Загнанный кролик

Жизнь Игра, а кто же в ней актеры?

Кто написал сценарий сложной столь игры?

Кто режиссер, смотрящий за игрою, и он ли контролирует правила и сложные ходы?

Судья, третейский суд иль совесть игрока являются критерием успеха?

И если есть, то замысел какой игры у частной жизненной судьбы нам служит эталоном века?

Великое количество ролей создал творец сценария игры, вложив в неё и эпизод борьбы:

актеров, режиссеров, публицистов, а также критиков – активных пессимистов.

Что отличает зрителя от вышеперечисленных ролей?

По какой неведомой ему причине актер играет сцену уникальной личной жизни, не выходя за рамки отграниченных полей?

Закона ради, цели, смысла, идеи интеллектуала, пацифиста или просто рядового пофигиста.

Вопрос не в том Шекспира состоит, что жизнь – игра.

Вопрос в другом: Ты кто? Король иль конь, иль пешка, иль стойкая тура?

В белой мантии стоишь, иль в черной сутане.

А может та фигура, что перемещает роли на шахматной доске в столь сложной жизненной игре?

«Бизнесмен хренов» – упала мысль в виде многотонной железобетонной плиты на годами сформированное, устоявшееся самомнение о своей уникальности. Взгляд, устремленный на десятирублевую банкноту, зажатую меж пальцев правой руки, помутнел. От удара столь шокирующей мысли по телу пошла жутко неприятная, с признаками тошноты, дрожь. Голодное головокружение усиливало эту мысль, вытаскивая из казематов памяти все то, что могло бы хоть как-то защитить, сохранить, скрыть от столь пристального ответного взгляда Десятирублевки, говорящей: «Что ты рыпаешься, как загнанный кролик, - брось! Что бы твой «уникальный» Ум не выдумал, а факт остается фактом - я у тебя одна!». Комок обиды подкатил к горлу.

«Уникальный» Ум мгновенно парировал:

- Я-то при чем? Все, что надо было, я делал наилучшим образом, не фига на меня бочку катить. Если бы не экономический кризис в стране, да не друзья–товарищи, в кавычках, все было бы нормально.

- Ну, ну, еще чего? – зевнула Десятирублевка.

- Да ничего. Если я был бы тупой, то, каким образом работает ресторан, построенный мной, магазин, предприятие по оказа…?

- Так в чем проблема? – грубо прервала Десятирублевка, вперед за бабками и – в ресторан. На первое возьмем соляночку, под граммов 100 коньячка, шашлычка отведаем, сядем в «мерс» и махнем в свой домик в деревне.

Слюна вперемежку с Обидой и Злобой пришли в гости к Отчаянию, которое явно находилось дома, в своей комнате, но за толстыми стенами не имевшее представление о жизни вне нее, видимо дремало. Поэтому два закадычных друга, Обида и Злоба, не достучавшись, пошли назад, обильно смачиваясь голодной слюной и обсуждая последние события.

- Что за жизнь? – взвыла Обида. - Пашешь, пашешь, а тут, то одно, то другое.

Злость: Дерьмо!

Обида: Представь, как все начиналось….

Злость: Козлы все!

Обида: Да погоди ты. Ну, вот представь: пришел из армии, а тут - перестройка. Ну, думаю, сейчас развернусь. В кармане две «штуки»: одна - от матери, другая - от деда. На штуку отдохнул, на другую - с приятелем стал по Советскому Союзу мотаться, типа, где что купить, чтобы, продав, здесь заработать. Дело было, правда, не безопасное, но прибыльное. Три месяца законных после армейского отдыха были в запасе. Работа на заводе была исключена практически сразу же, в первый день, после десяти минут пребывания в цеховой раздевалке. Воспитание в духе уважения к родному литературному языку (хотя в школе имел твердую тройку по данному предмету) забастовало, услышав все многообразие воистину русского бытового языка. Уши сразу нашли общее понимание и согласие с глазами, а также с чувствами, которые тоже находились под эмоциональным впечатлением от первого дня работы. Мои амбиции подкрепили мое высокое честолюбие после короткого экскурса в предполагаемое заводское будущее и выбрали альтернативный вариант, судьба которого располагалась довольно далеко от заводской жизни. После небольшого мозгового штурма, не долго думая, решили мы с приятелем заняться «железом» (запасными частями к «Жигулям»). Шло все не плохо, если бы не постоянная нервозность на почве незаконности нашего бизнеса. С одной стороны, статью за спекуляцию никто не отменял. С другой стороны, был в силе закон о тунеядстве, обязывающий в течение трех месяцев после армии устроиться на работу. С последней проблемой было как-то попроще. В необходимый момент стал пожарным в профессиональной пожарной части при большом новопостроенном заводе, с графиком работы сутки через трое. Работа была непыльной, пару выездов в год. Сутки читаешь книги, спортом занимаешься, шары в бильярд гоняешь, трое – дела свои делаешь. С незаконностью было сложнее. Трудность заключалась в том, что и законная власть, и «незаконная власть», были по большому счету мало предсказуемы. Так вот и получалось. То законная власть «черный» вторник (девальвацию рубля в 1994 году) объявляет, то «незаконная» ночью, связав сторожа, выносит все твое из магазина в 1996-ом, на что опять же законная разводит руками. То политический кризис (1991, 1993 и 1996 годов) то экономический дефолт (1998 год). То одна крыша, то другая, перестрелявшая первую, и т.п.

Злоба: Уроды, лишь бы хапануть…

Обида: Ммм дааа.… Крутишься, крутишься и что?

Злоба: Делать-то что будем? Надо же что-то делать, не сидеть же. Терпеть не могу на одном месте шарахаться. Хотя, можно и расслабиться. Пригласить подружку – Жалость, эх, любит она пожалеть под водочку, повспоминать былые дни. Да, подруга, было время… Квартира, дача на бережку, гараж, авто – все как положено. А какие машины были – сказка! Вот последняя, ласточка, объем 3,4, коробка – автомат, акустическая система на восемь колонок, кондиционер; девчонки, даааа, красота!!! Жизнь бурлила. Казалось, что еще надо? Друзей полно, деньги зарабатываются, планы строятся…

Десятирублевка: А что сейчас? Довкладывался, бизнесмен хренов. Давай, шуруй в магазин, пока ноги передвигаются. Да и вернись на землю. Не забывай: я у тебя последняя. Завтра на что жрать собираешься? Мечтатель…

- Ах, мечты, мечты.… Какая романтика была впереди! Сначала один бизнес, потом второй, третий, четвертый с мыслью «не клади яйца в одну корзину», всевозможные финансовые схемы, позволяющие на межвалютной разнице реализовать свои планы…

- «И осталась старуха у разбитого корыта», – гильотиной упала фраза Червонца на фантазию возбужденного Ума.

Обида: Эх, обидно…

Злоба: Государство долбанное во всем виновато, да друзья твои, так называемые.

Обида: Не говори, свезло, мать твою. Вот и будь добрым. Как какая идея хорошая – друзьям помочь стремишься, для хороших людей всегда «пожалуйста», даже «хочешь, партнерами будем». А что потом? Сплошные претензии, обиды…

Злость: Да пошли они к…

Обида: Время покажет, кто прав, а кто виноват. Ничего, ничего и на моей улице праздник будет, ведь был уже и еще будет. Вот тогда…

- Твой «уникальный» ум будет всех учить уму разуму, – пропела, заканчивая фразу, Десятка. - Чтобы потешить свое самолюбие, да?

Обида: Да причем здесь самолюбие?…

- Я у тебя одна, – громыхнула Десятирублевка, - и это – факт. Вся твоя жизнь, вернее вся твоя уникальность, привела именно к этому факту. И еще, признайся, что ты стоишь на пороге Отчаяния. Своей романтическо-сентиментальной, безысходной, нескончаемой болтовней ты привлек его внимание.

Обида: Так. Стоп! Надо успокоиться, надо успокоиться. Достала эта Десятка. Тоже мне, возомнила из себя конвертируемую валюту. Посмотри на себя, учишь тут. Ладно бы долларом, маркой, еврой была, в конце концов, можно было бы и послушать. Сама-то деревяшка прыгающая…

- А с чего ты вообще решил, что я Десятирублевка?

Обида: В какакааком смысле?

- Да в прямом. Ведь это твой взбудораженный Ум табличку повесил.

- Не надо с больной головы на здоровую, – завопил тут Ум. Что ты ее слушаешь. Дорасти хотя бы до одного бакса, потом может и поговорим. Давай лучше прикинем, подумаем, как из этой ситуации выйти. Так, что мы имеем?

- Ничего мы не имеем, – всхлипывая, промямлила Обида.

- Имеем! – заорала Злоба. Хренову тучу проблем. Вот что мы имеем, мать вашу. Перечислить? Легко. Денег, кроме зануды Червонца, ни копейки, мало того, долгов – выше крыши. Вон кредиторы в очередь стоят, весь день на стрелках проходит, попробуй, объясни. Кому нужны твои проблемы? Деньги брал? Брал. Верни. Логично?

Обида: Ну, я-то причем? Кризис в стране, валюта в четыре раза выросла. Бизнес столбняк охватил. Ведь не моего ума бездарность ввергла в пучину финансового безумия меня самого, партнеров и страну.

Ум: Во, во, и я о том же. Делал все как надо. Был, правда, риск, но справился. Цепь в другом месте порвалась.

Злоба: Братву кто-то подключил. Как попугаи: «Когда отдашь, когда отдашь, когда отдашь.., чтобы завтра, чтобы завтра.., перезайми, отдай, а не то…»

Обида: Что за бестолковый народ. Что я – Дэвид Коперфильд. Если в кармане рубль, ты хоть головой об стенку бейся, сию минуту четыре не появятся никак.

Ум: Я им говорю, дайте, мол, время. Они – «неделя». Какая неделя? Лет пять минимум. С нуля все придется начинать. С полного нуля. Ни друзей, ни денег – как об стенку горохом.

- НЕ НАДОЕЛО? – прогремело вдруг в ушах.

- Кто тут?

- Тот, кого твой воспаленный Ум Десятирублевкой окрестил.

- Так, кто же ты?

- Пока не в этом дело. Ты просто оглянись вокруг и постарайся увидеть все открытым взором.

Ум: Что за ерунда! Выбрось из головы всю чепуху и слушай ты меня. Кто Ум твой? Ведь я? Мы можем заново начать весь бизнес…

Обида: Когда? Да и на что? Время все уходит на разборки. Вот бы кто помог и дал взаймы…

Внутренний голос: А толку что? Ты помнишь, как все начиналось?

Обида: Да кто ты есть?

Внутренний голос: Если следовать логике твоего Ума, я та тысяча рублей, та «штука» с которой все и началось, помнишь «железки»? Как темпы моего роста? Вот я уже и тридцать с лишним баксов.

Ум: Бред какой-то.

Обида: Бизнес делать надо одному. Сам себе хозяин…

Ум: Займемся-то чем?

Обида: Вот ты и думай. Мозги-то на что?

Внутренний голос: Далеко уехал со своими мозгами?

Обида: Далеко, не далеко, а ресторан стоит, магазин стоит, предпри…

Внутренний голос: Вот именно стоят, да не про вашу честь. Скажи на милость, куда делись все партнеры?

Обида: А у нас взгляды оказались разными…

Внутренний голос: Но были ли они иными?

Злость: Слушай, к чему ты клонишь? Что ты от меня хочешь? Вот достал. Тебе русским языком объясняют, все было бы нормально, если бы не «черный» вторник, если бы не бандиты, если бы не политические кризисы, если бы не экономические кризисы, если бы не предательство друзей, если бы не гнилые амбиции некоторых товарищей, если бы…

Внезапно раздался дверной звонок. Тихо подошел к двери. Конспиративно посмотрел в глазок - «дикий страх обуял вождя племени Апачи». Холодная дрожащая волна возникла и замерла в нижней части живота, мгновенно прекратив весь внутренний базар. За дверью стояли вновь прибывшие, явно не доброжелательного вида товарищи – пацаны, которые, догадываясь о моем наличии, в течение тридцати минут давили кнопку звонка. Бедняга, в конечном итоге, не выдержал столь крутого натиска и, крякнув надрывисто в последний раз, замер, как опавший осенний лист.

Страх: Вот один из возможных вариантов.

Ум: Надо что-то делать, надо что-то делать, надо…

Внутренний голос: Что-то делать – означает ничего не делать.

Страх: Ну, что-то надо предпринимать.

Внутренний голос: Все, что мог, ты уже предпринял. Остановись!

Страх: Чччерт, все стоят. Теперь просто по двери барабанят, аж в мозгах отдается. Но нет же меня дома.

Злоба: Вы слышите, уррроды. Дома никого нет. Хозяина дома нет, хозяина дома нет, хозяина дома нет, хоз…

Прошло еще шесть месяцев.

Злоба: Идиотизм. С одной стороны, требуют вернуть деньги, с другой – делают все, чтобы не дать возможности их заработать. Только начнешь какую-либо деятельность, так через неделю в офис войти невозможно, ни мне, ни клиентам.

Обида: Может, еще раз по должникам пройтись. Но нельзя же так. Друзьями были ведь.

Злоба: Нам должны больше, чем мы, черт знает, что творится. Кризис? У всех кризис. С какой стати я должен за них решать проблемы? По улице ходить спокойно невозможно. Все через дворы, дворы. По вечерам сидишь без света. Попробуй, включи - как мотыльки летят на огонек. Жрать - нечего. Ладно, к матери нет-нет, да втихоря забежишь, раз в пятилетку, наешься на неделю вперед. Попробуй только дать понять, что здесь бываешь, – оккупируют. И так звонками донимают. Вот кашу заварил.

Обида: Надо было мне все это? Жопа полная.

Страх: Пойду, проверю еще раз, закрыта ли дверь.

Злоба: Кстати, жопа полная и не только в этом. Завтра хозяева квартиры нагрянут, за очередной трехмесячной квартплатой. Вопрос стоит так: «Где жить будем?»

Обида: Раньше, чтобы в кармане денег не было – нонсенс. Кому помочь деньгами, – да нет проблем.

Страх: Может, у кого-нибудь перезанять? Еще раз поговорить с друзьями, на совесть нажать…

Внутренний голос: Отдавать-то чем, чем, чем, чем?

В воздухе повисла долгая, нескончаемая пауза.

Мысли хаотично закружились в вихре танца, но как бы отдельно. Такое ощущение: я отдельно, а хоровод отдельно.

Тело прилегло на кровать и тут же провалилось в бездну проснувшегося Отчаяния, которое по своему образу и подобию структурировало все в одну мысль. В одну настойчиво пульсирующую мысль: «Да пропади все пропадом!».

Мысль эта тут же вызвала целый ворох интерпретаций по поводу того, как это сделать, т.е. куда провалиться и как, как, как…

Уже в продолжающемся сне я встретил отца. Ум всеми силами всегда пытался обойти эти воспоминания стороной. Но в данный момент, видимо, был столь увлечен последними событиями, что ему было не до меня.

Тоска и Отчаяние – вот кто были вместо меня. И состояние отрешенности от всего, что происходило вокруг. Последней каплей, видимо, и было воспоминание об отце.

1991 год. Тяжелая форма инсульта вследствие третьего сердечного приступа. Правая половина тела парализована. Речь отсутствует. Год борьбы и пять лет отчаяния.

Именно в этот период жизни с отцом со мной произошла внутренняя трансформация, повлиявшая на какую-то глубинную часть меня.

С моей стороны это выглядело как покушение внешней жизни на счастливый сон 24-летнего симпатичного, молодого, здорового парня, у которого все только начиналось, и, конечно, было все впереди на фоне идеалов социально успешного человека. Вот оно будущее!

Шесть лет внутренней, душевной боли и попыток бежать от нее. Куда убежишь, когда каждый вечер она встречает тебя дома.

Шесть лет сердечных, психологических постинсультных кризисов.

Шесть лет постоянных вызовов скорой помощи и - больницы, поликлиники, диспансеры…

Шесть лет слез втихую, в одной комнате – отец, в другой – я.

И шесть лет глубокой бессознательной обиды на жизнь. Впервые невесть откуда вырвались вопросы, ответов на которые не было.

Зачем я живу, и что со мной происходит? В чем смысл происходящего вокруг? И если в этом круге происходящего оказался и я, то каким образом? По случайному наитию, стечению обстоятельств? Может чей-то замысел коварный? Или, может, это судьба написала сценарий такой жизни. Тогда, какова отведенная мне роль? Что такое Судьба, есть ли кто над ней? Кто кому принадлежит – Я Судьбе или она мне? И тому подобные вопросы, вопросы, вопросы…

Утро. Очередной день. Странное внутреннее молчание и ощущение пустоты. Как будто кто-то ночью вытряхнул корзину мусора. Мусора, накопившегося за сотни, тысячи лет. И спокойствие.

Встал. Выпил чая. Пришла одинокая мысль: «верно говорят, чем меньше ешь, тем меньше хочется». Мысль ушла. Тишина. Опять сел на кровать. Лег. Из глубины подсознания, словно из пещеры, эхом донеслись выпущенные кем-то давным-давно слова: «смысл, смысл…сценарий, сценарий, сценарий…происходящего, происходящего…остановись, остановись, остановись…».

Внезапно пришло осознание того, что, сколько бы ни бился головой об стену, не будет проку. Необходимо трезвым умом во всем разобраться – это первым делом, т.е. - чего я не понимаю в этой книге жизни? Вторым делом – найти причину. И третьим – выход из сложившейся ситуации. И пока эти три пункта не будут решены, никаких лишних телодвижений.

Впервые, за шесть лет безудержной душевной боли, года сильной обиды на всех и вся, безмерного страха, не столь физического, сколько страха внутреннего, особенно в ранние утренние часы, когда накатывали тоска и безысходность перед очередным днем, отчаяние и полное безразличие ко всему дальнейшему, вообще к жизни, произошел очередной после смерти отца внутренний перелом, сдвиг угла зрения, что ли. Он дал возможность, способность увидеть многие жизненные явления совершенно с другой стороны, увидеть в них другую грань, разглядеть другое в них содержание. И оказывается данную способность можно качественно развивать путем обычного, казалось бы, осознания и внимания.

Осознание – впервые в жизни это слово открылось для меня. Я почувствовал друга, учителя в этом слове. Яркая вспышка радости в этот миг осветило каждую клеточку.

72 часа потребовалось для перепросмотра всей своей жизни беспристрастным, насколько это возможно, осознанием. Процесс оказался небезболезненным. Пришло понимание того, что все окружавшее тебя, было частью Тебя. Что все, что ты видел негативного в других, – это тоже часть тебя. Это твои амбиции, это твое вранье, твое тщеславие, твоя гордыня, твои злость, цинизм, эгоизм, лень, агрессия и т.д. и т.п.

Открытие стало явно неожиданным. Но: что есть, то есть.

Между тем, признание и покаяние придали новое содержание моему существованию.

Как я уже говорил, первым делом и самым сложным было признаться самому себе в том, что та ситуация, в которой я оказался, была создана ни кем иным, как лично мной, как говорится, творение рук моих. Это очень важно, только после этого можно двигаться дальше.

Причина также плавала на поверхности. Я обречен на несчастье до тех пор, пока все мои желания имеют внешний источник, исходят не из моего внутреннего «я». Предложений, идущих из социальной жизни, бесконечное множество. Суть их всех – озадачить меня их достижением.

Предложения, предложения – сплошные предложения. Вся моя жизнь окутана только ими. Со всех сторон звучат призывы внимательно рассмотреть именно данное предложение: «Телевизор «SONY» – самый плоский экран и самый лучший телевизор в мире!». Через три месяца: «Существуют ли телевизоры лучше чем «SONY»? ДА!!! «SONY-плюс» - это новая модификация с улучшенной трубкой, экран стал еще более плоским». И так каждые три-четыре месяца: телевизоры, утюги, стиральные машины, пылесосы, зубные щетки, мыло, масло, автомобили, мобильные телефоны и т.д. и т.п. – все это лучшего качества. И так каждый день.

И опять: машины, квартиры, крутые напитки, модные тусовки, города-курорты, длинные ноги, большие груди, мужественные кино-роли, накаченные бицепсы и прочее, прочее, прочее. Как тут угнаться?

С одной стороны, мне всего этого ужасно хочется. С другой стороны, – зачем мне все это? Почему я этого желаю? Желания какие-то массово-стандартные. Все этого хотят.

Чип Желаний, made in Soциym. Инсталлируется в процессе социализации. Вот откуда соревновательный инстинкт, вот где большой спорт. Кандидат в мастера социального достижения, или мастер социальных достижений, или мастер социальных достижений международного класса. Судья высшей категории, арбитр – заслуженный мастер соц. достижений и т.п.

А пока, прежде чем достичь таких вершин, начни с малого:

I юношеский – обеспечь себя жвачкой.

II юношеский – пейджер, пиво, сигареты.

III юношеский – заведи себе герлу или бой-френда, танцы- шманцы, обжиманцы, желательно в крутом ночном клубе.

I взрослый – «тачка», мобил и прикид.

II взрослый – коттедж, заграничные курорты и т.д. и т.п.

Можно предположить, что существует, образно говоря, внешний «Я» - социально ориентированный, потому как социально обусловленный, и некто, находящийся внутри, пока мне неизвестный, тот, кто сейчас во всем этом пытается разобраться, задавая кучу вопросов, совершенно не интересующих внешнего «Я». Следовательно, возникла важная потребность ответить на вопрос: «Кто «Я» настоящий?». После возникнет, по-видимому, потребность в ответе на следующие вопросы: «В чем замысел внутреннего «Я», что делать с внешним «Я»?». И только потом: «Каким образом реализовать замысел истинного «Я»?».

Легко вопросы задать. Но как ответить? А не ответишь, тогда - на старт, внимание и вперед - заре навстречу, в очередной забег с препятствиями, на очередной круг. Вопрос: «Куда бежишь и с чем?». С тем, что имеешь? Уже прибежал туда, где находишься. Хорошо. Выяснили. Допустим, не туда путь держал. Тогда где путь в «туда»? Если существует неправильный путь, значит должен существовать правильный - принцип железной аристотелевской логики.

Как определить, что правильно, а что не правильно?

Внутренний голос спросил:

v Кто в тебе будет это определять? Если тот парень, который стоит на перроне с багажом, за которым его не видно, и ждет свой поезд, то есть опасность, что:

а) с таким количеством бесполезного, как выяснилось, багажа, не тронуться и с места. Тем более не может идти и речи о дополнительном, даже предположительно полезном багаже;

б) за всем этим хламом ничего не видно: кто машинист, на каком пути поезд стоит?

В таком случае, что предстоит? Избавиться от всего того, что мешает двигаться, легко двигаться. Ибо путь, возможно, предстоит далекий.

Очередное открытие состояло в том, что вся та, постоянно непрекращающаяся борьба-суета за сохранение, как казалось, тобою годами нажитого, умственного драгоценного груза была иллюзией. Не то, что, как выяснилось, он мне не нужен, но он вообще никому не нужен. У каждого своего «добра», которое нужно лелеять, защищать, сохранять и приумножать по горло.

Веселая картина:

Толпа народа на вокзале. У каждого вокруг столько различных чемоданов, столько разных корзинок, столько мешков, всевозможных сумок, что самого хозяина за ними и не видно. Последний вообще забыл, что куда-то собрался ехать, не то чтобы увидеть поезд и направление. Вокруг шум, гам, толкотня. Паровозные гудки напоминают кому-то о чем-то.

Бывает, вдруг с кем-то сталкиваешься нос к носу, вернее чемодан с чемоданом. Глядь, а-бааа. Какая красивая корзинка! И вопишь на весь базар-вокзал: «Кто хозяйка корзинки, кто хозяйка корзинки?»

Позже выясняется, что и ей твой чемоданчик приглянулся. Решили вместе продвигаться-передвигаться. Полегче должно быть, вроде как. Один охраняет, другой таскает.

В конце концов, через пару десятков метров каждый про себя думает: «Эх, свалить бы все это со своих плеч. Вот только на кого? И при условии, чтоб все это моим осталось».

Один размышляет: «Ага, для кого я все это таскаю? – Для семьи! В конечном итоге все детям достанется. И раз по природе мужской я должен добывать, тогда жена и дети обязаны помогать».

Одна размышляет: «Ага, а для кого я все это охраняю, сберегаю, пыль счищаю? – Для семьи, для детей! А раз женщина по природе своей хранительница очага и всего того, что вокруг него, муж и дети обязаны помогать».

Дети… А что дети? Их никто и не спрашивает. Обухом по голове: вот, после моей смерти - это все твое, ты просто обязан помогать родителям.

А вокруг жизнь кипит, базар-вокзал. То тут голоса, то там голоса, сплошные децибелы. Вдруг, слышишь одним ухом, обида на кого-то жалобу изливает, другим – гордыня высокомерничает. Неподалеку злость обрушилась на чью-то бедную голову. Чуть дальше, чуть ближе цинизм ехидно отрыгивает фразы. И за всем этим разве услышишь тихий нежный, наполненный любовью, шепот двух одиноких голосков. Еще бы! На таком-то фоне.

Как часто фон, в котором мы живем, напоминает кузнечно-прессовый цех. Так вот и получается: душа или глохнет, или спрессовывается в маленький комочек, что и не разглядишь, не говоря уже о том, чтобы её почувствовать.

Среди этой толпы-толкотни молодежь мечется налегке, пытаясь пробиться куда-нибудь. Да куда там!

v Эй, куда прешь, не видишь? Никакого уважения к старшим! Помог бы лучше. Чему только родители, да в школе учат, бесовское начало…

Многие пытаются помочь перетаскивать багаж поближе, на какой-нибудь путь, ориентируясь по строгому расписанию табло, а заодно, если удастся, выяснить, в какое место тот или иной паровоз домчит. Быстро ли долго ли, в теплые края иль в холодные, с кормежкой какой, с развлечениями какими и т.д. и т.п.

Помимо всего прочего известно, что каждый поезд, каждый вагон лимитирован по количеству сидячих, стоячих мест.

Спасибо табло. Вовремя освещает всевозможные направления движения, единственно, в пределах проложенных железнодорожных путей.

Направления имеются разные: дешевые, дорогие, праздные.

Дешевые – для общей массы. Как говорят, движемся по накатанной колее. По большому счету, весь путь известен до мелочей. Где какая остановка, сколько по времени занимает, что может быть на ней, чего не может быть на ней, какие сходятся направления в этом месте и т.д. Конечная станция – недалеко, рукой подать.

Дорогие направления требуют больших средств, возможностей и не только материальных, потому как время в пути достаточно долгое, а потому более изнурительное. Не каждый способен доехать до конечной станции. Но всегда имеется возможность сойти на ближайшей. Выбрать и пересесть на направление полегче. В крайнем случае, отдохнуть, набраться сил и продолжить прежнее движение, только, в другом составе.

Праздные направления – совсем короткие. И даже не в смысле дистанции, а в смысле сознательного времяпрепровождения, т.к. основная часть путешествия протекает в тумане.

Есть четвертый путь – для него колея не проложена. Выбирай направление и строй свою узкоколейку! Однако и гарантий добраться до места назначения нет. Впрочем, и в предыдущих вариантах их тоже нет, но известен хоть сам путь, кем-то до тебя проложенный наиболее рациональным образом, т.е. есть возможность подготовиться как-то.

Такая вот история – аллегория.

Корзину от мусора легко очистить только дома да в компьютере. Активировал необходимую функцию, клацнул мышкой и – адьёас, амигос! Чистота и пустота – красота!

С опустошением себя пришлось некоторое время, мягко говоря, повозиться. Впиталось все годами нажитое: в ранние годы – с молоком матери, через родственные отношения и с социально-воспитательным спрайтом в последующие лета. «Жажда ничто – ИМИДЖ все».

Спасибо родному государству, сделавшему все возможное для того, чтобы обеспечить мне гарантированное светлое, счастливое будущее. И без какого-либо сарказма, на полном серьезе, единственно, с небольшим добавлением – среднестатистическое счастливое будущее. Все остальное – за свой счет.

И начались трудовые дни и боевые будни, анализ и разбор полетов: что такое хорошо, что такое плохо, чего хотел, чего хочу, чего не хотел и не хочу, и вообще, чье хочу, и т.д. и т.п., а также книги, книги, книги.

Читал все подряд, что могло как-то приблизить к ответам на вопросы.

Огромная благодарность всем тем кредиторам, пацанам – ментам, кто не давал покоя. Они были шилом в заднице. Через них я чувствовал бесценную помощь реальности.

Для того, чтобы увидеть и осознать ситуацию целиком, принимаю решение – прекратить бесполезные разговоры и уйти в подполье, т.е. выйти из ситуации, растождествиться с ней и просмотреть ее со стороны. Как говорят психологи, чтобы решить проблему, необходимо выйти за её рамки. Это позволит спокойно, со стороны, целостно, во всей красе её увидеть. Что и делаю. По городу поползли слухи: «сбежал, на самом деле у него давно счет в банке на Каймановых островах» и т.п.

Правильность данного решения, на мой взгляд, обосновывалась еще и тем, что необходимо было время не только на осмысление, но и, что более важно, на получение определенных знаний вместо ранее утилизированных. Что важно, не очередной мусор требовался, а нечто другого качества. И то нечто, о чем мог тогда только внутренним чутьём догадываться. Искал то, не знаю что, - так можно было охарактеризовать тот этап путешествий по местам книжных залежей некоторых психологов-товарищей. Брал количеством.

Тема психологии и философии была новой для моего ума и, как оказалось, достаточно интересной – в запой, что называется. Но, тем не менее, после такого мозгового, 16-часового в сутки в течение шести месяцев, штурма появилась навязчивая мысль о тайм-ауте, нужду в коем испытывала моя психика и опустевше-одряхлевшие мозги, ибо физзарядкой они занимались в последние годы только при подсчете денег. Мысль, в свою очередь, была вызвана ощущением, сравнимым, пожалуй, с тем, как, если бы при строительстве небоскреба фундамент изготавливался не из однородного материала, а из всего, что было под рукой.

Так вот, мой ум, моя психика и мое тело были тем небоскребом, который стоял на таком фундаменте из бетона, стекла, кирпича, пенопласта, дерева, песка и всякого другого барахла, совокупность которого должна была составить основу для запланированной реконструкции высотки под общим именем – Артур.

Наяву это выглядело следующим образом. Немножко, а вернее множко психологии, множко философии, множко теологии, множко социологии и истории, эзотерики и т.п. Вся эта масса разного материала неоднозначного качества изливалась с книжных полок магазинов и книжных развалов. Казалось, еще чуть-чуть и крыша съедет окончательно с диагнозом: «не подлежит восстановлению». Об этом неоднократно и настойчиво предупреждали разные психологи, семинары которых постоянно, по мере возможности, посещал. Все они мне очень помогли, кто чем. Единственно, на тот момент я никак не мог понять одного. Каждый из них на своих семинарах, лекциях, тренингах, помогая людям, учил позитивно настроенным отношениям с другими, взаимопониманию, взаимоуважению, эффективным взаимодействиям и т.п. Но в среде самих психологов я четко видел явное отсутствие того, о чем они говорили. Борьба статусов, квалификаций, концепций, подходов. Данное противоречие не давало покоя.

В любом случае помощь одного из них оказалась основополагающей и поэтому бесценной для меня. Моя любовь к этому человеку – безмерна.

В 1996 году, практически после смерти отца, я, движимый каким-то внутренним томлением в поисках ответов на вопросы, которые еще не были толком сформулированы, впервые попадаю на психологический семинар неизвестного для меня тогда психолога Петра К.

Используя трансформационные психотехнологии, тренер – психолог как высококлассный капитан спасательного судна, хорошо знающий лоцию, выводил из пучин внутренних конфликтов одиноко заблудившуюся в просторах штормового океана человеческую беспокойную шлюпку. Смело обходя подводные рифы, а также разбитые о них останки так и не доплывших до спокойных вод таких же одиноких скитальцев.

Лично для моего сознания услышанное на семинаре было подтверждением тех переживаний, которые я прожил в период болезни отца.

Потом три года суеты-маяты. В течение этого времени неоднократно всплывал образ Петра, а вернее отголоски тех знаний, уловить которые мой ум, видимо, тогда был не в состоянии, все посылки шли из глубокого подсознания.

И только в конце 1999 года, находясь уже в гуще вышеописанных событий, в ситуации финансового и очередного психологического кризиса, появилось осознание в необходимости сторонней помощи. Непонятно откуда появляется именно та сумма денег, эквивалентная стоимости участия в необходимом мне семинаре. Посомневавшись минутку - или грызть гранит психологической науки или шесть месяцев безбедно питаться кашей на воде - пришел к выводу, что, не решив проблему в корне, каши может и не понадобиться. Тем более каким-то невероятным образом удавалось перебиваться.

Прохожу очередное 40-часовое информационно - переживательное погружение в глубины своей личности. Проводником, а также автором методики являлся тот самый тренер-психолог.

Поменяв мое мировоззрение, перенаправив внимание внутрь, а не вовне, как было раньше, этот человек дал мне самое главное на тот момент – шанс. Шанс учиться у него.

Около двух лет в ежедневном режиме: работа – короткий ночной сон – работа. Он помогал мне разобраться в собственном внутреннем мире. Учеба шла порой по жесткой схеме: получил знания – отрабатывай на практике, с гарантией получения результата сверх нормы. Далеко не всегда это удавалось (если вообще удавалось). И, тем не менее, такая форма приносила свои плоды, которые радовали в первую очередь меня.

Во-первых, появилась определенная схема своего самообразовательного движения, наметились конкретные цели. Это помогло рационализировать усилия с точки зрения эффективности выполняемых действий, освободив от бессмысленных физических энергозатрат, т.е. не действие ради действия, а действие ради планируемого результата.

Во-вторых, появилась некоторая знаниевая база.

Это позволило дифференцированно, штучно подходить сначала к источнику информации, а потом к его содержанию. В итоге, перешел порог кажущегося сумасшествия, исключив состояние каши в мозгах, имевшее место быть ранее.

Новый фундамент стал крепнуть, естественно, на других принципах. Конечно, не раз посещали мысли: а, чем этот фундамент, по большому счету, отличается от прежнего? Посмотришь вокруг и видишь, сколько людей – столько основ. В подавляющем большинстве невооруженным глазом видна их хрупкость, иллюзорность.

По крайней мере, основным критерием правильности выбранного направления было полное отсутствие каких-либо обвинений кого-либо или чего-либо по поводу своих неудач и понимание первопричинности всего происходящего в своей жизни. Т.е. за все, что бы ни происходило со мной и с моей жизнью, я и только я несу полную ответственность. А это, в свою очередь, означает: никаких обид, тем более никаких жалоб, никаких претензий и т.п. к кому-либо, к чему-либо.

После некоторого внутреннего сбалансирования повстречался я, в первую очередь, с теми людьми, которым был должен и которые готовы были, выслушав, пойти навстречу, не ограничивая во времени возврат средств.

Во вторую очередь, определив намерения других, выработал политику взаимодействия с ними.

И, в последнюю очередь, встретился с теми, кто должен был мне. Признав полную свою сопричастность к сложившейся ситуации, аннулировал все свои притязания по поводу возврата денег. Честно признаться, фактически сделать это было сложно. Ум так и норовил влезть со своими мыслями и корректировками по поводу всего этого. Ведь по его умственной бухгалтерии активы явно превышали пассивы.

Два года пролетели довольно скоро, правда, с таким ощущением, как будто вместо этих двух лет прошел как минимум десяток.

По интенсивности и насыщенности этот отрезок времени был напряженным и плотным.

Кардинальные изменения чувствовались во многом: и на уровне осмысления, осознавания, т.е. во внутреннем мире, и на уровне проявлений во внешнем мире. Виделась четкая граница перехода из одного качества жизни в другое.

Сформировалось практически стабильное внутреннее спокойствие, ясное видение многих социальных, и не только, явлений.

Закончились все игры в «я хороший – ты плохой» и, как следствие, из-за ненужности отпали сами собой негативно – умственно – эмоциональные выверты.

Приобретенные новые качества периодически проверялись и закреплялись реальными жизненными ситуациями, причем, с разных сторон.

Помню, когда на следующий день после своего дня рождения, придя очередной раз в милицию на допрос по уголовному делу, заведенному на меня двумя кредиторами, следователь под впечатлением заявителей, недолго им занимаясь, выносит личный вердикт – мошенничество в особо крупных размерах и, сажая меня в камеру, предпринимает все, чтобы, быстренько состряпав дельце и объявив об этом общественности, посадить меня за решетку, тем самым повысив свой ментовский рейтинг перед начальством, к чему он усердно стремился.

Но дело не в этом. Меня на тот момент это волновало, но меньше, чем моя внутренняя работа. Удовлетворение доставило то, что, когда следователь неожиданно объявил мне о том, что сейчас меня отправят в камеру на неопределенный срок, вернее, как минимум, до окончания следствия, я буквально в считанные секунды смог без труда справиться с мгновенно возникшим страхом и состоянием паники. Справиться не только внешне, но и внутренне.

v Хорошо. Это единственный вариант решения вопроса? – спросил я.

- Да, - резко ответила следователь.

v Могу я позвонить человеку, на кого в данный момент работаю, чтобы он смог забрать некоторые документы в моем портфеле?

v Да.

Один звонок. Потом камера. И все это в состоянии внутреннего спокойствия. Не обреченность, не пофигизм. Внутренняя дисциплина. Адекватное, для меня теперешнего, реагирование на внешнюю ситуацию. Состояние неотождествленной включенности в происходящее событие. При таком способе поведения можно реально извлечь массу знаний из любой наличной ситуации. Работать с собой можно и нужно всегда и везде.

Единственный момент, когда я эмоционально не справился с ситуацией, случился на второй день моей отсидки. Ничего не ожидая, я продолжал внутренне работать над поставленными на этот день задачами, ведь раз такая ситуация образовалась, то я пытался как можно больше извлечь из нее пользы. Это отдельная история, в которой я так близко впервые столкнулся с маргинальным миром, миром преступности и наркомании. Пришлось своими глазами многое увидеть и узнать, а на тот момент я уже мог что-то видеть, не только смотреть. Так вот, в полдень, вдруг слышу из-за решетки среди прочих окриков чей-то женский голос, кричащий мое имя. Сначала я не понял, т.к. никого не ждал. Мама, слава Богу, ничего не знала и, к счастью, ее не было в городе. Кроме Ларисы, с кем я работал и кому я звонил по поводу документов, никто не знал о случившемся. И вот этот человек, с кем мы были знакомы не больше года, и в принципе помимо глубокого взаимного уважения и совместной работы нас ничего не связывало, эта женщина подняла на уши полгорода. Несмотря на то, что другая половина города думала обо мне, как о прохвосте и мошеннике, Лариса, несмотря на свой статус известного в городе политика, ринулась за меня в бой, не думая о каких-то моральных и других последствиях, которые легко могли сказаться на ее карьере.

Наталья, с которой нас также связывали чувство глубокого взаимоуважения и общие этапы ученичества, как могла помогала Ларисе вызволять меня.

Александр, на плечи которого в жизни выпало немало страданий, оказал и до сих пор оказывает мне огромную помощь.

Если бы не они, многое было бы сейчас по-другому.

Сидя в камере, вдруг узнать, что по ту сторону решетки в трудный для тебя момент, когда ты можешь положиться только на себя и на свою судьбу, есть кроме матери люди, искренне переживающие за тебя и желающие тебе помочь, дорогого стоит. Начинаешь многое переосмысливать. После того как от меня почти все отвернулись, это было неожиданно и от переполнивших мою душу чувств пошли слезы. Тогда я переосмыслил все, что связано с понятием дружба. Для меня с того момента вообще перестало существовать это понятие из-за своей абстрактности и размытости. Есть та или иная глубина взаимоотношений, та или иная глубина взаимопонимания. Иногда отчетливо вдруг понимаешь, что нас связывает не личность, нас связывает нечто большее, то, которому неведомы социальные оценочные критерии. По сути, совместное сопереживание друг друга.

Безмерная Вам благодарность.

В этот же день Александр нанял одного из лучших адвокатов города. На четвертые сутки меня выпускают под подписку о невыезде. Еще через месяц дело закрывают за отсутствием состава преступления и, конечно, это повлекло за собой гнев и недовольство следователя. Ну, да Бог с ним.

Так вот, учась и одновременно работая, благодаря моему учителю, я стал мало-помалу зарабатывать деньги, реализуя полученные ранее знания. Стал потихонечку расплачиваться с кредиторами. Кстати, впервые в жизни получил явное удовлетворение не только от процесса, но и от способа и формы их зарабатывания.

Но это только начало.

Через некоторое время, благодаря созданной моим учителем ситуации, который в очередной раз, в самый неожиданный момент, бросил меня в круговерть самостоятельной работы, как котенка в воду, у меня начался следующий этап движения по пути, но уже в иной роли. Наглотавшись воды, я все же выбрался на берег, сдав экзамен на выживание, и пошел дальше уже своей дорогой, испытывая чувство любви и почтения к своему учителю.

Дата добавления: 2015-08-21