Онтологическая проблема. Материализм и идеализм

Решение онтологической проблемы тесно связано с раз­личением философских позиций материализма и идеализ­ма или с решением первой стороны так называемого основ­ного вопроса философии, сформулированного немецким мыслителем Ф. Энгельсом (1820-1895). По его словам, «вели­кий основной вопрос всей, в особенности новейшей фило­софии есть вопрос об отношении мышления к бытию»^[8]. Вопрос этот восходит еще к размышлениям первобытных людей об отношении их души к телесному бытию и к внеш­нему миру. Действительно, люди очень давно могли заме­тить существенные различия между осязаемыми, телесны­ми, материальными сторонами своей жизнедеятельности и ее духовными сторонами, которые включают и сознание, в том числе и мышление, хотя эти духовные стороны отнюдь не сводятся только к мышлению. Если понимать под приро­дой телесную, осязаемую реальность, то наше тело, несом­ненно, принадлежит к природе. Вместе с тем человек - оду­хотворенное существо, то есть он может мыслить, ощущать и переживать происходящее, оценивать его и осознанно ста­вить перед собой более или менее широкие и возвышенные задачи; его дух, сознание направляют его деятельность.

Кроме человека имеются и другие живые существа, кото­рые хотя и не обладают сознанием, однако одушевлены в том отношении, что они способны к ощущению и выбору способа поведения сообразно со своими потребностями. Неодушевленный предмет лишен собственной, внутренней, самопроизвольной активности. Таков, например,- камень, который сам по себе не стронется с места и никуда не поле­тит, если его не бросят. Пример одушевленного существа - это птица, которая может покоиться на ветке, а потом, зави­дев добычу или опасность, взмахнуть крыльями и полететь.

Душа, таким образом, с самого начала понималась как внутренний источник активности, как способность к жизни, деятельности, тогда как тело считалось лишь органом, инструментом души. Все окружающие нас телесные пред­меты осязаемы, имеют определенную форму и размеры; на­оборот, душа, в том числе ее высшая форма сознание, ли­шена телесности, пространственной определенности, цвета, плотности и т.д. Отсюда нетрудно было заключить, что существуют два вида реальности - телесная (материальная) и душевная (духовная, если учитываются высшие устремле­ния, не сводимые лишь к непосредственным потребностям жизнеобеспечения). Поэтому и возник перед первыми фи­лософами вопрос об их соотношении, а прелсде всего о том, какая из этих реальностей является основополагающей, исходной. Со временем этот вопрос приобрел заостренную, вполне отчетливую форму. Однако уже первые философы должны были как-то решать его, осуществляя свои раз­мышления о сущности мироздания.

Некоторые из философов исходили из того, что под­линная, первичная и всеобъемлющая реальность телесна, материальна. Но тогда наблюдаемые душевно-духовные яв­ления нужно было истолковать как свойства, особые прояв­ления природного или материального первоначала. Такая базовая философская позиция получила название матери­ализма. Надо учитывать, что уже первые материалисты приписывали материальному первоначалу мирового бытия не одну лишь осязаемость, телесность, но и определенную одушевленность.

Другие философы утверждали, что подлинная и изна­чальная, первичная реальность бестелесна и неосязаема; она сверхприродна, или духовна. Первым европейским филосо­фом, который совершенно отчетливо сформулировал эту исходную посылку, был выдающийся древнегреческий мыслитель Платон (427 до н.э. - 347). Он считал, что под­линное бытие составляют идеи, выступающие прообразами телесных, осязаемых вещей. Философская позиция, связан­ная с признанием духовной реальности первоначалом ми­рового бытия, получила название идеализма. Идеи Платона не исчерпывают все мироздание: в мире, как он полагал, есть и материя, но только она бесформенна, неопределенна, лишена собственной способности к движению, развитию. Активность, жизнь, по Платону, имеет духовную сущность.

Простое постулирование, что существуют две самостоя­тельные, хотя и в корне разные реальности - материальная и духовная, создавало огромные затруднения для последо­вательного мировоззренческого размышления, которое тре­бует выведения следствий из определенных исходных посы­лок. А здесь исходные посылки противоречат друг другу. Если первоначала - два, и притом одно по своим свойствам противоположно другому, то это по существу означает, что о первоначале нам не известно ничего определенного. Как же тогда последовательно рассуждать о мире в целом? И фи­лософы просто вынуждены были как-то определяться в данном вопросе, занимать ту или иную позицию, чреватую, правда, односторонностью.

Выбор этот для каждого отдельного философа был не­случайным и некоторым образом выражал его базовую жизненную ориентацию. Ведь принимая позицию материа­лизма, мы тем самым выказываем доверие нашему повсед­невному опыту, который свидетельствует о реальности окружающих нас предметов, процессов и не дает оснований считать, что для своего существования они нуждаются в не­осязаемой, духовной первопричине. Такова позиция здра­вого смысла. Когда возникает наука, основанная на измере­ниях и точных Опытах, она придерживается именно этой позиции. Однако признание неоспоримой, самостоятель­ной реальности материального мира ставит перед филосо­фами-материалистами очень непростой вопрос о происхождении и сущности сознания, мира духовности. Здесь уже со­вершенно недостаточно было бы просто заявить, что созна­ние существует так же, как и телесные предметы, ибо его су­ществование весьма специфично. Мысль об огне не горяча и не холодна. Мысль о Вселенной не велика и не мала. Если изначально реальны только осязаемые вещи, то духовность, сознание надо вывести, объяснить исходя из первичной ре­альности этих телесных, материальных вещей. В этом смысле сознание для материалистов вторично по отношению к мате­рии- и, значит, проблематично, нуждается в обосновании.

Философский идеализм тоже небеспочвенен; его предпо­сылки тоже можно вывести из человеческих самонаблюде­ний, относящихся прежде всего к причинам изменений, происходящих в мире, к источникам возникновения новых явлений, предметов. Единственной такой причиной, действие которой было хорошо знакомо человеку еще в да­лекой древности, был сам человек. Вначале человек строит мысленный, идеальный план действий, а затем осуществля­ет его, воплощает в вещах. Вещи, созданные человеком, представляют собой материализацию его идей, замыслов, устремлений. Человеческие планы скроены по меркам чело­веческих же возможностей. Человек может сначала замыс­лить, а потом вырыть пруд или канаву. Но, может быть, ум более могучий направил возникновение рек, озер и даже морей? Примерно так формировались мифологические и религиозные объяснения материального бытия, в которых активная, деятельная причина признавалась сверхчелове­ческой и даже сверхприродной. Идеализм лишь более по­следовательно и четко выражает эту, психологически отнюдь не удивительную установку, утверждая, что под­линная, первичная и изначальная реальность сверхприродна и бестелесна, т.е. духовна, а весь материальный мир есть творение и поприще созидательной деятельности духовных сил. Таким образом, идеализм обнаруживает изначальную близость к религии и мифу.

Но и для идеализма задача целостного истолкования ми­рового бытия, соединяющего в себе материальные и духов­ные стороны, оказалась весьма непростой. Если духовная реальность и материальный мир качественно, сущностно различны, принадлежат к несоизмеримым типам бытия, тогда творение или хотя бы упорядочение материального мира изначальным духом выглядит как чудо. Чудеса же сверхразумны, и у философов, опирающихся на силу разу­ма, понятийного мышления, остается мало шансов постичь, как все-таки устраивается и существует окружающий нас мир реальных, осязаемых предметов. Идеалистические по­нятийные конструкции бывают очень интересными и изоб­ретательными, но где-нибудь в них все-таки прячется фун­даментальное чудо творения. Это резко снижает доверие к ним со стороны материалистически ориентированных лю­дей - не только философов, но и ученых, да и просто обы­вателей или, скажем более уважительно, людей, занятых практическим делом.

Тем не менее среди философов, действовавших в русле греко-европейской традиции, идеалисты, пожалуй, оказы­ваются в большинстве. Творческая созидательная деятель­ность, направляемая человеческим духом, или сознанием, знакома нам из жизни и уже поэтому кажется понятной и убедительной. А вот способность материи как таковой к творчеству и созиданию значимого нового далеко не оче­видна. Ее можно было провозглашать, но ее очень трудно было доказать. Поэтому, надо признать, в материализме прошлого имелась какая-то неустранимая декларатив­ность: он всегда обещал гораздо больше, нежели реально мог объяснить (это в не меньшей степени относится, впро­чем, и к идеализму). Только в самое последнее время разви­тие естествознания и, в частности, синергетики^[9] вплотную подвело нас к пониманию реальных, а не предположитель­ных, механизмов самодвижения, саморазвития материаль­ного мира.

Все это побуждает нас сделать вывод о том, что противо­положность материализма и идеализма, скорее всего, вы­нужденная и отнюдь не абсолютная. В мире действительно есть и материя, и дух. Проще всего жестко разграничивать их и абсолютизировать либо то, либо другое. Труднее, но и, надо думать, плодотворнее искать их взаимообусловлен­ность, взаимосвязь. У нас нет достаточных оснований утверж­дать, что раскол философов на материалистов и идеали­стов имеет абсолютный характер, а вопрос о том, что пер­вично - материя или сознание, является действительно ос­новным вопросом философии на протяжении всей ее мно­говековой истории. В новейшей философии он уже не явля­ется таковым, да и в прошлом имели место весьма интерес­ные попытки обойтись без утверждения единственности первоначала. Одной из них была, например, философия Б. Спинозы (1632-4677). Будущее же философии видится скорее на путях синтеза противоположностей, нежели на путях углубления конфронтации.

Философскую позицию, утверждающую единственность первоначала, называют монистической. Бывают, следова­тельно, материалистический и идеалистический монизм. Дуализмом называют утверждение изначальной двойствен­ности первоначала. Правда, история философии свидетель­ствует о том, что дуализм никогда не удавалось провести последовательно, построив на его основе действительно цельное философское учение. Далее, идеализм выступает в двух основных разновидностях - объективной и субъектив­ной. Объективный идеализм утверждает объективную ре­альность духовного первоначала, т.е. его независимость от сознания отдельного человека как субъекта. Наоборот, субъ­ективный идеализм берет в качестве отправной точки в сво­их рассуждениях сознание отдельного субъекта, отдельной мыслящей и переживающей свое бытие человеческой лич­ности. Но и здесь можно отметить, что ни одна из извест­ных в истории философии форм субъективного идеализма не была вполне последовательной. Видимо, сознание от­дельного человека - чересчур шаткая опора для того, чтобы на ней можно было воздвигнуть целостное всеобъемлющее миропонимание. Обычно субъективные идеалисты рано или поздно наталкиваются на серьезные затруднения при построении своих учений и переходят на позиции объек­тивного идеализма. Вообще можно отметить, что чистый идеализм, как и чистый материализм, встречаются нечасто. В период господства в социалистических странах филосо­фии марксизма, материалистической в своей основе, пред­принимались, правда,, попытки искусственно увеличить численность материалистов среди философов прошлого, и к таковым относили даже многих мыслителей, придержи­вавшихся религиозных убеждений, но это все-таки трудно совместить с последовательным материализмом.

Дата добавления: 2015-10-13