Франкфурт-на-Майне, суббота, ранний вечер

Малгожата,

по теме упадка языковой культуры в польских СМИ могу лишь в плане комментария добавить, что, по-мо­ему, это не имеет ничего общего с жизнью en vogue. А если с чем и имеет связь, то скорее с развинченнос­тью. У журналисток, о которых ты говоришь, должно быть, развинтились те участки мозга, которые отвечают за речь. Отдельные участки мозга — так я себе пред­ставляю — развинчиваются тогда, когда в мозгу по ка­кой-то причине образуется пустое место, то есть каким-то образом должно было исчезнуть или скукожиться серое вещество мозга. По утрам я слушаю - впрочем, нерегулярно — программы немецкого так называемого «телевидения под завтрак». Там тоже часто затрагива­ется тематика, которая интересует бульварную — ска­жем так, чтобы не употребить слово «панельную», — прессу. Но даже там (за исключением интервью, ког­да самое большее, что можно сделать, так это «запикать» нецензурную речь) стараются выдерживать об­щепринятый языковой стандарт. Лично мне известны случаи расторжения контрактов с журналистами (или, говоря точнее, с ведущими), которые грешили нарушением этих стандартов. Сказанное относится как к госу­дарственному, так и к частному, чисто коммерческому телевидению. Немецкий зритель, даже из очень моло­дых, прибегающих в жизни к такой расхлябанной, раз­винченной речи, не приемлет ее от СМИ и простым переключением на другой канал выражает свою пози­цию. И это заставляет задуматься шефов телевизион­ных редакций. Потому что их судьба зависит от зрительского рейтинга. Таким простым образом круг за­мыкается, а телевизионная жизнь оказавшихся не на высоте ведущих завершается.

Загрязненный язык практически всегда тяготеет к вульгаризмам и тем самым всегда может кого-ни­будь оскорбить. И не только оскорбить. Он может ра­нить. Приведенный тобой пример превращения жен­ской груди в «сиськи» лучшее тому доказательство. Этот пример очень меня задел. Потому что тема для меня все еще свежа. В последнем своем фельетоне для твоего журнала «Пани» я описывал страдания моло­дой женщины, у которой из-за злокачественного ново­образования ампутировали грудь. Никогда не забуду разговора с ней. Не хотелось бы мне оказаться с ней в одной комнате, где из радио или из телевизора вы­летело бы это фривольное «сиськи». Меня бы в этот момент пронизали огромный стыд и понимание, как унижена она этим словом.

Язык в ипостаси речи чаще всего передается с по­мощью голоса. Оставаясь при этой теме, я хотел бы поделиться с тобой одним забавным наблюдением от­носительно человеческого голоса. Сегодня я сижу (хо­тя не обязан, потому что суббота, дело к вечеру) на работе. С тех пор как я начал вести двойную жизнь — ученого и автора книг, — мои уик-энды с января по декабрь детально расписаны. Или я провожу их в Польше и продвигаю свои книги, или потом здесь их пишу. По-другому не получается. Когда у тебя одно­временно и жена-наука, и любовница-литература, ина­че быть не может. Таков мой выбор, таково мое ре­шение. Интересно, как долго я это выдержу. И когда жена узнает о любовнице? И когда у той, которая за­хочет проводить со мной больше времени, лопнет тер­пение и она скажет: «Все, с меня хватит»? Надеюсь, что если это и произойдет, то как можно позже.

Оказывается, не только я сегодня работаю. Это меня в определенном смысле радует. Оказывается, сегодня работают не только так называемые службы: врачи, спасатели, медсестры, журналисты, кассирши в супер­маркете или университетские преподаватели, вынуж­денные подрабатывать в импровизированных институ­тах, которые, например в Польше, организуются в весь­ма экзотических местах. Сегодня, в субботний вечер, работают и многие другие. В том числе и женщины. У многих из них прекрасные голоса...

Я не совсем в курсе, как дело обстоит в Польше, но в Германии маркетинг продуктов состоит, в част­ности, и в телефонных звонках клиентам, и в расспро­сах о том, доволен ли клиент продуктом фирмы. Под эти разговоры клиента склоняют к переориентации на более дорогие продукты этой же фирмы. Наверняка в этом отношении Польша не слишком отличается от Германии. А может даже, в Польше телефон исполь­зуется еще активнее. По сравнению с немецким поль­ский капитализм более динамичный и более хищный. Польша демонстрирует 8% годового роста ВВП, а Гер­мания лишь какие-то 2,8% (2007 год). В качестве че­ловека, имеющего гражданство обоих государств, я ра­дуюсь росту польской экономики и печалюсь застоем немецкой. Но не слишком печалюсь, потому что у не­мцев неплохой уровень развития экономики, на нем можно стагнировать, так что я пока что могу спокой­но спать. Часть национального продукта Германии реализуют женщины, которые в субботние вечера дозва­ниваются до клиентов. Те, у которых приятный голос, несомненно, влияют на рост производства (и не толь­ко производства) значительно эффективнее.

Сегодня мне позвонила некая Патриция из фирмы «Мерседес-Бенц». Хотела узнать, доволен ли я своей машиной. Я купил ее какое-то время назад в этой фирме и неосмотрительно оставил номер своего теле­фона. У Патриции был прелестный голос. После ми­нуты разговора мне расхотелось говорить с ней о ма­шинах. Возможно, я стал жертвой изощренной мани­пуляции.

Высокие интонации женского голоса мужчина вос­принимает как необычайно привлекательные (у Патри­ции был исключительно высокий голос). Они (эти вы­сокие интонации) как бы информируют мужчину, что женщина молода и способна приносить потомство. По крайней мере так утверждает психолог доктор Бене­дикт Джоунс из Абердинского университета (Шотлан­дия). Я вовсе не намеревался размножаться с Патрицией из фирмы «Мерседес-Бенц», но внимательно про­читал статью Джоунса в журнале «Biology Letters» (октябрь 2007 года). Из нее я узнал, что высота жен­ского голоса существенно влияет на механизм размно­жения. И что мужчины охотнее спарятся с женщиной с высоким голосом, чем с женщиной с низким голо­сом. У Карлы Бруни низкий голос, но ее голоса доктор Джоунс из Абердина не исследовал. А жаль. Потому что из таких исследований мы могли бы узнать, скоро ли ожидается у французского президента Саркози оче­редной потомок (у него уже есть несколько детей, но пока не с Карлой Бруни). Я соединил свою жизнь с женщиной с явно низким голосом. Согласно доктору Джоунсу и его коллективу, я оказался, таким образом, в группе совершенно неприспособленных самцов. Во всяком случае в эволюционном плане неприспособленных. Низкий голос моей жены, согласно Джоунсу, не сулил нашему союзу радужных перспектив. Когда я же­нился на ней, то не читал статьи в «Biology Letters» и не думал ни о каких перспективах. Я просто был в нее влюблен. Временной горизонт в перспективе влюблен­ного мужчины кончается через несколько часов после ужина. Кроме того, ее голос казался мне чудесным. Но, по мнению Бенедикта Джоунса из Шотландии, у нас не было шансов. У нас не было никаких шансов подойти друг другу. В эволюционном плане, разумеется. Не­смотря на это, наш союз дал мне двух самых важных женщин моей жизни. Моих дочерей. У обеих скорее низкие голоса. Бедняжки. Никаких эволюционных пер­спектив. Я сам ученый, но когда читаю такую чепуху, то иногда жалею, что не стал почтальоном (еще школь­ником, а потом и студентом я в каникулы подрабатывал почтальоном, так что знаю, о чем говорю).

Патриция спрашивает меня высоким голосом, дово­лен ли я «мерседесом SLK». Я не кладу трубку. Я знаю, что за каждый такой разговор Патриция получает день­ги от очень богатой корпорации «Мерседес-Бенц». На­верняка она студентка и очень в них нуждается. Я сам отец студенток и знаю, как это важно. А для финан­сирующих своих дочерей-студенток отцов — особенно важно. А корпорация «Мерседес-Бенц» не обеднеет. Патриции пришлось бы звонить каждую субботу оче­редных восемнадцать тысяч лет, чтобы расходы фир­мы на ее субботние разговоры покрыли годовое жа­лованье президента фирмы «Мерседес-Бенц» (даже то, явно заниженное, официально поданное в Интернете). В качестве исходных данных я взял годовое жалова­нье президента фирмы (без дополнительных выплат) и предполагаемую ставку Патриции за разговор. Я знаю, сколько это может составлять, потому что одна из моих дочерей тоже какое-то время работала в качестве теле­фонистки в одной из фирм. И тоже по субботам. Во­семнадцать тысяч лет! Капитализм, как иерархическая система, жестоко расставляет все по местам...

Я отвечаю Патриции, отвечаю низким голосом, что я доволен. Мой «мерседес» ездит. Возит меня из пунк­та А в пункт Б. И это для меня самое важное. Кроме того, в машине есть такая замечательная кнопочка: на­жимаешь — и машина послушно снимает с себя верх. Мужчинам это очень нравится. И в пункте А, и по дороге, и в пункте Б. Патриция смеется, когда я гово­рю ей это. Смеется и что-то отвечает прекрасным, воз­буждающим меня голосом. Высокого регистра. А я ду­маю, кто его знает... Может, и прав был в чем-то этот Бенедикт Джоунс из Шотландии...

Сердечный привет,

ЯЛ, Франкфурт-на-Майне

Дата добавления: 2015-10-13