Говорят, немцы не любили лобовых?

- Может быть. А кто их любит? Хотя… Когда наш 66-й полк участвовал в боевых действиях с октября 1941 года по ноябрь 1942 года, то за это время потери составили 15 летчиков. Бои проходили как раз над Подмосковьем, то есть полк участвовал в обороне Москвы. И настрой у наших был такой, что два летчика совершили два тарана. Один - Александров - таранил Ю-88 и сам погиб. Второй - Латышев, дмитровчанин - таранил Ме-109, остался жив. Ему дали орден Красного Знамени и все.

Вообще, много моих однополчан погибло. Тютин, командир звена из первой эскадрильи, здорово, хорошо воевал. И сам парень был свой. Между прочим, он или ивановский, или владимирский. И вот, сбил он 20 с лишним самолетов. А потом в одном неравном бою и сам погиб.

Андриевский Александр Александрович тоже был хороший, компанейский парень, активный. Он был в первой эскадрилье. Художник замечательный. Он и Белаш, техник по вооружению, вдвоем начали оформлять художественно боевой путь полка. Я сначала не знал, а потом мне как-то довелось взглянуть на то, что они делают. Думаю: какие молодцы, как у них чудесно получается. А вот в смысле пилотирования Андриевский был не ахти. Он раза три садился на вынужденную посадку. Однажды он сел на косе Чушка. Это длинная такая коса, километров на 20-30 вдоль Таманского полуострова. На этой косе всегда были войска: пехотинцы в основном, десантники. А у него мотор встал, куда деваться? И он выбрал там место, сел на колеса. Причем, что характерно, он не одевал шлем, наушники приспособил к пилотке. Причем она была старенькой, серого цвета, как немецкая. Вылезает оттуда, его сразу обступили наши пехотинцы. Он начал говорить. Они удивляются: "Смотри, он по-русски говорит". Думали, что немец. Хоть на самолёте и звёзды, а на голове-то пилотка была, не шлемофон. Сам худощавый, длинноносенький. Хороший мужик. Как он потом погиб, точно не могу сказать.

Багров Яков тоже там погиб. Он был командиром 3-й эскадрильи. Имел орден Ленина за сбитые самолеты. Погиб в районе Керченского пролива: просто не вернулся с боевого задания. До этого он всегда казался мне немножко хворым, не особенно разговорчивым.

По разному гибли. Помню, 7 декабря у нас столкнулись Канюков и Владыкин. Они атаковали группу Ю-87. Видимо, с двух сторон нападали, и как-то получилось, что столкнулись при атаке. Оба смотрели на противника, не видели друг друга. Так и погибли. Жалко, очень жалко.

Потери поначалу остро переживались, а потом привыкаешь. Раз погиб, теперь что делать? Помянем и дальше жить и воевать надо. А ведь бывало и так, что задание выполнили, шли четверкой и не увидели, когда сбили одного из них. Считали, что погиб. Потом выяснилось, что зенитка сбила, лётчик выпрыгнул и приземлился на немецкую территорию.

А другой ещё был в подобной ситуации. Его сбили зенитки. Это Георгий Михайлович Козьмин, летчик первой эскадрильи. Живет сейчас, по-моему, в Москве. Он вернулся в полк, когда война уже закончилась. То есть он сидел или был на проверке, потом только его отпустили. И как раз в тот период случилось, что кто-то из лётчиков, стоявших на границе, улетел то ли в Японию, то ли ещё куда сбежал. В ответ на это сразу пришёл приказ убрать с приграничных районов всех, кто был в плену. Козьмина сразу перевели.

Дата добавления: 2015-09-06