Часть первая 14 страница. — как его звали?

— Как его звали?

— В те дни он был известен как Сафанас. Он входил в состав стражи, патрулировавшей городские стены, и прослыл сторонником строгой дисциплины. Вскоре после падения города он сбежал в Серые Горы.

— Вы встречались с ним?

— Нет, но я его видел. По пути на север Сафанас с несколькими своими солдатами останавливался менее, чем в лиге отсюда. Я сделался невидимым и наблюдал за ним. Я не видел никого столь снедаемого ненавистью. И я уже тогда догадался, что он понял секрет пауков.

Найл посмотрел на капитана, который внимательно слушал.

— И в чем же состоит секрет пауков? — спросил он больше ради него.

— Да в том, что они знают о силе мысли. Пауки видели, как их собственные сородичи гибли в бойне, устроенной сначала Айваром Жестоким, затем Скаптой Хитрым, который сжег город Сибиллу, а после этого — Вакеном Ужасным, который выдворил пауков в холодные северные земли, где многие замерзли или умерли от голода. Тогда пауки и познали силу ненависти, которая привела их к секрету силы воли.

— Я никогда не понимал, как люди осмелились воевать с пауками после смерти Айвара Жестокого, — сказал Найл. — Ведь уже тогда пауки развили способность парализовать людей с помощью силы воли.

— Это только побудило людей больше, чем когда либо, жаждать их уничтожения. А поскольку они уяснили, что, если застать пауков врасплох, у них не будет времени сомкнуть разумы в единую силовую сеть. Вакен убил из засады так много пауков, что получил прозвище Убийцы Пауков. Ему повезло, что он мирно скончался до того, как пауки завоевали город Корш: в противном случае, он погиб бы столь же жуткой смертью, как Айвар Жестокий.

— Почему Сафанасу позволили остаться в живых, когда Хеб захватил Корш? – спросил Найл.

— Ему не позволяли. Он укрылся от преследования в пещерах под городом. Он с дюжиной людей спаслись на лодках, которые хранились там.

Найлу вспомнились остовы лодок на берегах подземной реки, и он внезапно догадался, что Сафанас и его спутники уничтожили их, чтобы предотвратить погоню.

— Когда я их увидел, они утомились и пали духом — все, кроме Сафанаса, который сплотил их своей силой воли. Тогда я понял, что он выживет. Но я также видел, что им движет ненависть, которая может уничтожить его с легкостью.

— Пауки преследовали его? — спросил Найл.

— Не знаю, но сомневаюсь в этом. Возможно, они подумали, что он не представляет угрозы. Это было их ошибкой, поскольку Сафанас и его воины отыскали путь в Страну Теней и здесь начали строить планы мести.

— А где вход в Страну Теней? — поинтересовался Найл. Он даже задержал дыхание, ожидая ответа.

— В семи лигах к северу, на склоне горы, которая называется Сколлен.

Его слова сопровождались ментальным образом горы. Найл тут же узнал фантасмагорический пейзаж, усеянный острыми, как иглы, пиками и уплощенными кратерами вулканов. Это было то самое место, где потерпел крушение Скорбо.

— На что похожа Страна Теней? — спросил юноша.

— Ты проходил под священной горой? Страна Теней — что-то вроде этого, но гораздо обширнее. Мои сородичи зовут ее Страной Зеленых Сумерек.

— Вы бывали там?

— Много раз. Задолго до моего рождения ее населяли создания, зовущиеся троглодитами, — ментальный образ, сопровождавший его слова, являл собой что-то вроде черной обезьяны, — но многие из них пали жертвами извергаемого горой ядовитого дыма. Когда я был ребенком, там была призрачная пустошь, заполоненная полуживыми созданиями. Позже там обрели убежище Сафанас и его товарищи. Постепенно их число росло.

У Найла вырвался очевидный вопрос:

— Но как они размножались, если среди них не было женщин? — Однако, спрашивая, он уже догадывался об ответе.

— Они вторглись в скальные жилища и захватили всех тамошних жителей.

Итак, догадка Найла оказалась правильной. Убийцы Скорбо были потомками населявших скалы.

— А что было дальше? — Вопрос задал старший из детей. Он увлеченно вслушивался с того самого момента, как проснулся и услышал, что Найл упомянул своего брата.

— Об этом знает только Сафанас, — отозвался его дедушка. — Но в те далекие годы я как-то нечаянно услышал, что один из его стражей сказал другому, что он обнаружил высеченные на могиле древние надписи, и по ним-то и начал изучать искусство магии.

Найлу вдруг вспомнилось посещение библиотеки в Белой Башне, когда Старец рассказал ему, как антропологи пришли к заключению о том, что некоторые первобытные племена были способны к проведению магических ритуалов, таких, как вызывание дождя.

— Это правда, что Карвасид может повелевать погодой? — спросил он.

— Разумеется. Но это нетрудно. Даже я могу ей управлять.

— Как? — заинтригованно спросил Найл.

— Один способ — с помощью этого. — Он дотянулся до сферы и вручил ее Найлу.

Юноша полагал, что она вся перемазана жиром; к его удивлению, она была чистой, словно ее только что натерли до блеска.

— Почему она такая чистая? — спросил он.

— Она очищается сама. Такова природа этого кристалла. На нее даже пыль не ложится.

— А как с ее помощью управлять погодой?

— Это трудно объяснить, но просто показать, — произнес старик, — Пойдем.

Он поднялся и вышел через дверной проем. За ним последовали его сын и внук. Капитан помедлил, неуверенный, что его тоже позвали, но тролленок улыбнулся и поманил его за собой. В комнате осталась только великанша, которая уложила ребенка на подстилку в корзине и принялась убирать со стола.

Найлу пришлось схватиться за край стола, чтобы спуститься на пол, и он поспешил вслед за ними. Кристальная сфера, словно реагируя на его волнение, посылала в руку слабые импульсы электричества. Остальные, двигаясь широкими шагами, успели подняться до половины лестницы. Взбираясь на эти ступени по пояс высотой, Найл внезапно вспомнил детство, когда он казался гномом по сравнению с возвышавшимися над ним предметами мебели и взрослыми, которые представлялись великанами.

Когда он вновь вошел в покрытую кристаллами пещеру, наполнявшие ее красота и мощь произвели на него даже большее впечатление. Общение с троллями явно настроило его на вибрации пещеры. Его словно окружал свист продувающего лес ветра. Он взглянул на потолок, почти ожидая увидеть деревья, клонящиеся под его порывами.

Остальные уже были в задней части пещеры, где льдистое свечение кристаллов уступало отвесным колоннам, походившим на деревья из зеленого стекла, покрытые длинными заостренными листьями. Напротив них стоял предмет, напоминавший трон или кресло, вырезанное изо льда. Перед ним стояла зеленая колонна, где-то на фут выше Найла, на вершине которой находилось чашеобразное углубление. Внутри этой чаши что-то сияло и переливалось, словно живое свечение. Это напомнило Найлу о недавно восстановленном маяке, который возвышался на оконечности порта, указывая путь прибывающим кораблям по ночам.

На кресле сидел тролленок, уставившись на свет, как загипнотизированный. Приблизившись, юноша заметил, что со сферой в его руке творится что-то странное: она запульсировала, словно пришла в созвучие с источником света, и потянула руку, как пытающийся взлететь воздушный шар. Он инстинктивно крепче прижал ее к себе.

В этот момент его словно поразило раскатом грома, так что он едва не уронил сферу. Воздух наполнился едким запахом электричества. Маленький тролль рассмеялся и захлопал в ладоши, а Найл понял, что он каким-то образом вызвал гром.

Дед снял ребенка с кресла и жестом предложил Найлу занять его место, помогая ему забраться, приподняв за подмышки. Найлу кресло показалось исполинским; подлокотники находились на уровне его головы. Сфера теперь вырывалась с такой силой, что ему приходилось удерживать ее обоими руками. Покалывание усилилось до болезненности, словно он пытался удержать в руках слишком горячий предмет.

Дед протянул руки к углублению и достал другую сферу, примерно такого же размера, как и та, что так крепко сжимал Найл. Он осторожно положил ее на пол, и ее свет медленно угас там. Затем он принял шар из рук Найла и поместил в выемку на вершине колонны. Она тут же принялась светиться гораздо более ярким светом, чем тот, который вынули, настолько мощным, что Найл вынужден был прикрыть глаза ладонями, а капитан отступил на шаг назад. И тут юноша ощутил побуждение отнять руки и взглянуть прямо на свет. Сделав это, он почувствовал, как в него входит его мощь, словно он сам становится светоносной сферой.

Это было странное ощущение, одновременно пугающее и завораживающее. Он чувствовал себя, словно мучимый жаждой человек, который припал к чаше в страхе, что ее отберут. Сияние возродило ощущение внутренней силы, которое он однажды пережил в Белой Башне.

Старик указал на зеленую колонну:

— Это — пален, он соединяет сферу с окружающей средой.

Найл чувствовал, что из паллена выходит какая-то разновидность энергии, которая заставляет сферу светиться, словно лампочка.

Оказываемый эффект каким-то образом напоминал Найлу то, что происходит, когда он использует мыслеотражатель. Но ментальный рефлектор, по-видимому, лишь укреплял его волю. Эта магическая сфера, казалось, также углубляла его чувства и способствовала углублению знаний и интуиции. Мыслеотражатель усиливал действие разума; эта сила также расширяла его до такой степени, что он мог ощутить окружающие горы и Долину Мертвых.

Поскольку власть сферы погрузила его в свой мир, он также начал понимать ее предназначение и историю. Вырезавший ее человек был священником, год ушел у него на то, чтобы выбрать глыбу кварца более пяти фунтов весом и высвободить из этой кристаллической тюрьмы сферу, весившую менее фунта, энергетика которой складывалась на протяжении более миллиона лет.

Неудивительно было, что Маг столь страстно желал заполучить ее. Владея кристальной сферой, он смог бы увеличить свою мощь до чудовищных масштабов, имея в распоряжении источник нескончаемой энергии. Ведь лучи этого кристалла оплетали Землю подобно паучьей сети, а энергия, которая заставляла шар испускать вспышки света, исходила из самой Земли, будучи клокочущей силой, разражавшейся громами и молниями. Она накапливалась в окружавших его рядах кристаллов, словно в батареях. Войдя в мир кристаллической сферы, он сделал эту силу доступной для своего разума. Не двигаясь с места, которое обеспечивало надежную связь его мышления с шаром, он мог сотрясать ураганами Долину Мертвых и обратить озеро в волны разрушительного потока.

Это озарение породило очевидный вопрос. Его сознание покинуло сферу, отчего свет потускнел, и он спросил у тролля:

— У Карвасида есть подобная сфера?

— Есть, но менее сильная.

— Откуда она взялась?

— Он сделал ее сам, с помощью захваченного им в плен боки. — Великан предугадал следующий вопрос Найла. — Бока — это природный дух, живущий в золотоносных и среброносных шахтах, который иногда принимает человеческий облик. Они — величайшие мастера этого мира.

Образ, переданный стариком, был отталкивающим. Бока напоминал мужчину, с которого сняли кожу, обнажив мускулы. Он был очень высок и обладал тонким мертвенно бледным лицом и зловещего вида запавшими глазами в красных ореолах.

— Да, они могут быть очень опасными, — отреагировал на невысказанную мысль Найла великан. — Но Карвасид наслаждается тем, что демонстрирует полноту своей власти.

— А откуда вы взяли свою сферу?

— Ее сделал мой дед. Она не такая мощная, как твоя, потому что ее минерал не такой чистый.

Ментальный образ наводил на мысль, что кристаллическая решетка подобна тонкому кружеву.

— Можно, я ее опробую?

— Конечно.

Старик вынул сферу Найла и поместил другую. Энергетика кристаллического кресла избавляла Найла от усилий по установлению связи, и он тут же понял, что имел в виду старый тролль. Этот шар неспособен был концентрировать такое же количество силы Земли; его паутина обладала меньшим охватом.

Найлу пришел на ум следующий вопрос:

— Если пещерные жители попали в рабство, почему они не рассказали Карвасиду, где спрятана сфера?

— Никто, кроме священника, этого не знал, а он был убит.

— И вы не подумывали о том, чтобы отыскать ее? — спросил Найл.

Тролль покачал головой.

— Я понимал, что, если ее не может найти Карвасид, то она, должно быть, была запрятана очень тщательно. Кроме того, найди я ее, я бы навлек на себя его алчность.

— Последний вопрос: ты можешь показать нам наилучший путь в Страну Теней?

— Это не обязательно. Все, что вам нужно, вы сможете узнать отсюда. — Он указал на кристальный шар. — Сейчас, думаю, мы оставим тебя в одиночестве, чтобы ты мог поучиться, как ей пользоваться.

Он снял шар с вершины палена и поместил туда сферу Найла. Свет тут же стал ярче, и Найл ощутил сужение внимания в точку, похожее на эффект от использования мыслеотражателя.

Несколько мгновений спустя он остался один в пещере. Ему показалось, что капитан рад был ретироваться: энергетика этого места все еще доставляла ему неудобство.

Хоть Найл рад был остаться наедине с собой, он чувствовал себя неприкаянно в опустевшем углу, неуверенный, что делать дальше.

Его первой мыслью было возобновить контакт с матерью, чтобы узнать последние сведения о Вайге. Он расслабился до ощущения лучей сознания, протянувшихся вокруг него, затем повторил ментальный прием, усвоенный в башне Сефардеса, заставив что-то в своем мозгу переключиться, и перед глазами возникла комната матери.

Это сработало настолько быстро, что он не успел подготовиться. Он внезапно очутился в комнате матери в другом крыле дворца. Он стоял спиной к двери, а она сидела на стуле, штопая детские одежки.

Ощутив его присутствие, она подняла взгляд, и готова была вскрикнуть от страха, увидев его. Он быстро помотал головой и приложил палец к губам.

— Что ты здесь делаешь… — начала было она, затем умолкла, и Найл заметил, что она дрожит, а ее шитье упало на пол. Поскольку его тело было прозрачным и она видела сквозь него, она подумала, что он был привидением.

— Не волнуйся, я в порядке, — тут же заверил ее Найл.

Она выглянула в окно: ночное небо было усыпано звездами.

— Но сейчас не время…

— Я нашел другой способ для общения. Как там Вайг?

— Все так же — еще очень слаб. Где ты сейчас?

Найлу внезапно захотелось рассмеяться. Это показалось ему абсурдным: находится с ней в одной комнате и получать вопрос, где он.

— В пещере в Серых Горах. Не беспокойся. Завтра я снова появлюсь.

Он заметил, что картина перед глазами тускнеет, и мгновение спустя он снова оказался в пещере. Он понял, что это случилось оттого, что он недостаточно сконцентрировался для ментального акта, слишком сильно понадеявшись на силу сферы. Из этого он извлек любопытный урок: мощь сферы значительно слабела без усилий разума.

Найл не имел ни малейшего понятия, как взяться за дело, чтобы разузнать про Страну Теней. Но как только он вошел в мир кристалла, он понял, что находится в середине паутины и должен научиться распознавать ее вибрации, как паук. Недалеко от центра, где он сейчас сидел, был внешний мир и заваленная обломками камня долина, с которой он сошел в подземные владения троллей. Долина была погружена во тьму; однако спустя пару мгновений тьма развеялась, как туман, и он увидел окружающий пейзаж также ясно, как при дневном свете.

Но это не было настоящим дневным светом. Все предметы странным образом казались серыми и бесплотными. Что-то вроде этого Найл ощущал, когда разговаривал с матерью, но приписал это плохому освещению комнаты. Теперь он понял, что дело было в энергии кристалла, которая могла пронизывать твердую материю так, что плотные предметы становились практически прозрачными. Это было непохоже на «двойное видение», с которым он столкнулся при разговоре с Богиней Дельты.

Его мозг, как паук, карабкался вверх по нитям энергии. Вскоре он поднялся над долиной, следуя вдоль нее на север. Как он и опасался, она выглядела непроходимой. Чтобы пройти семь лиг — двадцать одну милю — по такой труднопроходимой местности, потребуется два нелегких дня пути. Взглянув на простершуюся к северу долину, он почувствовал сильное подозрение, что эти нагромождения изломанных скал были не только порождением природы. Они явно были сметены чудовищным наводнением. Но, в таком случае, почему по долине не протекало хотя бы ручейка? Более того, во многих местах скалы обрушились на долину. Что могло вызвать такие обвалы скал из гранитных пород?

Найл полагал, что ответ заключался в том, что дорога на север являлась прямым путем в Страну Теней. Поскольку она могла стать удачным подходом для идущей на север армии, сделать ее непроходимой значило заблокировать главный вход в подземное царство Мага.

Где же, в таком случае, находились обходные пути? Найл перенесся еще дальше над местностью.

Ему были знакомы ее очертания, поскольку он отчетливо видел их в представлении Асмака. Далеко впереди, где горы казались источенными в иглы ветром, дождем и снегом, он распознал плато между двумя пиками, на котором разбился Скорбо. Один из этих пиков — возможно, правый, что повыше — был Сколленом.

С середины этого плато в зеленую долину к югу сбегала река, далее сворачивая на юго-запад, чтобы живописным водопадом сверзиться со скал Долины Мертвых и направиться к морю на западе. Таким образом, лучшим подходом ко Сколлену, очевидно, была речная пойма. А до нее можно было добраться, вернувшись тем же путем, что они пришли, и свернув на север где-то над скальными жилищами.

По этой прямой дороге до Сколлена было, по меньшей мере, миль тридцать — долгий дневной переход. До сих пор в этом странствии за день Найлу удавалось покрывать только в половину меньшие расстояния. Найл решил рассмотреть менее утомительные способы передвижения — на птицах-уласах, или даже на паучьем шаре, который можно было вызвать из города пауков, — но оба варианта тут же были отвергнуты. Любой из них был слишком заметным и рискованным. Наблюдатель на Сколлене заметит непрошенных гостей задолго до их приближения.

Но были ли там часовые? Найл продолжал перемещаться над пересеченной местностью, пока не рассмотрел, что поток, представлявшийся текущей с плато рекой, на самом деле был вытянувшимся в ленту водопадом. Тогда юноша устремил взгляд вниз на мрачное негостеприимное плато и острия скал где, согласно показаниям Асмака, потерпел крушение шар Скорбо. Найл вновь поймал себя на том, что недоумевает, как Скорбо занесло так далеко на север от Великой стены. Даже при штормовом ветре он мог заложить плавную дугу, вернувшись к югу — Найл сам проделал нечто подобное, возвращаясь из Дельты, и потому знал, что у паука была такая возможность.

Зависнув над скалистой вершиной восточной горы, Найл смог разглядеть, что она была кратером потухшего вулкана, с озером в сотню ярдов шириной посередине. Гора была гораздо выше, чем представлялось издалека. Но, насколько он мог видеть, там не было ни следа смотровой площадки. Затем юноша поднялся на сотню ярдов над вершиной и смог рассмотреть крутые поросшие ежевикой склоны, надеясь обнаружить пещеру, где, согласно словам тролля, укрывались Сафанас и его спутники. При взгляде с восточной стороны становилось понятным, почему гору прозвали "Сколлен". Углубления в камне у ее вершины придавали ей сходство с черепом.

Но эти углубления не были пещерами. Найл безуспешно обследовал всю поверхность горы, затем спустился и присмотрелся тщательнее. В конце концов, он обнаружил что-то похожее на пещеру, наполовину скрытую кустами и сломанным колючим деревом, наклонившимся над входом. Прямо над ней до самой вершины простираясь неприступная серая скала. Вход пещеры был обращен к северо-востоку, так что устраивать пункт наблюдения за южными подступами в ней было бы бесполезно.

Найл попытался заглянуть внутрь, но ничего не смог увидеть, кроме сгустков тени. Он долго изучал ее, но не обнаружил ни малейшего признака движения.

В конце концов, он зевнул, осознавая, что ментальные усилия были куда более утомительными, чем казалось вначале. Возможно, уже близилась полночь, а он собирался выйти пораньше. Поэтому он спрыгнул с кристаллического сидения, преодолев восемнадцать дюймов до пола, и направился обратно к лестнице.

Комната, в которой они ели, погрузилась в полумрак и безмолвие; только великанша сидела у источника света и шила какую-то детскую одежку. Найл улыбнулся, подумав о том, что, похоже, всех матерей занимают одни и те же хлопоты.

Она спросила:

— Ты уже готов ко сну?

— Да, — с благодарностью отозвался юноша.

Прихватив светильник, она провела его под аркой на кухню, а затем вниз по коридору с шероховатыми гранитными стенами. Она остановилась, чтобы показать ему туалет за дверью из неотесанных планок, затем отвела его в спальню за соседней дверью. По существу, это была выбитая в скале пещерка; только пол был относительно гладким, а стены и потолок хранили на себе следы инструментов. Резные деревянные игрушки в корзине давали понять, там была детская спальня; из мебели там находилась только деревянная кровать и стул, сиденье которого на четыре фута возвышалось над полом, на нем лежала его заплечная сумка. В углу комнаты на плоской круглой подушке уже спал капитан, подвернув ноги под себя.

Великанша одарила юношу добродушной щербатой улыбкой и тихо вышла, оставив его в темноте. Найл догадывался, что она сама с радостью отправилась спать. Он также вздохнул с облегчением, забравшись в деревянный короб детской кроватки, в которой поместились бы трое таких же, как он, и устроившись на тюфяке, который, похоже, был набит сушеными бобами или горохом.

До того, как натянуть на себя грубое одеяло, он нащупал в темноте и вытащил из рюкзака часы; фосфоресцирующий циферблат показывал, что было четверть первого ночи. Он завел их под одеялом, чтобы не разбудить капитана, и положил на стул, откуда раздавалось их до странного приятное тиканье. Легкое дуновение на шее дало понять, что комната была далеко не душной, имея какую-то вентиляцию, связанную, как догадался Найл, с бурлением воды далеко внизу.

Его разбудил шум, исходивший от ребятишек, и по звукам глухих ударов он догадался, что они сражались на подушках. Найл взглянул на часы и увидел, что была половина седьмого. Он чувствовал себя свежим и отдохнувшим, что он приписал энергии кристалла. Капитан также пошевелился, и Найл мог сказать, не спрашивая у него, что паук тоже чувствовал себя освеженным и бодрым.

Полчаса спустя они сидели за столом, поедая кусок громадной горячей колбасы, которая дымилась на оловянном блюде. Наряду с фаршем, придававшем колбасе вкус оленины, в ней содержались сладкие зерна и крупа. Пили они жирное теплое молоко, которое разливали из деревянного кувшина, и Найл предположил, что дающее его животное, подоили не более получаса назад. Когда великанша предложила ему добавку колбасы, он вынужден был покачать головой, похлопывая себя по животу.

Капитан ел на кухне; ему дали сырой фарш и похожую на блюдце посудину с молоком.

Мужчины-тролли поглощали завтрак с серьезной целеустремленностью, потребив большую часть оставшейся колбасы. Странное животное лежало на полу, наблюдая за детьми, которые время от времени подбрасывали ему лакомые кусочки.

Наконец завтрак завершился, и дедушка повернулся к Найлу:

— Ты решил насчет дороги?

— Думаю, да. Мне кажется, что лучше всего подобраться по речной пойме.

Найл попытался передать ментальную картинку долины.

— Нет. Тебя могут заметить за мили. Но если ты пройдешь пол лиги по этой дороге, то найдешь крутую тропку на вершину скалы. Она была протоптана скотом. Иди по этому проходу на вершину, и обнаружишь промытую водой канаву. В конце лета она еще пересохшая. Если ты двинешься по ней, то сможешь дойти до Сколлена, не рискуя быть обнаруженным.

— Разве на Сколлене есть сторожевые посты? — спросил Найл.

Старик и его сын задумались. Мужчина помоложе ответил:

— Не знаю. Я уже многие годы не бывал на Сколлене.

— А я не был там еще дольше, — добавил старик.

Великанша предложила:

— А почему бы не послать детей проводить их по козьей тропе?

Ее муж покачал головой.

— Нет. Карвасид мстителен. Он не сможет причинить нам большого вреда, но лучше не рисковать, привлекая его внимание.

Этот разговор внезапно дал Найлу понять то, о чем он не задумывался раньше: давая ему убежище, как сейчас, тролли рисковали навлечь на себя гнев Мага.

Найла обеспокоил и другой вопрос, который он задал всем троим:

— Как вы думаете, стоит ли мне брать с собой кристальную сферу?

Все, как один, покачали головами, и старик сказал:

— Попади она в его руки, он сделается непобедимым. Вот почему он затратил столько сил на ее поиски. Знай он, что она у тебя, он бы не сомкнул глаз, пока не отнял бы ее. Поэтому будет лучше, если ты оставишь ее здесь.

— Раз вы так считаете… — поник головой Найл.

Мысль об утрате столь ценного предмета, едва лишь обретенного, кольнула его острой болью.

Тролли почувствовали это, и муж заметил:

— Ты не расстанешься с ней. Она принадлежит тебе и уже настроилась на твои вибрации.

Старик добавил:

— Перед тем, как ты уйдешь, я покажу тебе, как поддерживать с ней контакт.

— Боюсь, что я уже скоро должен уйти, — сказал Найл. — У нас впереди долгий переход, а для коротких человеческих ног он будет еще длиннее.

Почему-то им это показалось забавным, и все тролли, включая детей, покатились со смеху.

— Я вот еще над чем думаю, — сказал юноша. — Вы говорите, что Карвасид ненавидит пауков. Значит, капитан будет рисковать жизнью, если пойдет со мной?

— Это мой выбор, — тут же отозвался паук. — Я пойду за тобой куда угодно.

Старик повернулся к капитану:

— Он прав. Карвасид — сумасшедший. Лучше оставайся с нами.

— Я пойду с ним, — повторил паук. — Если я погибну, моя жизнь послужит посланнику Богини.

Найл совершил движение, которое паук должен был расценить как официальное выражение благодарности:

— Тогда я рад, что ты будешь моим спутником.

Он повернулся к хозяйке дома.

— Благодарю вас за гостеприимство, – затем к хозяину, — А вас — за то, что некоторым образом вызволили нас из заточения.

Тролль добродушно улыбнулся и пожал плечами:

— С помощью Богини вы бы все равно нашли, как выбраться.

Его тон ясно давал понять, что он был в этом уверен. Дед поднялся:

— Сначала позволь мне показать тебе, как устанавливать контакт с кристаллом на расстоянии. Это очень просто.

Передвигаясь с неспешностью гигантской статуи, он повел его вниз по ступеням. На сей раз, у Найла было полно времени, чтобы карабкаться со ступеньки на ступеньку.

В кристаллическом зале Найла вновь водрузили на троноподобное кресло. Он сфокусировал взгляд на сфере и ощутил ее немедленный ответ, словно в ней включился свет. Снова его пронизало приятное покалывание жизненной силы, наполняя его восторгом.

Старый тролль одобрительно кивнул:

— Ты научился входить в резонанс с ее вибрациями.

На самом деле у Найла это уже получалось так легко и естественно, словно он узнавал кого-то, с кем годами водил знакомство. Странно было ощущать, что неживой кристалл может так своеобразно походить на человека.

Старший тролль больше не утруждался передачей мыслей; его разум словно бы мягко взял контроль над волей Найла и руководил ей. Для начала, он побудил юношу войти в мир сферы. Но на сей раз, он велел Найлу высвободить часть своего разума, чтобы сила кристалла не поглотила его целиком.

Наполовину пребывая в контакте со сферой, Найл получил указание установить контакт с младшим из детей троллей. Это было нетрудно, поскольку троллята представлялись юноше милыми и симпатичными.

Следующим шагом было объединить два контакта — с ребенком и со сферой. Они немедленно слились, давая третий вид связи. Поскольку установить контакт с ребенком было проще, чем со сферой, Найл понял, что теперь владеет простым способом настраиваться на длину волны кристалла. Более того, поскольку длина волны была общей для всей семьи, юноша мог настроиться на кристалл пятью различными путями.

Чтобы вновь продемонстрировать этот метод, тролль велел Найлу повторить это действие, на сей раз, используя для входа разум капитана.

После этого он отправил юношу в комнату внизу лестницы, где великанша убирала со стола оставшуюся после завтрака посуду. Он оттуда установил контакт с разумом ребенка, а затем со сферой.

Это упражнение помогло ему понять кое-что еще. Лежа в кровати утром он думал о том, что жизнь троллят, которые вынуждены большую часть времени проводить в подземной пещере, должна быть жутко скучной. Теперь он понял, почему это не так. Тролли входили в сеть, связывающую их с сородичами. В результате великанша могла мысленно навестить жену тролля со священной горы, в точности как две кумушки из города жуков могли забежать друг к другу, чтобы посплетничать.

Более того, тролли мимоходом включили в свою сеть и капитана. Для них пребывать в контакте было естественно, а одиночество и обособленность, которую люди принимают как часть своей жизни, была для них чем-то вроде невежливости.

Теперь он понял, почему великаны не любили Мага и не доверяли ему. Он сделал из своей уединенности что-то вроде мании; снедаемый ненавистью и подозрительностью, он представлял собой опасность и источник разрушения – не только мира троллей, но и всей природы, частью которой являлись великаны и люди-хамелеоны.

Дата добавления: 2015-08-21