Великая Отечественная война

22 июня 1941-го года началась Великая Отечественная война. Я в это время находился в Черноморском военном санатории на лечении в Ялте, 21 июня 1941-го года закончился первый день моего отдыха. На следующий день мы узнали о нападении Германии на Советский Союз из выступления наркома иностранных дел СССР Вячеслава Михайловича Молотова.

После обеда по радио передали распоряжение начальника санатория: все отдыхающие должны вернуться в воинские части. Помещения санатория становятся военными госпиталями. Санаторным транспортом проследовали в Симферополь, откуда я поездом Симферополь-Ленинград в перегруженном пассажирском вагоне на третий день прибыл в родную часть. Дома меня встретила взволнованная жена и трехлетняя дочурка.

Не теряя времени на раздумья, сразу же бросился в штаб авиаэскадрильи, где ознакомился с военной обстановкой прошедших дней войны, после чего сел в свой самолет И-16 под бортовым номером 12.

Первой новостью стал для меня второй день войны. Рано утром самолет противника «Ю-88» на небольшой высоте появился над аэродромом и сбросил первую фугасную бомбу. К счастью, она упала в болото за границей взлетного поля и не взорвалась. Не раздумывая, расположенное поблизости подразделение зенитной обороны открыло пулеметный огонь по самолету противника. Со шлейфом огня и дыма, по докладу наблюдателей «Ю-88» упал в морскую акваторию вблизи острова Сескар Финского залива.

Этот незабываемый эпизод стал радостью личного состава матросов зенитного подразделения и началом счета сбитых вражеских самолетов моей родной эскадрильи.

Начались тяжелые воздушные бои с немецкими самолетами на подступах к Ленинграду. В воздушном бою при барражировании над Нарвским мостом на свой аэродром не вернулись два наших летчика. А при повторной встрече с противником на следующий день нам удалось сбить 1 истребитель Ме-109 и два штурмовика «Ю-87», не потеряв ни одного своего самолета. Я летал на боевые задания практически каждый день. Боевая обстановка требовала, чтобы я сидел в готовности с надетым парашютом в своем самолете днем и ночью, либо в кабине, либо под крылом. В таком же положении находился мой постоянный ведомый Витя Алехин, молодой летчик, который недавно окончил мою родную школу пилотов, к этому времени она стала называться так: военно-морское авиационное училище имени Иосифа Виссарионовича Сталина.

В августе 1941-го года в небе над Нарвой Эстонской состоялся мой первый воздушный бой, была одержана первая победа. Лично сбил на самолете И-16 немецкий самолет «Ю-88». Об этом даже написали в «Ленинградской правде».

Затем произошла памятная победа над Кингисеппом. Пришел сигнал из штаба авиабригады о том, что к нам летит немецкий самолет-разведчик «Дорнье До». Наступили сумерки, вылетаю на перехват один, без ведомого.

Приближаюсь к цели, освещенной зенитным прожектором, со стороны станции Кингисепп. Сближаюсь, и после опознания противника открываю огонь. С третьей очереди левая сторона вражеского самолета охвачена огненным шлейфом. Самолет упал в лесной массив. Сделав два круга, убедился в результате боя, после чего благополучно вернулся на свой аэродром. Был рад еще одной моей победе. В скорости о ней узнал поэт Всеволод Азаров, корреспондент дивизионной газеты «Победа» и написал обо мне замечательную поэму «Комиссар Лукьянов». Уже после войны я узнал, что экипаж сбитого мной самолета был пленен группой кингисеппских партизан под командованием Владимира Спиридоновича Путина, отца будущего Президента России. Еще во время войны мы с ним встретились, и он рассказывал мне, как партизаны ловили фашистских летчиков.

В следующем воздушном бою открыл свой счет Витя Алехин. Мы столкнулись с группой истребителей «Ме-109» над озером Хаболово, неподалеку от которого базировалась лодочная авиаэскадрилья на МБР-2. Встреча произошла неожиданно. Группу обнаружил ведомый мой Алехин. Зашли к немцам в хвост. Завязался бой, мой ведомый решил атаковать крайнего ведомого группы противника, а я его прикрыл сзади. Витин огненный удар был настолько эффективен, что он при одном заходе ударил не только по ведомому, но и ведущему. Вернувшись после воздушного боя на свой аэродром, мы узнали, что из соседнего гарнизона позвонили и рассказали о том, что в их районе сбитые самолеты-истребители противника упали в озеро. Командир и комиссар этой части приехали к нам на аэродром и поздравили с очередной победой.

Из всех ожесточенных сражений в воздухе мне больше всего запомнилась защита родного аэродрома в августе 1941-го года. Многочисленная группа бомбардировщиков и штурмовиков противника под прикрытием истребителей попытались нанести мощный удар по нашему аэродрому, который остался один в оперативно-тактической зоне наших войск. Спасло только то, что мы, находясь в воздухе после завершения очередного боевого задания, не успели произвести посадку. Произошла горячая схватка с противником.

Когда мы прилетели, противник, встав в тактический круг, как раз готовился нанести бомбовый удар по объектам нашего аэродрома. Мы своей группой влезли в круг противника, и каждый нанес удар со стороны задней полусферы самолетов противника. В течение получасовой воздушной схватки немцы потеряли шесть самолетов, один из летчиков был захвачен в плен, наши потери составили 3 самолета и 2 легко раненых летчика. В короткое время повреждения от ударов противника по объектам нашего аэродрома были устранены, так что взлетное поле и личный состав авиаэскадрильи оставались в боевой готовности.

Теперь предстояло задача нанести ответный улар по противнику. Решили нанести ракетно-пулеметный удар по группе немецких войск в южной части Чудского озера, по дороге на Гдов-Кингисепп. Командир авиаэскадрильи Лучихин нередко жаловался врачам на плохое состояние здоровья, не проявлял активности, на сложные боевые задания не вылетал, поэтому ответственность за выполнения боевого приказа возложили на меня. Самым важным было точно опознать с воздуха то место, где находится противник, иначе можно было ударить по своим войскам. По дороге двигались танки, артиллерийские установки, автомашины с личным составом, мотоциклетные части. Именно передовые разведывательные группы на мотоциклетных средствах дали мне повод решить, что под нами противник. Нанеся ракетно-пулеметный удар, мы вернулись в свое расположение. И первый же вопрос, который мне задали в штабе: «А по своим ли произошел удар?» Пришлось доказывать свою правоту. К счастью, наземные войска подтвердили, что мы атаковали противника. Такой подход со стороны штабов в первые месяцы войны сильно сковывал инициативу летчиков.

Следующий штурмовой удар мы нанесли по пляжу Чудского озера неподалеку от оккупированного Гдова, где скопились автомашины и мотоциклы противника. Штурмовой удар был настолько эффективен, что весь пляж, шоссейные магистрали к нему охватили огромные пламя пожаров.

В этом бою мы от огня мелкокалиберных автоматических пушек мы потеряли одного летчика и еще четверо из нас получили ранения. В их числе оказался и я. Произошли попадания двух снарядов в мотор и кабину моего самолета, в результате я был контужен и получил ранение в правую ногу. Только счастье, а, вернее, летное мастерство позволили вернуться на избитом до основания самолете и произвести благополучно посадку на аэродроме.

25 августа 1941-го года поступил приказ эвакуировать семьи офицерского состава авиаэскадрильи в тыл страны. Погрузив женщин и детей в товарные вагоны железнодорожной станции, мы попрощались со своими родными и близкими, некоторые навсегда. Все военное время моя семья, жена и дочка, находились в эвакуации в одном из населенных пунктов Куйбышевской области, где пахали, сеяли и убирали урожай в колхозе.

В конце августа мне довелось прикрывать крейсер «Киров» во время Таллинского перехода. Мы получили приказ с наступлением глубоких ночных сумерек найти корабли в море и установить прикрытие с воздуха истребителями 13-й авиаэскадрильи. Первым вылетел я с командиром авиазвена Иваном Сизовым в качестве ведомого. В море удалось обнаружить корабли эскадры и установить прикрытие с воздуха. Разгорелись ожесточенные бои в воздухе с многочисленным противником. Крейсер «Киров» благополучно прибыл в Кронштадт.

Эскадрилья несла тяжелые людские потери в воздушных боях. Редко когда самолеты возвращались на аэродром с боевых заданий, и при этом не имели пробоин или серьезных повреждений от огня противной стороны. Днем и ночью непрерывно шла работа инженерно-технического персонала авиаэскадрильи по ремонту и восстановлению самолетов, получивших повреждения в воздушных боях. Руководил всем золотых рук мастер Федор Федорович Мытов, который не имел ни общего, ни технического образования, но при этом возвращал в строй настолько поврежденный самолет, что, казалось, он никогда не сможет снова оторваться от земли, а не то, что подняться в воздух. Кстати, в обязанности начальника ПАРМ Федора Федоровича входили не только ремонтно-восстановительные работы материальной части, но и поиски самолетов, которые не возвращались на свою базу, а падали где-то в лесных массивах вместе с экипажем.

Дата добавления: 2015-09-06