Бомбы на Ла-5 подвешивали?

- Да, 100 килограмм. Я несколько вылетов сделал на бомбежку немецких аэродромов.

В начале 1944 года уже в составе 415-го ИАП я перелетел на фронт. Летом я провел свой первый воздушный бой, оказавшийся успешным. Нас подняли на перехват финских самолетов "Кертис-36" на высоту 7000 метров. На таких высотах мы обычно не летали - не было кислородного оборудования. Для организма всё-таки было тяжело. Я на развороте даже потерял сознание. Финны нас увидели - и сразу вниз, а мы за ними. Один финн увязался за моим ведущим, командиром звена Юзефом Гавриленко, и меня не видел. А я оказался за ним. Никаких особых маневров не пришлось делать, и с первой очереди мне удалось его сбить. Это выдающийся случай. Редко кто сбивает в первом бою.

Вскоре я стал старшим летчиком, ведущим, а Сергей Ефремов был моим ведомым. Мы летали на разведку, штурмовку. Потом Сергей уже сам стал ведущим. И вот тогда произошла уже упомянутая мной история, когда меня один раз зениткой сбило. Сергей Ефремов с Мишей Родионовым полетели на разведку и на перегоне прихватили железнодорожный состав с горючим в цистернах. Они его проштурмовали и зажгли. Получился пожар если не на всю Финляндию, то на половину. Полыхало здорово! Мне дали команду с моим напарником Васей Беловым полететь и найти что-то похожее. Мы полетели, но на перегонах ничего не нашли. Вышли на станцию Свирь. Я смотрю: эшелона четыре стоят. Говорю Васе: "Будем штурмовать!"

Сделали первый заход, постреляли, зенитного огня не было, да и под нашим огнём ничего не загорелось. Я - Васе: мол, давай, еще один заход сделаем. И только я свалил во второй раз машину в пикирование, раздался звук, как удар бича. Это где-то у меня над головой, в 15-30 сантиметрах полетел снаряд. Конечно, тысячу раз по мне стреляли, но я только дважды слышал, что у меня где-то над кабиной полетел снаряд. Я не успел испугаться, как в следующий момент почувствовал впереди глухой удар, и самолет затрясло со страшной силой. Было это километрах в сорока за линией фронта. Мотор стал сдавать. Высота была метров 800-1000. Я со снижением потянул к линии фронта. Перетянул Свирь, и, когда мотор совсем сдох, я пристроил машину на пузо на какую-то поляну. Оказалось, мне снарядом отрубило лопасть винта. Поэтому самолет стало трясти со страшной силой. Кроме того, осколками пробило маслорадиатор и масло вытекло. Я вылез, помахал Васе Белову, который меня сопровождал, он улетел. Через некоторое время вижу четверку наших истребителей. Они покрутились - видимо, искали меня, но не нашли. Думаю: куда мне идти? В той стороне, где должны быть наши, идет стрельба из минометов, пулеметы строчат. Я решил, что до своих не дотянул, сел на финской территории на их плацдарме на левом берегу реки.

Первая надежда на спасение у меня появилась, только когда я нашёл окурок цигарки, скрученной из газеты на русском языке, валявшийся в траве. Значит, свои рядом! Потом вижу: едет группа всадников, я спрятался в кустики. Они в накидках, в капюшонах, не знаю, кто это - наши или финны. Когда поближе подъехали, слышу родную речь, с родными дополнениями. Тут я смело вышел, решил, что я у своих. Как оказалось потом, впереди был полигон, на котором обучались войска.

Привели меня к генералу. И вот, такая картинка: площадочка, обсаженная срубленными молодыми елочками, в окружении этих елочек стоит стол, на столе стоит самовар, за столом сидит генерал и из блюдечка гоняет чай. Я говорю: "Товарищ генерал, меня сбили. Пожалуйста, распорядитесь, чтобы выставили охрану у самолета". Приказал он выставить охрану. Правда, как выяснилось потом, охранник оказался ненадежным, и из самолета стащили радиостанцию. Мой техник, который был в нескольких десятках километров от линии фронта, чуть не пошел под трибунал, потому что исчезновение радиосредства в районе линии фронта - это ЧП.

Сдал я тогда самолёт охране, а сам двинулся в сторону своего аэродрома. Трудно было двигаться, потому что все ехало в сторону линии фронта. Это ж было как раз накануне наступления наших войск на Свири. Мне чуть ли не сутки потребовались, чтобы добраться до своего аэродрома. Я видел, какая мощная техника была сосредоточена: артиллерия, "катюши", танки. Но без такого сосредоточения сил против финнов воевать невозможно. Финны умело воевали. Хорошо, что немцев было 70 миллионов, а финнов только 25, а то бы мы проиграли, если бы наоборот…

Они заслужили уважение тем, что умело воевали. Но всё-таки мы испытывали к ним некоторую ненависть. Была мысль по отношению к ним: "Зачем ты пришел в Ленинградскую область, что тебе тут надо?" Они всячески старались нас сбить. Понятно, что и мы, как могли, убивали их на земле и в воздухе. Особой ненавистью не пылали. Но это же был враг, его, конечно, надо было бить и убивать.

Если говорить о финских летчиках, то, учитывая их самолеты, летали они хорошо. Их "Кертисы" и "Бристоли" могли противостоять нашим "Ишакам", а против "Лавочкиных" и по вооружению, и по скорости, и по маневренности были слабоваты. Неслучайно, финны часто уклонялись от боя с нами - понимали, что у них шансов мало.

На аэродроме уже и не ждали моего возвращения. Ребята обрадовались. Тут же мне дали новый самолет - у нас были запасные машины.

Дата добавления: 2015-09-06