Всем народом

После провала июльского наступления гитлеров­цев на Курской дуге Красная Армия, сокрушая на своем пути все преграды, стальной лавиной двину­лась на запад. С каждым днем все отчетливее выри­совывался крах нацистской Германии.

Не в силах больше скрывать от населения свои поражения на восточном фронте, фашистское коман­дование сообщало в сводках об оставлении гитлеров­скими войсками советских городов и целых районов «по стратегическим соображениям» или «для выравни­вания линии фронта».

Советские граждане, насильно мобилизованные ок­купантами для работы на промышленных предприя­тиях, железнодорожном транспорте и в учреждениях, не могли пассивно ожидать прихода Красной Ар­мии. Они искали путей и средств отомстить ненавист­ным захватчикам.

Даже те немногие, которые с приходом гитлеров­цев поддались фашистским провокациям, готовы бы­ли любой ценой искупить свою вину перед советским государством. Все эти люди искали встреч с нашими представителями. Они просили заданий и средств для нанесения ударов по врагу.

Основные районы партизанской борьбы — Пин­ские болота и Полесье — значительно приблизились к линии фронта. Наладилась связь и улучшилось руко­водство местными партизанскими отрядами со сторо­ны ЦК КП (б) Белоруссии и Центрального штаба партизанского движения. Усилилось снабжение пар­тизан взрывчаткой, оружием, боеприпасами.

Партизанское движение в Белоруссии достигло огромного размаха. Оружие, боеприпасы и взрывчат­ку местные партизанские отряды добывали теперь не только от гитлеровцев, но и получали с Большой земли. Подрыв железнодорожных поездов к этому времени был освоен так, что его организовать могли даже деревенские подростки, дай им только взрыв­чатку и арматуру.

Перед нами открылись неограниченные возможно­сти для массового нанесения ударов по врагу в заня­тых им районах. Фашистское руководство принимало все меры для подавления советского народа на окку­пированной территории.

Наместник Белоруссии — Вильгельм Кубе — при­менял самые разнообразные средства для борьбы с советским народом. Он был опытным и опасным про­тивником.

На одном из совещаний гебитскомиссаров в Барановичах весной 1943 года Кубе примерно так изло­жил задачи колонизаторской политики фашистов:

«Мы должны считаться с тем, что перед нами со­вершенно иной противник по сравнению с тем, кото­рого мы встречали в Европе... Большевики сильны своей организацией. Комсомол — это такая массовая организация, которая охватывает подавляющее боль­шинство советской молодежи. Упорство и стойкость комсомола испытали на себе наши солдаты, сражав­шиеся в боях с комсомольскими частями.

Мы должны создать в Белоруссии массовые мо­лодежные организации, формально воспроизводящие организационные принципы комсомола, но работаю­щие в интересах великой Германии.

Мы должны создать в Белоруссии национальные формирования, которые могли бы быть противопо­ставлены партизанам...

Белорусский народ не велик по своей численно­сти, и нам не нужно бояться, что, почувствовав предо­ставленные ему возможности, он может впоследствии стать опасным для нас противником. Мы успеем реализовать свои преимущества, вытекающие из победы нашей армии, а в данное время мы должны создать видимость полноправия белорусского насе­ления.

Мы должны организовать экскурсии белорусской молодежи в Германию и наглядно показать то, что мы иногда обещаем.

Я снесся с фюрером и получил одобрение этого плана...»

Весной 1943 года мы уже систематически получа­ли сведения о выступлениях кровавого фашистского диктатора и были в курсе основных его планов и на­мерений. Получаемые нами сведения, документы представляли исключительную ценность не только для нас, но и для Верховного командования Красной Ар­мии. «Лойяльная» тактика, о которой говорил Кубе на барановическом совещании, сочеталась у него с открытыми и скрытыми карательными акциями про­тив белорусского народа.

В Белоруссии были собраны сотни опытных про­вокаторов из разных государств Европы, оккупиро­ванных немцами. Профессиональные убийцы засыла­лись в партизанские отряды для диверсионных актов против руководителей. Но простые советские люди разоблачали агентов Кубе, расстреливали и вешали их на осинах белорусских лесов.

Кубе посылал на борьбу с партизанами специаль­ные дивизии до зубов вооруженных эсэсовцев. Но сожженные деревни и села умножали ряды народ­ных мстителей и увеличивали сопротивление совет­ских людей оккупационному режиму. На стороне пар­тизан были симпатии широких народных масс. Пар­тизанское движение в Белоруссии росло и крепло с каждым днем.

Советские люди, поднявшие знамя вооруженной борьбы против фашистских захватчиков, многому научились в тяжелой кровопролитной борьбе с силь­ным и коварным врагом. От обороны они переходили к наступлению, проникали в лагерь врага и били его всюду, где создавалась для этого хоть малейшая воз­можность.

В сентябре 1943 года в минском городском театре происходило совещание фашистского актива по во­просу усиления борьбы с партизанским движением. И тут партизаны «сказали свое слово»: взрывом в театре было убито и покалечено более сотни актив­ных фашистских руководителей, Но Кубе удалось из­бежать участи своих сподручных.

Взбешенный диктатор начал подготовлять драко­новские меры расправы с советским народом. Парти­заны спешно принимали свои контрмеры.

В двадцатых числах октября 1943 года, через ме­сяц после взрыва в театре, рука народного мстителя настигла кровавого диктатора. Из Барановичей, где Кубе выступал на митинге перед солдатами, отправ­ляемыми на восточный фронт, позвонили в Минск на его квартиру, чтобы был подготовлен ужин. «Госпо­дин наместник почувствовал себя утомленным».

Ужин для Кубе был подготовлен, но этот ужин оказался для него последним. Вынесенный ему смерт-»ый приговор был приведен в исполнение: взры­вом толовой шашки Кубе был убит в собственной по­стели.

Так бесславно закончилась жизнь гитлеровского наместника, поставившего своей целью сделать Со­ветскую Белоруссию «провинцией Восточной Прус­сии».

Организатором этой диверсии был москвич-десантник, выпрыгнувший в соединение Щербины—Кеймаха; исполнительницей была славная белорусская женщи­на, истинная патриотка своего народа, оставленная ЦК КП(б) Белоруссии в тылу у гитлеровских захват­чиков для подпольной работы.

Мы были особенно рады, когда узнали, что в практическом осуществлении уничтожения кровавого диктатора принимал участие товарищ Хатагов Харитон Александрович, тот самый осетин, которому под Молодечно весной сорок второго года был вручен дробовик деда Пахома. Ему же пришлось выводить в лес исполнительницу, связную «Черную», и ее семью, и переправлять их затем на Большую землю.

Харитон Александрович Хатагов был кандидатом ВКП(б). К осени сорок третьего года он имел на своем счету семнадцать сброшенных под откос вра­жеских эшелонов и ряд других ответственных ди­версий.

Гитлеровцы потеряли всякую надежду подавить партизанское движение карательными экспедициями. Они начали поспешно укреплять железнодорожные и шоссейные магистрали. Спилили леса по обеим сторо­нам железнодорожной линии и шоссе на сто—сто пятьдесят метров. В отдельных местах заминировали" подходы к полотну и увеличили численность охраны. Чтобы защитить железные дороги от диверсий, гитле­ровцы превратили их в укрепленную полосу. Но чис­ло крушений железнодорожных эшелонов продолжа­ло расти, принимая катастрофические размеры для оккупантов. Подход к линии с каждым днем стано­вился труднее, но зато все больше и больше парти­занских отрядов овладевали техникой организации крушений, все больше и больше людей, работающих у гитлеровцев на транспорте, включалось в работу по подрыву вражеских поездов. Подрыв вражеских эше­лонов стал осуществляться такими средствами борьбы, как «ПТР».

Из противотанкового ружья с расстояния трех­сот—четырехсот метров одним-двумя выстрелами можно вывести из строя паровоз, можно зажечь ци­стерну с горючим, взорвать состав с боеприпасами и т. п. А стрельбе из этого оружия не могла помешать гитлеровская оборона, расположенная вдоль полотна дороги.

Особенно широкий размах приняла тактика выве­дения из строя вражеских эшелонов с помощью маг­нитных мин и термитных шариков. Шарики попросту забрасывались в крытые вагоны железнодорожника­ми, завербованными нами, и вызывали в пути следо­вания пожар в эшелоне; Магнитки же прикладыва­лись к цистернам и, как правило, при взрыве вызы­вали пожар в составе с горючим.

Кто наблюдал, как горят цистерны с бензином или даже с нефтью, тот знает, что такое пожар в пути на ходу поезда. Огромный столб пламени охватывает весь состав, уцелеть могут только вагоны, находящие­ся впереди от горящих цистерн, но при остановке по­езда пламя бросается вперед и охватывает все осталь­ное, иногда включая паровоз.

Наше соединение в Брестской области, не ограни­чиваясь организацией крушений поездов, начало про­изводить диверсии па промышленных предприятиях и других важных военных объектах противника, расположенных в городах и крупных местечках.

К осени 1943 года диверсии с помощью мин за­медленного действия приняли настолько- массовый характер, что гитлеровцы были бессильны с ними бороться. Взрывы происходили в офицерских столовых и клубах, в военных казармах и мастерских, на же­лезнодорожных станциях и складах. В некоторых районах Брестской, Пинской и Барановической областей наши работники вывели из строя почти все мельницы и спиртозаводы, работавшие на ок­купантов, подорвали большое количество гитлеров­ских хлебопекарен, заводов по обработке масло-молоч­ных продуктов, всевозможных вспомогательных мастерских, складов стратегического сырья и продоволь­ствия. Иногда подпольщики и наши разведчики стави­ли мины-противопехотки даже на тропах, соединяв­ших уборные с казармами, и гитлеровцы, отправляясь по своим надобностям, несли жертвы. Взрывались оставленные без надзора на улице автомашины и тракторы, были такие случаи, когда гитлеровские офи­церы и чиновники взрывались в пути следования от мин, заложенных под сиденье.

Об этом случае следует рассказать поподроб­нее.

Некоторые местные партизанские отряды, дейст­вующие поблизости от своих деревень, особенно нена­видели полицейских, выходцев из тех же населенных пунктов. Да это и понятно, полицианты хорошо зна­ли местность и окружающие леса, в которых скрыва­лись партизанские семьи. Они знали всех родственни­ков партизан и людей, оказывающих помощь парти­занам. Все это они передавали в гестапо, приводили карателей и расправлялись с советскими людьми при первой возможности. Без помощи местных полицей­ских гитлеровцы в наших просторах для партизан не были бы так опасны.

Поэтому партизаны очень часто обращались к нам с просьбой: отпустить им боеприпасов и взрывчатки на то, чтобы разбить тот или иной полицейский уча­сток. Первое время мы часто шли им навстречу в этом их желании и по возможности отпускали проси­мое. Впоследствии мы убедились, что этого делать не следует. К этому выводу мы пришли на таком при­мере.

В Пинскую область прибыл крупный фашистский чиновник и стал разъезжать по области, видимо с целью выявления того, что можно захватить и вывез­ти в гитлеровскую Германию отступающим фашист­ским войскам.

Вокруг этого гитлеровского уполномоченного сгруппировалось несколько десятков местных предателей, за которыми наши разведчики долго охотились, но не могли их изловить потому, что они укрывались под защитой крупных фашистских гарнизонов.

Кавалькада матерых фашистов представляла для нас заманчивый объект нападения, их сопровождали несколько чинов гестапо и десятка три полицейских. К тому же они старались держаться ближе к фашистским гарнизонам, во избежание неприят­ности.

К счастью, одной из наших групп перед этим удалось завербовать рядового полицианта, кото­рый оказался в числе охраны. Вот этот полициант улучил момент и всунул гитлеровскому посланцу под сиденье толовую шашку с детонатором замедлен­ного действия.

Матерый оккупант был убит взрывом, который произошел под обшивкой сиденья. В ответ на этот дерзкий акт народных мстителей в гестапо ничего ум­нее не придумали, как расстрелять всю сопровож­дающую свиту.

В живых было оставлено несколько рядовых полициантов, среди которых уцелел и наш испол­нитель.

На этот раз мы «вынесли одобрение» гестапо за расстрел предателей белорусского народа.

После этого случая, если к нам обращались за со­действием помочь «гробануть» полицейских, мы требовали от просителей организовать диверсию про­тив одного-двух представителей гестапо, находивших­ся среди полицейских, а уж с полициантами гитле­ровцы расправлялись сами. Это и выглядело лучше и обостряло отношения между хозяевами и их «на­дежной» опорой, созданной из среды местных пре­дателей.

Искать исполнителей для осуществления подобно­го рода диверсий нам почти не приходилось. Напро­тив, они сами всевозможными путями искали и нахо­дили наших людей, предлагая иногда уже готовые планы нанесения ударов по фашистским захват­чикам.

Александр Шлыков, Валентин Телегин, Яша Кулинич, Нина Осокина и много других превратились в инструкторов. Они встречали, снабжали взрывчаткой и консультировали людей, приобщавшихся к общей борьбе советского народа с фашистскими оккупанта­ми. Местные граждане, работавшие на транспорте у гитлеровцев, получали мины и сами пускали под откос поезда противника. Осенью 1943 года мы поста­вили дело так, что машинисты организовывали взры­вы в депо и выводили из строя паровозы. Стрелочни­ки взрывали стрелочные перекрытия, смазчики забра­сывали в поезда с горючим зажигалки и подсыпали песок в буксы вагонов. Водоливы выводили из строя водокачки и системы водоснабжения...

Гремели не только леса Белоруссии, но рвалась и горела советская земля под ногами фашистских за­хватчиков. Наша мастерская-лаборатория в лесу ра­ботала полным, ходом, изготовляя «партизанские по­дарки» для гитлеровцев. Саша Милетин, Костя Мурехин, Лаврен Бриль не спали ночами, выполняя сроч­ные заказы.

Война с врагом на занятой им территории велась теперь всем советским народом.

Как и прежде, в свободные минуты у костра про­водились беседы с молодежью. Наши «кадровики» находили время вести воспитательную работу среди населения в прилегающих деревнях, в семейном лаге­ре, разрешали все споры и недоразумения, возни­кавшие между нашими людьми и многочисленными партизанскими отрядами, расположенными по сосед­ству.

— Победить фашистов — это еще не все, теперь об этом спору нет. Надо смотреть вперед. А впереди у нас огромная работа,— говорил Василий Афанасьевич Цветков в одной из бесед.

— Да, многое придется восстанавливать из того, что теперь мы так охотно разрушаем,— сказал Вален тин Телегин.

— Разрушенное толом — это одно. На это мы мо­жем привлечь и самих оккупантов. А вот учить их, перевоспитывать придется нам. Да и не только их... Передовик-боец иль командир в бою должен стать первым в труде, подавать пример культуры в жизни. А вести массу за собой в мирной обстановке иногда труднее, чем на фронте.

Дата добавления: 2015-10-13