VI. Расцвет литургики в России в конце ΧΙΧ — начале ΧΧ веков

Невозможно переоценить то значение, которое имели для развития литургики как науки процесс постепенного описания рукописных собраний важнейших библиотек, исследования в области палеографии и древней рукописной книжности. Опубликованные во 2-й половине XIX века описания древнейших кодексов из собрания новгородского Софийского собора[67], славянской части Синодального собрания рукописей в Москве[68], рукописных собраний Воскресенского Новоиерусалимского[69] и Соловецкого[70] монастырей и другие археографические публикации заложили прочную основу для дальнейших изысканий, в том числе в области истории православного богослужения у славян.

Автор описания рукописного собрания Воскресенского Новоиерусалимского монастыря архимандрит (впоследствии епископ Угличский) Амфилохий (Сергиевский-Казанцев) († 1893) был крупнейшим специалистом по греческой и славянской палеографии своего времени. В частности, он опубликовал множество выписок из различных рукописей, в том числе литургических, проделал большую работу по изучению текстологии славянской Библии, а также издал целый ряд памятников византийской и древней славянской гимнографии[71]. Среди его трудов в области истории гимнографии выделяется объемная монография «Кондакарий в греческом подлиннике XII–XIII в. по рукописи Московской Синодальной библиотеки №437 с древнейшим славянским переводом кондаков и икосов...» (Москва, 1879). Большинство работ епископа Амфилохия сохраняют свою научную актуальность и сегодня, поскольку опубликованные им древние источники зачастую никем более не издавались.

В свою очередь, один из авторов описания рукописного собрания Соловецкого монастыря, профессор Казанской Духовной академии Николай Фомич Красносельцев († 1898), также был высококлассным специалистом по литургике. Более того, Красносельцева можно считать основателем наиболее прославленной научно-литургической школы православного мира[72]. Ему принадлежат: монография о наиболее интересных с точки зрения историка византийского богослужения греческих и славянских рукописях Ватиканской библиотеки[73]; публикация корпуса диатаксисов Божественной литургии XIII–XV веков[74]; серия работ о древних византийских[75] и русских[76] литургических толкованиях; монография, продолжающая работу свящ. К. Никольского о чинопоследованиях древнерусского Требника, вышедших из употребления после патриарха Никона[77]; многочисленные публикации по церковной археологии и апокрифическим и псевдоэпиграфическим памятникам византийской литературы.

Алексея Афанасьевича Дмитриевского († 1929), ученика Красносельцева по Казанской Духовной академии (впоследствии Дмитриевский был профессором Киевской Духовной академии по кафедре литургики и церковной археологии и проч.), можно назвать самым знаменитым русским литургистом[78]. Он написал огромное количество работ как по литургике, так и по своей второй специальности — истории взаимоотношений греческого Востока и России и церковной дипломатии. Главный труд Дмитриевского — многотомное «Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока» (1 том: Киев, 1895; 2 том: Киев, 1901; 3 том: Петроград, 1917; издание не было доведено до конца). Ему также принадлежат монографии: «Богослужение в Русской Церкви в XVI веке. Часть I: Службы круга седмичного и годичного и чинопоследования таинств...» (Казань, 1884)[79], «Богослужение Страстной и Пасхальной седмиц во св. Иерусалиме в IX–X вв.» (Казань, 1894), «Ставленник: Руководство для священно-церковно-служителей и избранных в епископа, при их хиротониях, посвящениях и награждениях...» (Киев, 1904), «Древнейшие патриаршие Типиконы — Святогробский иерусалимский и Великой константинопольской церкви: Критико-библиографическое исследование» (Киев, 1907). Дмитриевский первым обнаружил и ввел в научный оборот такие важнейшие памятники, как Евхологий Серапиона[80], «Завещание» прп. Саввы Освященного, древнейший палестинский Часослов в рукописи Sinait. gr. 863 и др.; впервые опубликовал полный текст Типикона Великой церкви, Евергетидского Типикона и проч.

Среди учеников Дмитриевского — его преемники по кафедрам литургики и церковной археологии (единая кафедра была разделена на две) прот. В. Д. Прилуцкий и Н. Н. Пальмов, а также А. З. Неселовский, прот. М. А. Лисицын, Е. П. Диаковский, прот. К. С. Кекелидзе, каждый из которых внес тот или иной заметный вклад в литургическую науку.

Протоиерей Василий Прилуцкий († после 1917)[81] опубликовал монографию «Частное богослужение в Русской Церкви в XVI и первой половине XVII века» (Киев, 1912), Николай Николаевич Пальмов († 1934)[82] — монографию «Пострижение в монашество. Чины пострижения в монашество в Греческой Церкви: Историко-археологическое исследование» (Киев, 1914) и ряд исследовательских статей. А. З. Неселовскому принадлежит монография «Чины хиротесий и хиротоний: Опыт историко-археологического исследования» (Каменец-Подольск, 1906); Е. П. Диаковскому — монография «Последование часов и изобразительных: Историческое исследование» (Киев, 1913); прот. Михаилу Лисицыну († 1918)[83] — монография «Первоначальный славяно-русский Типикон: Историко-археологическое исследование» (Санкт-Петербург, 1911)[84], популярная книга «О древних и новых песнотворцах: Исторический очерк. (Для народных и школьных чтений)» (Санкт-Петербург, 1910) и ряд статей о церковной музыке.

Протоиерей Корнелий Кекелидзе († 1962) является создателем грузинской научно-литургической школы. В число его работ по литургике входят обширная монография «Литургические грузинские памятники в отечественных книгохранилищах и их научное значение» (Тифлис, 1908) и публикации важнейших памятников, сохранившихся в грузинском переводе: «Иерусалимский Канонарь VII века: Грузинская версия» (Тифлис, 1912) и «Древнегрузинский Архиератикон» (Тифлис, 1912).

Но учениками Дмитриевского круг русских ученых-литургистов начала XX века отнюдь не ограничивался. Среди крупнейших специалистов того времени — А. И. Алмазов, А. П. Голубцов, И. А. Карабинов, прот. С. Д. Муретов, прот. М. И. Орлов, прот. А. В. Петровский, М. Н. Скабалланович, С. И. Смирнов, Б. А. Тураев.

Перу Александра Ивановича Алмазова († 1920), выпускника Казанской Духовной академии и впоследствии профессора Новороссийского университета, принадлежат монографии: «История чинопоследований Крещения и Миропомазания» (Казань, 1884), «Сообщения западных иностранцев XVI–XVII вв. о совершении таинств в Русской Церкви» (Казань, 1900), «Тайная исповедь в Православной Восточной Церкви: Опыт внешней истории» (Одесса, 1894: в 3 томах), «К истории молитв на разные случаи: Заметки и памятники» (Одесса, 1896), серия других работ об апокрифических и полуапокрифических чинопоследованиях византийского Евхология, а также ряд исследований по церковному праву[85].

Александр Петрович Голубцов († 1911), профессор Московской Духовной академии, был автором новаторских лекционных курсов по церковной археологии и литургике[86], опубликовал монографию «Соборные чиновники и особенности службы по ним» (Москва, 1907), посвященную важной группе памятников по истории русского богослужения — Чиновникам центральных российских соборов, а также опубликовал тексты Чиновников в серии самостоятельных монографий, написал ряд статей[87].

Иван Алексеевич Карабинов († 1937), профессор Санкт-Петербургской Духовной академии, является автором монографий «Евхаристическая молитва (анафора): опыт историко-литургического анализа» (Санкт-Петербург, 1908)[88] и «Постная Триодь: исторический обзор ее плана, состава, редакций и славянских переводов» (Санкт-Петербург, 1910), а также нескольких статей[89].

Протоиерею Сергию Муретову, преподавателю Вифанской Духовной семинарии, принадлежат работы по истории чина проскомидии («Исторический обзор чинопоследования проскомидии до «Устава литургии» Константинопольского Патриарха Филофея: Опыт историко-литургического исследования» (Москва, 1895), и др.) и Божественной литургии; протоиерею Михаилу Орлову, профессору Санкт-Петербургской Духовной академии, — научное издание греческого и славянского текстов Литургии свт. Василия Великого («Литургия святителя Василия Великого... Первое критическое издание» (Санкт-Петербург, 1909));протоиерею Александру Петровскому, профессору той же академии, — монография «Апостольские литургии восточной Церкви: Литургии ап. Иакова, Фаддея, Мария и ев. Марка» (Санкт-Петербург, 1897) и большое число статей.

Труды Михаила Николаевича Скабаллановича († 1931), профессора Киевской Духовной академии по кафедрам Ветхого Завета и Догматического богословия, доныне пользуются особым признанием. Ему принадлежат обширная работа по истории православного богослужения вообще и чина всенощного бдения в частности («Толковый Типикон: Объяснительное изложение Типикона с историческим введением» (Киев, 1910. Вып. 1; 1913. Вып. 2; 1915. Вып. 3)), серия работ о главных церковных праздниках и содержании служб на эти праздники и проч.[90]

Сергей Иванович Смирнов († 1916), профессор Московской Духовной академии, ученик знаменитого историка В. О. Ключевского, опубликовал ряд исследований о Таинстве Исповеди (включая две монографии: «Духовный отец в древней Восточной Церкви: История духовничества на Востоке» (Сергиев Посад, 1906) и «Древнерусский духовник: Исследование по истории церковного быта» (Москва, 1913)) и других литургических вопросах[91].

Борис Александрович Тураев († 1920), крупнейший специалист по истории Древнего Египта и христианству у коптов и эфиопов, издал несколько работ по эфиопским Часословам (в том числе монографию «Часослов Эфиопской Церкви» (Санкт-Петербург, 1897) и др.), коптской гимнографии и проч.[92].

Трудами указанных, а также не упомянутых здесь исследователей русская литургическая наука к 1917 году достигла высочайшего уровня. Русские ученые, безусловно, лидировали не только в области истории богослужения у славян, но и истории богослужения в Византии, в некоторых ориентальных традициях; уровень их исследований по раннехристианскому богослужению и богословско-литургической проблематике ни в чем не отставал от лучших зарубежных аналогов. Этому способстовали: свободное знание древних и новых языков, на изучении которых в дореволюционном российском образовании ставился особый акцент, широкие возможности получения финансирования для научно-исследовательской работы в библиотеках и заграничных командировок, хорошее знакомство русских ученых с западной литературой (чего не скажешь о знании западными исследователями трудов их российских коллег), сложившаяся научная среда.

Помимо академических, русская литургическая школа начала XX века была вполне готова к решению практических задач — устранения ошибок в текстах богослужебных книг, исправления недочетов приходской практики, соотнесения древней традиции с потребностями времени: русские литургисты входили в состав соответствующих комиссий, участвовали в работе Поместного Собора 1917–1918 годов и т. д.

Дата добавления: 2015-10-13