XXXVIII 6 страница

Той осенью сыновья Торбранда стали уговаривать своего раба Эгиля отправиться на игры в мяч, чтобы убить кого-нибудь из жителей Широкого Залива - Бьёрна или Торда или Арнбьёрна, - когда представится случай, а затем он получит свободу. Некоторые люди рассказывают, что это было сделано по наущению Снорри Годи, и что Снорри будто бы наставлял Эгиля, как проникнуть в палаты скрытно и застать их врасплох; он наказал Эгилю заходить сверху со стороны того ущелья, что простирается выше палат, и спускаться в тот час, когда зажгут огни для ужина, ибо в тех местах, как сказал Снорри, ветер по вечерам обычно дует с моря, и тогда дым валит в ущелье. Спускаться к дому было велено не раньше, чем все ущелье наполнится дымом.

Эгиль вызвался исполнить это поручение; сперва он шел на запад вдоль берега и расспрашивал про овец из Лебяжьего Фьорда, делая вид, будто отправился на розыски; покамест он был в отлучке, стеречь овец в Лебяжьем Фьорде должен был Фрейстейн Проныра.

Вечером того дня, когда Эгиль отправился в путь, Фрейстейн Проныра пошел за овцами на запад за реку. Когда он поднялся на гряду, что проходит западнее реки и зовется Гейрвёр (Копейная Губа), то увидел неприкрытую землей человеческую голову без туловища. Голова сказала такой стишок:

№ 32

Кровью людскою

Окрашена Гейрвёр,

Скрыть суждено ей

Их черепа (111).

Фрейстейн рассказал о знамении Торбранду, и тот счел, что грядут большие события.

А о путешествии Эгиля следует рассказать, что он шел вдоль берега Лебяжьего Фьорда на запад до Выпасной Скалы, а за нею свернул на юг в горы и шел с таким расчетом, чтобы спуститься с перевала в то самое ущелье, что простирается над Игровыми Палатами. Днем он спрятался в ущелье и смотрел за игрой оттуда.

Торд Пучеглазый сидел в стороне и в игре не участвовал. Он сказал:

- Я не могу разобрать, что именно я вижу наверху в ущелье; то ли это птица, то ли человек, и он временами высовывается из укрытия. Как бы то ни было, это что-то живое, - говорит он, - и, по-моему, стоит выяснить, что.

Тем не менее, этого не сделали.

В тот день стряпать были наряжены Бьёрн Боец Широкого Залива и Торд Пучеглазый; Бьёрн должен был разводить огонь, а Торд ставить воду. Когда огонь развели, дым, как и предполагал Снорри, повалил наверх в ущелье. Тогда Эгиль пошел вниз к палатам под прикрытием дыма. В это время день уже сильно клонился к вечеру, но игра все еще не была окончена. Огонь пылал очень сильно, и все палаты быстро заполнились дымом. Эгиль держит путь вниз; он изрядно окоченел, сидя днем на горе.

В башмаки Эгиля были вдеты сыромятные ремешки, и на конце их, по тогдашнему обычаю, крепились подковки (112); один из ремешков развязался, и подковка волочилась по земле. Тут раб входит в сени. Когда он двинулся дальше в горницу, то хотел войти бесшумно: он видел, что Бьёрн с Тордом сидят у огня, и Эгиль полагал, что лишь краткий миг отделяет его от тех свершений, что окончательно и бесповоротно принесут ему свободу. Но, перешагивая через порог, он запнулся о свою подковку, ту, что волочилась по земле, и когда он, желая пройти дальше, занес над порогом вторую ногу, подковка уже сидела намертво. От этого он потерял равновесие, шатнулся вперед и грянулся на настил. Грохот был таким, словно на пол с размаху бросили тушу быка.

Торд вскочил и спросил, что за черт тут бродит. Бьёрн тоже подскочил к Эгилю и успел схватить его прежде, чем тот поднялся на ноги. Он спрашивает, что за человек здесь.

Тот отвечает:

- Это Эгиль, милый Бьёрн, - сказал он.

Бьёрн спросил:

- Какой еще Эгиль?

- Эгиль из Лебяжьего Фьорда, - говорит тот.

Торд схватил меч и хотел зарубить Эгиля, но Бьёрн отстранил Торда и просил его не рубить этого человека так поспешно, -

- Сперва мы хотим узнать от него всю правду.

Затем они закрепили путы на ногах Эгиля. А вечером, когда люди пришли в палаты, Эгиль рассказывает, так что все люди слышали, какая работа была предназначена ему в этой поездке. Ночью они стерегли его в доме, а наутро вывели в ущелье - ныне оно зовется Ущельем Эгиля - и там убили.

В то время были такие законы, что убивший чужого раба должен был сам доставить владельцу виру и начать свой путь до того, как солнце взойдет в третий раз со времени убийства раба; вира составляла двенадцать эйриров серебра. И если виру за раба доставляли, как положено по закону, то тяжба об убийстве не возбуждалась (113). После убийства Эгиля люди из Широкого Залива приняли решение доставить виру за раба, как положено по закону, и отобрали по хуторам, начиная с Игровых Палат, тридцать человек для поездки; все люди были как на подбор. Они сели верхом и поднялись по пустоши на север и остановились на ночлег на Песчаном Берегу у Стейнтора. Стейнтор вызвался их проводить, и оттуда они двинулись уже с шестью десятками людей. Они проехали по берегу фьорда еще дальше на запад и провели вторую ночь у Тормода, брата Стейнтора, на его хуторе Яр. Они призвали к себе на помощь своих родичей Стюра с Вермундом; после этого у них набралось восемьдесят человек. Затем Стейнтор послал своего человека к Святой Горе, чтобы разведать, что захочет предпринять Снорри, когда узнает о созванном ополчении. Но когда посланец Стейнтора прибыл на Святую Гору, Снорри Годи, как обычно, восседал на своем почетном сиденье, и во всем укладе хутора не было никаких изменений; посыльный не уловил ничего важного, из чего можно было бы понять замысел Снорри. Когда он прибыл назад к Яру, он пересказывает Стейнтору, чем заняты люди на Святой Горе.

Стейнтор отвечает:

- Следовало ожидать, что Снорри позволит другим людям действовать по закону. И раз он не выезжает из дому в Лебяжий Фьорд, я не вижу причин держать при себе такую уйму народа, ибо я хочу, чтобы мы ехали с миром, тем более что закон на нашей стороне. Кажется мне разумным, родич Торд, - говорит он, - чтобы вы с людьми из Широкого Залива остались здесь, ибо вам и сыновьям Торбранда достаточно самой малости, чтобы завестись.

Торд отвечает:

- Я, разумеется, поеду дальше, и Торлейв Кимби не получит повод смеяться над тем, что я не смею доставить виру за раба сам.

Тогда Стейнтор обратился к братьям Бьёрну с Арнбьёрном:

- Я хочу, - говорит он, - чтобы вы поджидали нас здесь с двадцатью людьми.

Бьёрн отвечает:

- Я не стану набиваться к тебе в провожатые настойчивей, чем это кажется тебе приличным. Но ранее мне не доводилось бывать в тех местах, где помощь моя объявлялась обузой. Еще же я думаю, - говорит он, - что Снорри Годи рассчитал вперед глубже, чем вы. И хоть я не провидец, - сказал Бьёрн, - есть у меня предчувствие, что ваша поездка сложится так, что прежде чем мы с тобой встретимся снова, твое войско не покажется тебе слишком большим.

Стейнтор отвечает:

- Я буду принимать решение за всех нас, покуда я здесь, даже если я не столь дальновиден, как Снорри Годи.

- Ну, в этом, родич, я тебе не помеха, - говорит Бьёрн.

После этого Стейнтор и его люди ускакали с Яра на запад; их было чуть менее шестидесяти человек. Они ехали по Уступам до Убойного Склона, перевалили через Озерный Кряж, пересекли Долину Реки Водоворота, и, наконец, выехали на Кряж Ульваровой Горы.

XLIV

Снорри Годи заранее послал своим соседям сообщить, чтобы они подвели свои корабли к Заливу Красной Скалы. Едва посыльный Стейнтора отбыл прочь, как Снорри выехал к Заливу, взяв с собой своих домочадцев; раньше он не выезжал из дому именно потому, что догадывался, что человек этот послан разведать о его занятиях. Снорри плыл по Лебяжьему Фьорду вдоль берега; у него было три корабля и почти пятьдесят человек, и он прибыл на Двор Кара раньше Стейнтора.

Когда на Дворе Кара люди увидали, как приближается Стейнтор, сыновья Торбранда сказали, что нужно выступить им навстречу и ни в коем случае не пускать их на выгон, -

- ибо войско у нас и большое, и ладное.

Но Снорри Годи отвечает так:

- Не надо оборонять от них подступы к хутору. Нужно позволить Стейнтору действовать по закону, ибо он, наверняка, будет излагать свое дело разумно и не станет затевать склоку. Я хочу, чтобы все оставались в помещении и воздержались от любых слов, от которых злоключения людей только умножатся.

После этого все зашли в горницу и уселись на скамьи, а сыновья Торбранда расхаживали по настилу.

Стейнтор и его люди подъехали к дверям; рассказывают, что на Стейнторе был красный плащ, полы которого он вытянул наверх и заправил себе под ремень. У него были красивые щит и шлем, а на поясе укреплен меч. Это было на редкость изысканное оружие - пластины по обе стороны рукояти сверкали, ибо они были из серебра, а сама рукоять была перевита серебряной нитью; по краям ее шли золоченые планки.

Стейнтор и его люди спешились. Он подошел к двери и привязал к ней кошель с двенадцатью эйрирами серебра. Потом он назвал свидетелей того, что вира за убитого раба доставлена по закону. Створка была распахнута, и в сенях находилась служанка, которая слышала, как объявляют свидетелей; она зашла в горницу и сказала:

- Недаром рассказывают, - сказала она, - что у этого Стейнтора с Песчаного Берега мужественный вид. Да и говорит он все правильно - вон сейчас привез за раба виру.

Когда Торлейв Кимби это услышал, он и прочие сыновья Торбранда вскочили со своего места и выбежали вперед; за ними двинулись все те, кто был в горнице. Торлейв вбежал в сени первым; он увидел, что перед дверьми со щитом в руках стоит Торд Пучеглазый, а Стейнтор отошел дальше на выгон. Торлейв схватил копье, стоявшее в сенях, и ударил им Торда Пучеглазого; удар пришелся в щит, и копье, скользнув по щиту, угодило в плечо, и это была большая рана. После этого люди выбежали наружу, и на выгоне завязалась битва. Стейнтор был вне себя и рубил с обеих рук, как одержимый. Когда Снорри Годи вышел наружу, он просил людей не умножать неприятностей и просил Стейнтора отъехать с выгона прочь; он сказал, что сам не будет преследовать их.

Стейнтор и его люди отъехали от хутора и спустились вниз на поля, и схватка прекратилось. Но когда Снорри Годи зашел обратно в сени, на пути ему повстречался его сын Тородд; у него было сильно поранено плечо. Мальчику было тогда двенадцать лет.

Снорри спросил, кто ранил его:

- Стейнтор с Песчаного Берега, - сказал тот.

Торлейв Кимби отвечает:

- Вот он и воздал тебе по заслугам за то, что ты не пожелал ехать за ним вдогонку. Мой совет теперь - не отпускать их на этом просто так.

- Именно так мы и поступим, - говорит Снорри, - и пообщаемся с ними еще немного.

Теперь он просит Торлейва объявить людям, что нужно ехать вдогонку. Когда Стейнтор и его люди заметили погоню, они уже успели миновать поля. Тогда они переправились через реку, спешно поднялись на гряду Гейрвёр, и приготовились к бою - там было удобно держать оборону, так как камни лежали под рукой.

Когда отряд Снорри показался у подножия гряды, Стейнтор по древнему обычаю метнул наудачу копье в отряд противника (114). Оно пролетело над большинством людей Снорри, но все же нашло для себя подходящее место и попало в Мара сына Халльварда, родича Снорри, и тот сразу сделался неспособен к бою.

Когда это доложили Снорри, он говорит так:

- Хорошо изведать на своей шкуре, что не всегда стоит идти последним. После этого началась жестокая битва. Стейнтор держался впереди своего отряда и рубил с обеих рук, но его отделанный меч никуда не годился и гнулся о щит и броню; из-за этого ему часто приходилось выправлять клинок под ногой. Стейнтор больше всего стремился пробиться туда, где стоял Снорри. Стюр сын Торгрима бился рядом со своим родичем Стейнтором и наступал мощно; не прошло много времени, как он убил человека из отряда Снорри, своего зятя.

Увидев это, Снорри Годи сказал Стюру:

- Вот как ты мстишь за своего племянника Тородда, которому Стейнтор нанес смертельную рану. Таких мерзавцев, как ты, трудно сыскать!

Стюр отвечает:

- Этот урон я могу возместить тебе быстро.

Затем он поворотился, примкнул к людям Снорри и убил еще одного человека - на сей раз из отряда Стейнтора.

В это время подоспели родичи из Длинной Долины, Аслак со своим сыном Иллуги Мощным, и стали разводить бьющихся; у них было тридцать человек. В их ряды встал и Вермунд Тощий, и они вместе потребовали от Снорри Годи остановить смертоубийство. Тогда Снорри просил Людей с Песчаного Берега подойти, чтоб заключить перемирие. Затем они попросили Стейнтора принять перемирие. Тогда Стейнтор попросил Снорри протянуть руку, и тот так и сделал. Стейнтор же занес меч и ударил Снорри по руке. Раздался сильный треск; удар пришелся по кольцу жертвенному, что было надето на руку, и почти расколол кольцо надвое, но Снорри ранен не был.

Тут подает голос Тородд сын Торбранда:

- Они нарушат любое перемирие, и нам не след останавливаться, прежде чем все сыновья Торлака будут убиты.

Снорри отвечает так:

- Если все сыновья Торлака будут убиты, жизнь в округе станет слишком тревожной, и пусть перемирие останется в силе, если Стейнтор согласен на те условия, что объявлены ранее.

Все просили Стейнтора соглашаться. Кончилось тем, что было объявлено перемирие, чтобы каждый мог беспрепятственно добраться до дому.

Теперь следует рассказать о людях из Широкого Залива, что они проведали о том, что Снорри с множеством народа уехал в Лебяжий Фьорд. Тогда они сели на своих лошадей и поскакали во весь опор вслед за Стейнтором. Когда случилась битва на гряде, они были на Кряже Ульваровой Горы, и некоторые люди рассказывают, что Снорри Годи видел Бьёрна и его людей, когда они проезжали вершину Кряжа, ибо он со своего места смотрел в их сторону, и будто бы именно поэтому он столь охотно отпустил людей Стейнтора с миром.

Стейнтор и Бьёрн встретились на Дворе Эрлюга, и Бьёрн сказал, что все вышло так, как он и предполагал,

- и вот вам мой совет, - сказал он, - поворачивайте обратно, и сообща мы здорово их прижмем.

Стейнтор отвечает:

- В этот раз я намерен соблюдать перемирие со Снорри Годи, как бы наши дела с ним ни обернулись впоследствии.

После этого все разъехались по своим хуторам, а Торд Пучеглазый остался на Песчаном Берегу залечивать раны.

В битве при Лебяжьем Фьорде в войске Стейнтора пало пять человек. Двое пало в войске Снорри Годи, и множество людей с обеих сторон было ранено, ибо схватка была на редкость ожесточенной. Тормод сын Бахромы в Речах Ворона говорит так:

№ 33

Снорри кормил

Кровью из жил

Орла в битве страшной

Во Фьорде Лебяжьем.

И пять, кто там был,

Он загубил,

Чтоб показать,

Как нужно карать (115).

Торбранд во время битвы был в рядах посредников вместе с Аслаком и Иллуги; он-то и вызвал их, чтоб добиться перемирия. Теперь он благодарит Аслака с Иллуги за услугу, а Снорри Годи за поддержку в деле.

После битвы Снорри Годи отправился к себе домой на Святую Гору; тогда же было решено, что до окончания распри сыновья Торбранда будут попеременно жить то на Святой Горе, то у себя дома в Лебяжьем Фьорде, ибо в то время начались жестокие стычки, чего следовало ожидать, ведь после того, как люди вернулись со схватки домой, никакое перемирие больше не действовало.

XLV

Летом, еще до битвы при Лебяжьем Фьорде, на Мыс Завтрака пришел корабль из-за моря, о чем рассказывалось ранее. Тогда же Стейнтор с Песчаного Берега купил у корабельщиков хороший десятивесельник. Но когда он должен был отводить купленное судно домой, поднялся крепкий западный ветер, и их отнесло вглубь фьорда за оконечность Мыса Тора. Они пристали на Мысу Вечевых Палат и вытащили судно на сушу, поставив его в Рытвинный Сарай. Затем они прошли пешком через кряж на запад к Яру, сели там на другой корабль и уехали домой. Десятивесельник же остался стоять в Рытвинном Сарае, и осенью за ним никто не приходил.

Однажды утром незадолго до йоля Стейнтор рано поднялся на ноги; он говорит, что намерен наведаться к своему кораблю на Мыс Вечевых Палат. С ним вместе вызвались идти его братья Бергтор и Торд Пучеглазый; раны Торда зажили к этому времени настолько, что он уже вполне мог держать оружие. С ними отправились также два норвежца, живших у Стейнтора; всего их было восемь человек. Их переправили через фьорд на запад к Лачужной Скале, и оттуда они пошли вдоль берега к Яру; там к ним присоединился их брат Тормод - он был девятым. Весь Капищный Залив, начиная с Большого Яра, был покрыт льдом, и они двинулись на запад сперва по льду залива, а затем миновали перешеек и вышли в Окраинный Фьорд; он замерз весь до основания. У этого фьорда есть такая особенность, что во время отлива вся вода уходит из него начисто, и в час отлива лед ложится прямо на глинистое дно, а те шхеры, что есть во фьорде, поднимаются над поверхностью льда. Лед вокруг шхер был сильно изломан, и льдины на подходе к шхерам торчали под большим наклоном. На льду лежал свежевыпавший снег, и ходить по нему было очень скользко.

Стейнтор и его спутники достигли Мыса Вечевых Палат и вытащили судно из корабельного сарая; они сняли с судна все весла и палубу и положили на лед. Они также сложили на лед одежды и часть оружия, которая весила больше всего. Затем они потащили судно к началу фьорда, и далее через перешеек к Капищному Заливу до самой кромки льдов. После этого они пошли обратно за своей одеждой и прочими вещами. И когда они во второй раз пришли в Окраинный Фьорд, они увидели, как шесть человек выходят с Мыса Вечевых Палат и идут быстрым шагом на север, держа путь к Святой Горе. Стейнтор и его спутники заподозрили, что это, скорее всего, сыновья Торбранда, которые собираются на Святую Гору, чтобы праздновать йоль. Тогда люди Стейнтора бросились вперед, чтобы успеть забрать одежды и оружие. А это, как и предполагал Стейнтор, были сыновья Торбранда. Когда они увидели, что какие-то люди бегут по льду фьорда в сторону моря, они сообразили, кто это может быть, и подумали, что жители Песчаного Берега захотят с ними встретиться. Тогда они, в свой черед, пустились бежать по направлению к шхере, чтобы заняв ее, держать на ней оборону. Они бежали почти что наперерез друг другу, и сыновья Торбранда успели залезть на шхеру вовремя.

Когда Стейнтор и его люди подбежали к шхере, Торлейв Кимби метнул копье в их отряд; оно попало в живот Бергтору сыну Торлака, и он сразу же стал неспособен к бою. Он отошел в сторону и лег на лед, а Стейнтор и часть его людей обложили шхеру; некоторые же отправились за оружием. Сыновья Торбранда защищались стойко и мужественно. К тому же им было удобно держать оборону, поскольку льдины на подходе к шхере торчали под сильным наклоном и были невероятно скользкими. Поэтому, пока не подоспели те, кто ходил за оружием, до увечий не дошло.

Стейнтор и пятеро с ним пошли приступом на шхеру, а норвежцы отошли на расстояние выстрела; у них с собой были луки, и они принялись расстреливать защитников шхеры; от этого те терпели урон.

Увидев, что Стейнтор обнажил свой меч, Торлейв Кимби сказал:

- Рукоять у тебя, Стейнтор, сверкает, как прежде, - сказал он, - но я не знаю, сменил ли ты с осени тот мягкий клинок, что был у тебя в Лебяжьем Фьорде.

Стейнтор отвечает:

- Я бы хотел, чтобы, прежде чем мы расстанемся, ты испытал сам, мягок мой клинок или нет.

Взять шхеру приступом долго не удавалось. И когда они сражались уже длительное время, Торд Пучеглазый с разбегу налетел на шхеру и попытался поразить Торлейва Кимби копьем - тот постоянно держался впереди своих братьев. Торлейв Кимби отвел от себя удар щитом, и поскольку Торд вложил в этот удар всю силу, а стоял он на сильно наклонной льдине, ноги у него подкосились; он опрокинулся на спину и съехал со шхеры задом наперед. Торлейв Кимби выскочил вниз за ним вдогонку - он рассчитывал убить его прежде, чем тот поднимется на ноги. Вслед за Торлейвом выскочил Фрейстейн Проныра; на башмаках его были большие шипы. Стейнтор бросился туда и прикрыл Торда от удара Торлейва своим щитом. Другой рукой он ударил Торлейва Кимби мечом и отсек ему ногу ниже колена. Когда это случилось, Фрейстейн Проныра уже нацелился поразить Стейнтора в живот. Увидев это, Стейнтор подпрыгнул вверх и развел ноги, так что удар Фрейстейна захватил воздух. Все эти три приема, что здесь перечислены, Стейнтор проделал в один миг. Вслед за этим он ударил Фрейстейна мечом по шее так, что раздался сильный хруст.

Стейнтор сказал:

- Попало тебе, Проныра?

- Попасть-то попало, - сказал Фрейстейн, - да не так, как ты думаешь: нет на мне раны.

На нем был плащ с войлочным капюшоном, и вокруг шеи в него был зашит рог: как раз туда и пришелся удар.

Затем Фрейстейн поспешил подняться обратно на шхеру. Стейнтор просил его не убегать, коли он впрямь не ранен. Тогда Фрейстейн поворотился, и они сошлись в жестокой схватке у края шхеры. Стойка Стейнтора была хуже, и он рисковал упасть, так как льдины под ним были не только скользкими, но и наклонными. Фрейстейн же в своих башмаках с шипами стоял твердо и рубил часто и мощно. Но все же завершился поединок тем, что Стейнтор нашел У Фрейстейна незащищенное место выше бедер и разрубил его ударом меча надвое. Вслед за этим они взошли на шхеру и не делали передышек, покуда все сыновья Торбранда не полегли. Торд Пучеглазый предложил пройтись по всем сыновьям Торбранда, чтоб их голова отлетела от туловища, но Стейнтор сказал, что не желает добивать лежащих людей. После этого они спустились со шхеры и подошли туда, где лежал Бергтор. К этому часу он еще мог говорить. Они взвалили его себе на плечи и понесли по льду фьорда, и далее по перешейку, к своему кораблю. Затем они сели на весла и вечером прибыли к Яру.

Пастух Снорри Годи днем находился на Воловьих Откосах и увидел оттуда встречу в Окраинном Фьорде; он сразу отправился домой и рассказал Снорри Годи, что днем в Окраинном Фьорде случилась встреча, и далеко не мирная. Снорри и его люди схватили оружие и пошли на юг к фьорду вдевятером. Когда они прибыли на место, Стейнтор со своими уже миновал льды фьорда и вышел на перешеек. Снорри и его люди осматривают раны: убитых, кроме Фрейстейна Проныры, не было, но все остальные лежали с опасными для жизни ранами.

Торлейв Кимби подзывает к себе Снорри Годи и просит ехать вдогонку за Стейнтором и не дать никому ускользнуть. После этого Снорри подошел к месту, где ранее лежал Бергтор, и увидел на снегу большое пятно крови. Он взял в горсть и кровь, и снег, растер все вместе у себя на ладони и засунул себе в рот; он спрашивает, из кого это вытекло столько крови. Торлейв Кимби говорит, что здесь лежал Бергтор. Снорри говорит, что у крови нутряной привкус.

- Все может быть, - говорит Торлейв, - ибо ранен он был копьем.

- Думаю я, - сказал Снорри, - что это - кровь обреченного, и мы не будем ехать в погоню.

После этого сыновей Торбранда отвезли домой на Святую Гору и перевязали им раны. У Тородда сына Торбранда была такая большая рана сзади на шее, что он не мог распрямить голову. Носки у него были закреплены на штанинах, и штаны были насквозь мокрыми от крови. Домочадец Снорри Годи должен был стаскивать их с Тородда. Но когда он попытался стащить штанину, она сидела намертво.

Тогда домочадец сказал:

- Воистину не зря говорят о вас, сыновьях Торбранда, что вы делаете все людям наперекор. Даже одежда ваша сидит так туго, что ее никак не удается с вас снять.

Тородд сказал:

- Похоже, за нее не взялись как следует.

После таких слов домочадец уперся одной ногой в столб и потянул на себя штанину со всей силы, но она не поддалась. Тут подошел Снорри Годи, ощупал ногу и понял, что между голенью и сухожилием застрял наконечник копья, и потому штанина оказалась пригвождена к ноге. Тогда Снорри назвал себя недюжинным остолопом за то, что не догадался об этом раньше.

Снорри сын Торбранда был самым бодрым из всех братьев и даже сидел вечером за столом рядом со своим тезкой; подавали творог и сыр. Снорри Годи заметил, что его тезка почти не притрагивается к сыру, и он спросил, отчего тот так плохо кушает. Снорри сын Торбранда отвечает, что ягнятам тоже очень больно глотать сразу после того, как в рот им вставят распорку (116). Тогда Снорри Годи ощупал его шею у горла и понял, что поперек горла у корня языка сидит наконечник стрелы; тогда Снорри взял клещи и вытащил наконечник, и после этого тот ел.

Снорри Годи выходил всех сыновей Торбранда. Но когда рана на шее Тородда начала подживать, голова его оказалась немного опущена вниз. Тогда Тородд говорит, что Снорри вознамерился залечить его, сделав калекой, но Снорри Годи сказал, что, по его мнению, посадка головы выправится, когда жилы на шее натянутся. Но Тородд не хотел ни о чем слышать и настоял, чтобы рану вскрыли по новой и посадили голову правильней. Все, однако, вышло так, как предполагал Снорри, и когда жилы натянулись, голова оказалась запрокинута наверх, и Тородд впоследствии почти не мог наклонить ее вниз. Торлейв Кимби до конца своих дней ходил с деревянной ногой.

XLVI

Когда Стейнтор с Песчаного Берега и его спутники прибыли к Яру и подошли к корабельному сараю, они поставили туда свой корабль. После этого Стейнтор, Тормод и Торд поднялись на хутор, а над Бергтором был разбит шатер у берега. Рассказывают, что Торгерд, хозяйка дома, вечером не захотела ложиться в одну постель со своим мужем Тормодом. Но в этот миг из корабельного сарая пришел человек и поведал, что Бергтор скончался. Когда это стало известно, хозяйка легла в свою постель, и не сообщается, что в дальнейшем у супругов возникали разногласия по этому поводу. Наутро Стейнтор выехал к себе домой на Песчаный Берег, и до конца зимы никто друг на друга не нападал.

Весной, когда подошло время выносить тяжбы на тинг, люди добропорядочные сочли, что дело подходит к опасной черте, если знатнейшие мужи в округе и дальше останутся непримиренными и будут продолжать свои распри. Тогда достойные мужи, бывшие в дружбе и с теми, и с другими, вызвались посредничать о примирении между сторонами. Главным миротворцем выступал Вермунд Тощий; его поддержали многие добропорядочные люди из числа тех, кто был связан родственными узами с обеими сторонами. В конце концов, было заключено перемирие, и они помирились. Большинство людей рассказывает, что обе стороны отдали свои тяжбы на суд Вермунда. Он же объявил свое решение на Тинге Мыса Тора, выслушав мнение самых мудрых людей из бывших в то время на тинге.

О самой мировой сообщается, что убийства и нападения с обеих сторон были приравнены друг к другу. Рана Торда Пучеглазого, полученная в Лебяжьем Фьорде, была приравнена к ране Тородда, сына Снорри Годи. Раны же Мара сына Халльварда и удар по руке Снорри Годи, который нанес Стейнтор, пошли в зачет убийства троих людей, павших в Лебяжьем Фьорде. Те два убийства, которые совершил Стюр, сражаясь в каждом из отрядов, были сочтены уравновешивающими друг друга. Что до битвы в Окраинном Фьорде, то там убийство Бергтора было приравнено к ранениям троих сыновей Торбранда, а убийство Фрейстейна Проныры пошло в зачет гибели того человека, что пал в войске Стейнтора в битве при Лебяжьем Фьорде, и ранее оставался неучтенным. Торлейву Кимби заплатили за отрубленную ногу. А гибель того человека, что пал в Лебяжьем Фьорде в войске Снорри Годи, пошла в зачет того, что Торлейв Кимби первым напал на противника, что и послужило поводом к битве. Затем стали сравнивать раны прочих людей и выплачивать виры за урон, которых сочли существенным, и люди разъехались с тинга полностью примиренными, и мировая эта соблюдалась все то время, пока живы были оба - Стейнтор и Снорри Годи.

XLVII

Тем же летом после примирения Тородд Скупщик Дани пригласил Снорри Годи, своего шурина, на угощение к себе домой на Вещую Реку, и Снорри Годи отправился туда сам-девятый. Когда Снорри сидел за угощением, Тородд пожаловался ему на то, что Бьёрн сын Асбранда срамит и унижает его тем, что по-прежнему ходит к Турид, жене Тородда и сестре Снорри Годи. Тородд сказал, что, по его мнению, Снорри Годи обязан пресечь это безобразие. Снорри пробыл на угощении несколько ночей; Тородд проводил его в дорогу, сделав, Снорри подобающие подарки. Оттуда Снорри Годи выехал на юг через пустошь; он пустил слух, будто едет к кораблю в Устье Лавовой Заводи. Дело было летом, в разгар работ на выгоне. И когда они прошли путь до Гребневой Пустоши, Снорри сказал:

- Отсюда мы поскачем по пустоши вниз к Гребню. Я хочу сообщить вам, - говорит он, - что я намерен застать Бьёрна врасплох и лишить его жизни, если представится случай. Но осаждать его в доме я не хочу, ибо постройки здесь крепкие, а сам Бьёрн могуч и отважен. К тому же, наш отряд мал, а те, кто пытался одолеть подобных удальцов у них дома, не особо преуспел даже тогда, когда наезжал на них с куда большим числом народа. И есть тому примеры: Гейр Годи и Гицур Белый с восемью десятками людей обложили Гуннара с Конца Склона на его хуторе (117), а он был в доме один, но тем не менее сумел ранить и убить много людей. Так бы они и отступили, если бы Гейр Годи со своим острым умом не понял, что стрелы и дроты Гуннара на исходе (118).

И поскольку, - говорит он, - Бьёрн сейчас стоит на дворе, чего можно ожидать, так как день сегодня сухой и погожий, я поручаю поразить Бьёрна тебе, родич Map. Но учти, что такого, как он, дразнить долго не нужно, и берегись, если тебе не удастся с первого раза нанести ему такое увечье, которое быстро принесет ему смерть, ибо голодный волк в гневе грозен.

Когда они спустились с пустоши и поскакали к хутору, то увидели, что Бьёрн стоит снаружи на выгоне и мастерит салазки для сена, и с ним никого из людей нет, и нет никакого оружия, кроме маленького топорика и большого плотницкого ножа, который он взял, чтобы проделать отверстия в дереве; лезвие ножа было длиной в пядь.

Дата добавления: 2015-09-05