Зачем же вам петь с чу­жого голоса? – поинтересо­вались у Лапкина.

- А мне всё равно – зве­зда или свастика, – заявил Златоуст со Второй Строи­тельной на суде. – Неважно из какого котла. Главное – какая пища в нём варится.

Ах, уж эта духовная всеяд­ность! Если бы знали духов­ные дети «отца Игнатия», ка­кая под религиозным соусом подчас заваривается каша, то лучше бы им, пожалуй, и по­поститься. Например, Златоуст-Лапкин составил и на­шептал в микрофон «трактат» о мрачной жизни верующих, которые и по сей день яко­бы подвергаются всяческим гонениям. Вот по какому ре­цепту она готовилась. Разъ­едающий уксус из произ­ведений Солженицына. Ядови­тая приправа «Протоколов си­онских мудрецов». Желчная горчица из письма патриар­ха Тихона, объявившего кре­стовый поход против Великой Октябрьской социалистической революции. Прогорклый елей священника Дмитрия Дудко, неоднократно привлекавшего­ся к уголовной ответственно­сти за антисоветскую деятель­ность. Отрывочные и тенден­циозно подобранные «для объективности» куски из пу­бликаций в нашей печати. И, наконец, подстрекательский, «антисатанинский» коммента­рий самого Игнатия Тихоно­вича Лапкина, которым он лов­ко подогревал всё это псевдорелигиозное варево. Для чего?

Лапкин исподволь подстре­кает верующих не соглашать­ся с нашим, советским обра­зом жизни. Ибо «власть в России», по Лапкину, не спо­собствует воспитанию богобо­язненного поколения. «Проку­рор существует для освобож­дения преступников», «Ате­изм – цепной пёс». А материалисты и атеисты – не что иное, как «сатанинское сбори­ще».

Именно на этой идей­ной платформе выража­ют сочувствие «отцу Игна­тию» некоторые верующие. Видимо, не случайно в зале суда были представители про­тестантов – И. П. Акулов, С. С. Богомячков и другие. Органами прокуратуры им уже выносилось официальное предостережение за наруше­ние законодательства о куль­тах. А что же мы видим сей­час? Златоуст – Лапкин вы­дает себя за представителя православия. Акулов и Бого­мячков – баптисты – расколь­ники. По своим догматам они исповедуют разные религии, выступают идейными пpoтивниками по отношению друг к другу. Позволительно спросить: что же на этот раз их объединило?

- Спаси нас, Иисусе, от ложных учений. Спаси от не­нужных забот! – восклицает «отец Игнатий».

Спаси и сохрани от посеще­ний клуба, ибо он представ­ляется Лапкину «жуткой ды­рой аж до преисподней». От­врати лик от киноэкрана, ибо он, по-Лапкину, – «холсти­на из савана». К медицине то­же обращаться опасно.

Что же делать бедному христианину? Куда податься? Казалось бы, по его логике – в божий храм. Но и там не очень-то нравится Златоусту со Второй Строительной. И там он находит материал для гневных хулений: «Двадцатка сбилась у алтаря, а около дверей в храме и притворе – пьяные, нищие, матерщина и драки»...

- Смел-то как, господи! – восхищались новоявленным Златоустом самые ярые из его сторонников: Л. И. Речкунов – трамвайный водитель и Н. О. Шевченко – дворник, Г. М. Яковлев – псаломщик и С. А. Бурдин, также посвя­тивший себя церкви. Двое первых сподобились поселить­ся в одном городе со своим духовным отцом Лапкиным, в Барнауле. Третий и четвертый живут в Енисейске и Красноярске. Но недаром, ви­дно, говорят, что бог троицу любит. Недавно за какие-то прегрешения С. А. Бурдин из храма разжалован. Видит ли он сам в этом козни дьявола, бог весть. К сожалению, по­следователей Лапкина мало заботит пока, к чему их может привести велеречивый Златоуст.

Вот он берёт в руки микро­фон и спускается в мир, что­бы взять интервью у стари­ков и старушек. О чем же «желанный отец» Игнатий просит поведать героев свое­го произведения, которое он впоследствии назовет «Возвращение к разговору. Свиде­тельство Марии Евлампиевны, Константина»? Он молит рас­сказать, как их, бедных, имев­ших в своё время по несколь­ку коров, лошадей, овец и свиней, много другого добра, включая машины для уборки хлеба... раскулачивали. «Ибо грех было вступать в колхо­зы», – жалятся они. Эти от­кровения «страдальцев» иску­шённый магнитофонный ис­поведник Лапкин то и дело прерывает восклицаниями и репликами:

- А уж деваться некуда? Ой, ё, ёй!

- Вот они, сатанисты, и сейчас тренируются. Даже че­рез одежду умеют уколы ста­вить. В трамвай, поезд садит­ся, толкни – упал человек. Как упал неизвестно...

И хотя неизвестно – отку­да сам Лапкин взял эти злобные и абсурдные для любого здравомыслящего человека из­мышления, ему пока верят, с ним соглашаются.

Он убеждает верующих, что у них и сейчас могут отнять всё, что угодно. Не случайно в своём интервью «Возвраще­ние к разговору» он с наме­кающей многозначительностью спрашивает собеседницу:

- На вашу квартиру, на­верное, охотники найдутся?

Или упрекает:

- Как же случилось, что ваши дети ещё и в комсомол вступают?

Нет, видимо, недаром образ героя-пионера Павлика Моро­зова, погибшего от рук кулаков, так богопротивен Игна­тию Тихоновичу.

- Бог карает вероотступни­ков и награждает достойных, – внушает Златоуст со Вто­рой Строительной улицы. И настойчиво выспрашивая рас­кулаченных о чудесах, раду­ется, если слышит подтверж­дения своим пророчествам.

В одном селе жил отец Александр, который отступил от церкви, «снял волосы» и устроился в клуб суфлёром. За это, дескать, на него на­пала кара господня – он умер от тифа.

- Слава Иисусу. Аминь! – ликует Лапкин.

Приехал на смену отступ­нику в это же село отец Яков. Сын его, Ваня, «залез на кумпол», сорвался вниз, но... не разбился.

- Слава Иисусу! – лику­ет Лапкин, видя во всём этом промысел божий.

Промысел это или вымысел, для нас важна суть – автор этого «сочинения» подталки­вал верующих к тому, что ло­гично домысливалось сквозь недосказанное: «Верьте тем, кто через все страдания не­сёт вам всем слово божье. И в первую очередь мне – не­угомонному искателю истины борцу за чистоту правосла­вия, истинному христианину и одарённому Златоусту – Иг­натию Тихоновичу Лапкину».

Сколько же тщеславия под видом православия!

Кстати пора перевести по­нятия «промысла божьего», которым объясняет Лапкин своё магнитофонное пропо­ведничество, на юридический язык наших законов. Согласно статье 157 Административного кодекса РСФСР, тиражи­рование магнитофонных запи­сей является запрещённым ку­старно-ремесленническим промыслом. Златоуст со Вто­рой Строительной за несколь­ко лет распространил среди верующих тысячи магнито­фонных кассет с записями как религиозного, так и кле­ветнического содержания. Торговля шла оптом и в розни­цу. «Жития святых» шли по 240–280 рублей, «Иоанн Злато­уст» – по 375–400 рублей. «Библия» продавалась гораз­до дешевле – по 66 рублей. Ещё дешевле стоил комплект христианской «Любви»... Это религиозное. Что касается клеветнических произведений, то истинная цена нам извест­на. Но нет сомнения, что се­мена клеветы, проросшие в сознании тех, кто неразбор­чив к «духовной пище», мо­гут обойтись ещё дороже.

«Гражданам СССР гаранти­руется свобода совести, то есть право исповедовать лю­бую религию или не испове­довать никакой», – говорит­ся в 52-й статье Конституции СССР. Более того, за наруше­ние этого права, предостав­ленного советским гражда­нам, в том числе и за ущем­ление прав верующих, преду­смотрена уголовная ответст­венность (статья 143 УК РСФСР). Религиозная литера­тура также издается Русской православной церковью. Но по­скольку церковь у нас отде­лена от государства, совер­шать религиозные обряды, читать проповеди и т. д. мо­жно в храме или в молитвен­ном доме. Однако Лапкину этого мало. Ему тесен храм. Следуя наставлениям своего духовного отца, священника Дмитрия Дудко, он пренебре­гает законом, обязательным для всех, «идёт в мир, чтобы закинуть в нём сети». Веле­речивый Златоуст пытался проповедовать в армии, во время прохождения там дей­ствительной службы. Он не­сёт слово божье по месту ра­боты. Ищет «заблудшие ду­ши» в редакциях, среди слу­чайных попутчиков в поезде, даже, извините, в таком де­ликатном месте, где благоче­стивый христианин вообще постеснялся бы всуе произне­сти слово божье. Миссионер да и только.

Если бы нашёлся худож­ник, который изобразил бы на картине явление Лапкина народу, то Игнатий Тихоно­вич, возможно, предстал перед зрителями в образе про­поведника, увешанного, как веригами, пудовыми магнито­фонами с нимбом в виде маг­нитной катушки над борода­тым лицом.

И Лапкин действительно предстал перед народным су­дом, чтобы держать ответ за преступление, предусмотрен­ное частью первой статьи 190 Уголовного Кодекса РСФСР за систематическое распрост­ранение заведомо ложных, клеветнических измышлений против общественного и государственного строя. В 1980 году Златоуст со Второй Строительной привлекался уже к уголовной ответственности за это же преступление, но просил «простить его ради Христа и закрыть дело». Лап­кину простили прежде всего ради него самого. «Мало ли на земле полезных дел, с по­мощью которых можно при­нести пользу людям», – ска­зали ему тогда. Взять хотя бы его первую профессию – мастера-строителя. Однако Лапкин строить жизнь вместе со всеми не захотел, убеждая себя и других, что он – Зла­тоуст, божий избранник. Вме­сто мастерка он вооружился микрофоном, чтобы «воевать за свободу».

Какую? От чего? Да и можно ли освободить себя от чести быть достойным гражданином своей страны? От совести русского человека, который никогда не опустится до того, чтобы назвать свой народ «шайкой шакалов воющих?» Ведь какие бы разные мировоззрения у верующих и атеистов не были, нас объединяет главное – любовь к Родине, желание и практическое стремление сделать ей добро.

Именно этим руководствова­лись те, кто в своё время предупреждал Игнатия Тихо­новича Лапкина о грозящей ошибке. В том числе и сами верующие.

«Игнашка! Против кого ты обнажаешь свой картонный меч?.. Не стихи твои меня удивили, а твой антисоветизм».

Из письма верующего.

«Вразумитесь же, наконец!.. Вы прочитали «Жития свя­тых», но ведь никто из них не говорил гнилых слов, ка­кие говорите вы... Не изобра­жайте из себя пророка».

Из письма архиепископа Новосибирского епархиального управления.

Далее в этом письме гово­рится, что Лапкину запреща­ется «нарушать мир церков­ный, вносить смуты в прихо­ды епархии, оскорблять тай­но и явно, устно и письмен­но клириков епархии и работ­ников церковных, и смущать сердца верующих...».

На суде Лапкин признался, что, когда начитывал тексты на магнитофонную плёнку, он в сомнительных местах уда­рял в импровизированный ко­локол, чтобы не допустить лжи. Правда, этот колокол был обычным рукомойником и, возможно, поэтому не за­звучал, где нужно.

Что можно сказать на этот очередной образный пассаж клеветника-Златоуста? Добрые пастыри дают на сей счёт совет: «Прежде чем бить в колокола, почаще заглядывай­те в святцы». Рукомойник ли Лапкина подвёл, или он сам себя на чистую воду вывел, суть не меняется.

За любое дело следует браться чистыми руками.

В. ТИТОВ, корреспондент «Алтайской правды».

От редакции: Коллегией по уголовным делам краевого суда И. Т. Лапкин осуждён по статье 190, часть первая УK РСФСР. Решением админист­ративной комиссии Железно­дорожного райисполкома пятнадцать магнитофонов И. Т. Лапкина, а также более трёх тысяч кассет, начитанных и распространённых им в на­рушение статьи 157 Админи­стративного Кодекса РСФСР, запрещающего тиражирование магнитофонных записей, кон­фискованы».

(«Алтайская правда» № 171 от 26 июля 1986 г., тираж 257 тыс.)

Дата добавления: 2015-10-13