Глава 24. Очень скоро Рон начал похрапывать на своей кровати, но Гарри никак не мог заснуть

Очень скоро Рон начал похрапывать на своей кровати, но Гарри никак не мог заснуть. Ему была невыносима мысль, что пришлось солгать своему опекуну, хуже того, он понимал, как сильно огорчился его профессор. Снейп сделал все, как и обещал – стал таким здоровским опекуном, о котором Гарри и мечтать не смел, а он взял и снова все испортил. И ведь не сказать, что профессор требовал от него невозможного – только хорошего поведения и без глупых выкрутасов. Однако, похоже, Гарри просто ничего не мог с собой поделать. А вдруг Дурсли были правы, когда называли его бесполезным уро… Гарри вовремя спохватился и бросил нервный взгляд на дверь.

Его опекун так и не выполнил угрозу вымыть ему рот мылом, но Гарри решил, что лучше не искушать профессора лишний раз. Какое-либо жжение в попе давно исчезло, но сама сила двух шлепков ясно говорила о том, как сильно испугался его профессор. Гарри не хотел давать опекуну лишний повод для беспокойства.

Мальчик вздохнул. Его профессор не заслужил такого трудновоспитуемого подопечного. Гарри должен облегчать опекуну жизнь, а не расстраивать всех учителей разом и не пугать своего профессора до полусмерти. Дурсли считали его бесполезным, что если они были правы?

Вспомнив о Дурслях, Гарри почувствовал себя еще хуже. Он стольким обязан своему профессору, даже сам опекун этого не понимает. Раньше никто не волновался за Гарри и не утверждал, что его жизнь чего-то стоит. Никто не считал его хорошим человеком, не говоря уже о том, чтобы желать ему успеха. Дядя Вернон часто заявлял: «Тебе нужно хорошенько подогреть задницу, чтобы отучить от уродских выходок, мальчик!» После этого зад Гарри оказывался не столько подогретым, сколько сгоревшим. Лежа на животе, на своем протершемся матрасе под лестницей, глотая слезы и осторожно потирая исполосованную попу, Гарри частенько задавался вопросом – сколько же нужно пережить трепок, чтобы избавиться от этого уродства. Он совершенно не понимал, отчего это он выкидывает разные уродские коленца, ведущие к самым безжалостным поркам. Гарри оставалось лишь терпеть боль, да надеяться, что эта порка, наконец, изничтожила его ненормальность.

Нет, конечно, профессор мог угрожать и ругаться будь здоров, и он даже наказывал, когда не оставалось другого выхода (как сегодня вечером). Однако он при этом никогда не выглядел довольным, в отличие от Дурслей, когда они запирали Гарри в кладовке, хорошенько поучив его щеткой. Не сказать, чтобы они наслаждались страданиями Гарри (ну, за исключением Дадли), скорее, они радовались своему моральному превосходству после каждого болезненного и/или неприятного урока неугодному племяннику. Распластавшись на коленях тети или дяди, уставившись на ковер, и вопя от ужасной боли пониже спины, он часто мечтал и молился о взрослом, который не станет искать новых доказательств его испорченности, а лишь напомнит Гарри, что на самом деле он куда лучше, чем его нынешнее поведение.

Вернон и Петуния всегда наказывали его с угрюмой убежденностью, что любые их усилия напрасны – Гарри все равно плохо кончит. Их долг – оттягивать неизбежное громкими оплеухами, но финал будет тем же. Ругань и жестокие затрещины Дурслей всегда отдавали непоколебимой верой в то, что как бы хорошо они не исполняли свои обязанности, Гарри был Обречен.

В отличие от них профессор Снейп ожидал от Гарри Великих Свершений, включая хорошие отметки, отличное поведение и постоянно растущее знание магии (и многое другое). Если он ругал Гарри или – очень неохотно – наказывал его, то профессор ясно давал понять – он считал, что Гарри не реализовал свой потенциал. Гарри даже не знал, что у него есть какой-то там потенциал помимо будущего спившегося забулдыги. Он отчаянно хотел стать хорошим подопечным и не давать Снейпу повода пожалеть о согласии на роль опекуна. И вот опять, несмотря на все его благие намерения, он ухитрился так напортачить.

Гарри шмыгнул носом. Он просто не выносил, когда его профессор расстраивался, да еще именно в этот вечер. Ведь он просто не хотел испортить профессору Снейпу Хэллоуин, а что получилось? Из-за него праздник был испорчен для всех преподавателей, жизнь его лучших друзей подверглась опасности, Рона отшлепали за ложь, не говоря уже тролле, который чуть не забладжерил их до смерти… Гарри попытался приглушить рыдания, уткнувшись в подушку. Ну не может он избежать неприятностей, как бы ни старался. Однако на этот раз ему было совсем горько – ведь все случилось только потому, что он не хотел никого обременить.

#-#-

Наказав мальчиков, Снейп покинул спальню Гарри и стремглав помчался в свою кладовую. Только когда он залпом выпил две успокоительных настойки, он почувствовал, что пришел в норму. Отвратительный паршивец! Он что, пытается доиграться? Почти довел Снейпа до инфаркта, но сам тут же оклемался – до такой степени, что начал хихикать вместе с рыжей напастью (который пристал к Снейпу как репей). И это вместо того, чтобы бледнеть от ужаса перед грядущим наказанием!

А потом ему пришлось лечить задницу Уизли (разумеется, никто больше об этом не подумал), договариваться о покупке функционирующей палочки для маленького сопляка… Есть ли предел его падению? Конечно, нельзя позволить лучшему другу Гарри разгуливать безоружным. Только не после того как он услышал, как Гермиона рассказывает Минерве, что Гарри призывал остальных сбежать, пока он предпримет отчаянную арьергардную попытку задержать тролля.

Тролля. Одиннадцатилетний мальчик, паршивец собирался вступить в бой с ТРОЛЛЕМ, чтобы защитить своих друзей. Ну и как после этого он может оставить Уизли без палочки? Когда неуместная и сверхразвитая потребность защищать других у Гарри уже дала о себе знать?

И почему вообще Снейпу навязали младшего Уизли? МакГонагалл бы никогда не доверила не то что одного, а целых двух драгоценных львят Злобной Летучей Мыши подземелий, если, конечно, она (как и сами щенки) не решила, что у нее нет причин для беспокойства. Он знал, что этот день придет. Его репутации конец, и то же самое ждет и его уроки – больше ничто не удерживает мелких кретинов от опасного непослушания.

Он усмехнулся, вспомнив выражение лица паршивца Уизли, когда тот услышал про недельный запрет на сладости. Гммм. Возможно, этого достаточно, чтобы сохранить имидж «сального мерзавца».

Как это ни странно, но лишение Гарри любимой метлы совсем не принесло ему ожидаемого удовлетворения. Более того, увидев поникшее лицо паршивца, он ощутил необычную боль в груди. Вероятно, это был лишь отсроченный побочный эффект паники и беготни по замку – сбой сердечного ритма или что-то вроде этого. В конце концов, паршивец заслужил это так же, как и те шлепки.

При мысли о порке Снейп неуютно поежился. Да, мальчик заслужил наказание – Гарри прекрасно знал, что нарушает правила, а все книги в один голос говорили о том, как важно проявлять последовательность в наказаниях. Однако Снейп совсем не хотел шлепать паршивца с такой силой.

Просто его так испугала мысль об опасности, которой подверг себя безрассудный мелкий монстр… Северус гадал, не стоит ли тайком проскользнуть в спальню мальчика и наложить ему на попу мазь от синяков, пока он спит. С Уизли-то, понятное дело, все в порядке, но ведь Гарри такой щуплый… К тому же такие сильные побои наверняка лишили его чувства безопасности. Разве он не заявил мальчику, что он его не ударит так сильно, чтобы причинить боль? Быстро же он нарушил собственное обещание.

Он покачал головой. Альбус выжил из ума. Он никогда с этим не справится. Дамблдору придется найти нового опекуна. Кого-нибудь, кто сможет держать себя в руках и не станет травмировать ребенка на каждом шагу.

Северус встал, решив сначала посмотреть на паршивца. Если мальчик спит (без всяких сомнений, заснув от плача), то он сразу свяжется по камину с Альбусом. Если Поттер еще бодрствует, то он заставит его выпить смесь целебного зелья и Сна без сновидений, а потом уже свяжется с директором.

Когда он зашел в комнату, его самые худшие опасения подтвердились. Уизли лежал на своей постели, громко храпя, в то время как Гарри содрогался от почти беззвучных рыданий в подушку. Чувствуя невыносимые угрызения совести, Снейп подошел к мальчику и осторожно похлопал его по спине.

Гарри резко дернулся, и Снейп выругался про себя, приняв его реакцию за содрогание от ужаса. «Идемте за мной, Поттер, - прошептал он. – А то вы разбудите Уизли».

Гарри шмыгнул носом и нехотя вылез из кровати. Как он сможет смотреть в глаза профессору Снейпу после всего, что натворил? Его профессор был таким хорошим, даже зашел проверить, уснул ли он! Гарри сгорал от стыда за свою ложь.

«Садитесь, Поттер, - приказал Снейп, когда они вернулись в гостиную. – Я принесу вам зелье».

Гарри удивленно посмотрел на него. «Мне не нужно зелье», - возразил он, вытирая глаза рукавом.

Снейп фыркнул: «Для этого есть носовой платок, дурно воспитанный вы ребенок!» Он призвал платок и протянул его мальчику.

Гарри громко высморкался и поморщился. «Простите, - пробормотал он. – Но мне правда не нужно зелье».

«Если вы не можете уснуть от страха или боли, то вам определенно нужно зелье, глупый паршивец!» - возмущенно ответил Снейп, пряча чувство вины за гневным тоном.

Гарри был в недоумении. С чего это его профессор решил, что он испытывает страх или боль?

«Но это не так».

«Не так? Почему же вы рыдали в свою подушку?» - строго спросил Снейп.

Гарри залился краской. «Я не рыдал», - запротестовал он.

«Совершенно очевидно, что вы все еще взволнованы после событий этого вечера, - провозгласил Снейп. – Если вам больно сидеть, то лягте на живот на диване, пока я…»

«Больно? – непонимающе повторил Гарри. – Почему мне может быть… а-а-а. Нет, я в порядке. Честно. Вы не так сильно шлепаете. В смысле, да, попа немного горела. Но сейчас все хорошо».

«Вы не в порядке, а я не терплю лжи. Очевидно, что вы чем-то расстроены, - отчитывал его Снейп. – В чем дело?»

Гарри опустил взгляд, и его глаза снова наполнились слезами. Профессор был таким добрым! Он этого не заслуживал.

«Поттер! – несмотря на яростный тон зельевара, он очень нежно взял Гарри за подбородок. – Немедленно скажите мне, в чем дело, или вы сильно пожалеете о подобной скрытности».

Гарри одновременно шмыгнул носом и улыбнулся. Так приятно, что кто-то за него волнуется – ведь никакие гнев и возмущение профессора не могли скрыть его явное беспокойство.

«Простите».

«За что простить? Вы можете иметь в виду столько разных проступков, что лучше говорить конкретнее», - небрежно сказал Снейп, но при этом он продолжал обеспокоенно хмурить брови.

Гарри почувствовал, как снова подступают слезы. «Я все испортил, - выдавил он. – Я не хотел омрачать вам этот день, и я все старался и старался, и, в конце концов, я все равно все испортил!»

Снейп громко вздохнул. Детям обязательно быть такими мелодраматичными созданиями? Он усадил Гарри на диван и сам сел рядом с ним, обнимая мальчика за плечи – просто чтобы гарантировать, что монстр не даст деру, уверял он себя.

«О чем вы говорите? – ворчливо спросил он. – Даже если вы согласились сопровождать мисс Грейнджер в библиотеку, потому что она не хотела идти на пир, это еще не значит…»

«Но все было не так! – выпалил Гарри. – Это она пошла со мной. Это была моя идея. Она просто не хотела оставлять меня одного, а раз она не сильно хотела идти на пир, то ей это было нетрудно».

Теперь взгляд Снейпа действительно ужасал. «Вы солгали?»

Гарри совсем поник. «Типа того, - прошептал он. – В смысле, не совсем солгал, я просто промолчал, когда Гермиона, эм, создала у вас неверное впечатление».

«Вы воображаете, что я приму такую формулировку?» - грозно спросил Снейп.

«Нет, сэр», - Гарри уставился на свои босые ноги.

Снейп проследил за его взглядом и издал про себя изможденный вздох. Затем он призвал новые тапочки Гарри из овчины. «Глупый ребенок! Решили умереть от простуды? В подземельях всегда нужно ходить в тапочках!»

Гарри спрятал улыбку. Да, это его профессор. Даже когда Гарри был пойман на огромном наглом вранье, профессор Снейп слишком волнуется о его здоровье, чтобы злиться на его поведение. «Мне жаль».

«Пожалеть вы еще успеете, Поттер, - рявкнул его опекун. – Я не потерплю обмана. Возможно, в данном конкретном случае больше виновата мисс Грейнджер, и ее ждет более суровое наказание, но вы…»

Гарри перебил его, громко вскрикнув от ужаса: «Нет! Не надо! Пожалуйста, профессор! Это не ее вина – она просто хотела выручить меня. Пожалуйста, не наказывайте ее! Это все моя вина, честно!»

Снейп критически оглядел отчаявшегося ребенка, одновременно пытаясь просчитать следующий ход. «Гмммм. Очень хорошо, мистер Поттер. Я заключу с вами сделку. На этот раз я закрою глаза на проступок мисс Грейнджер, - Гарри вздохнул от облегчения. – Тем не менее, если я еще раз обнаружу, что вы мне соглаги – о чем бы то ни было – то я не только накажу вас за ложь, я также накажу мисс Грейнджер. И я даю вам слово, что тяжесть ее кары будет беспрецедентной в истории Хогвартса». Видите? Не только маленькие паршивцы могут позволить себе мелодраматичность.

Гарри выкатил глаза от ужаса, но одновременно облегченно кивнул. «Да, сэр. Спасибо, - он заколебался. – А это значит, что я должен рассказывать вам все-все-все?»

Какое-то время Снейп боролся с собой, но в итоге победила его разумная сторона. «Нет. Вы можете вежливо отказаться отвечать на мои вопросы, но вы не можете лгать. Вам понятно?»

«Дасэр».

«Тогда считаем этот вопрос закрытым – пока что».

Гарри резко вскинул голову. А как же его наказание? Профессор пообещал не наказывать Гермиону за ее ложь, а как же насчет его вранья? Какое-то время Гарри сосредоточенно жевал губу, гадая, не нужно ли указать опекуну на такое упущение. Однако в итоге он решил не будить спящую собаку. Не то, чтобы он хотел избежать заслуженной кары, но ведь он прекрасно знал, как неприятно профессору его наказывать. Может быть, им обоим лучше забыть про эту ошибку?

Снейп беззвучно вздохнул от облегчения. Как всегда, у паршивца все было на лбу написано, но у него хотя бы появилось чувство самосохранения – мальчик решил не напоминать о собственном наказании. Обрадовавшись столь слизеринскому поведению подопечного, он невольно еще крепче сжал плечи мальчика.

Гарри благодарно прильнул к обнимавшему его профессору. Как же ему повезло. Ну сколько еще в мире детей с такими снисходительными опекунами?

«Хорошо, мистер Поттер, - наконец, произнес Снейп. – Так почему же вы не хотели идти на пир? Мы установили, что это вы решили пропустить праздник. Я хочу знать, почему. И только правду!»

Гарри еще больше прижался к опекуну: «Я просто не хотел идти на вечеринку. Только не сегодня».

Снейп с любопытством посмотрел на него: «Почему нет? Только не говорите, что мисс Грейнджер убедила вас отказаться от леденцов и шоколада, как ни радостна эта мысль».

Гарри скорчил гримасу: «Ну уж нет! Но… ну…»

«Правду, Поттер», - предупредил Снейп.

«Гермиона дала мне книгу про Волд… про него. И там сказано, что мои родители умерли на Хэллоуин. Так что я… я просто подумал, что нельзя идти сегодня на праздник, - Гарри осторожно взглянул на своего профессора, и, заметив каменное выражение его лица, начал паниковать. – Я не хотел портить вечер для остальных! Я знаю, что все обожают пир, а вам нужно присматривать за слизеринцами, поэтому я ничего не сказал - не хотел поднимать шум или кого-то огорчать, - тараторил Гарри. – Но произошло именно это, потому у меня ничего нормально не получается. Простите».

«Не говорите глупостей!» - Снейп сделал замечание рефлекторно, но в душе он все еще не отошел от глубокого шока. Он только что читал нотации, шлепал и наказывал ребенка за то, что он хотел почтить дату смерти родителей. Он был настолько невнимательным опекуном, что не увидел связи между сегодняшним днем и годовщиной убийства Поттеров. Вместо этого он поставил этого замученного маленького мальчика в невозможное положение – ему пришлось лгать и скрываться, чтобы его не заставили праздновать. Сам Северус планировал провести свой ежегодный ритуал – зажечь свечу в память о Лили перед тем, как лечь спать, но ему не пришло в голову поговорить об этой дате с ее ребенком.

«Простите, - повторил Гарри, из его глаз снова брызнули слезы. – Я должен был пойти на пир. Я ведь даже не помню своих родителей, а вы такой классный. Я просто подумал, что в этом году я могу представить как… как бы это было…» - он не выдержал и разрыдался. Теперь профессор Снейп совсем возненавидит его за то, что он такой неблагодарный маленький уродец. Просто в Хогвартсе он чувствовал себя в такой безопасности, вокруг был волшебный мир, и он узнал, что здесь учились его родители, и ему подарили мамин свитер… Впервые в жизни они казались ему реальными, и он мечтал, как это будет хорошо провести время, думая только о них. Но вместо этого он соврал, втянул всех в неприятности, чуть не погиб, и теперь его профессор решит, что раз Гарри скучает по своим родителям, то ему не нравится, какой из Снейпа опекун.

Снейп заставил себя прекратить мысленное самобичевание. Как обычно, ему пришлось игнорировать собственные потребности ради блага других – в данном случае, истеричного ребенка. «Все хорошо, Поттер. Ш-ш-ш, успокойтесь», - он неловко гладил костлявые плечи мальчика, от чего тот заплакал еще пуще.

Снейпу потребовалось несколько минут, чтобы убедить Гарри, что, нет, он на него не сердится, не ненавидит, не грустит, не хочет отказаться от опекунства и понимает нежелание Гарри идти на пир. Только тогда Гарри достаточно успокоился, чтобы говорить связно.

Снейп избавился от сопливого носового платка и призвал новый. «Как вы планировали почтить память своих родителей?» - тихо поинтересовался он.

Гарри шмыгнул носом в платок: «Я не уверен. Я совсем ничего о них не знаю, даже в книге Гермионы про них совсем мало написано».

«Гм», - Снейп не хотел бы показаться чутким, но и бессердечным он тоже не был. Он пересадил Гарри со своих коленей (и как получилось, что паршивец сидит на мне?) и отправился к камину. «Минерва, пожалуйста, немедленно иди сюда», - сказал он повелительным тоном сонно моргающей на него ведьме.

Секундой позже рядом с его камином стояла МакГонагалл, затягивая пояс своего клетчатого халата и разглядывая двух волшебников с недовольно поджатыми губами. «Что это значит, Северус? Ты хотя бы представляешь, который сейчас час?»

Гарри с ужасом наблюдал за ними. Зачем профессор вызвал главу его факультета? Он собирается вышвырнуть Гарри? Скажет ей, чтобы она немедленно забрала его в Башню, потому что неблагодарным подопечным не место в его апартаментах?

Снейп отвел ее в сторону, в то время как Гарри с тревогой ждал, пытаясь расслышать их разговор.

«Мы идиоты», - заявил он, оскалившись.

Брови Минервы взлетели вверх: «Прошу прощения!»

«Какой сегодня день, Минерва? Дата?»

«О чем ты? Сегодня Хэллоуин, разумеется. Тридцать первое октября. Что ты…»

«И что произошло в этот день в Годриковой лощине?»
Минерва поняла и охнула: «О небеса!»

«Именно поэтому он не хотел идти на пир, но он решил никому не говорить из опасения, что он испортит наше удовольствие от праздника», - тон Снейпа был презрительным, но Минерва уловила отчаяние, скрытое за злобой.

«О-хо-хонюшки, - она положила руку ему на плечо. – Ты в порядке?»

«Я! – Северус возмущенно уставился на нее. – Ты из ума выжила? Тебе не обо мне следует беспокоиться, а о своем драгоценном львенке. Это ему сегодня нанесли психологическую травму – сначала тролль, а потом я».

Минерва посмотрела на диван. Гарри нервно наблюдал за ними, но она не упустила из виду то, как удобно он расположился на диванных подушках, облаченный в новый халат и пушистые тапочки. Похоже, беспокоился он только о своем опекуне. «Что-то он не выглядит сильно травмированным», - прокомментировала она.

Снейп возмущенно уставился на нее. Глупая гриффиндорка! «Если он и перестал – на данный момент – рыдать, вопить и прятаться под мебелью, это еще не значит, что с ним все в порядке, - рявкнул он. – Чуть раньше я был с ним чрезвычайно резок».

Минерва небрежно пожала плечами: «Северус, какими бы ни были его мотивы, но ребенок соврал и ушел без разрешения. Он также повел себя очень глупо, узнав, что по замку бродит тролль, в результате чего он чуть не погиб. Гарри прекрасно знает, что он заслужил наказание за свои действия».

Снейп заскрипел зубами на бесчувственную ведьму: «Минерва! Я отшлепал его! Я забрал у него метлу на неделю!»

«Отлично! – ответила она. – Это заставит его лишний раз подумать, прежде чем вести себя так плохо в будущем. Полагаю, ты придумал аналогичное наказание для мистера Уизли?»

Снейп не отрывал от нее глаз, он был слишком поражен ее реакцией, а потому просто кивнул: «Неделя без десерта».

МакГонагалл приподняла одну бровь: «Ты действительно садист, Северус. Уверена, что мистер Уизли надолго запомнит полученный урок. Мне надо проконсультироваться с тобой насчет мисс Грейнджер, прежде чем уйти. А пока что, зачем я здесь? Просто для того, чтобы ты исповедался в воображаемых грехах?»

Язвительный вопрос помог Снейпу восстановить душевное равновесие. Он посмотрел на нее испепеляющим взглядом: «Я пригласил тебя, чтобы ты рассказала Гар… Поттеру о его родителях. Эти китообразные родственники не говорили ничего кроме лжи, а я вряд ли лучший кандидат, чтобы потчевать мальчика… э, паршивца… гриффиндорскими байками. Тем не менее, подобное занятие кажется подходящим методом по увековечиванию памяти о них».

Усилием воли Минерва подавила усмешку. И кто мог ожидать такой сентиментальности от Северуса Снейпа? «Итак, мистер Поттер, - сказала она, с улыбкой повернувшись к мальчику, - ваш опекун сказал мне, что вы хотели бы почтить дату смерти ваших родителей и послушать истории об их учебе в Хогвартсе».

Гарри бросил на Снейпа взгляд, полный удивления, которое быстро сменилось обожанием. Снейп закашлялся и покраснел, стараясь смотреть куда угодно, только не на ухмыляющуюся МакГонагалл. Внезапно Гарри понял, что он так и не ответил главе своего факультета и быстро повернулся к ней: «Да, мадам. Пожалуйста?»

«Очень хорошо. Как вы, должно быть, уже знаете, ваши родители учились на моем факультете. Я буду счастлива поделиться с вами своими воспоминаниями, как и ваш опекун. Вы знаете, что он был знаком с вашей мамой еще до того, как они поступили в Хогвартс?»

Гарри посмотрел на Северуса и улыбнулся. «Да, мэм. Я помню, как директор сказал об этом леди журналистке пару недель назад, - он прервался от неожиданной мысли. – Пожалуйста, можно сегодня без плохих историй?» - взмолился он дрожащим голосом.

Минерва непонимающе нахмурилась.

Снейп неторопливо сел рядом с мальчиком и пояснил бесстрастным голосом: «Поттер подразумевает, что этим вечером он предпочитает не слышать о примерах незрелого поведения своего отца, в частности, о его тенденции издеваться над другими. Не беспокойтесь, мистер Поттер, я уверен, что профессор МакГонагалл без труда вспомнит рассказы о более приятных событиях, которыми она поделится с вами».

Профессор МакГонагалл, тем временем, едва не упала в обморок от такого шока. Неужели перед ней и вправду Северус Снейп – человек, который бы сходу победил в Турнире Трех Волшебников, если бы там соревновались в злопамятстве? Сама Минерва давно смирилась с тем, что Северус никогда не сможет говорить о Джеймсе Поттере, не повышая голоса – ярость и ненависть за то, как обращались с ним в школе мародеры, ничуть не угасли с годами. И вот вдруг он начал говорить об этом спокойнейшим тоном, словно он и не исходил пеной при любом упоминании Джеймса последние двадцать лет.

Она уставилась на Гарри, который жался к Снейпу, восторженно глядя на него как на героя. Зельевар ворчал и скалился на мальчика, но одновременно он нежно привлек его к себе и начал поправлять его халат. Минерва моргнула от удивления – ей было трудно поверить собственным глазам. Она знала, что консервативное чувство долга заставит Снейпа (когда с его глаз спадут шоры) защищать мальчика и обращаться с ним с методичной заботой. Ведьма была уверена, что он удовлетворит все материальные потребности Гарри, но при этом она опасалась, что холодная и отстраненная манера держаться создаст непреодолимый барьер между Северусом и мальчиком. И уж тем более она никак не предполагала, что эти отношения пойдут на пользу Северусу.

В то же время доказательства были налицо – Северус ухитрялся демонстрировать привязанность к мальчику, да и сам факт того, что он пригласил ее в свои личные апартаменты, уже был огромным прорывом для такого замкнутого человека. Она еще никогда не видела Северуса таким… умиротворенным. Казалось, что его обычные ярость и горечь притихли. Нет, конечно, он оставался раздражительным и саркастичным, но исчезла та резкость, которая отрезала его от всего остального мира. Доказательством тому было уже то, что он мог признать обращение мародеров без шипения, плевков и взрывов ярости.

Минерва присела на диван с другой стороны от Гарри: «Возможно, тебе будет интересно узнать о том времени, когда твоя мама решила угостить домашних эльфов лакомством магглского мира. Ты знаешь такую магглскую конфету как «петушок на палочке»?»

Несколько часов спустя Гарри лежал на коленях профессора, погруженный в глубокий и спокойный сон. Профессора рассказывали ему одну историю за другой, добавляя все новые нюансы к жизни двух молодых людей – счастливых, умных и веселых. Наконец, он уснул с улыбкой на губах, чувствуя себя защищенным и любимым, он прильнул к груди профессора, слушая вибрацию от звука его голоса.

«Святые небеса, - вздохнула МакГонагалл. – Я уже думала, что он никогда не отключится. Ты что, не мог подпоить его тайком Сном без сновидений?»

Снейп осуждающе посмотрел на нее. «Я не накачиваю своего подопечного лекарствами во имя собственного удобства», - сказал он оскорбленным тоном.

МакГонагалл тихо рассмеялась: «Право, Северус. Тебя так просто дразнить».

Он возмущенно фыркнул. Глупые гриффиндорцы. Кто поймет их чувство юмора?

«Хорошо, Северус. Прежде чем я уйду, расскажи, какими наказаниями ты наградил моих львят, чтобы я смогла проследить за исполнением».

«Их передвижения в течение недели будут ограничены, и каждый должен написать сочинение на три фута об ошибках, которые они допустили, решив покинуть библиотеку. Кроме того, как ты уже знаешь, на этот период каждый лишен своего любимого занятия».

МакГонагалл кивнула: «Превосходно».

«Какое наказание ты назначила мисс Грейнджер?»

«Никакого».

В ответ на шокированное выражение на лице Снейпа МакГонагалл пояснила: «Я отвела ее к Поппи для лечения запястья, и она дала мисс Грейнджер половину дозы Сна без сновидений. Бессмысленно ругать ребенка, который слишком одурманен, чтобы слушать. Я сказала мисс Грейнджер, что мы обсудим ее наказание утром. Всегда считала, что несколько часов ожидания кары – самая эффективная пытка».

Снейп посмотрел на нее с восхищением. Он и не думал, что МакГонагалл способна на такую жестокость.

«Очень впечатляюще».

Она по-кошачьи ухмыльнулась: «Спасибо. Я назначу ей те же ограничения и сочинение, что и мальчикам, но я не знаю, что ей запретить. В конце концов, ее любимые занятия – это то, что хотелось бы поощрять. Запретить ей вход в библиотеку? Помешать ей ходить на уроки?»

Гарри забормотал во сне и схватил Снейпа за мантию. МакГонагалл наблюдала, как Снейп наклоняется, чтобы успокоить мальчика, со злорадным блеском в глазах, но она ухитрилась воздержаться от комментариев.

«Есть предложения?»

На секунду Снейп задумался, но тут он вспомнил их недавний разговор: «Может быть, не запрещать, а заставить ее кое-чем заниматься?»

В ответ на непонимающий взгляд Минервы, он разъяснил: «Разве мисс Грейнджер не считает квиддич бесполезной тратой времени к огромному раздражению своих друзей? Задай ей сочинение на четыре фута про эту игру, вместе с обязательными посещениями всех игр и тренировок в течение недели».

Минерва расхохоталась: «О, Северус, ты просто коварен! Мисс Грейнджер возненавидит каждую секунду наказания, особенно когда придется обращаться к мистеру Уизли за помощью, - в ответ на такую похвалу Снейп раздулся от гордости. – А как только она разберется в игре, то ей станет проще участвовать в жизни факультета, беседовать с другими учениками… Что за прекрасная идея! Кстати, насчет завтрашней игры, - она взглянула на Гарри, - я так понимаю, что ему не разрешено в ней участвовать?»

«Совершенно верно», - осторожно сказал Снейп, готовясь к бурной ссоре с главой факультета Гриффиндор.

К его бесконечному удивлению Минерва лишь вздохнула и кивнула. «В любом случае, игра поставила бы его в неудобное положение. Возможно, это и к лучшему, тем более что он еще сможет сыграть против Хаффлпаффа и Рейвенкло, - сказала она, утешая себя. – Ты разрешишь Гарри сходить на матч, чтобы объяснить происходящее мисс Грейнджер? Если с ней не будет никого из мальчиков, то от присутствия на игре проку будет немного, а Рону было выдано специальное разрешение сидеть на скамье игроков вместе с братьями».

Снейп нахмурился, глядя на маленького мальчика и гадая, когда это его рука начала гладить спутанные волосы. «Он наказан, Минерва», - начал он строгим тоном.

«Именно поэтому он не будет играть, - согласилась она. – Но может же он посетить одну игру в виде исключения? Там будут все преподаватели, так что, строго говоря, это официальное школьное мероприятие».

Снейп фыркнул, но его никак не оставляло воспоминание об унылом лице Гарри, когда он узнал о запрете летать целую неделю. «Ох, ну ладно, - ворчливо согласился он. – Раз уж он должен помочь наказанию Грейнджер».

«Отлично! – Минерва встала и направилась к камину. – Да, Северус, ты не знаешь, что такое «занесение в личное дело», и почему оно так пугает мисс Грейнджер?»

Дата добавления: 2015-09-03