Архетипы и душа.

Активизация воображения это гибкая техника, её можно использовать просто для создания «сна наяву», состоящего из образов дневной жизни, в котором так же можно входить в контакт с архетипами, проживать их и преображать себя и свой мир.

Для этого делать нужно практически то же что и при работе со снами – расслабьтесь освободите разум и погрузитесь внутрь себя. Сейчас не нужно восстанавливать картину сна – просто позволяйте образам являться вашему внутреннему взору. В большинстве случаев вам не удастся сразу встретить какой - либо персонаж или архетип. Скорее всего, вы увидите некий простой образ, например бабочку в полёте. Не позволяйте своему взору блуждать, иначе он просто будет перебирать образы, от бабочки к траве от травы к небу от неба к облакам и так далее. Не отпускайте образ бабочки до тех пор, пока не поймёте, зачем он явился и что означает.

При частой практике активизации воображения вы постепенно начнёте получать всё более сложные и яркие впечатления, будете встречаться с архетипами, которые являются в сновидениях и сможете беседовать с ними. Таким образом, у вас появится шанс лицом к лицу столкнуться со своими глубочайшими проблемами и их истоками.

Психика это вовсе не «бессознательное». Душа весьма разумна, самостоятельна, активна и более того весьма заинтересована в том, чтобы проявляться в человеке. Она постоянно находится в процессе взаимодействия с миром, создаёт сновидения и состояния, симптомы, фантазии и настроения, она чрезвычайно целенаправленна в стремлении чувствовать мир и тем самым жить. Воображение, то есть способность воспринимать и создавать образы, является основным инструментом и потребностью человеческой души. Именно посредством воображения человек может встретиться с глубинными образами, а задача терапевта заключается в создании условий для восприятия психического материала и обеспечение чёткого проживания заложенного в образах богатейшего и важнейшего смысла.

Терапия в данном подходе это, прежде всего, пробуждение воображения в человеке, или исцеление отношения к воображению.

В результате работы у человека развивается душевное, творческое чувство воображения. Воображение в бытии. Здесь душевное есть такое качество фантазии, порождающие только те образы, которые действительно резонируют с глубинами и не закрывают душу от дальнейшего воображения. Надо отметить, что погружение в такие образы – совсем нелёгкое дело. Если человек действительно отпускает себя, и воображает, путешествует по образам и состояниям, то потом часто пугается своих фантазий и стыдится их, он ведь не хочет видеть в себе «такое». Это возможно только в самых сокровенных моментах, в молитве, на исповеди, между любовниками и друзьями, в творческом самовыражении.

И если первый значимый шаг здесь делается вместе с основоположниками жанра, и Фрейд после 1900 года, и позднее Юнг уже признали важность образов, их всепроникновение и фундаментальное значение в душевных процессах, то дальше – развилка. Джеймс Хиллман, многие идеи которого мы разделяем, дерзает не переводить образы в кристаллизованные символические значения, не присваивать им постоянные смыслы, не интерпретировать сон как Эдипову ситуацию или зависть к пенису, тем самым лишая его жизненности. Вместо этого он сохраняет образу качество живого, принципиально непознаваемого через интеллектуальную интерпретацию. Считая образы самостоятельнымими явлениями, Хиллман страстно сопротивляется превращению их, а значит и всего чуда человеческой жизни, со всем ее абсурдом, сюрреализмом, насыщенными энергетическими образами «в мертвое, тупое, очень серьезное, очень неимагинативное».

Оба, и терапевт и пациент получают возможность найти разгадку, следуя мудрости души, её изначальному устройству и устремлению, путешествуя по тем образам что она предлагает к осознанию и проживанию.

Если терапевт сумеет, проделав упомянутую процедуру деструктуризации, разжать тиски концептуального догмата, высвободить и оберегать силу активного воображения, то научное слово, концептуализм в виде своеобразной мозаичной герменевтики, может засверкать, проясняя и отображая отдельные грани образа. От концептуального подхода по большому счету требуется одно, а именно: перестать претендовать на тотальность своего контроля над душой. Система терапии зачастую проецирует «бессознательное» на психику пациента, тогда из-за полярности подразумевается, что аналитик должен быть сознательным, именно он должен «понимать». Но проблема в том, что сознание плавает; психические флюиды, как мог бы назвать их Месмер, двигаются вокруг и сквозь аналитическую сессию. Они не принадлежат какой-либо стороне. Иногда пациент переживает озарение, более сознателен, а в другой раз аналитик сознателен, а в следующий момент сознание действительно в образе.

Приоритет образов перед пациентом и интерпретациями аналитика для нас связан напрямую с вопросом, а что есть человеческое бытие? Образы заставляют принять, что и аналитик и пациент лишь относительно реальны. Образы - это то, что реально имеет значение, а они занимают так мало места в нашем мире, поэтому моя работа состоит в том, чтобы позволить им говорить и говорить с нами. Если признать, что психическая реальность обладает той же конкретностью и данностью, что и предметы материального мира, то это дает особый настрой. Человек может стать внимательным, сдержанным, восприимчивым. Терапевт, как личность должен шагать назад, с тем, чтобы образы могли выйти вперед. Аналитик должен сойти с дороги. Аналитик не знает так много, как знает душа.

В отличие от многих психологических теорий, подчеркивающих обусловленность происходящего во внутренней (и не только) реальности человека внешними факторами: семейным, социальным, биологическим, еще Юнг предположил эти события самопорождающимися, хотя и включающими в себя все эти исторические, биологические закономерности. Фактически утверждается, что душа является не только активной, но и творческой силой. А значит подходить к ней и продуктам ее деятельности необходимо с эстетическими критериями. Хотя обусловленное сосуществует в ней с творческим и спонтанным. Обусловленное является одним из исходных материалов, тем старым, которое порождает новое, при творческом с ним обращении. А это именно то, что психика умеет, не смотря на всю изощренность эго-конструкций человека. Однако творческое не всегда означает романтичное. И это тоже идет от Юнга, который сказал «творческое означает деструктивное и конструктивное вместе». Так что не надо давать счастливую оценку слову «творческое».

... Я прислушиваюсь к риторике и наблюдаю поведение, конечно. Но использование мифа или мифических фигур как ярлыков не помогает вообще. Терапия не является демонстрацией Богов. Это должно быть сокровенным: они должны выйти на поверхность и удивить нас. При этом важно учитывать, что на поверхности далеко не сразу может проявиться наиболее сакральное, глубинное качество образа. То, что оно волосатое, косматое, красное и с хвостом, не означает, что это обязательно что-то плохое… Первое лицо может быть маской; второе тоже. Эти образы меняются. И образ работает так же как контейнер: контейнер для мыслей, событий, размышлений, памяти.

Таким образом, благодаря терпеливому вглядыванию в пространство фантазии, прочувствованному ожиданию и знанию архетипов возможно формирование открытых отношений человека и его психики. Человек может стать равноправным партнером богов в вопросах своего жизненного творчества, обрести желанное динамическое равновесие собственных психических процессов.

Дата добавления: 2015-09-06