Под нами Балканы

Находясь на границе с Болгарией, мы продолжали подготовку к грядущим.боям. Тихо и спокойно на болгарской земле. Ни одного выстрела, ни одного разрыва зенитного снаряда. В августе месяце командир полка вызвал меня на командный пункт, поставил задачу выполнить разведку войск и сфотографировать морские порты Бургас и Варну. Уточнив маршрут полета, вместе со своим ведомым лейтенантом Березиным мы парой произвели взлет, над аэродромом набрали высоту 3000 метров и взяли курс на юг. В воздухе спокойно. Погода безоблачная, видимость хорошая, легкая болтанка. По радио предупреждаю Березина: внимательно смотри за воздухом. Я также просматриваю переднюю и заднюю полусферу. Через двадцать минут полета начал просматриваться большой населенный пункт Бургас. Начинаем снижение до высоты 1500 метров. Предупреждаю по радио своего ведомого: "Толя подойди поближе, перейди на правую сторону, начинаем фотографирование, смотри внимательно за воздухом". Стали на курс для съемки, выдержав положенное время, выключил фотоаппарат. Мы взяли курс на Варну, где сфотографировал порт.

Выполняем разворот на 40°, берем курс на свой аэродром. Осматривая нижнюю полусферу, я заметил под нами самолет, следующий с курсом на запад. Мелькнула мысль сбить его, но перед вылетом я был предупрежден, при встрече с самолетами не вступать в бой и не сбивать. Самолеты могли принадлежать дружественной нам Болгарии. Выполнив задания, я доложил начальнику штаба подполковнику Сергееву
подробно о нашем полете.

8 сентября наши войска перешли румынско-болгарскую границу. Радостно встречали болгарские войска своих освободителей, с развернутыми красными знаменами и торжественной музыкой. Население выходило из своих домов с цветами и угощениями.

По всей линии наступления началось стихийное братание. В селах и городах устраивались митинги и демонстрации. В ночь на 9 сентября произошло восстание в Софии, в результате которого к утру власть в стране перешла в руки Отечественного фронта. Новое правительство объявило войну фашистской Германии. Последний раз купаемся в Дунае, разделяющем две соседние страны. После обеда мы начали подготовку к предстоящему перелету. Завтра мы уже будем на новом аэродроме. Эскадрильей идем курсом к Габровнице. Через тридцать пять минут полета мы над Габровницей. Полевой аэродром. Никаких построек. Тишина, вокруг кукурузное поле, слышно пение птиц. Во второй половине дня к нам на аэродром из ближайших сел группами пришло население, девушки и юноши, потом подошли пожилые люди. Местные жители начали осматривать наши самолеты, расспрашивали долго ли мы будем здесь, начали угощать нас фруктами. На аэродроме воцарилось радостное, праздничное настроение.

Так встретиться могли только истинные братья после долгой разлуки. Такие встречи происходили по всей Болгарии. Люди шли и шли, чтобы хоть словечком обмолвиться с нами, посмотреть на нас, дотронуться рукой до машин.

Долго ждали болгары этого часа. И когда он пришел, не сразу поверили своему счастью, еще и еще раз хотели удостовериться, что это действительно так. Под их добрые напутствия уходили мы теперь на задания - облет нового района, разведку болгаро-югославской границы. Да, до Югославии от Горбовницы было совсем недалеко. И снова все понимали, что мы расположились на таком месте неспроста.

Мы вели разведку, помогали Югославской народной армии. Перед заходом солнца, когда вылетов уже не ожидалось, коммунисты полка, летчики, руководящий технический состав собрались около командного пункта на открытое партийное собрание. На повестке стояло два вопроса: первый - как результативней бить врага, второй - о приеме в ряды ВКП(б). Я очень разволновался, когда парторг зачитал мое заявление и рекомендации. Были заданы вопросы, на которые я ответил. Поступило предложение коммуниста Кравцова принять. Проголосовали единогласно. Я был счастлив, счастлив потому, что отныне я принадлежу многомиллионной армии коммунистов. Товарищи по эскадрилье тепло поздравляли меня с вступлением в партию и получением партийного билета.

Советские войска, приветствуемые болгарским народом, вступили в Софию.

Освободительный поход в Румынию и Болгарию завершился. В первой половине сентября 1944 года противник начал отводить свои части с юга Болканского полуострова. По отходившим войскам противника мы группами вылетали на штурмовку, уничтожали живую силу и технику противника. Началось освобождение Югославии. В обстановке высокого политического подъема личного состава, вызванного приказом о переходе болгаро-югославской границы и продолжении освободительной миссии, летно-технический состав полка трудился день и ночь.

3 октября моему звену было приказано выполнить боевое задание, произвести разведку войск противника в районе города Ниш (Югославия). Выполнив задание мы четверкой возвращались на свой аэродром.

С командного пункта полка передали по радио: "Окунь" с курсом 230° на высоте 2000 метров восточней Гобровнице прошел "мессершмит", смотрите внимательно за воздухом". "Вас понял, я "Окунь". Осмотрев кругом воздушное пространство, вскоре я заметил вражеский самолет. "Я - "Окунь", вижу самолет слева, идем на сближение". Убедился точно, что это Ме-109 следует с курсом в юго-западном направлении. Делаю доворот влево, сближаюсь до 150 метров, даю длинную очередь из пушек вдоль левой стороны фюзеляжа. "Месс" делает разворот вправо и следует со снижением по направлению к нашей точке, покачивая с крыла на крыло. Поступила повторная команда: "Окунь, не сбивать, надо его посадить, следите внимательно, не упускайте". Мы четверкой зажали его с двух сторон в клещи, довели его до аэродрома, эволюций своего самолета я показал ему куда надо садиться. "Мессершмит" выпустил шасси, выполнив маневр для захода на посадку, с первого захода расчет сделал с большим перелетом, ушел на второй крут. Мы идем с ним рядом, повторяя второй заход. Летчик вражеского самолета чувствуется нервничает. Со второго захода летчик вражеского самолета произвел расчет с большим перелетом, посадку с большим "козлом", при повторном касании правой консолью зацепил за землю, на пробеге выключил мотор, выкатился за границу аэродрома в кукурузное поле. Быстро подошла машина, немецкого летчика доставили на КП, е109Г-6, который оказался новинкой фашистской авиации, на нем был установлен радиолокатор и другое новейшее оборудование. Самолет был отбуксирован на стоянку. После посадки нашей четверки, я явился на командный пункт для доклада, где увидел немецкого летчика. Он стоял вялый, раскисший, молчаливо ждал решение своей судьбы. Немец потерял почву под ногами,ему теперь все было безразлично.

Да, всесильное время активно работало на нас. Колесо истории, несшее всесокрушающую силу возмездия, неудержимо катилось к Берлину. В первых числах октября полк перебазировался с аэродрома Габровница в Брегово.

Брегово - небольшой зеленый городишко, расположившийся на стыке границ Румынии, Болгарии и Югославии. Болгарские друзья и здесь нас встречали по-братски. Болгары задают вопросы о нашей стране, о войне, сами рассказали о невыносимой жизни при гитлеровской оккупации, благодарили нас за освобождение их страны от фашизма.

С Друкарями у нас сложились братские дружественные отношения. В Брегово мы долго не задержались, через два дня мы перелетели на остров Темисезигат, первый аэродром на югославской земле. Обслуживающий батальон прибыл на второй день. В полку было установлено дежурство самолетов. Хотя наши самолеты были недозаправлены бензином, но был полный комплект вооружения. Разместились мы под самолетами как этого требовала обстановка. Погода стояла хорошая, тепло. Как только мы расположились, к нам пришли югославские партизаны, они предложили свои услуги по охране наших самолетов. Развели нас по домам. Сербы нас хорошо принимали, угощали всем, что у них было в доме, мы стеснялись, отказывались от всего, что они нам предлагал. Они и слушать не хотели о том, что мы стесним их, создадим им неудобства.

Мы с Леней Капустянским и Васей Калашонком поселились вдвоем в одном доме. В югославской семье мы чувствовали себя отлично. Всем нам было очень уютно, тепло, хорошо. С утра мы уходили на аэродром для дежурства. 14-20 октября начались ожесточенные бои за освобождение Белграда. Удар по столице наносили 4-й механизированный корпус генерала В.И. Жданова и 1-й и 12-й корпуса Народно-Освободительной армии Югославии. В эти дни мы буквально не покидали кабины своих самолетов. Вылет следовал один за другим, в основном на штурмовку, поскольку фашистской авиации в воздухе было мало. Перед вылетом нас предупреждали о необходимости действовать так, чтобы избегать разрушений в городе и жертв среди мирного населения. В этот период отличились многие летчики нашего полка, особенно Якубовский, Скоморохов, Смирнов, Калашонок, Кирилюк, Маслов и другие. Дом за домом, улицу за улицей, квартал за кварталом очищали Белград от фашистов советские и югославские войска. К исходу 20 октября Белград был освобожден. С тех пор этот день отмечается как знаменательная дата в жизни югославского народа.

К ним пришла и утвердилась на этой прекрасной земле долгожданная свобода, за которую отдали свои жизни лучшие сына Югославии, сложили головы многие советские войны.

За участие в боях по освобождению Белграда на знамени нашего полка к Ордену Кутузова Ш степени прибавился орден Багдана Хмельницкого II степени. Награда вдохновляла нас к новым победам. 23 октября Скоморохову была поставлена задача парой произвести разведку в устье реки Драва. Там же в этом районе был расположен вражеский аэродром Вуковар. Разведка производилась в сложных метеоусловиях, при ограниченной видимости, однако опытному воздушному бойцу погода не помешала успешно выполнить боевое задание. На аэродроме они обнаружили большое скопление вражеских самолетов. Выполнив успешно разведку, доложили. Назавтра Онуфриенко повел полк на штурмовку вражеского аэродрома Вуковар. Первую эскадрилью повел Скоморохов, вторую Кравцов. Онуфриенко входил в боевой расчет первой группы. В целях обеспечения скрытного подхода к вражескому аэродрому все были предупреждены соблюдать полное радиомолчание. Подход осуществлялся на высоте 300 метров. Вот и вражеский аэродром. Утренняя дымка закрыла горизонт, и совсем не видно черты, разделяющей землю и небод, а для нас главное - вертикальная видимость: стоянки, что по краям летного поля, буквально забиты "фоккерми" "хенкелями" и другими машинами! Зенитки молчат. Враг, наверное, не ждал нашего появления.

Онуфриенко передает по радио: "Пикируем. Будьте внимательны".

Я иду с Кравцовым своим звеном, с интервалом 1-2 минуты. Удар наш был внезапным, ошеломляющим.

По первой эскадрилье фашистские зенитчики не успели сделать ни единого выстрела. По нашей открыли шквальный огонь. Но безрезультатно. При отходе от аэродрома хорошо было видно как горели вражеские самолеты, взрывались цистерны с горючим. 31 октября мы перелетели на венгерский аэродром Сегед. Начали отсюда ходить на разведку и прикрытие штурмовиков. 1 ноября моему звену было приказано прикрыть девятку Ил-2, которые должны нанести удар по железнодорожной станции, где стояло много железнодорожник эшелонов. При подходе к цели штурмовики стали в круг, начали поливать огнем из пушек, а затем пустили реактивные шарады, горят эшелоны. Ил-2 делают заход, за заходом. Над целью находимся уже 15 минут.. все внимание за воздухом, не теряя из виду "горбатых". Смотрю на бензиномер, горючего остается маловато, только на обратный путь. Передаю по радио: "Горбатые" заканчивайте работу, горючего в обрез".

Ведущий принял мою команду, собрал группу, взял курс на свой аэродром. Отвернул свой самолет и посмотрел на станцию - все в дыму и огне. Передаю по радио: "Молодцы, хорошо поработали". Ведущий "Илов" поблагодарил за прикрытие. Через несколько минут мы подошли к своей точке. Горючего у нас осталось на пределе.

Мой ведомый передает по радио: "Окунь", горючего мало, иду на посадку". Ведущий штурмовиков услашав наш разговор, передает: "Маленькие" спасибо за прикрытие, садитесь первыми, мы за вами".

Мое звено в считанные минуты произвело посадку. Подрулив на стоянку, вижу как с КП полка дали зеленую ракету, через несколько секунд поперек аэродрома взлетает пара "лавочкиных". Слышу передают по радио Артемову: "Смотри внимательно в районе аэродрома два "фоккера". Вижу "фоккеров", атакую". Леша делает доворот влево, сближается, с дистанции 160 метров открыл огонь, сбивает ведущего.Обводит вправо, в прицеле ведомый ФВ-190, дал длинную очередь, загорелся второй, падает и врезается в землю на границе аэродрома. На ведущем самолете находился немецкий полковник, его ведомый обер-лейтенант. Два "фокке-вульфа были сбиты на глазах всех, кто присутствовал в это время на аэродроме. Алексей Артамонов за этот классический бой был представлен и награжден орденом Красного Знамени. На земле его тепло поздравили боевые друзья, за ужином к фронтовым 100 граммам ему добавили еще по столько за два убитых немца. В армейской газете подробно описывался этот бой. На второй день нас перебрасывают в Югославию, теперь уже на аэродром Эчка.

Что за местечко со столь необычным названием? При подходе к нему стараемся рассмотреть его сверху. Крупный населенный пункт, весь в зелени, аэродром рядом, в капонирах стоят сгоревшие "юнкерсы", "фоккеры".

Здесь мы снова чувствуем себя словно на родной земле. Югославы сразу же развели нас по квартирам, предлагали свои услуги. Такое уважительное отношение мы ветречали в Югославии и Болгарии. 7 ноября мы встречалали в Эчке. Вечером состоялось торжественное собрание, на котором присутствовали партизаны и местные жители. С докладом выступил замполит майор Резников. Потом был дан концерт художественной самодеятельности. Закончился вечер торжественным ужином, на котором выступил подполковник Онуфриенко, а затем выступил руководитель партизанской группы. Через несколько дней мы перелетели на выбранный аэродром Стайар. На всю жизнь запомнилось нам это большое село. Оно расположено в низине. Недалеко от него широкий заливной луг. На него-то и посадил нас командующий армии, приметивший с воздуха рову площадку. Оказался луг мягким, насквозь пропитанный дождевой водой. Мы это почувствовали при посадке, после приземления самолет тянуло на нос, колеса шасси проваливались в мягкий грунт, сокращая пробег.

Работать с такого аэродрома быдо очень сложно. В этом скоро все убедились.

Взлетало звено из эскадрильи Якубовского. Три самолета оторвались от земли, а четвертый скапотировал. Пилотировавший этот самолет лейтенант Ф.М. Митрофанов, не учел особенностей взлета с такого грунта, действовал как в обычных условиях. В результате машина перевернулась. Митрофанов получил легкий ушиб. Однако всем нам пришлось обратить серьезное внимание на отработку взлета и посадки с такого непривычного для нас грунта.

Дата добавления: 2015-09-06