Франкфурт-на-Майне, суббота, ночь

Малгожата,

та музыка, под которую я пишу тебе, прекрасно подходит к тишине за окном, к звездному небу над Франкфуртом и к тому, что я прочел в твоем последнем письме.

Итальянская модель хрипловатым голосом поет по-французски тихие баллады. Если бы я не знал, кто она, я мог бы подумать, что так петь может только внучка Джо Кокера. Та же самая унаследованная от деда хрипотца, только в другой октаве. По-честному, я не понимаю, о чем она поет, но допускаю, что песни о любви. Время от времени я разглядываю обложку диска, который лежит на стопке других перед моим компьютером. С нее смотрит прикрытая лишь то­неньким шифоном платья, открывающего плечи и глубокое декольте, прижавшаяся в мечтательном на­строении к гитаре меланхоличная брюнетка, лежащая на полу. Такая женщина может петь только о любви. Более того — обязана петь. Потому что она безоши­бочно ассоциируется с любовью. Я помню свое вос­хищение музыкой этого диска почти пять лет тому назад, в 2003 году. Вскоре я выложил свои впечат­ления на своем сайте. А еще я помню фрагмент ин­тервью, которое исполнительница дала одной из га­зет после выхода этого диска (Quelqu'un т'а dit, 2002). «Я хотела, чтобы эти песни были слегка обнаженны­ми...» — сказала она итальянскому журналисту. Таки­ми же, как она, слегка обнаженная на этой чувствен­ной черно-белой фотографии с обложки. Помню, что мало кто, особенно в Польше, да и в Германии тоже, знал, как ее зовут. Разве что кто-нибудь из тех, что связаны с миром моды. Сегодня ее знает почти каж­дый: Карла Бруни. Тогда, в 2003 году, я и не предпо­лагал, что восхищаюсь будущей первой леди Фран­ции 2008 года.

Карла Бруни обаятельна, независима и, возмож­но, случайно получила главную роль в сериале, кото­рый ежедневно смотрит не только вся Франция, но и вся Европа и тот кусочек Америки, который знает, где находится Европа, в частности Франция. Сериал носит политико-эротический характер, а сценарий осно­ван на реальных фактах с элементами придуманных фабул, которыми пестрят все издания, в особеннос­ти глянцевые, питающиеся сплетнями и скандалами. Николя Саркози и Карла Бруни, президент и звезда поп-музыки, идеально соединили то, что всегда при­влекало французов: политику и секс. Когда Саркози, которого во Франции зовут просто Сарко, появился на фотографии, попавшей во все печатные издания Франции, где он держит руку на левом бедре Карлы, одетой в облегающие джинсы, из которых выглядыва­ют черные трусики, то вся Франция вздохнула: поло­вина от восхищения, а другая половина, католичес­кая, — от смущения. Так или иначе, но эти вздохи наложились один на другой и стали слышны всем. Их услышали даже в Берлине, где тоже есть политики и у политиков есть женщины, которые тоже носят тру­сики, но показать их, трусики, публично — вещь аб­солютно недопустимая, немыслимая. Честно говоря, даже после двух бутылок вина не могу себе предста­вить нашего лидера, госпожу канцлера Ангелу Меркель, в подобных джинсах, позволяющих увидеть что-то там из ее белья. Да и не хочу себе такого представ­лять.

Но во Франции дело обстоит иначе, и там демон­стрируют другие сериалы. Тот, что показывают над Сеной, мог бы называться «Было плохо, стало еще хуже». Саркози и Бруни чем дальше, тем больше движутся в неправильном направлении, а многие да­же считают это направление неверным в принципе. Сарко, которого выбрали более восьми месяцев назад огромным большинством голосов, обещал своим из­бирателям лучшее будущее, уход от стагнации про­шлого. Все больше французов постепенно приходят к пониманию, что, возможно, этот уход относился глав­ным образом, а то и исключительно, к личной жизни господина президента. И потихоньку начинают тоско­вать по «скучной эпохе» правления Жака Ширака, который занимался Францией, ничуть не концентри­руясь на своей персоне. Саркози словно король, и Франция — это он сам (был во Франции такой ко­роль, который понимал вещи аналогичным образом). В своем первом новогоднем послании к французскому народу Саркози, как подсчитали дотошные жур­налисты, 48 раз употребил местоимение «я», тогда как Ширак за все время своего президентства не употребил его ни разу. Для Пятой республики во Фран­ции наступили новые времена. Николя Саркози от­слеживает это время по совершенно новым часам «Патек-Филипп», модель 3940G, из белого золота, за 45 680 евро. Часы он нашел под новогодней елкой. Этот «символ минут счастья» он получил от мадам Бруни в качестве подарка на обручение. Президент в свою очередь отблагодарил свою музу не одним, а сра­зу двумя кольцами. Первое — Cupidon за 18500 евро, а второе — Coeur romantique за 19600 евро, как сооб­щила французская «Gala». Драгоценные красные кам­ни, белое золото и бриллианты. Оба продемонстриро­вали миру свои подарки во время романтического путешествия в Египет, о котором минута за минутой, как о высадке человека на Луну, сообщали француз­ская пресса и телевидение. Роман певицы и президен­та стал не только любимым народом ситкомом, но и делом всей нации. Настолько существенным, что по возвращении из Египта французский президент перед толпой корреспондентов со всего мира заявил в Елисейском дворце, что «Карла и он — это серьезно». Эрик Клэптон, Мик Джаггер и Дональд Трамп, а так­же многочисленные менее известные мужчины, с которыми Карлу Бруни ассоциируют постоянно и не­двусмысленно, должны были просто опешить. Равно как и Наоми Кэмпбелл, Клаудиа Шиффер и Линда Евангелиста, которые вместе с Карлой демонстриро­вали белье на самых разных показах по всему миру, но ни одной из них не удавалось устроить частный показ для президента, причем такой большой страны. А если и удавалось, то во всяком случае не в брачную ночь.

Конечно, такое не всем понравится. Руками разво­дят не только епископы и оппозиция, но и так назы­ваемые мыслители. Известный французский философ Мишель Онфрэ предостерегает, что «Саркози совер­шает насилие над властью». Философствует он (по-моему, довольно грубо) и на тему самой Бруни. В ин­тервью для немецкого «Der Spiegel» (январь 2008 го­да) он заявляет, что Бруни (и на это ты сама обратила внимание в своем письме) женский эквивалент дон­жуана. Правда, пресса три месяца романа Бруни и Саркози урезала до трех недель (я сам слышал, как Бруни сказала «три месяца»), но это для филосо­фа Онфрэ не играет никакой роли. Его больше пе­чалит, что госпожа президентша завуалированно пре­возносит полигамию[36]. Причем политическую. Онфрэ досадно не только из-за множества мужчин у Бруни, в большей степени его беспокоит тот факт, что сре­ди них были и политики-коммунисты, и крайне пра­вые, и бедняки, и руководители крупных корпораций, не говоря уже о декадентах и наркоманах из мира поп-культуры. Бруни шла в постель с мужчинами, не обращая внимания на их политическую ориентацию, толщину кошельков или так называемые хорошие ма­неры. А это, согласно моралисту Онфрэ, понижает престиж не только Саркози, но и Франции.

Какая чепуха! Читая эти излияния, я еще боль­ше полюбил Карлу Бруни и искренне желаю ей мно­го счастливых мгновений на новом жизненном пути. Даже если он (этот путь) продлится лишь три месяца…

Bien cordialement,

ЯЛ, Франкфурт-на-Майне

Дата добавления: 2015-10-13