Глава 27. Нависая над Куином, Блэй ощущал окружающую действительность каким-то странным

Нависая над Куином, Блэй ощущал окружающую действительность каким-то странным образом: вот рука Куина скользит по задней стороне его бедра, а край махровой ткани касается кожи голени, запах секса сгущается в воздухе.

Как же сильно он хотел этого всю свою жизнь или, по крайней мере, с тех пор как пережил свой переход и начал испытывать сексуальное желание. Этот момент стал кульминацией его бесчисленных мечтаний и фантазий, тайное желание, наконец, воплотилось наяву.

И все было искренне: в разноцветных глазах Куина не было и тени сомнений. Парень не только говорил чистую правду, ту, что была у него на сердце, более того – он совершенно спокойно выставлял себя полностью уязвимым, каким и был сейчас.

Блэй на мгновенье закрыл глаза. Это представление было противоположностью всего, что определяло Куина как мужчину. Он никогда не поступался – ни своими принципами, ни оружием, и никогда – своим Я. Но все же, эта перемена в нем имела некий смысл. Встреча со смертью заставляет пересмотреть взгляды на многое...

Но беда в том, что Блэя терзало чувство, будто долго все это не продлится. «Прозрение», несомненно, было привязано к происшествию с самолетом, но, как бывает в случаях с пациентами, которые после сердечного приступа садились на строгую диету, это «откровение», скорее всего, быстро закончится. Да, Куин был искренен в это пьянящее мгновение – вне всяких сомнений. Но трудно было поверить, что это навсегда.

Куин был тем, кем он был. И достаточно скоро, после того, как шок пройдет, может, с наступлением темноты, может, на следующей неделе или через месяц – он снова станет самим собой, закрытым и далеким от всех и вся.

Решение было принято, Блэй открыл глаза и наклонился. Когда их лица сблизились, губы Куина приоткрылись, и пухлая нижняя дрогнула, словно он уже пробовал на вкус то, что хотел, и ощущения ему нравились.

Черт. Воин был великолепен, его мощная грудная клетка блестела в свете лампы, кожа сияла возбуждением, проколотые соски вздымались по мере того как горячая кровь заставляла сердце биться.

Блэй скользнул ладонью по твердым мышцам руки, соединявшей их, от мощного плеча до выпуклости бицепса и крутого завитка трицепса.

И убрал руку со своего бедра.

Отступил назад.

Куин посерел.

В повисшем молчании Блэй не произнес ни слова. Не смог – голос куда-то пропал.

На слабых дрожащих ногах он поплелся к двери и стал слепо нащупывать ручку, пока не скоординировал движения настолько, чтобы ее открыть. Выйдя из комнаты, он даже не понял, захлопнул ли он дверь или тихо ее прикрыл.

Далеко уйти он не смог. И в трех шагах от своей комнаты он обрушил спину на гладкую, прохладную поверхность коридорной стены.

Он задыхался. Задыхался.

И все его усилия были напрасны. Чувство удушья в груди только усиливалось, и перед глазами все стало черно-белым, как шахматная доска.

Понимая, что сейчас потеряет сознание, он опустился на корточки и положил голову на колени. В глубине души он молился, чтобы коридор оставался пустым. Ему совсем не хотелось никому объяснять, что происходит: даже за пределами комнаты Куина его член все еще был возбужден, тело дрожало, словно он переживал свое личное землетрясение.

– Господь Всемогущий...

«Я чуть не умер сегодня, и это изменило все. Там, в самолете, глядя в темную ночь, я не думал, что у меня получиться это пережить. И многое для меня стало ясно».

– Нет, – произнес Блэй вслух. – Нет...

Положив голову на руки, он пытался дышать спокойно, мыслить рационально, действовать разумно. Он не мог позволить себе увязнуть во всем этом еще глубже…

Этот горячий, блестящий, разноцветный взгляд был неотразим.

– Нет, – прошипел Блэй.

Его голос резонировал внутри черепной коробки, и он решительно старался прислушаться к себе. Ничего больше. Дальше он не зайдет.

Уже давным-давно он отдал этому парню свое сердце.

И не было причин терять еще и душу.

***

Через час, два, а, может быть, и шесть, Куин лежал голым между прохладными простынями, глядя на потолок, который в темноте видеть не мог.

Интересно, Блэй испытывал такую же ужасную, ноющую боль? Давно, в подвале дома его родителей – когда Куин собирался покинуть Колдвелл и дал понять, что между ними никогда ничего не будет? Может быть, после того как они поцеловались в клинике, и Куин отказался заходить дальше? Или после того, как они практически оказались в одной постели, непосредственно перед первым свиданием Блэя и Сэкстона?

Пустота в душе.

Прямо как в этой комнате: без света, и, по сути, совершенно пустой – лишь четыре стены и потолок. Словно скелет обтянутый кожей.

Двинув рукой, он положил ее над сердцем лишь для того, чтобы убедиться, что оно все еще бьется.

Черт, судьба мастерски преподносит уроки, даже если ты не подозреваешь, что тебе этот урок требуется: он провел слишком много времени, замкнувшись в себе, своих дефектах и неспособности ужиться с собственной семьей и обществом. Этот чертов бардак в его жизни длился уже давно, и Блэя поглотил тот вихрь лишь потому, что ему было не все равно. Но он сам когда-нибудь поддерживал своего лучшего друга? Что он в действительности сделал для парня?

Блэй имел право покинуть эту комнату. Слишком поздно, так ведь обычно говорят? Да и предложение Куина не назовешь выигрышным билетом. В душе его что-то пошатнулось, на самом деле. Мира в ней больше не было.

Да, он заслужил этот…

Луч лимонно-желтого света прорезал темноту, окружавшую его, словно слепота была тканью, а свет – острым ножом.

Фигура беззвучно проскользнула в его комнату, и закрыла за собой дверь.

По аромату он понял, кто это был.

Сердце Куина громко застучало, когда он резко поднялся с подушек:

– Блэй..?

Послышался мягчайший шорох, халат соскользнул с высоты мужских плеч. А затем, всего мгновение спустя, матрас просел под тяжелым весом опустившегося на него тела.

Куин протянул руки в темноте и с безошибочной точностью, словно ведомый светом, нашел шею Блэя.

Никаких разговоров. Он боялся, что слова могут спугнуть это чудо.

Подняв голову, он притянул лицо Блэя к своему рту, и, прикоснувшись к этим бархатным губам, поцеловал их с отчаянием, которое ему тут же вернули. И сразу все, что накопилось в прошлом, куда-то яростно ушло, и, когда он почувствовал вкус крови, то не знал, чьи это были клыки.

Какая к черту разница.

Мощным рывком он притянул Блэя ближе, а затем перевернул и подмял парня под себя, раздвинул бедра и толкнулся между ними, пока его твердый член не коснулся члена Блэя...

Оба застонали.

Одурманенный ощущением обнаженной кожи, Куин начал двигать бедрами взад и вперед, трение горячей плоти усиливало ощущения влажного тепла губ. Безумие, всепроникающая страсть, все быстрее, быстрее и быстрее – срань господня, он слишком изголодался по этим ощущениям, чтобы понимать, где сейчас его руки, где соприкасаются их тела или – черт возьми, слишком много кожи, которой можно было коснуться, слишком много волос, чтобы можно было их потянуть, слишком много...

Куин бурно кончил, яйца поджались, эрекция пульсировала между их телами, сперма покрывала все вокруг.

Что его нисколько не остановило.

Быстрым движением он оторвался от губ, с которыми был готов провести ближайшие сто лет, и скользнул своим телом вниз по обнаженной груди Блэя. Мышцы, к которым он прикасался, не имели ничего общего с телами человеческих парней, которых он когда-то трахал – это был вампир, боец, солдат, который много и усиленно тренировался и превратил свое тело в смертельное оружие. Это охренеть как возбуждало, и, более того, это был Блэй, наконец-то, спустя все эти годы...

Блэй.

Куин провел клыками вниз вдоль каменно-твердого пресса, его собственный аромат на коже Блэя стал связующим, и он знал, что сделал это специально.

Эти темные специи покроют все его тело.

Он застонал, когда его руки нашли член Блэя, и когда он обхватил ладонью твердый ствол, парень резко выгнулся, и темноту комнаты пронзило проклятье – точно так же, как луч света несколькими минутами ранее.

Куин облизнул губы, и, удерживая большой член Блэя вертикально, позволил головке плавно проникнуть в рот. Засасывая плоть глубоко, он втянул член до самого основания, заглатывая до упора, до самого горла. В ответ, бедра Блэя взлетели вверх, сильные руки вцепились в волосы, наклоняя голову ниже и ниже, пока воздух не прекратил поступать в легкие – но, черт возьми, кому он сейчас нужен, этот кислород?

Подсунув ладони под задницу Блэя, он притянул его к себе, и начал двигаться вверх и вниз, шея прогибалась, подчиняясь тяжелому ритму, плечи напрягались и расслаблялись, пока он делал то, что предлагал Блэю перед его уходом.

И на этом он не остановится.

Нет.

Это было только начало.

Дата добавления: 2015-09-03