Глава XIV. Простые женские радости: Девушки и гусь

— Может, ну ее, эту самую Ольгу Матвеевну, вместе с ее косметическим салоном, — предложила Мурка. — В прошлый раз мы у нее ничего не узнали!

— Ты просто не хочешь идти в салон, — обвиняющим тоном объявила Кисонька.

— Я тоже не хочу. — Щелчком мыши Катька отослала фотографию ювелирного менеджера на адрес Большого Босса. Повернулась к девчонкам: — Никогда я ни в каких салонах не была!

— Вот и побываешь, — твердо заявила Кисонька. — С Ольгой Матвеевной обязательно надо побеседовать. Наш заказчик что—то скрывает, это же очевидно! Вдруг его жена проговорится, и мы догадаемся что?

— Поехали лучше к парням. Не нравится мне эта их засада, кусты, в которых они там сидят, — озабоченно нахмурившись, сказала Мурка.

— Откуда ты знаешь, вдруг там вполне симпатичные кустики, приятно посидеть, — хмыкнула Кисонька.

Почти силой она запихала девчонок в куртки и вывела наружу. Но Мурка все еще продолжала упираться:

— А если они дедка освобождать полезут и их там похватают? — предположила она.

— Поверь мне, никуда они не полезут, — насмешливо приподняла брови Кисонька. — В лучшем случае все разведают, нам с тобой легче будет старичка выручать. Вот что—что, а драку наши мальчики с удовольствием оставят нам!

— Вадька совсем не трус! — с жаром заявила Мурка. — И от драки не бегает! Мы с ним вместе сколько раз…

— Вот именно, что вместе. А с Севкой он в свалку не полезет. Сева у нас благоразумненький, прямо Буратино, — фыркнула Кисонька.

— Севка тоже не трус! — тут же обиделась на нее Катька. — Он кого хочешь побить может! Если захочет.

— Только он не захочет, — улыбнулась Кисонька.

— А вот спорим! — Катька гневно тряхнула хвостиками. — Спорим, Севка сам дедка спасет!

— Сомневаюсь, Катюша, сомневаюсь. Но если спасет… Я его поцелую! — твердо заявила Кисонька.

Катька от неожиданности остановилась. Поглядела на зажатого под мышкой Евлампия Харлампиевича. Гусь сочувственно гоготнул и осуждающе покосился на Кисоньку. Похоже, такой исход спора их не слишком устраивал.

Кисонька на всех парах неслась к косметическому салону.

Над входом красовалась выписанная золотом вывеска «Апельсин», а под ней — золотое блюдо, на котором ломтики апельсина художественно перемешались с тюбиками помады, тушью и тенями. Среди косметическо—фруктовых хитросплетений кое—где проглядывал то искусно подкрашенный глаз восточной красавицы, то изящная ручка с вычурным маникюром, то блестящий локон. Предполагалось, что вывеска должна привлекать в салон клиенток. Но девчонки дружно подумали, что по собственной воле ни за что не зашли бы сюда. Потому что впечатление от вывески получалось жутковатое. Как будто под ней располагался не салон красоты, а логово людоеда, решившего пообедать подвернувшейся красавицей. А на десерт у него фрукты и еще кой—какая косметика, обнаруженная в сумочке съеденной барышни.

Даже Кисонька несколько заколебалась у входа.

— Ладно, надо идти, раз пришли, — решительно выдохнула Мурка.

Кисонька шагнула к дверям и вдруг остановилась, глядя на Катьку и Евлампия Харлампиевича.

— Как же я раньше не подумала! С гусями в косметический салон не ходят!

В Катькиных чувствах воцарился настоящий разброд. С одной стороны, идти в крутой салон страшновато (особенно после знакомства с вывеской). С другой стороны, обидно за пернатого друга. Обида перевесила.

— С Евлампием Харлампиевичем куда угодно можно! Он необыкновенный гусь!

— Конечно, — с полной убежденностью согласилась Кисонька. — Только в салоне об этом не знают!

— Ну так надо, чтоб они сразу поняли, какой он необыкновенный! — Катька вошла в раж.

А Кисонька вдруг задумалась. Ее глаза засверкали.

— Так и сделаем, — отрывисто бросила она. — Гусь нам может пригодиться!

Она сдернула с запястья тоненький браслет. Потянулась к длинной шее Евлампия Харлампиевича. Гусь гневно зашипел.

— Спокойно, Харли, это для дела! — скомандовала Мурка.

Кисонька защелкнула браслет у гуся на шее. Сняла цепочку, прицепила к браслету как поводок. Напоследок вытащила из сумочки расческу и лак для волос. Одним движение расчески подняла гусю хохолок и окатила его струей лака.

Прохожие с удивлением глазели на трех девочек, прихорашивающих гуся.

— Евлампий Харлампиевич, оцените! — Кисонька подставила гусю под клюв зеркало.

Склонив голову, Харли поглядел на свое отражение одним круглым глазом, потом другим и благосклонно гоготнул.

Выхоленная барышня в форменной блузочке с профессиональной улыбкой обернулась к распахнувшимся дверям. И только жесткая выучка позволила ей удержать любезно—приветливую мину. В дверь входили три девочки, пожалуй, слишком юные для визитов в косметический салон. Но не это было самым странным! Младшая девочка на золотом поводке вела гуся! Шею гуся украшал золотой ошейник с мелкими жемчужинками! Перья ослепительно блестели, хохолок стоял будто начесанный!

— Добрый день. — Одна из девочек величественно тряхнула рыжими локонами. — Будьте любезны, маникюр для нас… и прическу гусю!

— Но… мы не делаем причесок гусям!

Кисонька воззрилась на девушку с истинным высокомерием молодой аристократки.

— В таком случае я желала бы переговорить с вашей хозяйкой! — отчеканила она.

— Я сейчас ее позову. — На лице девушки отразилось облегчение. Пусть уж хозяйка сама разбирается со взбалмошной богатенькой девчонкой. — Хельга Матфеевна!

Мурка тихонько хмыкнула. Никто, даже собственный муж, не соглашался величать Ольгу Матвеевну избранным ею именем. Но уж персонал салона она вымуштровала. К полному своему удовольствию.

— Нет уж! Мы сами к ней зайдем! — отрезала Кисонька. — Знаем мы эти фокусы: ее нет, она только что ушла… — передразнила девчонка.

— Нет, погодите! — вскричала служащая. — Туда нельзя! Да стойте же вы!

Оставив растерянную служащую за спиной, вся четверка, считая гуся, двинулась в глубь салона. Проскользнули за спиной у занятых работой парикмахерш и свернули в служебный ход. Кабинет Ольги Матвеевны нашелся моментально. Ошибиться было невозможно. Мало того, что это была самая шикарная дверь салона, мало того, что вместо скромной надписи «Директор» или «Менеджер» на двери красовались громадные, опять—таки золотые буквы, гласящие: «Владелица»! Над притолокой, будто икона, висела фотография Ольги Матвеевны! Сразу видно было, что драгоценности Ольга Матвеевна обожала, а муж ей ни в чем не отказывал. От обилия золота и украшений на фото было больно смотреть!

— М—да, — протянула Мурка, потирая заслезившиеся глаза, — жалко, что это не ее там, у входа, на блюде разложили, очень жалко!

— Т—с—с, — шепнула Кисонька, приникая к замочной скважине. — Слушай!

За дверью рокотали голоса.

— Так что именно вы хотите продать, любезнейшая Ольга Матвеевна? — чуть ехидно интересовался голос явно пожилого мужчина.

— Ах, все это старье! И в первую очередь колье, что мне недавно подарил муж! — нервно вскричала хозяйка.

— Но, милейшая Ольга Матвеевна, вы ж вроде так гордились: динамическое украшение, последний крик моды… — посмеивался мужчина.

— Теперь это все не то, не то! Разве можно носить якутские алмазы, когда в город привозят настоящие «Де Бирс»! Как вы думаете, господин Шульман, если я продам колье, ну и еще кое—что, мне хватит на «Де Бирс»?

— А что думает ваш многоуважаемый супруг? Неужели не может порадовать женушку такой мелочью?

Ольга Матвеевна явно замялась.

— Ах, в последнее время с ним стало невозможно разговаривать! — натянуто произнесла она. — Вроде бы у него какие—то неприятности… Но это же не повод, чтоб мне остаться без «Де Бирс»!

— Не могу я отказать женщине, когда ей так хочется новых брюликов! Приносите ваше колье, — вздохнул гость. — Вы ж знаете, многоуважаемая, мне достаточно один взгляд кинуть, я вам до копеечки скажу, сколько ваше колье стоит!

— Сразу после презентации, — твердо обещала Ольга Матвеевна. — Ювелиры просили, чтобы все дамы были в купленных у них украшениях.

— Ну вот и все, — тихонько вздохнула Кисонька. — Раз она хочет колье продать, значит, не знает, что камни фальшивые!

В зале за спиной у девчонок послышались торопливые шаги. Взволнованная девушка—служащая спросила:

— Вы гуся не видели? Тут гусь с начесом, весь в золоте, не проходил?

На мгновение воцарилась тишина, потом чей—то голос пробормотал:

— Как же, как же. Гусь в золоте с начесом, свинья с пирсингом и коза в бриллиантах!

— Вам все шуточки! — Девушка почти плакала. — А ну говорите быстро, у кого гусь причесывается?

— Ни у кого, он, наверное, на маникюр пошел, — захихикали парикмахерши.

— Глупости, — отрезала служащая. — На маникюр его девушки пришли, а он — на прическу.

— Еще и с девушками! Ну хорош гусь! — захохотали парикмахерши.

— Что там происходит? — послышался гневный голос Ольги Матвеевны.

— Быстро стучи в дверь, а то поймут, что мы подслушивали, — скомандовала Мурка.

Кисонька едва успела разочек стукнуть, как дверь распахнулась. Перед девчонками возвышалась недовольная Ольга Матвеевна. Рот ее, как всегда, был сжат в узкую злую щель. Из—за спины хозяйки выглядывал полноватый пожилой мужчина. Костюм его выглядел слегка неопрятно, зато на пальцах обеих рук искрились, переливались перстни с бриллиантами. Видно, это и был господин Шульман, обещавший оценить колье с одного взгляда.

— Здравствуйте, Ольга Матвеевна! — не давая хозяйке опомниться, застрекотала Кисонька. — А мы вот… к вам! Зачем же мы будем к вашим конкурентам ходить? Надо поддерживать своих знакомых!

Рот Ольги Матвеевны стал еще уже — похоже, Кисонькина поддержка ее не радовала.

— А мы к завтрашней презентации алмазов готовимся! — продолжала болтать девчонка, словно не замечая недовольства хозяйки. — Ногти — ужас что такое! — Она бросила озабоченный взгляд на свои пальцы. — Но главное, обязательно надо привести в порядок нашего бесценного Харли! Может, завивку сделать? — Кисонька задумчиво погладила хохолок гуся. — Вы как специалист что посоветуете?

Ольга Матвеевна явно собиралась посоветовать Кисоньке убираться куда подальше вместе с гусем, но девчонка не дала ей раскрыть рта.

— Раньше за ним в салоне «Revlon» ухаживали, — сообщила она. — Но мы считаем, что Харли пора сменить имидж. Наверное, надо будет ему новый ошейничек купить. Из этих, новых камней.

— Гусь с прической и в бриллиантах от «Де Бирс»! — с бешенством выдавила Ольга Матвеевна. — Потрясающе! Просто нет слов! — Она чуть не плакала. — Ну почему такие вещи происходят именно в моем салоне? Господи, ну почему?

— Какие — такие? — не выдержала любопытная Катька.

И будто в ответ на ее слова послышался громкий топот, и в зал влетела полная тетка с продуктовой кошелкой на колесиках.

— Ну и почем у вас апельсины? — спросила она.

Ольга Матвеевна налилась интенсивно—свекольным цветом:

— У меня тут не овощи—фрукты! — завизжала она.

— Интересно, а что? — удивилась тетка и ткнула пальцем себе за спину: — Написано же, «Апельсин»! И что, нету апельсинов?

— Нет, нет, нету, апельсинов нет! — затопала ногами Ольга Матвеевна. — Что вы сюда вечно ходите, со своими кошелками! Нет здесь апельсинов! И мандаринов! Бананов нет, лимонов нет, ничего нет! Ясно?

— Ясно, — покладисто согласилась тетка. — Паршивый овощной! — Она развернулась и выкатилась со своей тележкой прочь.

— У меня не овощной, не овощной, слышите! — закричала ей вслед Ольга Матвеевна. — Ходят, и ходят, и ходят! Сил моих нет!

— Может, их вывеска вводит в заблуждение? — с невольным сочувствием предположила Мурка. — Попробуйте сменить название…

— Без вас разберемся! — фыркнула Ольга Матвеевна. — Давайте чешите своего гуся… и чешите отсюда! Идите, наряжайте его в «Де Бирс»! — Она круто развернулась на каблуках и вышла прочь из салона, крепко хлопнув дверью.

Девчонки уныло переглянулись: кажется, их свидание с Ольгой Матвеевной опять прошло впустую!

— Вы—таки умудрились сорвать мне сделку, милые барышни! — Господин Шульман лукаво склонил голову к плечу. — Кажется мне, передумает многоуважаемая Ольга Матвеевна «Де Бирс» на себя вешать. Раз теперь каждый гусак в них ходит!

— Евлампий Харлампиевич — не каждый! — воинственно заявила Катька.

Гусь гордо гоготнул и… вспорхнул на парикмахерское кресло. Девушке—парикмахерше ничего не оставалось, как повязать его шею белоснежной салфеткой:

— Как будем стричь? — опасливо спросила она, по—видимому предполагая, что сейчас гусь в подробностях объяснит, какой он хочет пробор и височки.

Но гусь промолчал, вместо него ответила Катька.

— Пожалуйста, классическую стрижку, — важно потребовала она.

— А что у гусей считается классикой? — с усмешкой спросил Шульман.

Вместо ответа Мурка поинтересовалась:

— Вы разбираетесь в алмазах?

— Разбираюсь ли я в алмазах? — Господин Шульман темпераментно вскинул руки, многочисленные бриллианты на пальцах остро сверкнули. — Мой прадедушка занимался алмазами, мой дедушка занимался алмазами, мой папа, чтоб он был здоров, земля ему пухом, занимался алмазами, мой сын занимается алмазами, мой внук, чудный мальчик, первое в его жизни слово было «карат»… Так милые барышни спрашивают меня, разбираюсь ли я в алмазах?! — Он ловким движением выхватил из кармана прямоугольничек визитки. Под фамилией стояло: «Эксперт по драгоценным камням».

— Тогда объясните нам, пожалуйста, почему все так помешались на этих «Де Бирс»? — спросила Мурка, пряча карточку в карман.

— Понт, любезнейшие барышни, понт и мода — великая сила! — патетически сообщил Шульман. — Алмаз есть алмаз! Большой алмаз или маленький, чистой воды или не очень, мастер гранил или партач какой, вот что важно! А не то, нашли его в Якутии или в Южной Африке. Однако для наших широт южноафриканские, «дебирсовские» алмазы — совсем новая карамелька, вот все и помешались! Хотя отдадим должное — «Де Бирс» суть качество! Стиль, уровень! А нынешний завоз вообще уникален! Хозяин нашей городской ювелирной компании умудрился купить и впрямь редкости! Цветные алмазы! Ценятся повыше прозрачных! Очень, очень дороги! Принесут владельцу изрядный куш!

— А кто он, этот владелец? — вдруг спросила Кисонька.

Физиономия господина Шульмана стала загадочной:

— Все видят менеджера, все видят бухгалтера, видят дизайнера — никто не видит хозяина!

— Невидимка? — затаив дыхание, спросила Катька.

— Не думаю. Просто сей господин предпочитает оставаться в тени!

— Вы тоже не знаете, кто он? — небрежно поинтересовалась Мурка.

Господин Шульман иронически хмыкнул.

— Деточка, да все знают, кто он! Но никто не говорит. И я не скажу, — предваряя следующий вопрос заявил он. — Впрочем, если вам любопытно — ох уж эти женщины, все им любопытно! — могу добавить: наша Ольга Матвеевна покупает у него драгоценности с о—очень большой, просто сумасшедшей скидкой!

— Говорят, ее муж с хозяином компании дружит, — влезла Катька.

— Вот в этом я не сомневаюсь! — подтвердил господин Шульман.

Парикмахерша последний раз щелкнула ножницами над хохолком Евлампия Харлампиевича.

— Крем? Массаж? Быть может, побрить? — с некоторым сомнением в голосе предложила она.

Катька представила своего любимца бритым и в ужасе выхватила его из кресла:

— Не надо, он и так красивый!

— Вот счет, пожалуйста! — Парикмахерша протянула Катьке бланк.

Девчонка глянула на цифры, и из ее горла вырвался задушенный писк:

— Сколько?

Парикмахерша немедленно ушла в глухую оборону:

— Очень нетипичная голова, сложный волос…

— У него не волос, у него перо! И голова совершенно типичная — для гуся! — возмутилась Катька.

Кисонька пресекла спор:

— Не дергайся, Катюша, заказчик нам все возместит!

— А если мы не раскроем дело? Не найдем доказательств?

— Не дергайся, — повторила за сестрой Мурка и, как всегда в минуту больших раздумий, потянула себя за рыжую прядь. — Я, кажется, придумала, где нам искать разгадку дела о фальшивых драгоценностях! И шепотом добавила: — А господин Шульман нам поможет.

Дата добавления: 2015-10-13