Глава XVIII 4 страница

Аш-Шариф отмечал, что ремесленники и подмастерья были связаны отношениями патрона и клиента ¹⁸⁷. В целом в сау­довском обществе 50—60-х годов патернализм был реаль­ным фактором во взаимоотношениях нанимателей и рабочих. Семейные связи, социальный статус стояли впереди соображений эффективности работы и компетентности. Личные, семейные связи играли важную роль при подборе работников ¹⁸⁸.

Хозяин олицетворял собой власть и авторитет и должен был одновременно проявлять внимание к нуждам рабочих. Хозяин терял авторитет, если не проявлял требовательности и строгости. Но он лишался уважения и симпатии, если не помогал в случае болезни рабочего или при женитьбе его сына, если не давал ему советов ¹⁸⁹.

Хозяин нанимал рабочих из числа членов своей семьи, личных друзей и знакомых. Хотя сложившаяся практика сохранялась в мелких коммерческих или индустриальных фирмах, на более крупных предприятиях в 60-х годах появляется, так сказать, «неперсонифицированный» наем рабочих ¹⁹⁰.

«Региональный справочник» отмечал: «Индустриальный наниматель требовал от рабочих надежности, пунктуальности, готовности подчиняться деперсонифицированной власти и уста­новленному порядку, а все это было чуждо для саудовского арабаиз сельской местности, который не привык к регулярным рабочим часам и который ожидал от нанимателя патерналистского отношения» ¹⁹¹. О том, что саудовцы вместо «патерналистского отношения» столкнулись в АРАМКО с хищной и жестокой эксплуатацией колониального типа, авторы сборника умалчивают. Они предпочитают не вспоминать того, что компа­ния в первое десятилетие своей деятельности платила саудовцам мизерную зарплату, пользуясь общей нищетой населения, и даже мысль о рабочих правах не допускалась. И повышение зарплаты, и некоторые социальные блага рабочие вырвали у АРАМКО и саудовского правительства в результате упорной борьбы, появ­ления зачатков классового самосознания.

Нефтяной бум, кризис земледелия и скотоводства, появление новых занятий в городах и более высокий уровень городской жизни — все это привело к быстрой урбанизации Саудовской Аравии. Население всегда было распределено неравномерно на ее территории. Большей частью оно было сосредоточено в райо­нах от Медины до Эт-Таифа, на прибрежной равнине в Хиджазе, в Асире, в Неджде от Бурайды до Эль-Харджа и в районе Восточной провинции от Рас-Таннуры до Харада. Урбанизация усилила неравномерность расселения жителей.

Население столицы саудовской Аравии — Эр-Рияда — в 1955 г. составляло примерно 80 тыс. человек, в 1962 г.—162 тыс., к началу 70-х годов — 300—350 тыс.; для Мекки эти цифры соответственно равны 100 тыс., 159 тыс. и 200 тыс.; для Джидды — 80 тыс., 148 тыс., 250—300 тыс.; для Медины — 50 тыс., 72 тыс., 100 тыс.; Эт-Таифа — 8 тыс., 54 тыс., 100 тыс. человек. К концу 60-х годов население Хуфуфа и Эль-Харджа также достигло 100 тыс. человек, а портовых городов Даммама и Эль-Хубара составило соответственно 40 тыс. и 35 тыс. чело­век ¹⁹². Правда, неясно, включают ли эти цифры в число горожан-иммигрантов.

Иммигранты. В Саудовской Аравии, несмотря на трудности интеграции в ее общество, всегда жило много иммигрантов и неарабов — рабы и вольноотпущенники, в основном африкан­ского происхождения, а также потомки мусульманских паломни­ков из разных стран, оседавших в Мекке и Джидде.

Спрос на рабочую силу во все больших размерах притягивал в Саудовскую Аравию новых иммигрантов, особенно тех, кто обладал квалификацией ¹⁹³. В стране не хватало и неквали­фицированных людей для черной, непрестижной работы. Для выполнения ее стали нанимать йеменцев, суданцев, сомалийцев. Палестинцы, иорданцы, сирийцы, ливанцы были торговцами, учителями, чиновниками, врачами, инженерами, ремесленниками. В начале 60-х годов в стране работали египтяне в качестве учителей и чиновников, но после ухудшения и разрыва отноше­ний с Египтом приток египетской рабочей силы временно прекра­тился ¹⁹⁴. После улучшения отношений Эр-Рияда с режимом Садата он возобновился. Во второй половине 70-х годов египетских иммигрантов — от инженеров и врачей до чернорабо­чих — были сотни тысяч во всех сферах деятельности.

На начало 70-х годов Кнауэрхейз число несаудовцев среди населения оценивал в 15—20% в Мекке, Медине и Эт-Таифе, 23% — в Эр-Рияде, 35% — в Джидде ¹⁹⁵. Однако он не уточнял, включались ли в эти данные потомки вольноотпущенников и «старых» натурализовавшихся иммигрантов или только несаудовцы, недавно прибывшие в страну.

В городах в 1964 г. иммигранты составляли примерно одну треть рабочей силы, в 1968 г.— уже 45%, в последующие годы — больше половины. Естественно, что среди инженеров и техников процент иностранцев поднимался выше. Например, 60% инжене­ров в министерстве коммуникаций были египтяне, иорданцы, ливанцы, сирийцы ^|96. Иностранцами были почти все препо­даватели высших учебных заведений, значительная часть учите­лей школ, много служащих административного аппарата. В обрабатывающей промышленности, особенно в Хиджазе, их доля достигала 60—70%, на транспорте и в связи — 50, в строи­тельстве — от 30 до 50% ¹⁹⁷.

АРАМКО имела в своем составе много иностранцев. Хотя число саудовских арабов среди персонала увеличилось, она по-прежнему ввозила медиков из Индии, бухгалтеров — из Пакиста­на, учителей — из Иордании и Египта, переводчиков — из Ли­вана. Многие инженерно-технические работники и служащие на среднем уровне были палестинцами ¹⁹⁸. В других компаниях и отраслях саудовцев было меньше.

Иностранцам запрещалось работать в королевстве без офи­циального разрешения. Иммигрант должен был въехать в Саудов­скую Аравию легальным путем, обладать знаниями и профессией, нужными в стране, а также иметь место работы, обусловленное заранее. Но многие въезжали в Саудовскую Аравию нелегально, особенно йеменцы ¹⁹⁹.

Общее число иностранных рабочих, подпавших под регистра­цию, в 1963 г. было 76 тыс., в 1965 г.—144 тыс., в 1967 г.— 165 тыс., в 1969 г.—231 тыс., в 1970 г.—320 тыс.²⁰⁰, в конце 1972 г. — 700 тыс.²⁰¹. Эти данные охватывали только город­скую «легальную» рабочую силу.

Во второй половине 70-х годов число иммигрантов дошло, по ряду оценок, до 2—3 млн., т. е. примерно равнялось всему взрослому населению страны. Одних йеменцев было больше мил­лиона ²⁰², а всего в Саудовской Аравии работали представи­тели 50 национальностей, в том числе несколько десятков тысяч американцев и европейцев ²⁰³. Подобное положение сущест­вовало лишь в нефтяных княжествах Персидского залива и Ливии, но масштабы иммиграции в Саудовской Аравии были больше.

Последствия массового импорта рабочей силы с трудом под­даются учету, но они означают прежде всего, что темп социальных перемен в Саудовской Аравии убыстряется и создаются социальные противоречия нового типа.

Вольноотпущенники. «Низшие» племена. Женщины. Если появление в стране нефтяной промышленности, резкое увеличе­ние доходов правящей верхушки, расширение внутреннего рынка привели к появлению капиталистического уклада и современного пролетариата в стране, то одновременно эти же факторы, как это ни парадоксально, в 40—50-е годы временно укрепили рабовла­дельческий уклад. Спрос на рабов увеличился ²⁰⁴.

Отмена рабства в Саудовской Аравии произошла в 1962 г. под давлением извне, а не изнутри, хотя в стране и раздава­лись требования ликвидировать этот позорный общественный институт. Фактически рабство сохранилось в Саудовской Аравии и после его отмены, но не в качестве отдельного уклада, а в виде нелегального удержания рабов и наложниц в семьях знати. Абды и после освобождения не стали равноправными граж­данами Саудовской Аравии, общество которой сохраняло черты кастовости. Правда, как и раньше, в отдельных случаях они могли подниматься высоко по лестнице чиновничьей иерархии. «Низшие» племена: сулубба (на севере), хитайм и шарарат (в Хиджазе), авазим (в Эль-Хасе), балахита (на юго-западе), фуйуд и баххах в Асире, бану хадир в Неджде — сохранили свое неравноправное положение. Из этих племен выходили рабо­чие и ремесленники для «непрестижных профессий» — парикма­херы, мясники, музыканты, лудильщики. Представители некото­рых «низших» племен могли обогащаться, но в брак с «высши­ми» по-прежнему не вступали. Знаменитый Абдаллах ас-Сулей-ман из племени бану хадир, министр финансов Абд аль-Азиза, основал один из самых могущественных предпринимательских кланов в королевстве. Но, как и раньше, с ним гнушаются вступать в родственные связи выходцы из племен «голубой крови» — аназа, атайба, шаммар или курейш, не говоря о Саудидах и племенной аристократии ²⁰⁵.

Социальный статус иммигрантов, вольноотпущенников, «низ­ших» племен, ремесленников-суннаа, шиитов имел много сход­ных черт. Они оставались как бы вне общества, не имели полити­ческих прав.

Нехватка собственных рабочих рук в Саудовской Аравии вызывалась еще и тем, что сохранялись жесткие ограничения на женский труд. Положение женщин в обществе определялось шариатом в его самой бескомпромиссной форме, и улемы, уступая в других областях, навязывали в этом вопросе свое мнение властям.

К началу 70-х годов появились училища медицинских сестер в Эр-Рияде, Джидде и Хуфуфе. Все больше девочек посещали школы. За 60-е годы в 17 центрах развития сельских общин 5700 женщин прошли курсы по ликвидации неграмотности и подготовке хозяек или познакомились с какими-то ремеслами.

Главный принцип состоял в том, чтобы направить женщин в те области и профессии, где они будут общаться почти исключи­тельно с представителями своего пола ²⁰⁶.

Институт государственной администрации, например, подго­товил со времени своего создания в 1961 г. около 10 тыс. чиновников, среди которых не было ни одной женщины²⁰⁷.

Трудовое законодательство. Новые трудовые взаимоотноше­ния уже не подпадали под каноны шариата и требовали своей регламентации. Учитывая зарождающееся рабочее движение, правительство в 1947 г. приняло кодекс о труде, во многом копирующий египетский. Впоследствии он изменялся и допол­нялся. Этот кодекс должен был распространяться на все про­мышленные, торговые и сельскохозяйственные предприятия с числом наемных рабочих более десяти. Даже формальное введение рабочего законодательства по примеру Египта, где ра­бочие добились определенных прав в результате длительной борьбы, было важным завоеванием саудовских трудящихся, хотя с самого начала было ясно, что их права урезаны.

Кодекс о труде установил 6-дневную рабочую неделю, 8-ча­совой рабочий день, ежегодный оплачиваемый 10-дневный отпуск и 5-дневный отпуск по болезни. Был запрещен труд детей моложе 10 лет. Специальные статьи определяли порядок и оплату сверх­урочных работ, выплату компенсации за производственные трав­мы. Минимальная зарплата была установлена в 5 риалов в день. Контракт мог быть письменным и устным. В кодексе предус­матривалось создание предпринимателями специальных лавок для рабочих, школ, больниц, библиотек, детских садов.

Министерству финансов было предоставлено право инспек­тировать любое предприятие, получать от предпринимателей и рабочих сведения об условиях труда и жизни, требовать от предпринимателей выполнения положений кодекса. Наем рабочих мог осуществляться на основе специального разрешения мини­стерства финансов ²⁰⁸.

С 1950 г. министерство финансов создало департамент тру­да в Восточной провинции, ставший автономным в 1953 г. и включенный в 1961 г. во вновь созданное министерство труда и социальных дел ²⁰⁹.

Кодекс о труде не предоставил рабочим права организовы­вать профсоюзы. В 1956 г. забастовки рабочих были запрещены специальным указом короля ²¹⁰.

Предпринимателю предоставлялось право увольнять рабочих без объяснения причин. Кодекс игнорировал права женщин-работниц, ничего не говорил о пенсии по старости. Лишь в нача­ле 60-х годов были введены социальное страхование и пен­сии ²¹¹.

С развитием и расширением наемного труда умножались трудовые конфликты ²¹². Они должны были разрешаться арбитражной комиссией в составе двух членов, один из которых назначался предпринимателем, а другой — правительством, государственной администрацией, но без представителя рабочих. В случае несогласия двух членов арбитража правительство, якобы занимающее патерналистскую позицию, назначало высше­го арбитра. На практике в конфликтах между рабочими и АРАМКО правительственные чиновники выступали вместе с компанией, в противном случае их обвиняли в «коммунисти­ческой деятельности» и лишали постов. В своих петициях королю рабочие требовали, чтобы департамент труда действи­тельно защищал интересы рабочих ²¹³.

«Несмотря на запрет, стачки все равно происходили, — констатировалось в американском сборнике „Законы о труде и практика в Саудовской Аравии". — Чаще всего они происходили в индустриализованном, усложненном нефтяном секторе в Ней­тральной зоне и в Восточной провинции. Хотя у нефтяников были наилучшие условия труда из всех групп рабочих, они особенно настойчиво и долго боролись за свои требова­ния» ²¹⁴. В Нейтральной зоне стачки организовывали кувейтцы, так как формально в Кувейте забастовки не были запрещены. Самое сильное недовольство возникало у рабочих в подряд­ных фирмах, где эксплуатация была беспощадной, а кодекс о труде не соблюдался ²¹⁵.

«Рабочие-нефтяники устраивали демонстрации, сидячие за­бастовки, уход с работы, бойкоты, писали петиции, обращения к руководству компаний,— сообщалось в цитируемом сборнике.— Они только не прибегали к насилию. Производились аре­сты, и лидеров заключали в тюрьму. В некоторых случаях рабочих увольняли с работы, а иностранцев высылали за любую форму протеста. Происходили приостановки работы» ²¹⁶. Требования носили экономический характер, затрагивали пробле­мы премиальных, медицинского обслуживания, транспорта, питания.

В 60-е годы рост заработной платы и систематические реп­рессии ослабили остроту трудовых конфликтов. Однако недоволь­ство рабочих, а также критика режима за рубежом вынудили правительство внести изменения в трудовое законодательство. Увеличение нефтяных доходов и экономический бум позволили властям и предпринимателям согласиться на некоторые дополни­тельные льготы для рабочих.

Новый кодекс для предприятий с числом рабочих 10 и более, введенный в 1969 г., предусматривал 8-часовой рабочий день, 48-часовую рабочую неделю и 36-часовую рабочую неделю в месяц рамадан. В АРАМКО, других нефтяных компаниях и ПЕТРОМИН устанавливалась 40-часовая рабочая неделя с двумя выходными. Продолжительность оплачиваемых отпусков для рабочих достигла 21 дня, отпуска по болезни — 30 дней, оплачиваемых полностью, и 60 дней — с сохранением трех чет­вертей зарплаты. Рабочим предоставлялись отгулы по семейным обстоятельствам. В нефтяной промышленности рабочие получали 28 дней отпуска, служащие — месяц.

Статья 75 запрещала увольнять рабочего без объяснения причин. Минимум заработной платы был установлен в 10 риалов в день.

Кодекс 1969 г. учитывал ряд социальных запросов рабочих. На предприятиях с 50 рабочими и более должен был быть открыт медпункт. Медицинское обслуживание объявлялось бесплатным, а операции и лечение в ряде случаев оплачивались из специаль­ного фонда страхования. В отдаленных районах рабочие долж­ны были получать жилье и питание три раза в день по твердым ценам. Там, где было 500 рабочих и больше, открывались лавки с товарами по умеренным ценам.

Хотя в кодексе была специальная статья оработницах, она не имела особого значения, так как использование женского труда было крайне ограниченным. Кодекс запрещал мужчинам и женщинам работать вместе.

Нельзя было нанимать на работу подростков моложе 13 лет; рабочий день подростков ограничили 6 часами.

Были установлены требования но технике безопасности, а также компенсации за производственные травмы и инвалидность в результате несчастного случая на производстве ²¹⁷.

В том же, 1969 г. помимо кодекса была разработана система социального страхования, объявленная обязательной вопреки со­противлению улемов. Она в какой-то мере сочетала методы сов­ременного социального страхования с традициями мусульман­ской благотворительности. Еще в начале 60-х годов часть фонда социального страхования пополнялась за счет закята и прави­тельственных субсидий. С 1969 г. рабочие и работодатели сами должны были делать взносы в генеральную организацию со­циального страхования ²¹⁸.

Для найма на работу требовалось разрешение бюро труда или паспортного отдела. Все компании с числом рабочих 100 и выше должны были нанимать 75% саудовцев и выплачивать им 51% фонда зарплаты. Такой же процент саудовцев должен был быть по требованию ПЕТРОМИН во всех смешанных ком­паниях ²¹⁹.

Ограниченность трудового законодательства была очевид­ной хотя бы потому, что абсолютное большинство саудовских трудящихся было занято на предприятиях с числом рабочих менее десяти. На практике трудовой кодекс применялся лишь в самых крупных компаниях. «Многие из статей кодекса 1969 г. остались на бумаге»,— констатировали авторы сборника «Зако­ны о труде и практика в Саудовской Аравии» ²²⁰.

Статьи 189—191 подтвердили запрет стачек и объявили кол­лективные действия рабочих преступлением, наказуемым тюрь­мой сроком до шести лет и большими штрафами ²²¹.

В 1969 г. были созданы комиссии для разбора трудовых конфликтов. Они действовали параллельно с шариатскими суда­ми. По-прежнему в качестве арбитра выступали государствен­ные чиновники. Если они не принимали решения, то дело пере­давалось в бюро жалоб. В 1970 г. была создана высшая комис­сия по трудовым конфликтам ²²².

Образование. «Общественное образование находится в мла­денческом возрасте»,— констатировали в конце 50-х годов аме­риканские исследователи. В 1956 г. в стране было немногим более 5% грамотных ²²³.

Еще в 1954 г. лишь 8% детей школьного возраста посещали школы. Король Саул при дворце в Эр-Рияде создал по англий­ским образцам школу для своих сыновей, их слуг и рабов. Братья короля — Абдаллах и Фейсал — также устроили школы для своих детей. Но необходимость давать образование хотя бы части населения была очевидной даже для королевской семьи ²²⁴.

В 1954 г. было учреждено министерство образования и соз­дана школьная система по образцам более развитых арабских стран. В начальных школах учились шесть лет, в промежуточ­ных — три и в средних — три года. Во второй половине 50-х годов лишь десятки юношей получали среднее образование²²⁵. Наибольшее внимание в школах по-прежнему уделялось изуче­нию Корана и богословия и меньшее — техническим предметам и математике.

Король Абд аль-Азиз направлял на учебу за границу моло­дых саудовцев и субсидировал их учебу. Сауд в начале своего правления под давлением консервативных улемов попытался отказаться от этой практики, но в дальнейшем был вынужден согласиться с необходимостью учебы саудовцев за границей. В 1957 г. по крайней мере 600 саудовцев учились в иностранных университетах и других заведениях (в Египте, США, Сирии и Ливане, Западной Европе). После 1957 г. учеба за границей вновь начала поощряться ²²⁶.

Первое саудовское высшее учебное заведение — «колледж исламского права» открылся в Мекке в 1949 г. Его программа почти целиком состояла из изучения Корана, хадисов, языка, арабской истории. Задача состояла в том, чтобы готовить учите­лей для лицеев страны, большая часть которых следовала почти идентичной программе. В 1953 г. в Эр-Рияде были открыты колледжи шариатского права и арабского языка. Они должны были выпускать не только преподавателей, но также юристов и судей ²²⁷.

Светский университет по египетской модели открыли в Эр-Рияде в 1957 г. Почти все его преподаватели были иностран­цами. Обучение в университете было бесплатным, студенты полу­чали от государства стипендии²²⁸. Среди выпускников этого заведения оказалось немало сторонников модернизации страны.

Как в целях поднятия престижа государства, так и для удовлетворения потребностей общества в специалистах образо­ванию стали уделять все большее внимание. В начале 60-х годов из-за границы прибыло около 2 тыс. учителей ²²⁹. Примерно через десять лет эта цифра удесятерилась ²³⁰, но была поставлена задача саудизации школьного образования, хотя бы на низших ступенях. В 1973 г. в Саудовской Аравии было уже 14 колледжей для подготовки учителей начальных школ и два учебных заведения для подготовки преподавателей промежуточ­ных и средних школ ²³¹.

Расходы на образование в 1959 г. составляли 118 млн. риа­лов, в 1973 г.— 1677 млн. риалов ²³². В 1960 г. во всех видах школ было всего 143 тыс. учеников, в 1973 г.—739,3 тыс., но число девочек более чем вдвое меньше числа мальчиков (а в 1960 г. число девочек было примерно в 25 раз меньше числа мальчиков) ²³³. Газета «Тайме», получившая данные из саудовского министерства просвещения, писала, что в 1973 г. в школах занималось 600 тыс. учеников и 200 тыс. учениц ²³⁴.

Быстро росло число студентов Риядского университета. Так, если в 1960 г. здесь было примерно 500 студентов и 15 аспиран­тов (в религиозных институтах — 2200 студентов и 260 аспиран­тов), то в 1973 г. стало 4400 студентов, число аспирантов неизвестно, но, видимо, более 300. В 1968/69 г. были открыты женский колледж в Джидде и университет Абд аль-Азиза с фа­культетами в Джидде и Мекке ²³⁵.

В 1973 г. в этом университете было около 2500 студентов, в колледже нефти и горного дела в Восточной провинции —.при­мерно 900, в Исламском университете в Медине, где большинство студентов—иностранцы,—660. В религиозных колледжах и институтах, по данным на 1971 г., было около 11 тыс. студентов и 500 аспирантов. Хотя 60% студентов университета Абд аль-Азиза занимались техническими науками, многие, получив дипло­мы, поступали на государственную службу ²³⁶.

В 60—70-е годы все больше саудовцев отправлялось на учебу за границу, особенно в США. Их число достигло 3—5 тыс. чело­век к середине 70-х ²³⁷.

Первая профессионально-техническая школа была создана в 1949 г. В 1960 г. в Эр-Рияде появилось государственное образ­цовое техническое училище с преподавателями, приглашенными из-за границы. Технические школы появились в Мекке, Джидде, Даммаме, Бурайде, Медине и других городах ²³⁸.

На всех стадиях обучение мальчиков и девочек, юношей и девушек было раздельным. В Риядском университете девушкам разрешали посещать библиотеку только в особые часы. В универ­ситете Абд аль-Азиза преподавание для девушек велось с помощью телевидения ²³⁹.

Вынужденный развивать систему образования, правящий класс пытался превратить ее в орудие воспитания преданности традиционным государственным и общественным институтам и режиму в целом. «Программа обучения в мусульманских странах была инфильтрована догмами и опасными тенденциями, которые отвлекали сыновей мусульман от изучения истории их религии и ее богатого населения, от глубокого и тщательного научного изучения основ мусульманского шариата,— говорил в 1963 г. принц Фейсал, фактический глава государства.— Человек хочет добра — оно здесь, в исламском шариате. Он хочет безопасно­сти — она также здесь. Человек хочет свободы — она здесь. Он хочет продвижения вперед — оно здесь. Он хочет прогресса — он здесь. Он хочет лечения — оно здесь. Он хочет пропаганды науки — она здесь. Все можно найти в мусульманском шариате» ²⁴⁰.

В 1970 г. правительственная программа «Политика в области образования» определила в качестве основной задачи образова­ния «обязанность познакомить человека с Аллахом и его рели­гией и привести его поведение в соответствие с учением религии, удовлетворением нужд общества»²⁴¹. Но требования кон­сервативных улемов уже не принимались безусловно всеми соци­альными слоями. Столкновение консервативных взглядов, опирающихся на мусульманские традиции в их ваххабитском толковании, и стремление к модернизму, общественным пере­менам, порожденного, в частности, распространением образова­ния, стали одним из элементов напряженности в саудовском обществе.

Вызванное объективными потребностями капиталистического развития бурное расширение образования бумерангом било по правящим классам, одной из основ власти которых было неве­жество народных масс. Рост культурного уровня, гуманитар­ных и технических знаний жителей Саудовской Аравии порождал увеличение общественно-политических запросов, особенно в усло­виях, когда учащались поездки многих саудовцев за границу, распространялись транзисторные приемники и телевизоры, в стране появилось много иностранцев. Все большее число саудовцев приобретало необходимый кругозор, чтобы быть в состоянии ставить под вопрос законность и правомерность существования прежней феодально-племенной политической системы, прежних общественных ценностей.

Дата добавления: 2015-09-03