II. XVII век: кодификация православной сакраментологии

Конец XVI — начало XVII веков стали временем оформления официального учения Православной Церкви о Таинствах, что было вызвано необходимостью занять определенную позицию в межконфессиональных спорах, первоначально возникших в среде западного христианства в связи с появлением реформированных Церквей, отделившихся от Католической Церкви. Первый шаг в этом направлении был сделан патриархом Константинопольским Иеремией II Траносом († 1595)[14], который в 1576 г. изложил в своем пространном послании лютеранским богословам из Тюбингена основные положения православной веры, включая учение о Таинствах[15]. Сакраментологическая доктрина Иеремии в целом следует латинским схоластическим схемам: утверждается седмеричное число Таинств, в каждом из них выделяются материя, форма и т. д., но при этом подчеркиваются и некоторые отличия православной сакраментологии от католической[16]. Аналогичная сакраментологическая доктрина содержится в «Сочинении о святых и священных таинствах» (Συνταγμάτιον περὶ τῶν ῾Αγίων καὶ ἱερῶν μυστηρίων. Венеция, 1600) и других работах титулярного митрополита Филадельфии Ликийской Гавриила Севира († 1616), в письмах патриарха Александрийского Мелетия Пигаса († 1601) и других произведениях греческих авторов той эпохи[17].

На этом фоне совершенно неожиданно прозвучало «Восточное исповедание христианской веры» (первоначальное латинское издание: Женева, 1629; исправленное латино-греческое издание: Женева 1633), написанное племянником Мелетия Пигаса, патриархом Александрийским и затем Константинопольским Кириллом Лукарисом († 1638)[18], в котором его автор изложил учение о Таинствах, в целом согласное с кальвинистскими символическими книгами. «Исповедание...» Кирилла Лукариса было осуждено на целом ряде церковных Соборов XVII в. (Константинопольские 1638, 1642 и 1672 г., Иерусалимский 1672 г.[19]). Ключевыми оппонентами Кирилла Лукариса стали протосинкел Константинопольской патриархии Мелетий Сириг († 1663) и патриарх Иерусалимский свт. Досифей II Нотара († 1707), первый из которых написал «Опровержение кальвинистских глав и вопросов Кирилла Лукариса» (Κατὰ τῶν καλβινικῶν κεφαλαίων καὶ ἐρωτήσεων Κυρίλλου τοῦ Λουκάρεως,ἀντίῤῥησις, опубликовано в Бухаресте в 1690 г.) и ряд других небольших сочинений и проповедей, а второй составил «Исповедание православной веры», принятое на Иерусалимском Соборе 1672 г. и полностью следующее линии солидаризации — с определенными оговорками — с католической сакраментологией, восходящей к Иеремии II Траносу и, далее, к Геннадию Схоларию[20].

Еще один авторитетный вероучительный текст, созданный в качестве реакции на выступление Кирилла Лукариса, а также как ответ на католическую униатскую пропаганду в восточнославянских землях, — это «Православное исповедание веры кафолической и апостольской Восточной Церкви», написанное митрополитом Киевским Петром Могилой († 1646) и первым ректором Киевской Академии игуменом Исаией Козловским († 1651). Оно было изначально создано по-латыни и впервые провозглашено на Киевском Соборе 1640 года. Учение о Таинствах в «Православном исповедании...» излагалось еще ближе к католическому, чем в сочинениях греческих авторов того времени, поэтому оно вызвало критику и после перевода на греческий язык было исправлено Мелетием Сиригом. В исправленном виде «Православное исповедание...» было окончательно принято на Ясском Соборе 1642 года, а затем утверждено греческими патриархами на Константинопольском Соборе 1643 года. «Исповедание православной веры» патриарха Досифея Нотары, «Православное исповедание...» митрополита Петра Могилы, а также акты Константинопольского Собора 1691 года[21] стали основой официального учения Православной Церкви о Таинствах и доныне остаются ею: несмотря на критику некоторых положений этих исповеданий в ΧΙΧ и, особенно, ΧΧ в., вероучительные документы, отменяющие или исправляющие какие-либо положения перечисленных выше текстов в области сакраментологии, в Православной Церкви соборно не рассматривались и не принимались[22].

III. Вопросы литургики в Киеве и в Москве XVII века

Помимо создания «Православного исповедания...», в ходе полемики с незадолго до того возникшей унией значительной части бывшей Киевской митрополии с Римским престолом, митрополит Киевский Петр Могила написал книгу под названием «Λίθος...» и составил уникальную редакцию Требника, что фактически стало первым опытом исследований в области литургики, предпринятым среди православных славян. «Λίθος abo Kamień z procy prawdy Cerkwie Świętey prawosławney Ruskiey...» (Киев, 1644)[23], опубликованный Петром Могилой (возможно, работавшим над книгой в соавторстве с кем-либо из своих единомышленников) под псевдонимом Евсевий Пимин, представлял собой ответ на сочинение перешедшего сначала в унию, а затем и в латинский обряд архимандрита Кассиана Саковича († 1647)[24]. Сочинение Саковича называлось «Ἐπανόρθωσις abo Perspektiwa, y obiaśnienie Błędów, Herezyey, y Zabobonów, w Grekoruskiey Cerkwi Disunitskiey...» (Краков, 1642) и содержало уничижительные насмешки над традиционным православным богослужением. Свт. Петр Могила пространно опроверг аргументацию Саковича, но, будучи и сам последователем пост-тридентской латинской сакраментологии, согласился с отдельными упреками своего оппонента.

Окончательный — с точки зрения свт. Петра Могилы — ответ на католическую критику православной литургической традиции был им дан в подготовленном им богослужебном издании «ΕΥΧΟΛΟΓΙΩΝ албо Молитвословъ или Требникъ» (Киев, 1646). Несмотря на типовое название, Требник Петра Могилы отличался от обычных Требников того времени самым существенным образом: в нем были даны пространные богословские и практические комментарии к каждому из семи Таинств, а в число прочих чинопоследований входило несколько десятков новых, в других изданиях Требника не встречавшихся. В предисловии к своему Требнику Петр Могила писал, что взял эти чинопоследования «из грецких Евхологий и стародавных рукописаных словенских Требников», но в действительности большинство из них представляли собой собственные сочинения Петра Могилы, составленные с оглядкой на соответствующие чины римского Ритуала (и даже с использованием непосредственно текстов латинских молитв). Пространные комментарии к чинам Таинств в Требнике также основывались на латинских изданиях — в первую очередь, на «Rituale Romanum Pauli V Pontificis Maximi iussu editum» (Roma, 1615), откуда многие разделы комментариев были переведены на славянский почти без редактуры[25]. Впоследствии Требник Петра Могилы оказал большое влияние на развитие как самого богослужения, так и науки о нем в русской и, шире, славянской традиции.

Кроме свт. Петра Могилы, среди православных украинцев и белорусов XVII века были и другие авторы, интересовавшиеся проблемами литургики. Значительное распространение получила, например, книга Феодосия Софоновича, игумена киевского Михайловского Златоверхого монастыря († 1676), опубликованная на белорусском языке под названием «Выклад о Церкви святой и о церковных речах, о службе Божой и о вечерни...» (Киев, 1667), в которой была сделана попытка синтезировать толкования свт. Симеона Солунского с пост-тридентской латинской сакраментологией.

Если в Киевской митрополии в XVII веке вопросы богословия Таинств оказались в центре внимания из-за необходимости отреагировать на конфессионализацию западного христианства, а проблемы православной обрядности — из-за критики со стороны униатов, то в Московской Руси того же времени начало активного обсуждения литургической тематики было во многом вызвано открытием для себя московитами особенностей греческой богослужебной практики. К XVII веку греческая литургическая традиция несколько видоизменилась по сравнению с теми более архаичными обычаями, которые сохраняли у себя русские, и это было хорошо заметно в ходе частых визитов греческих иерархов и священнослужителей в Москву в 1-й половине XVII века, после учреждения в 1589 году Московской Патриархии и восстановления церковного общения между греками и Москвой (которое было практически прекращено в 60-е годы XV в.). Кроме того, и в землях Киевской митрополии, и в Москве с XVI века активно развивалось книгопечатание, причем редактура богослужебных книг шла разными путями, так что к середине XVII века украинские издания заметно отличались от московских.

Для изучения греческих церковных обычаев на Восток был отправлен ученый монах и церковный дипломат Арсений Суханов († 1668)[26], предпринявший в 1649–1653 годах несколько путешествий, результаты которых были изложены им в книге «Проскинитарий»[27]. Особый интерес составляет литургическая часть «Проскинитария», озаглавленная как «Тактикон, иже есть Чиновник, како греки церковный чин и ныне содержат»[28]. Во время следующей командировки Арсения Суханова на Афон им было выкуплено у греческих монастырей несколько сотен рукописей, которые он привез в Москву в 1655 году; эта коллекция образовала ядро греческой части рукописного собрания Московской Патриаршей (впоследствии Синодальной) библиотеки.

В 1653 году Московский патриарх Никон начал церковно-литургическую реформу, имевшую своей целью привести русскую литургическую традицию в соответствие греческой. В 1655 году был опубликован исправленный Служебник, а затем, вплоть до конца XVII века, выходили новые переводы и других богослужебных книг. В качестве идеологической платформы для начавшейся реформы была издана книга «Скрижаль» (Москва, 1656), которую можно назвать первым русским литургическим руководством. «Скрижаль» представляла собой перевод толкования на Божественную литургию Иоанна Нафанаила[29], с приложением ответов патриарха Константинопольского Паисия на различные литургические вопросы русских (фактический автор ответов — Мелетий Сириг) и перевода Συνταγμάτιον-а Гавриила Севира (с полным текстом книги можно ознакомиться здесь).

Исправление богослужебных книг и церковная реформа, проведенная Никоном и последующими Московскими патриархами, вызвала резкое неприятие у части клира и народа, что спровоцировало в Русской Церкви раскол, продолжающийся и поныне[30]. Раскол породил в XVII–XIX веках обширную полемическую литературу, в основном сосредоточенную на литургических вопросах, — уже просто в силу того, что ключевыми для этого раскола были именно обрядовые разногласия.

Еще одним ярким событием в церковной жизни Москвы XVII века стали споры о моменте преложения Святых Даров на Божественной литургии, разгоревшиеся между 1685 и 1690 годами. К этому времени в Русской Церкви получила распространение сакраментологическая доктрина, восходящая через труды Петра Могилы, Феодосия Сафоновича, другую малороссийскую богословскую литературу к пост-тридентскому католическому учению о Таинствах. В 1685 году в Москве появились греческие ученые братья, монахи Иоанникий († 1717) и Софроний († 1730) Лихуды, присланные патриархом Иерусалимским Досифеем ΙΙ Нотарой по запросу московских властей[31]. Они возглавили борьбу против «латинствующего» подхода в московском богословии того времени, которая вызвала к жизни целую серию трактатов по богословию Евхаристии[32] и в конце концов увенчалась успехом, так что чересчур латинизированная сакраментология в духе Петра Могилы и Феодосия Сафоновича была скорректирована в духе «Исповедания православной веры» Досифея Нотары. Заключительную точку в спорах поставил Московский Собор 1690 года; в том же году получил официальное одобрение и антилатинский догматический сборник «Щит веры», содержавший обширный литургико-богословский материал[33].

Одним из ярких участников этих споров, как и вообще интеллектуальной жизни Москвы того времени, был Евфимий Чудовской († 1705), справщик Московского печатного двора и монах кремлевского Чудова монастыря[34], которого можно назвать первым русским специалистом по литургике. Он принимал непосредственное участие в переводе, редактуре и издании целого ряда русских богослужебных книг, а кроме того, занимался переводами с греческого и латинского языков. Среди его переводов — святоотеческие литургические комментарии, богослужебные толкования свтт. Симеона Солунского и Марка Эфесского, тексты Литургии апостола Иакова и римской мессы и т. д. Перу Евфимия принадлежит «Учительное известие» — руководство практического характера, доныне помещаемое в приложении к русским изданиям Служебника[35]. По поручению Евфимия одним из его учеников был переведено с греческого языка сочинение Николая Вулгариса «Κατήχησις ἱερὰ. Ἤτοι, Τῆς Θείας, καὶ Ἱερὰς λειτουργίας Ἐξήγησις. Καὶ Ἐξέτασις τῶν χειροτονουμένων» (Венеция, 1681)[36], в котором в форме вопросов и ответов доступно излагалось учение о семи Таинствах и описывался порядок совершения вседневных служб суточного круга и Божественной литургии (у греков это сочинение быстро сделалось очень популярным и переиздается по сей день, но в России оно не получило большого распространения[37]).

В 80-е годы XVII века состоялось и знакомство московских богословов и ученых с достижениями западной литургической науки — в лице, в первую очередь, знаменитого «Εὐχολόγιον sive Rituale graecorum...» Жака Гоара (Paris, 1647), материал которого использовался и при исправлении богослужебных книг, и в ходе споров о времени преложения Святых Даров; часть комментариев Гоара к изданным им текстам была переведена на церковнославянский язык. Известность получили также книги Георга Кассандера «Liturgica de ritu et ordine dominicæ coenæ celebrandæ...» (Köln, 1558) и Петра Аркудия «De Concordia Ecclesiae Occidentalis et Orientalis in septem Sacramentorum administratione» (Paris, 1626). Другие западные исследования XVII века, касающиеся истории византийского богослужения[38], оставались менее известны.

Дата добавления: 2015-10-13