Даем отпор

На самом деле это кучка грязных и вонючих людей. Они не моются. Очевидно, это студенты, получающие по ё35 в день и бесплатный обед в Лиге противников жестоких видов спорта.

Член охотничьего клуба Куорна, графство Лестершир

Придя в зоозащитное движение, я оказался среди людей, которые не намерены были идти на какие-либо компромиссы с любителями охоты. Это вполне меня устраивало. Пацифизм -- прекрасная вещь, но когда имеешь дело с охотниками, сильные травмы или насильственная смерть -- более чем возможный результат общения. Я видел, как людей били до потери сознания, потому что они не давали сдачи, а после этого били еще сильнее; женщины и пожилые активисты не удостаивались никакой форы.

Задолго до того, как охотничьи хозяйства начали нанимать стюардов для контактов с саботажниками, на охотах по всей стране люди любого пола и возраста получали тяжелые травмы вне зависимости от половой принадлежности. Многие из них никогда не выказывали интерес к дракам. Были зафиксированы бесчисленные нападения, снятые медицинские показания, сломанные кости и трещины в черепах, смерти и многочисленные пограничные случаи, на численность которых никак не влияло даже все учащающееся присутствие полиции.

Я всегда интуитивно полагал, что подонкам, ответственным за угнетение животных, необходимо мешать при любой возможности. Но когда я узнал, что они с готовностью атакуют тех, кто протестует мирно или просто следит за ними, это укрепило мою решимость. Мы заработали неплохую репутацию на северо-западе и частенько откликались на призывы других групп, когда угроза насилия была для них слишком велика. Общенациональные акции возмездия стали для нас необходимым проявлением силы. В них участвовали по 200 активистов, которые внятно сообщали охотникам: если вы бьете нас, мы бьем вас. Местным саботажникам, конечно, это помогало не всегда, потому что когда толпы соратников уезжали, они вновь оставались лицом к лицу с теми же охотниками, с которыми у них уже бывали столкновения. Вместе с тем подобные рейды оказывали должное влияние на определенные охотничьи хозяйства. Я обожал, когда нам удавалось полностью сорвать охоту и испоганить охотникам весь день.

Я неоднократно становился свидетелем того, как активистов арестовывали за то, что их избивали (и я бывал в их числе), при том, что в этот момент они могли лежать в больнице избитые, покрытые синяками и окровавленные! Охотники, в свою очередь, всегда чувствовали себя безнаказанными с точки зрения закона. Когда они избивали активистов, они знали, что риск предстать перед судом невелик. Даже если саботажник лежал пластом на земле, кровоточа, а имя и адрес его обидчика были хорошо известны, если после этого происходил арест, это воспринималось просто-напросто чудом. Почему?

После 1980-х, когда многие активисты выяснили, что избиение -- это их профессиональный риск, и научились мстить и побеждать сорвиголов, охотники начали нанимать специальных отморозков, которым надлежало охранять святость охоты. Назвать их тупоголовыми, прошедшими армию психопатами не было бы преувеличением. Эти "стюарды" и "приставы", как нарекали их наниматели, выполняли роль агентов землевладельцев и были обличены властью применять максимум усилий в случае возникновения необходимости избавиться от саботажников.

Ирония заключалась в том, что долгие годы охотничья братия обвиняла активистов в том, что они -- наймиты, которым платят лейбористы, Лига противников жестоких видов спорта и даже Коммунистическая партия (хотите верьте, хотите нет, но последнее предположение высказывала полиция).

Дата добавления: 2015-09-03