Краткая история догмата

Церковь с самого начала своего существования утверждала, что Христос есть и истинный Бог, и истинный человек, реально различая во Христе две совершенные природы. Но в то же вре­мя Церковь исповедовала, что Христос объективно есть единое Существо, единое Лицо, единый индивидуум, единая особь, кото­рую нельзя разделить на части.

В период тринитарных споров самым сложным для бого­словов было найти терминологические средства, позволяющие выразить одновременно и веру в троичность, и веру в единство Божества таким образом, чтобы одно не утверждалось в ущерб другому. Аналогичная картина наблюдается и в истории хрис-тологических споров. Каким образом, с одной стороны, выра­зить двойственность во Христе, реальное различие двух природ, а с другой, утвердить единство бытия, единство жизни, единство Богочеловеческого Лика таким образом, чтобы одно не нахо­дилось в противоречии с другим? Кроме крайних еретиков II и III веков, никто из серьезных богословов никогда не отрицал единства Лица Спасителя, тем более что в Откровении содер­жится твердое основание для такого учения. Сам Иисус Хрис­тос всегда в Евангелии говорит о Себе как о едином Лице. В Евангелии мы не встречаем ни одного выражения, из которого можно было бы заключить о двойстве личностей во Христе. Вопрос заключается, во-первых, в том, как мыслить это един­ство, а во-вторых, в том, как идентифицировать Лицо. а) Учение Нестория.

Серьезным этапом в развитии христологии явились несто-рианские споры, которые начинаются в конце 20-х годов V сто­летия.

Архиепископ Константинопольский Несторий был выуче­ником Антиохийской богословской школы, христология кото­рой в основном сложилась как антитеза аполлинарианству. Для Антиохийской школы был всегда свойствен интерес к кон­кретной исторической действительности и особое внимание уде­лялось историческому образу Христа, тому как Он предстает в Евангелии. Особый акцент в христологии делался на полноте человеческой природы во Христе, при этом совершенство чело-113

веческой природы Спасителя подчеркивалась с такой силой, что человечество часто рассматривалось как некий самостоятель­ный, отдельный человек, во всем подобный нам, который лишь соединен с Божеством некоторой внешней благодатной связью. Эти идеи особенно ярко проявляются у Диодора Тарсийского и Феодора Мопсуэстийского, живших на рубеже IV и V веков. Учеником Феодора был Несторий. Феодор является у нестори-ан крупнейшим "отцом Церкви", а Несторий никогда крупным богословом не почитался.

Главным недостатком христологии Антиохийской школы, а впоследствии и несторианства, было то, что они не могли с достаточной ясностью выразить таинство соединения двух при­род во Христе. Настаивая на полноте и совершенстве природ, они не могли найти средств для выражения образа их соедине­ния. Невозможно было понять, в чем же собственно соедине­ние Божества и человечества во Христе реально отличается, например, от соединения Божества с кем-либо из ветхозавет­ных пророков и праведников. Несмотря на все старания анти-охийских богословов, большинство которых сознавали этот не­достаток своей христологической системы, они не находили тер­минологических средств, чтобы это различие установить. По­лучалось, что между Христом и ветхозаветными праведника­ми различие скорее в степени, нежели в качестве. Для поясне­ния образа соединения двух природ во Христе антиохийцы использовали различные примеры и образы, иногда весьма не­лепые. У Феодора Мопсуэстийского имеется образ, согласно ко­торому Божество и человечество во Христе соединяется подоб­но соединению мужа и жены в плоть едину. У Нестория основ­ной образ — это образ дома или храма (имеется в виду человек, в котором обитает Бог). В любом случае это единство оказыва­ется внешним, это единство власти, чести, силы или благоволе­ния.

Несторианские споры начинаются после того, как Несто­рий был приглашен императором Феодосием II возглавить цер­ковь в столице империи, занять кафедру архиепископа Кон­стантинопольского. Здесь он начал произносить проповеди, в которых ополчился против термина "Богородица", хотя этот термин уже широко распространился и считался неотъемле­мой частью Предания. Несторий утверждал, что Марию нельзя называть Богородицей, так как Она родила не Бога, а человека. Наименование "Богородица" Несторий допускал в лучшем слу-

чае как некий риторический прием.

Дата добавления: 2015-08-21