Избыточность и неприкосновенный запас

Как общ этот принцип избыточного, массового произ­водства! Как любит природа пользоваться одинаковыми стандартными элементами, производя их без края и без конца. Даже неживая: атомы так атомы, звезды так звезды, песчинки так песчинки... А живая: уж листья так листья, волосы так волосы, половые клетки так по­ловые клетки — куда их столько, подобных друг другу, зачем так много, когда достигают своей цели лишь еди­ницы? Лишь единицы...

Да ведь в этом ответ! Именно поэтому и нужна избы­точность. Это ведь главная ставка в борьбе Жизни!

Смысл избыточности — в повышении вероятности до­стижения цели. В запасе на случай гибели части, на случай поломки, в готовности к самым крайним требо­ваниям среды.

Смысл избыточности — надежность, а все ненадеж­ное осталось на кладбищах эволюции.

Принцип избыточности буквально пронизывает весь организм, все наше «клеточное государство», и нам еще не раз придется столкнуться с его плюсами и мину­сами.

Лучше переесть, чем недоспать, говорят студенты. Инфляция в крови у природы: чем важнее, тем избыточ­нее. Уже из простого сопоставления обыденных вещей ясно, что мы несем в себе, помимо разных прочих избы­точностей, огромный потенциал избыточной эмоциональ­ности — спасительный и губительный перестраховочный фонд.

Самое поверхностное наблюдение обнаруживает по крайней мере два вида эмоциональной избыточности: явную и скрытую. Явная, из-за которой происходят дра­ки там, где можно просто договориться, паника — где необходима оперативность, отчаяние — где нужно пере­осмысливание... Но та же явная избыточность рождает и радость удачи, и кучу счастливых пустяков, и всю эстетическую сторону жизни, и, между прочим, любовь, и так далее, и так далее...

Скрытая же, подпирая явную, обнаруживает себя лишь в крайних случаях.

Приблизительные подсчеты показывают, что в работе нашего мозга одномоментно используется лишь около 15—20 процентов от общей пятнадцатимиллиардной массы нейронов — цифра и разочаровывающая, и вну­шающая надежды. Еще не подсчитано число нейронов Ада и Рая и сколько используется фактически; неизве­стно, какова разница между обычной и максимально возможной амплитудой разрядов эмоциональных ней­ронов. Вероятно, скоро это будет сделано, и мы по­лучим меру скрытой эмоциональной избыточности. Мы узнаем тогда, быть может, возможные и допустимые пределы наслаждения и страдания и дадим этому мате-матико-физиологическое определение. Мы будем точно знать, что происходит в мозгу самых несчастных больных.

Сейчас же нам ясно, что крайние состояния обоих по­люсов очень редки: могущественные силы отгоняют от них эмоциональный маятник, не позволяя упасть слиш­ком низко или взлететь слишком высоко.

Деятельность Рая и Ада в природе очень редко достигает крайних пределов, почти никогда. Крайние со­стояния — кульминации наслаждения или страдания — испытываются считанные разы в жизни, и подчас это до­рого обходится организму.

Электроды, на кончиках которых находились Ад и Рай, показали, что максимум интенсивности в работе этих систем лежит выше того, что достижимо в обычных условиях. Неприкосновенный запас! Вероятно, это на­столько важный механизм, что природа позаботилась о средствах предохранения. (Представьте, как быстро ис­портится автомашина, если ее все время гонять на пре­дельной скорости.) Да и сами слова «рай» и «ад», если отвлечься от мифической стороны, разве не служат из­древле прямым обозначением бездн скрытой эмоциональ­ной избыточности?

Об этом стоит, кажется, поразмыслить.

Один немецкий психиатр заметил: «Психопат тот, кто либо страдает сам, либо заставляет страдать других». Если строго следовать этому определению, то большин­ство людей надо назвать психопатами. Дело, однако, не в названии. Явная избыточность отрицательных эмо­ций — чрезвычайно распространенное свойство, крайне разнообразное в проявлениях. Есть и избыточность по­ложительных эмоций, но никто никогда не жалуется на чрезмерно хорошее настроение, на избыток радости, на сверхнеобходимую доброжелательность и легкость в об­щении. Наоборот, этого всегда не хватает, положитель­ные эмоции по самой своей природе всегда в дефиците. Зато отрицательные ириносят массу неприятностей са­мых разных масштабов. В них труднее всего соблюсти меру...

Глубочайшая причина этого — печальное наследие биологического отбора.

До какого-то времени козавшей человека природе бы­ло выгодно создавать избыточность Ада. Избыточность страха обеспечивала самосохранение, избыточность аг­рессивности — господство, «место под солнцем»...

Труднее понять, зачем природе понадобилось созда­вать избыточность той разновидности Ада, которую мож­но назвать «психической болью» (плохое настроение, по­давленность, депрессия, тоска...). Эволюционыо-приспо-собительный смысл этой части эмоциональной шкалы мне лично не совсем ясен. Создается впечатление, что здесь природа просто перестаралась, а мы за это расплачиваемся, как расплачиваются в жаркую погоду за свою длинную шерсть лохматые псы-водолазы.

Впрочем, природе всегда легко найти оправдание. Не исключено, что «психическая боль» — деятельность об­общенного, «абстрактного» Ада — пригодилась как осно­ва незаменимого инструмента межчеловеческих отноше­ний, именуемого совестью. Но тогда надо признать, что природа, напротив, недостаралась.

Избыточность Ада, как и всякая другая, в силу сти­хийной неравномерности одним дается в большей степе­ни, другим — в меньшей.

Целиком устранить эту избыточность, если взять ее в большом, общечеловеческом измерении, не только неве­роятно трудно, но и вряд ли необходимо. Совсем лишить человека, например, способности испытывать недоволь­ство так же опасно для его психического развития, как опасно для жизни полное отсутствие болевой чувстви­тельности: редкие люди, неспособные испытывать боль, постоянно подвергаются риску случайной гибели. И все же человечество всеми силами борется с болью, и это уже принесло превосходные плоды медицине. Борьба идет не с болью как таковой, а именно с ее вредной из­быточностью: дикие, истощающие страдания, болевой шок, нередко ведущий к смерти, — все это ни к чему, согласитесь. Боль должна остаться, но лишь как необхо­димый сигнал. Ее нужно до предела умерить, укоротить, обуздать — и так поступить со всеми прочими отрица­тельными эмоциями. «Все есть яд, и все есть лекарство; тем или другим делает лишь доза...»

Дата добавления: 2015-10-13