорошо сложен, а манеры его были такими подкупающими, что современник, Гаспарино из Вероны, утверждает: он влек к себе женщин, как магнит железо⁸⁰¹. Мы уже рассказывали о том, как в былые времена Пий II упрекнул Родриго за его похождения в Сиене.

Выдающимися отличительными чертами деятельности Александра на посту верховного правителя христианского мира были его распущенность и страстное желание обеспечить своих детей мирским благосостоянием. В этих двух отноше­ниях он, похоже, не обращал внимания ни на свой официальный статус, ни на совесть. Третьей особенностью было вступление Карла VIII и французов в Ита­лию и Рим. В его понтификат случились два события, всемирное значение кото­рых не зависело от того, кто занимал папский престол, — открытие Америки и казнь флорентийского проповедника Савонаролы. Как во время понтификата Калликста III, в Рим теперь устремлялись испанцы, и миланский посланник писал, что десяти папств не хватило бы, чтобы удовлетворить их жажду общест­венного признания. Несмотря на протокол, принятый конклавом, и месяца не прошло, как Александр сделал кардиналом своего племянника Хуана Борджиа, а в последующие годы он ввел в священную коллегию еще четырех представите­лей семейства Борджиа, в том числе своего печально известного сына Чезаре Борджиа, в возрасте 18 лет⁸⁰².

Сначала обратим внимание на родственников и потомков Александра. Уже скоро стало очевидно, что основной целью его понтификата было улучшение благосостояния собственных детей⁸⁰³. Что касается его отцовства, то здесь мы имеем дело не просто со слухами. На то существуют неопровержимые докумен­тальные свидетельства.

Александр признал пятерых детей от Ваноццы де Катанейс: Педро Луиса, Хуана, Чезаре, Лукрецию, Жоффрея и, возможно, Педро Лудовико. Сохрани­лись бреве Сикста IV, узаконивающие Чезаре и Лудовико⁸⁰⁴. Две буллы выпустил сам Александр в 1493 г., о происхождении Чезаре. В первой Чезаре объявляется

пил тиару: вице-канцлерство стоимостью 8000 дукатов, города Непи и Чивита-Кастеллана, аббатства Аквилы и Альбано (каждое стоит по 1000 дукатов в год), два крупных аббатства в Неаполитанском королевстве, аббатство Субиако (стоимостью 2000 дукатов в год), аббатства в Испании, 16 епископатов в Испании, престол Порто (стоимостью 1200 дукатов) и многие другие доходные церковные места.

⁸⁰⁰Этот дворец описан в послании от кардинала Сфорца к его брату, от 1484 г., опубликованном в Pastor, III. 876.

^'Sigismondo (II. 53) говорит о majestas formae Александра.

^Burchard, I. 577.

⁸⁰³Seine Kinder zu erhohen war sein vorziiglichstes Ziel, — говорит беспристрастный католический историк Funk (p. 373).

""Они приводятся в Burchard (Дополнение к т. III) и датированы 1 октября 1480 г. и 4 ноября 1481 г.

сыном Ваноццы от ее прежнего мужа, чтобы священная коллегия не возражала Против принятия в ее члены человека неопределенного происхождения. Во вто­рой Александр объявил его своим собственным сыном⁸⁰⁵. Устав от Ваноццы, ко­торая была на 11 лет моложе его, Александр отверг ее и лично проследил за тем, как она по очереди вступила в брак с тремя мужчинами, — сам устроил первый брак, а потом позаботился о втором и третьем⁸⁰⁶. В более поздней переписке с Лукрецией она подписывалась как «счастливая и несчастная мать» (la felice ed infelice matre).

НО Александр признал не только этих детей. Его дочери Джиролама и Изабел­ла вышли замуж в 1482 и 1483 г.⁸⁰⁷ Еще одна дочь, Лаура, от Джулии Фарне- зе, родилась в 1492 г, и была признана его собственным ребенком, а в 1501 г. лапа формально признал своим сыном и Хуана, от некоей римлянки. В первой булле он назвал мальчика сыном Чезаре, но во второй признал его своим собственным⁸⁰⁸.

Среди любовниц Александра, после того как он стал папой, самой известной была сестра кардинала Фарнезе Джулия Фарнезе, прозванная Ла Белла за свою красоту. Инфессура неоднократно упоминает о ней как о наложнице Александра. Ее законного мужа умиротворили, подарив ему несколько замков.

Увеселения, выходки, браки, мирские почести и преступления этих детей ежедневно предоставляли такой материал, который удовлетворил бы самые взы­скательные претензии современных любителей сенсаций. Дон Педро Луис, стар­ший сын Александра, и его три брата, следующих по возрасту, начали свою общественную карьеру на службе у короля Испании Фердинанда, который допу­стил их в высшие ряды знати и продал Гандию, вместе с герцогским титулом, дону Педро. Это галантный юный Борджиа умер в 1491 г. в возрасте 30 лет, накануне путешествия из Рима в Испанию для свадьбы с кузиной Фердинанда. Его брат, дон Хуан, унаследовал поместье и герцогский титул Гандии и с княже­ским великолепием женился в Барселоне на принцессе, с которой дон Педро был помолвлен.

Сын Александра, Чезаре Борджиа, был порочным, амбициозным и высоко­мерным. Анналы Рима и Ватикана в течение целого десятилетия пестрят расска­зами о его грехах, интригах и преступлениях. В возрасте шести лет он был

Дата добавления: 2015-09-06