Глава 2. Синие мыши божественный кактус

ВОЙНА МОЛЕКУЛ

СИНИЕ МЫШИ БОЖЕСТВЕННЫЙ КАКТУС

КАЖДОМУ СВОЕ ПОДВОХ

ДЖИНН ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ПУТЬ

ОДИН ИЗ ЗАХОДОВ ЭКЗОТИКА И РЕАЛЬНОСТЬ

ГВОЗДЬ ПРОГРАММЫ ПРО КУРИЦУ, ЯЙЦО И ТИПИЧНЫЕ ВОЛОСЫ

ВРЕМЯ НЕ ЖДУТ ПО ДВИЖУЩИМСЯ МИШЕНЯМ

ГИМН СУХОМУ ВИНУ ЛЕКАРСТВО ОТ ГЛУПОСТИ

СИНИЕ МЫШИ •

В больницу имени Кащенко, в острое отделение, где я работал после института врачом-ординатором, при­везли подростка. Он не сопротивлялся, когда его пере­одевали, но все время опасливо озирался по сторонам, скользил взглядом по полу. По односложным ответам можно было догадаться, что он не вполне понимает, куда попал. Пульс бился часто... Перепуганная мать, вся в слезах, толком рассказать ничего не может. С трудом удалось понять: был мальчик совершенно здоровый и вдруг вечером пришел взбудораженный, странный. Ночью смеялся, бегал по комнате, ловил ка­ких-то мышей, спрашивал, почему они синие...

— Что ты видишь, Коля?

Смущенная, обеспокоенная улыбка, молчание... Пол­ный страха и интереса взгляд в сторону, за кровать, провожает кого-то крадущегося...

— Кто там? Молчит.

В наблюдательную палату. В постель.

Вздрагивает, озирается, пытается кого-то прихлоп­нуть на одеяле, заглядывает под кровать... Наконец на­тягивает одеяло на голову и засыпает.

Утром.

— Доктор, можно вас спросить: когда вы меня вы­пишите отсюда?

Абсолютно нормальное поведение. Лишь некоторая подавленность.

Я в растерянности. Не похоже на шизофрению. Зри­тельные галлюцинации бывают при алкоголизме, при «белой горячке». Но об этом тоже, конечно, не может быть речи.

— Расскажи-ка все-таки, что ты видел, Коля?

— Да ничего особенного... Дома были мыши. Синие мыши.

— А здесь?

— А здесь кошки. Красные. Кузнечики фиолетовые. Тараканы.

— А тараканы какие?

— Черные, обыкновенные.

— А теперь?

— Теперь нет.

Коля не словоохотлив. Ничего не понятно.

Без Константина Максимыча не обойтись.

Два удивительных свойства: первое — с каждым больным говорит так, как будто он, Константин Макси-мыч, его давно знает, а у больного, как я замечал, воз­никает ответное чувство, словно он тоже давно знает его, Константина Максимыча; второе — за три-четыре минуты беседы полное впечатление, что разговор про­должался не один час, больной удовлетворен, он уже почувствовал, что Константин Максимыч здесь для не­го. Это искусство.

— Константин Максимыч, посмотрите, пожалуйста... Так и есть. Смотрел и не видел. Смотрел в глаза и не видел зрачков. А они оставались расширенными еще целые сутки, хотя психоза уже не было. Один-два во­проса по существу, и все стало ясно. '

Это был атропин. Обычное средство от разных бо­лей. Он сильно расширяет зрачки. Вечером во дворе Колин товарищ достал из кармана маленький пузырек и предложил попробовать: будешь пьяный. Коля, не раздумывая, глотнул (лечебная доза — несколько ка­пель).

— Дня через два можно выписывать. Пишите исто­рию болезни.

Могло окончиться и серьезнее. Несколько лет спу­стя ко мне привели мальчика, с которым дважды слу­чалось то же самое после закапывания атропина в гла­за на медосмотрах. Редкий случай, один на тысячу, — повышенная чувствительность. Но если бы этим тысяч­ным был Коля?..

Природные источники атропина — дурман, белла­донна. Еще одно растение, содержащее атропин, дало человечеству достаточно известный всем персонаж — старуху, объевшуюся белены. Ее и можно считать родо­начальницей современных исследований эксперименталь­ных психозов.

Впрочем, история психохимии началась отнюдь не с этой старухи, а, по-видимому, значительно раньше.

Вооруженные люди дико катались по земле, судо­рожно смеялись, лаяли, гримасничали, выкрикивали не­пристойности — это случилось полторы тысячи лет назад с солдатами римского полководца Антоний. Они почему-то сочли нужным переворачивать каждый камень на поле. Возможно, они тоже искали синих мышей. Солдаты объелись дурмана. Этот естественный источ­ник атропина называли в средневековье травой дьяво­ла, травой колдунов.

Однако и солдаты Антония не были первыми дегу­статорами атропина. Еще дельфийские пифии проро­чествовали, как полагают, под влиянием белладонны, и само название «атропин» происходит от имени древ­негреческой богини судьбы, обрывающей нить челове­ческой жизни.

Атропином пользовались в Европе для отравления, для вымогательств, для симуляции, для выведывания скрываемых тайн — словом, перечень показаний в древ­ние времена был довольно объемист. По сравнению с этим солидным послужным списком современное применение выглядит жалким утилитаризмом. Его упо­требляли и индейцы в Америке, и тех, кто особенно зло­употреблял, называли «живыми трупами»...

Надо сказать, что индейцы внесли в современную психофармакологию солидную лепту. Первые куриль­щики табака, они были и первыми испытателями неко­торых других веществ, снискавших впоследствии изве­стность в Европе.

Дата добавления: 2015-10-13