Общежитие

Дышу тобой.

http://ficbook.net/readfic/934192

Автор: CellBell (http://ficbook.net/authors/CellBell)
Фэндом: Shaman King
Персонажи: Все будут. Йо/Хао, Рен/Лайсерг, Хоро/Рен, Йо/Анна, и может что-то еще.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Драма, Повседневность, POV, AU
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Размер: Макси, 139 страниц
Кол-во частей: 16
Статус: закончен

Описание:
Хао - талантливый юноша из большого города, которого судьба закинула на другой конец страны. В университет юношу принимают с распрастертыми объятьями, а оттуда загребущими лапками к себе утаскивает общежитие. Жарко будет.

Публикация на других ресурсах:
В личку.

Примечания автора:
1. Мне захотелось романтики.
2. Порадуем Тони и еще раз докажем, что Хао во всех ролях прекрасен.
3. Йо и Хао здесь не братья, а просто однофамильцы.
4. Всем добра.

Пролог

Жизнь в большом городе праздная и красивая. С одной стороны. Ведь большой город – это возможности, ночная жизнь, прекрасные городские пейзажи, круглосуточные магазины и кафе, сверкающие в свете фонарей машины, молодые люди и ни секунды тишины. С другой стороны, есть обратная жизнь праздных мест. Помойки, грязные подворотни, людские мысли, стремления и желания, бессонные ночи, машины скорой помощи, и гадай себе – везут там кого-то или просто старушке давление мерили.
Но жизнь дана нам только раз, верно? Так думал Хао Асакура, живя в огромном, многолюдном Токио. Эта мысль давала ему надежду и подбадривала каждый раз, когда он сталкивался с обратной стороной. Как любой молодой человек, достигший возраста восемнадцати лет, наш славный юноша жаждал познать большой город со всеми его дарами, но как личность творческая, с размахом тонкой души, его тянуло и по другой конец, ведь именно там скрывается то, что зачастую позволяет творить.
Наушники и блокнот всегда спасали. Хао ведет ночной образ жизни с тех самых пор, как стал совершеннолетним и ни один родительский указ не мог стать ему помехой. Впрочем, родители никогда особо не следили за своим чадом – крупные бизнесмены, они почти всегда отсутствовали, уделяя больше времени работе, чем своему ребенку. Парень от этого не страдал: он любил наблюдать за людьми, и родители в итоге стали для него просто предметом изучения. Единственное, что всегда контролировал отец – учебу. Хао с трех лет играет на флейте – каждый день, методично, вдумчиво. Его растили в этой среде, воспитали, и он уже не помнит, когда было иначе. Сперва музыкальная школа, потом индивидуальные учителя, потом подготовительная школа при консерватории, и вот закончен первый курс. И он доволен, ведь как иначе можно выразить все то, что живет внутри этой души? Только собственным дыханием, сквозь музыку, когда в ночном, огромном городе, где-нибудь с крыши раздаются печальные звуки флейты, которые перекрывают шум машин. Но иногда их можно услышать и, поверьте, они заставят душу вздрогнуть.
Этим вечером Хао шел по многолюдной улице, постоянно поправляя наушник. Все не сидится ему на месте, постоянно выскакивает. На пересечении двух проспектов, юноша замечает трехлетнего ребенка и его мать. Она трясет свое чадо за плечи и в чем-то его отчитывает, вставляя после каждого слова затрещину. По раскрасневшемуся лицу дитя видно, что получает он постоянно, но все равно вот-вот разрыдается. Асакура смотрел на эту картину с минуту, пока светофор не загорелся красным и, подойдя к этой парочке, присел возле ребенка и вытащил наушник.
- Вы его ногами бейте, - посоветовал он. – Так легче, наклоняться не будете, веселее, и он быстрее поймет.
Женщина взвизгнула, сказала что-то вроде «Не твое это дело!» и поспешила ретироваться, схватив ребенка за руку. Хао выпрямился, вернул наушники на место и, дождавшись сигнала на переход, поспешил на другую сторону улицы.
Разумеется, эта женщина моментально стала для него одной из многочисленных тем для рассуждений на сегодняшний вечер. Когда солнце исчезло за высокими домами (а Хао всегда переходит на солнечную сторону улицы, словно боится тени), юноша свернул во дворы и, пройдя по таким уже знакомым дорогам, вышел к любимому круглосуточному кафе. Оно было небольшим, двухэтажным, с маленьким подвальчиком, в котором находилась библиотека для посетителей. Туда можно было зайти и взять любую книгу. В основном, они потрепанные и обветшалые, потерявшие прелесть новой книги, но и у старых есть свои алмазные грани – желтоватые страницы, загнутые уголки, даже отпечаток от кружки кофе – все это тоже магия, ее история, которую Асакура любил изучать наравне со всем тем, что окружало его.
Заказав кофе и три шарика мороженного, Хао взял ту, что не дочитал в прошлый раз и пристроился на своем любимом месте у окна. Чудесным образом оно всегда было свободно, словно только его и ждало, а может это была заслуга официантки, работающей здесь уже почти год. Она настолько привыкла видеть этого посетителя, что частенько ставила табличку «Зарезервировано» и ждала его прихода, но всегда подходила только с меню и за заказом, предпочитая просто вздыхать и наблюдать, как юноша листает длинными музыкальными пальцами книгу, что-то пишет или просто смотрит в окно, попивая кофе. А это место, так горячо им любимое, было, к тому же, самым удобным для рассмотрения из-за барной стойки. Впрочем, являлся он не каждый день, но надежда теплилась.
Через час, кофе было допито, а книга дочитана, но он не спешил уходить. В голове роились мысли, словно пчелы, чей улей пострадал. Собрать их воедино было почти нереально, Асакура замечал, что то и дело перескакивает с одной темы на другую и никак не может сосредоточиться. Вариант не самый лучший, ведь на самом деле пора крепко задуматься о том, что будет дальше.
О да, сегодня день великих перемен. Сегодня он забрал документы из консерватории, запечатал их в большой конверт и, скрипя сердцем, вписал совершенно незнакомый адрес и кинул пакет в почтовый ящик. Да, стоило огромных усилий, но и спасибо, разумеется, должному воспитанию, чтобы не послать все на свете. Родители, от которых, казалось, Хао избавился в последний день своего рождения, имели свои планы. Из-за какого-то контракта, они должны переехать на пять лет в другой город, и не волнует, что сын учится и вообще всю жизнь провел в Токио – не маленький, привыкнет к новым друзьям и университету, в котором, к слову, есть его факультет.
И не будет этого кафе. И этих книг. До боли знакомых улиц и магазинов, скверов, людей. Говорят, в том, другом городе, даже воздух другой. Но у него еще есть вся ночь и весь следующий день, чтобы успеть насладиться огромным Токио, который, казалось, не может засесть в романтичном сердце, но на деле все не так. Выпив еще любимого кофе, Хао сам внезапно улыбнется официантке и скажет, что больше не придет, выйдет на улицу, пройдется по темным улицам, затем свернет на освещенные, зайдет в любимый книжный, и встретит рассвет на набережной, играя на флейте, чтобы через свое дыхание проститься с городом, в котором он родился.
Почему так грустно? Ведь он может вернуться. Когда-нибудь, ведь не смотря на то, что ему восемнадцать, содержат его родители, и какую бы свободу они не давали, она призрачна и мнима. Просто каждый раз, когда приходит осознание того, что жизнь твоя меняется, становится страшно. Это как с одной стороны огромного города перейти на другую: с освещенных улиц в темный двор, где может быть совсем тихо, а может страшный крик порвет пустоту.

Общежитие

- Все готовы? – шепотом.
- Готовы! – четким шепотом.
- Юсуи! – криком.
Голубоволосый подросток, вынырнув из угла, кинул на пол скейт и уже спустя пару секунд с бешеной скоростью несся по коридору консерватории. В одной руке у него был зажат молоток, а другой он мастерски держал равновесие и помогал себе уворачиваться от углов и расставленных у окон растений и даже фортепиано, сделанного под фонтан. Следом за ним, словно стадо танцующих гиппопотамов, неслась небольшая толпа студентов, и только природная грация у некоторых и танцевальный кружок у остальных не давали эффекта извержения вулкана. Когда же Юсуи долетел до кнопки пожарной тревоги, он с силой дал по ней молотком, разбивая пластмассовую крышечку, и проследовал дальше, а студенты нырнули кто куда: кто-то в кабинет, кто-то за фонтан, кто-то дальше пробежал и скрылся на лестнице. В ту же секунду раздался звук сирены и компьютерный голос «Внимание! Пожарная тревога! Всем покинуть здание консерватории! Ученики, сохраняем спокойствие, учителя, не забываем документы! Внимание! Пожарная тревога…». Двери аудиторий открылись, и в коридор хлынули студенты в сопровождении преподавателей. Спустя пару секунд здание было пустым.
На улице, разбившись на группы, перешептывались студенты. Где-то здесь же мелькнула синяя голова, следом за которой прошествовали тонгари и оранжевые наушники. Эти трое выбились в первый ряд и, сама невинность, непонимающе захлопали глазами и громче всех орали:
- О Боже, мы все умрем!
Еще через полчаса было установлено, что тревога ложная, но уроки уже были сорваны, так как необходимо было выяснить, кто же устроил этот кипиш и, на всякий случай, проверить все ли готово для пожарной безопасности. Маэстро, пообещав студентам отчислить хулиганов, как только он их найдет, отпустил всех с занятий и, глотая корвалол, отправился к себе в кабинет, просматривать видеозаписи и ломать голову, кто же сегодня сорвал столь важный день в жизни учебного заведения.
Эти трое, однако, даже бровью не повели. Синеволосый выставил вперед ладони, а остальные двое просто дали ему «пять» и, развернувшись на пятках, проследовали к зданию общежития.
- Ненавижу первый учебный день, - говорил один из них. – Весь этот пафос и прочие нежности, которыми забивают нам уши. На деле все оказывается совсем по-другому.
- И не говори, Рен, - хохотнул Юсуи. – «Мы сделаем из вас настоящих музыкантов!». Чушь какая, нас тут ничему не учат.
- Да ладно вам, ребята, - миролюбиво улыбнулся третий. – Учат нас всему. Да и потом, это только второй курс, потом может все изменится.
- Ты всегда был оптимистом, Йо. Только это никому никогда не помогало. Я здесь вообще для того, чтобы у меня корочка была.
- И я.
Йо вздохнул и, улыбаясь, покачал головой. Поправив сумку на плече, он первым вошел в здание, прошел по коридору проверки и вышел к посту охраны.
- Привет, Калем, - помахал он рукой, прикладывая индивидуальную карточку в валидатору. – Как каникулы?
- Привет-привет, хулиганье, - беззлобно, но с прищуром произнес молодой охранник. – Как обычно – тишь да благодать, пока вас нет. В этом году ведите себя сдержанней. Кстати, почему вы так рано?
- Представляешь, какие-то идиоты включили пожарную сирену, - полным негодования голосом проговорил Юсуи, проходя следом за Йо. – Ненормальные вообще.
- Не то слово… - согласился Калем, складывая огромные руки на широкой груди.
- А почему сразу мы? – непорочно спросил Рен. В некоторые моменты жизни его желтые глаза могли стать такими огромными и невинными, что его хотелось почесать за ушком, как котенка. – Мы же клятвенно обещали в следующем году учиться, ходить на все лекции, не хулиганить и даже подарить тебе новый горшок с фиалкой.
- А ну цыц! – шикнул Калем. – Нечего мои дела на весь коридор орать.
- Да ну прекрати, - улыбнулся Йо и, схватив друзей за шкирку, потащил их прочь от поста охраны. – Вечерком все занесем.
- Эй, Йо! – запоздало окликнул Калем. – Какая у тебя комната?
- Шестьсот восьмая.
- А у вас?
- Шестьсот двенадцатая, - ответил Рен за двоих. – У меня что, есть возможность свалить от этого придурка?
- Эй! – сразу обиделся Юсуи.
- Нет, но в шестьсот десятую сегодня приехал новый студент, поэтому, ведите себя прилично.
- Да как скажешь, - на русский манер поклонились все трое и поспешили скрыться на лестнице общежития.
- Новенький? – проговорил Хоро, хитро потирая ладони, когда они скрылись за поворотом. – Обожаю первый учебный день.

Хао сбросил сумку с плеча и осмотрелся. Очередной огромный особняк, которые так любит его отец, почти ничем не отличался от того, что есть у этой семьи почти на каждом континенте, но большая двухэтажная квартира в Токио, из окон которой был виден весь мегаполис, все равно нравился Асакуре больше. Впрочем, назад уже пути нет, час назад он прилетел в этот небольшой город и теперь застрял здесь надолго.
Мать с отцом сразу уехали на какое-то совещание или что-то вроде того, а юношу на пороге встретил их дворецкий. Сколько Хао себя помнит, он служит в этом доме.
- Господин Хао, - поклонился он, принимая легкую куртку. – Желаете пообедать или сперва в душ?
- Спасибо, Люциус, сперва в душ, да и есть я не хочу, в самолете кормили. Покажи мне дом и на сегодня можешь быть свободен, родители не вернутся.
- Как скажите.
Экскурсия по дому не заняла много времени, так как крыло, где находятся спальни и кабинеты отца и матери Асакура решил не просматривать. Отец юноши был коллекционером рыб, поэтому частенько в коридорах, общих гостиных и библиотеке можно было найти огромный аквариум с редкими видами рыбок. Такой же аквариум был обнаружен и в комнате юноши, но он только дернул щекой и попросил убрать его, а то его подсветка мешает спать и вообще лично его не успокаивает. Помимо него, в комнате находилась кровать, пианино, стол, множество полок для нужных мелочей и шкаф. И, наконец, огромная дверь на широкий балкон и видом на городскую долину, за которой начинали угадываться невысокие дома.
- Вам тут, наверное, непривычно? – спросил Люциус, кладя сумку парня на постель. Куртку он отряхнул и убрал в шкаф.
- А где вырос ты, Люциус? – не отрывая взгляда от шумящих крон деревьев, поинтересовался Хао.
- Вот в таком городке, примерно. Вам тут понравится, господин, поверьте мне, вы найдете много для себя интересного.
- Не сомневаюсь. Принеси чего-нибудь попить и оставь здесь на столе. И унеси этот чертов аквариум.
Люциус кивнул и поспешил исполнять, а Хао, раздевшись, достал из чемодана небольшую сумку и отправился в ванну. Все же, было что-то в этих поездках такое, что нравилось ему. Расставлять свои вещи, гулять в первые дни по новым улицам, наблюдать за людьми. Сколько раз Асакура уже отмечал, что каждый город – это отдельным мир и, не смотря на то, что живут все по одним законам, везде своя атмосфера, неоговоренные правила и устои жизни. В конце концов, эту поездку можно считать одной из многих… просто она куда длиннее.
Завернувшись после душа в полотенце, Хао расставил в ванной свои вещи и, собрав длинные мокрые волосы в неаккуратный пучок, вышел в спальню. Стакан холодного сока, оставленный Люциусом на столе, покрылся небольшими капельками воды и приятно холодил кожу после горячей ванны. Что ж, не так плохо, как могло быть.
- Господин, - Люциус постучался и заглянул в комнату спустя полчаса. – Вам пора в консерваторию. Сегодня первый учебный день, вас там ждут.
- Не сегодня, - покачал головой Асакура. – Я пойду завтра. Все равно сегодня мне только лапшу на уши навешают. Позвони им, пожалуйста, и предупреди о том, что я подойду завтра. И попроси расписание звонков и уроков. То есть, всю необходимую информацию.
- Как скажите.
- И ни слова родителям.
- Как всегда, господин.

- Ты не учел только один факт, - сказал Йо, когда компания поднялась на свой этаж.
- Какой же? – не понял Хорокей, роясь в карманах в поисках ключей.
- Шестьсот десятая комната – это комната девочек, - улыбнулся подросток с наушниками.
И в тот же момент, словно волшебник взмахнул рукой, отворилась дверь заветной комнаты и в коридор вышла девочка с голубыми, точно такими же, как у Юсуи, волосами. Она быстро нашла глазами кого искала и, широко расставив руки, воскликнула:
- Хоро! Братик!
- Твою мать! – воскликнул Хорокей и ломанулся в обратную сторону, крича на ходу. – Зуб даю, Калем знал, о ком говорит!
Рен и Йо расступились и джентельменски повели руками, уступая безбашенной сестренке Хоро дорогу. Конечно, они наслышаны о ней, и даже видели пару раз, когда она приезжала к братику в гости. А потом еще заявила, что собирается поступать в тот же университет. Счастью Хорокея не было придела, если вы понимаете, о чем я. Он был примерно так же счастлив, как человек, выигравший в лотерею десять рублей – и приятно и билет дороже стоил.
- Наконец-то, на него управа найдется, - пробурчал Рен. – Хоть меня меньше доставать будет.
- У тебя тоже проблемы, - Йо указал пальцем вперед. – Не забывайся, ловелас.
Тао посмотрел в указанном направлении, и его кошачьи глаза недобро сощурились, но на губах появилась хитрая улыбка. По коридору, пробираясь через других учеников, которых с каждой секундой становилось все больше, навстречу друзьям шел невысокий юноша с зелеными волосами. Он мило улыбался и махал рукой, не обращая внимания на тех, кто случайно задевал его плечом в погоне за музой – что тут было делом обычным, или по пути на кухню – что, кстати, тоже было вполне обыденным. Подойдя к Рену, он обнял его за плечи и получил в щеку сухой поцелуй.
- Привет, - улыбнулся он. – Как каникулы?
- Да как обычно, - дернул плечом Тао, собственнически обнимая парня за талию. – Семейные посиделки и все такое.
- Привет, Лайс. Оставлю я вас, - Йо похлопал ребят по плечам и помахал рукой. – Надо еще вещи разложить и к завтрашнему дню подготовиться.
- Завтра вечеринка, ты не забыл? – спросил Ренни, не обращая внимания на Лайсерга, который поудобнее устраивался в объятьях китайца, чтобы прижаться к сильной груди острыми лопатками.
- Забудешь об этом, - усмехнулся Йо, открывая свою комнату. – Вечером увидимся.
Рен дернул плечом и подтолкнул Лайса вперед, чтобы пройти дальше и не стоять посреди коридора, а Йо закрыл дверь в комнату и бросил сумку и ключи на столик. В этом общежитии в комнате живет по три человека – есть отдельные для мальчиков и девочек. В каждой комнате ванна, небольшая кухня без плиты, и большое помещение, в котором кровати стоят буквой Г, а между каждой тумба и шкаф. Кровать Йо находилась у самого окна, и ему негласно досталась роль открывать его каждый раз, когда становилось жарко, и закрывать, когда холодно.
Соседями Йо были хорошие ребята – так, по крайней мере, считал сам парень. Морти, очень умный паренек, как обычно сидел с ноутбуком на своей постели и делал очередную аранжировку к новой песне, а Джоко опять где-то пропадал. Второй, к слову, был плохим словесным шутником, но зато на деле постоянно веселил весь корпус. Он отлично знал, как сорвать занятия, поднять себе температуру, получить автомат на экзамене и сделать дымовую шашку в домашних условиях. В комнате его почти не было, он приходил сюда на ночь и изредка готовиться к занятиям, предпочитая все остальное время шляться по городу в поисках новых шуток и развлечений. Кроме того, парень неплохо играл на гитаре и любил сочинять забавные песни, а потом играть их в переходах и полученные монеты тратить на пиротехнику и прочую нужность, которой в его полках было навалом.
- Привет, - Морти оторвался от экрана ноутбука и улыбнулся другу. – Рад видеть.
- И я тебя. Видел, какой кипиш мы устроили?
- Ни секунды не сомневался, что это вы, - Оямада закрыл компьютер и спрыгнул с кровати. – Я тебе кое-что привез из Америки.
Йо с готовностью подлетел к другу и нетерпеливо начал приплясывать, пока тот рылся в своей сумке. Сам парень провел каникулы дома, а вот Мортимер ездил в Америку с родителями, поэтому мог привезти совсем нереальные вещи. Он вообще частенько что-то привозил приятелю, а в ответ получал либо подарок, либо неплохую песню для обработки или партитуру.
- Держи.
Йо с восхищением, свойственным только ему, открыл протянутую коробку и уже в следующую минуту тискал друга в крепких объятьях. Морти тряс головой как болванчик и ждал, пока наплыв чувств у друга иссякнет. Когда же это случилось, Йо начал подключать новые наушники в плееру и побежал проверять новое масло для чистки гитары, а довольный Оямада вернулся к аранжировке.
- Я тебе тоже кое-что привез, - спустя час сказал Йо, когда все инструменты были вычищены.
Он покопался в своей сумке и протянул другу флешку в форме клавиатуры. Морти благодарно зажмурился, и в этот же момент в комнату ввалился Макдениал. Он широко расставил руки как фокусник и громоподобным голос произнес:
- Господа и господа! Сегодня, великий и ужасный Джоко, покажет вам то, чего не видывала эта комната!
Йо на всякий случай отодвинулся подальше и загородил собой коротышку.
- Сегодня на ваших глазах, - продолжал Джоко, засовывая руку во внутренний карман куртки. – Произойдет чудо! Асакура, расслабься!
Макдениал, выждав еще томительную секунду, широким жестом достал палку колбасы и, шевеля пальцами, словно колдует, протянул на манеру ангелов «АаАаАаА». Слабонервный Мортимер, готовый уже к очередному взрыву или чему-то подобному, свалился на подушку, а Йо засмеялся.
Спустя пятнадцать минут на огромной тарелке высилась гора из бутербродов, а на столе кипел электрический чайник. Поняв, что нож найти было проблемой, ребята решили после обеда заняться уборкой и выкинуть все ненужное, а вечером отправиться в магазин. Студенческая жизнь веселая – как ни посмотри, страшно становится только на экзаменах.

Дата добавления: 2015-10-13