Б) Обожеиие человеческого естества в Иисусе Христе.

Человеческая природа Господа Иисуса Христа через соеди­нение с Божеством приобщилась свойств Божественных и обо­гатилась ими, т. е. пришла в состояние обожения. Человечес­кая плоть, соединившись во Христе с огнем Божества, пребыва­ет отныне таинственно обоженной.

С какого момента плоть Христа обожена? Преподобный Максим Исповедник различает два усвоения человечества Сло­вом — природное и домостроительное, или относительное. Пер­вое как бы является сокрытым вторым и до Воскресения про­является только один раз — во время Преображения.

В.Н. Лосский пишет (стр. 112—113): "Обоженное Боже­ственными энергиями человечество Слова не может после Вос­кресения и Пятидесятницы представляться сынам Церкви иначе как только в этом прославленном виде. Это человечество яв­ляет Божество, которое есть сияние, общее трем Лицам Пре­святой Троицы".

Следует иметь в виду, что когда мы приписываем Христу различные Божеские свойства — такие, как всеведение, всемогу­щество, вездесущие и т. д., то усвояем их Христу как единому Лицу. Нельзя относить их отдельно к Его человечеству, даже после Воскресения и Вознесения. Как Богочеловек, Христос дей­ствительно вездесущ, всемогущ и всеведущ, но это не относится к Его человечеству в отдельности. Само человечество воспри­няло столько совершенств, сколько оно могло вместить. При этом человечество не превратилось в Божество, поэтому само по себе оно не может быть названо всеведущим, всемогущим,

вездесущим и т. п.

в) Господу Иисусу Христу, как единому Лицу, как Богоче­ловеку, подобает единое нераздельное Божеское поклонение, потому что обе природы соединены в Нем нераздельно.

Девятый анафематизм V Вселенского Собора гласит: "Если кто говорит, что в Иисусе Христе должна быть поклоняема каждая из Его природ, так что этим вводит два поклонения, особое Богу Слову и особое человеку, и не поклоняется единым поклонением Слову, воплощенному в человеческой природе, сде­лавшейся Ему Своею собственной, как всегда верила и призна­вала это Церковь на основании непрерывного Предания, тот да будет анафема".

В Ин. (5, 22-23) Сам Господь говорит, что необходимо чтить Сына так же, как чтут Отца, т. е. "Сын" есть наименование не природы, а Личности, Ипостаси. Поклонение всегда относится к лицам, а не к безличной природе. Поскольку во Христе еди­ное Лицо, то этому Лицу и воздается поклонение, а не каждой из природ в отдельности.

Уместно сказать о римо-католической практике, например, о культе "сердца Иисусова", что с точки зрения Православия яв­ляется весьма сомнительным, потому что поклонение Хрис­ту должно быть всецело обращено к Его Лицу, а не относиться к каким-то частям Его существа. Даже если принять католи­ческое толкование, согласно которому культ сердца Иисусова не есть поклонение анатомическому органу, так как под серд­цем должно понимать любовь Христову, тем не менее следует отметить, что нигде ни в Ветхом Завете, ни в Новом мы не видим никаких следов практики поклонения Божественным свойствам — любви, премудрости, творческим способностям, промыслительной деятельности и т. п. Всегда поклонение об­ращено к Лицам Пресвятой Троицы.

г) В Иисусе Христе две воли и два действования. Учение о двух волях и действованиях во Христе было раз­работано в православном богословии в VII веке в контексте борьбы с монофелитской ересью ((юуос; — единый и Эй^тщо — воля). В отличие от предыдущих ересей — таких, как нестори-анство или монофизитство, — монофелитство, по сути являю­щееся разновидностью монофизитства, было не столько резуль­татом искреннего заблуждения, сколько искусственной ересью, сконструированной в политических целях. Вступившему на пре­стол в начале VII в. императору Ираклию необходимо было

12(>

противостоять наступлению персов, а затем и арабов, он нуж­дался в консолидации империи, которая была раздираема внутренними противоречиями: шла борьба между православ­ными и монофизитами. Монофизитство к тому времени стало национальной религией народов, населявших окраины импе­рии — коптов в Египте, сирийцев и армян на Востоке. Необхо­дим был поиск компромисса, который позволил бы этим двум религиозным партиям достичь согласия.

Принять Халкидонский орос монофизитам было очень слож­но. Сложности были даже не столько доктринального, сколько психологического характера, поскольку у монофизитов был иной религиозный идеал, который прот. Георгий Флоровский оха­рактеризовал как "антропологический минимализм", т. е. взгляд на человека как существо низменное и порочное. Отсюда про­истекает и своеобразная практика: цель христианского дела­ния, аскезы, не в том, чтобы преобразить и исцелить человече­ство, а в конечном счете в том, чтобы преодолеть человеческое как таковое, заместить человеческое Божественным.

На VI Вселенском Соборе главный защитник монофелитс­кой ереси, патриарх Антиохийский Анастасий, прямо заявил, что Адам до грехопадения не имел человеческой воли, что чело­веческая воля — следствие грехопадения.

Халкидонский орос подчеркивает активность, самодвижность человеческой природы во Христе. Монофизитам это казалось неблагочестивым и вызывало подозрение в несторианстве. В качестве компромисса патриархом Константинопольским Сер­гием было предложено учение о единой воле и единой энергии. Патриарх Сергий — незаурядная личность, друг и сподвижник императора Ираклия, сам происходил из монофизитской семьи, перешел в Православие уже в сознательном возрасте, и его ин­терес к проблеме воссоединения монофизитов с Православием был очень острым. Согласно предложенному учению, во Христе две реально различных природы, но при этом единое действова-ние и единая воля. Буква Халкидонского ороса при этом со­храняется, в него не нужно вносить никаких изменений, авто­ритет Собора сохраняется.

Таким образом подчеркивается единство субъекта во Хрис­те и устраняется подозрение в несторианстве. Какие возникают вопросы в связи с учением о единой воле и едином действии? Первый вопрос философского порядка: чему последует воля:

природе или ипостаси? Второй вопрос сотериологический. Если

мы принимаем учение о единой воле, то каково в таком образе качество человеческой природы во Христе? Действительно ли Христос в таком случае есть истинный человек?

На первый вопрос монофелиты могли бы дать только один ответ. С их точки зрения, воля и действование — атрибуты лица. Во Христе две природы, но одно Лицо и одна воля. При­род две, Лицо одно, воля одна, следовательно, волю надо отнести к единому Лицу, ибо не может одна воля исходить от двух различных природ.

Это учение, во-первых, противоречит традиционной христи­анской антропологии. Предыдущие отцы, например блж. Авгус­тин, подчеркивали, что воля есть атрибут природы. Во-вторых, противоречит учению о Прев. Троице, поскольку в Боге мы раз­личаем три Лица, но тем не менее признаем единую волю как атрибут единой Божественной природы. Именно на эти несооб­разности и указывали православные полемисты против моно-фелитства, прежде всего патриарх Иерусалимский Софроний, римский папа Мартин Исповедник и прп. Максим Исповедник, которые показывали, что признание единой воли во Христе ло­гично приводит к троебожию, т. е. различению в Троице трех различных богов.

В контексте этих споров преподобным Максимом было раз­работано учение о двух волях — воле гномической и воле фи­зической. По словам преподобного Максима, "никто не дей­ствует как некто по ипостаси, но как нечто по природе", — т. е. действование, воля берут свое начало в природе. Каждый чело­век действует именно по-человечески, а не по-павловски или по-петровски. Также и ангелы действуют по-ангельски, а не по-михаиловски или по-гаврииловски. Действование и воля отно­сятся к естеству, а лицу принадлежит принятие решения, сво­бодное самоопределение по отношении к тому или иному жела­нию природы. Желание пить, потребление жидкости есть дей­ствие естества, которое обще всем людям. Но каждый человек на это проявление естественной воли накладывает свое личное решение: пить или отказаться от этого желанья, что пить, в каком количестве. Это зависит от личного самоопределения.

Патриарх Сергий и его единомышленники выдвинули уче­ние о так называемом богомужнем действии или богомужней энергии во Христе, в которой даже теоретически нельзя разли­чать двух составляющих, она совершенно проста.

Какова же эта энергия — Божественная, человеческая или

составившаяся из двух? Ответ, который единственно могли дать монофелиты, состоял в том, что эта энергия является Боже­ственной. Сложность ее проявляется лишь в действиях, произ­веденных энергией, или результатах, которые можно отнести к двум порядкам: Божественному и человеческому. Можно раз­личать во Христе Божественные и человеческие действия, но и те, и другие совершаются единой Божественной энергией. Боже­ственная энергия преломляется в человечестве подобно свету, проходящему сквозь стеклянную призму, и порождает челове­ческие действия, но совершаются они не человеческой энергией Христа, а Божественной энергией Слова. Таким образом, чело­вечество во Христе оказывается лишенным собственной актив­ности, оно не является фактором, не является самодвижным, представляя собой пассивное орудие Божества. В этом сродство монофелитства во всех его формах с учением Аполлинария:

непонимание того, что две совершенные и самодвижные приро­ды могут соединиться воедино.

Очевидно, что существо, которое не обладает человеческой волей и энергией, невозможно назвать совершенным челове­ком. Если Христос по Своему человечеству не совершенен, то, естественно, Он не может сделать совершенными других.

Х.Яннарас пишет: "Природа вне энергии есть просто абст­ракция, просто отвлеченная сущность, не существующая реаль­но. Если во Христе действуют только Божественная воля и энергия, значит Его человечество в действительности не ипос-тазировано, тогда Он всего лишь призрак человека, не обладаю­щий реальным бытием. Тогда человеческая природа не может считаться ни воспринятой, ни исцеленной Божеством".

VI Вселенский Собор следующим образом сформулировал учение о двух волях и действованиях во Христе: "Проповедуем также по учению святых отцов, что в Нем и две естественные воли или хотения, и два естественных действия, нераздельно, неизменно, неразлучно, неслиянно, и два естественных хотения непротивоположны одно другому, как говорили нечестивые ере­тики — да не будет. Но Его человеческое хотение не противо­речит (буквально не стоит в противоположности), и не проти­воборствует, а следует, или лучше сказать, подчиняется Его Бо­жественному и всемогущему хотению" (В. Болотов. Лекции... т.IV,стр. 498-499).

Свщ. Писание указывает на две воли и два действования во Христе. Например, Ин. (6, 38): "Я сошел с небес не для того,

чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца". Какая может быть во Христе воля, отличная от воли Отца? По Божеству у Отца и Сына одна и та же общая воля, следователь­но, речь идет о человеческой воле. Мф. (26, 39): "Впрочем, не как Я хочу, но как Ты". Указание на различие хотения между Отцом и Сыном. По Божеству у Них одно хотение, так как в Троице единая воля, значит, здесь говорится о хотении челове­ческом. Лк. (22, 42): "Отче!о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня. Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет".

Святитель Афанасий Александрийский так комментирует эти слова: "Здесь являет Господь две воли — человеческую, свойственную плоти, и Божескую, свойственную Богу. Челове­ческая по немощи плоти молит отклонить страдания, а Божес­кая желает страдания". ("О воплощении и против ариан", 24).

Дата добавления: 2015-08-21