Значение Вяземской операции

19 октября 1941 года командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Бок в приказе своим войскам, не скрывая торжества, писал: «Сражение за Вязьму и Брянск привело к обвалу эшелонированного в глубину русского фронта. Восемь русских армий в составе 73 стрелковых и кавалерийских дивизий, 13 танковых дивизий и бригад и сильная армейская артиллерия были уничтожены в тяжёлой борьбе с далеко численно превосходящим противником. Общие трофеи составили: 673098 пленных, 1277 танков, 4378 артиллерийских орудий, 1009 зенитных и противотанковых пушек, 87 самолётов и огромные количества военных запасов».

Почему Красная Армия потерпела столь жестокое поражение? А. Исаев посчитал, что у неё не было возможности избежать катастрофы: «Вермахт летом 1941 г. обладал «чудо-оружием». Это были крупные самостоятельные механизированные соединения — моторизованные армейские корпуса. Если в приграничном сражении июня 1941 года РККА могла противопоставить менее эффективные, но хотя бы способные как-то маневрировать мехкорпуса, то к августу они были уничтожены. Немецкие танковые войска также понесли ощутимые потери, но они не утратили основного своего качества — подвижности. Это касалось как возможности прорыва в глубину обороны и смыкания «клещей» за спиной армий и целых фронтов, так и возможностей быстрого создания ударных группировок. Летом—осенью 1941 г. вермахт обладал стратегической инициативой. Моторизованные и авиационные корпуса вермахта могли перемещаться вдоль фронта, создавая подавляющее преимущество в нужной точке без каких-либо опасений. Перегруппировка крупных механизированных соединений происходила так быстро, что разведка не могла своевременно указывать на создание ударных кулаков на том или ином участке фронта». Вряд ли со всеми этими слишком категоричными утверждениями можно безоговорочно согласиться.

Наша разведка перед наступлением немцев 30 сентября — 2 октября неплохо выполнила свою роль. М. Лукин в статье «В Вяземской операции» отметил, что советское командование в середине сентября знало: «Противник подтягивает большое количество танков и артиллерии в район Духовщины, Смоленск, Рославль… В конце сентября разведчики доложили о сосредоточении большого количества войск, танков и артиллерии в районе Духовщины». Василевский в статье «Начало коренного поворота в ходе войны» писал: «Сосредоточение основных группировок врага для нанесения ударов как в районе Дорогобужа, так и в районе Рославля было установлено», но у нас «была недостаточна глубина обороны, не были отработаны планы отвода войск в случае прорыва нашей обороны на ржевско-вяземский оборонительный рубеж, а при угрозе окружения — и далее на восток».

Огромное поражение в Вяземской оборонительной операции стало следствием неверных решений командования Западного фронта и неправильного определения Ставкой и Генштабом направления главных ударов противника, что привело к ошибочному построению нашей обороны. Это очень дорого обошлось советским войскам. Генштаб Красной Армии предполагал, что немцы ударят вдоль шоссе, проходящего по линии Смоленск—Ярцево—Вязьма. На этом направлении была создана хорошо оборудованная система обороны. Лукин написал о ней: «Рубеж имел развитую систему обороны, подготовленную соединениями 32-й армии Резервного фронта. У моста, на шоссе и железнодорожной линии стояли морские орудия на бетонированных площадках. Их прикрывал отряд моряков (до 800 человек)».

По утверждению Жукова, катастрофу под Вязьмой можно было предотвратить: необходимо было сосредоточить против главных ударов противника «основные силы и средства за счет пассивных участков», но «этого сделано не было». Эту мысль невозможно оспорить. Конев, анализируя причины поражения в Вяземском котле, писал о превосходстве авиации противника, об отсутствии у нас «противотанковых средств, чтобы бить вражеские колонны на марше и оказывать им сопротивление на основных дорогах», о том, что «в глубине фронт не располагал достаточно сильными резервами». Это соответствует действительности. Он считал: «Один прорыв к Вязьме с севера еще мог быть нами локализован путем перегруппировки войск. Но прорыв немецко-фашистских войск через Спас-Деменск дал возможность соединениям противника выйти с юга глубоко в тыл Западного фронта».

Вместе с тем командующий Западным фронтом Конев не был достаточно самокритичным, утверждая, что «его вины в случившемся нет». «Штаб Западного фронта… — отмечали авторы многотомника «Великая Отечественная война», — располагал довольно точными сведениями о группировках противника: было установлено, что против 8 дивизий 30-й и 19-й армий немцы развернули 17 своих дивизий; в полосе других армий соотношение было примерно равное. Разведданные прямо указывали на вероятное направление удара противника. Но поскольку Ставка считала, что таковым является смоленско-вяземское направление, генерал Конев беспрекословно сосредоточил свои главные силы не там, где требовали условия объективно». Об этом Конев умалчивал.

И. Конев в статье «Начало московской битвы» упрекнул Генеральный штаб за то, что он до начала наступления противника и в ходе его «не ориентировал Западный фронт о задачах Резервного фронта и недостаточно осуществлял координацию действий фронтов… Две армии Резервного фронта располагались в первом эшелоне в одной линии с нашими армиями… В то же время три армии Резервного фронта (31-я, 49-я и 32-я), находившиеся в полосе Западного фронта, нам не подчинялись… 5 октября Ставка, к сожалению, с большим опозданием подчинила Западному фронту 31-ю и 32-ю армии Резервного фронта. Будь это сделано до начала сражения, мы могли бы их использовать в качестве своего второго эшелона».

Ставка и Генштаб недооценили, по утверждению Конева, нависающей губительной угрозы со стороны противника: «По указанию Сталина нам пришлось во второй половине сентября передать две дивизии, дислоцированные в районе Вязьмы. Дивизии поступали в распоряжение Ставки и перебрасывались на юго-западное направление». В другой статье Конев писал, что «основная 49-я армия, находившаяся на Вяземском оборонительном рубеже, за сутки до наступления главных сил группы армий «Центр», за сутки — повторяю — была снята и распоряжением Ставки по докладу Генерального штаба переброшена на юг в связи с осложнившейся ситуацией на юго-западном направлении».

Доктор исторических наук А. Пономарёв, один из составителей издания «Битва за Москву», встречавшийся с Жуковым, сообщил о его реакции на рукопись Конева о причинах разгрома наших войск в Вяземском котле: «Из статьи Конева И.С. можно понять, что во всем виноваты Ставка, Генеральный штаб и соседний Резервный фронт, с чем нельзя согласиться. 1. Противник к началу сражения превосходил Западный, Резервный и Брянский фронты по пехоте в 1,4 раза, в танках — в 2,2, в орудиях и минометах — в 1,9 раза. Такое соотношение сил давало возможность вести успешную борьбу с наступающим противником, во всяком случае, избежать окружения и полного разгрома. Слов нет, на участках главного удара врага плотность была больше, созданная им за счет пассивных участков. Но кто виноват в том, что врагу не была противопоставлена более сильная группировка войск на этих направлениях также за счет пассивных участков? Вот тут-то Конев И.С. умалчивает».

Конев утверждал, что командование Западного фронта знало о том, «где создаются группировки, состав этих группировок» и усиливало (достаточно ли?) в связи с этим «основные направления, где ожидали удара». Он писал: «Мы рассчитывали на стойкость войск. Мы рассчитывали на глубину обороны — за нами находился Резервный фронт под командованием маршала Будённого. К сожалению, действия мои как командующего Западным фронтом, находящегося в первом эшелоне, и Будённого, находящегося во втором эшелоне, не были объединены… Теперь уже, как говорится, задним числом обдумывая события осени 1941 года, понимаешь, что ещё до начала Московского сражения необходимо было объединить командование фронтами, подчинив все войска, находившиеся на Московском направлении, одному командующему. Тогда можно было бы маневрировать резервами, силами и предотвратить окружение четырех наших армий в районе Вязьмы».

Советские войска, оказавшиеся в окружении в районе Вязьмы, ожесточенно сопротивлялись. В тот необычайно тяжелый для Красной Армии момент исключительное значение имела их поистине героическая борьба в окружении. Упорно вырываясь из него, наши войска, сражаясь с предельной стойкостью, сковали до 28 вражеских дивизий, выиграли, как уже отмечалось, драгоценное время для срочной организации новой обороны на Можайском рубеже. Сюда очень быстро перебрасывались силы с других фронтов и из дальних районов страны.

5 октября 1941 года Василевский прибыл в штаб Западного фронта, размещавшийся непосредственно восточнее Гжатска. Он вспоминал: «Вместе с командованием фронта за пять дней нам общими усилиями удалось направить на Можайскую линию из состава войск, отходивших с ржевского, сычевского и вяземского направлений, до пяти стрелковых дивизий». Советское командование на этот рубеж сумело быстро направить 14 стрелковых дивизий, 16 танковых бригад, более 40 артполков и другие части. К середине октября в 16-й, 5-й, 43-й и 49-й армиях, прикрывавших основные направления на Москву, насчитывалось уже 90 тысяч человек. На Западный фронт срочно перебрасывались три стрелковые и две танковые дивизии с Дальнего Востока.

Из вяземского «котла» сумели пробиться остатки 16 дивизий.

17 ноября начальник политуправления Западного фронта Лестев сообщил армейскому комиссару 1-го ранга Мехлису: «По данным отдела укомплектования фронта, вышло из окружения нач. состава 6308 человек, младшего нач. состава 9994 человека, рядового состава 68419 человек. Данные далеко не полные, ибо много бойцов, командиров и политработников, вышедших из окружения, сразу же были влиты в свои части, а также часть задержанных бойцов и командиров с оружием заградотрядами формировалась в подразделения и направлялась на передовые позиции на пополнение частей».

Итоги октябрьских событий были очень тяжелыми для нашей армии, она понесла огромные потери. Враг продвинулся вперед почти на 250 километров. «Однако достичь целей, поставленных планом «Тайфун», — писал А. Василевский, — ему не удалось. Стойкость и мужество защитников советской столицы, помощь тружеников тыла остановили фашистские полчища. Группа армий «Центр» была вынуждена временно прекратить наступление. В этом — главный итог октябрьского периода Московской битвы, очень важного и ответственного во всём сражении за Москву».

Дата добавления: 2015-10-13