Часть первая 7 страница. Мгновением позже существо внутри дерева, кажется, поняло

Мгновением позже существо внутри дерева, кажется, поняло, что за ним наблюдают, и колебания его очертаний неожиданно стали более явными. Это было худое лицо с высокими скулами, длинным подбородком и пронзительными умными глазами. На несколько секунд оно уставилось на Найла. Потом существо, видимо потеряв интерес, снова приняло размытые очертания. И опять Найл мог видеть только грубую коричневую кору дерева.

Когда они двинулись в путь, Найл спросил у людей хамелеонов, выходят ли природные духи когда-нибудь из деревьев? Ответ был положительный. Такое случается и довольно часто. Для духов важно выбираться время от времени из деревьев, чтобы впитывать из атмосферы определенную энергию, которая отдавалась потом дереву и стимулировала его рост. Для этого этот лесной дух (Найл вспомнил, что люди причисляли их к гномам) совершал дюжину таких экскурсий каждый день, поэтому это дерево светилось от жизненной энергии. Но духи из деревьев никогда не отлучались от дома больше чем на несколько сотен ярдов. Родное место было дорого для них. Найл решил, что люди не сильно отличаются от них в этом плане.

Всякий раз, когда люди-хамелеоны останавливались, чтобы разблокировать ручей или расчистить путь от упавших деревьев, которые сдерживали рост остальных растений, Найл пытался помочь им, но вскоре понял, что его неуклюжесть лишь мешала им. Люди-хамелеоны работали единой командой, и все время казалось, что они действуют как единый организм, в котором их лидер был в роли головы. В итоге они были способны выполнять потрясающий объем работы за короткий промежуток времени, даже когда они двигали упавшие деревья, чтобы даже пошевелить которые требовалась титаническая сила.

Но самое запоминающееся происшествие произошло, когда они были на верхушке холма над долиной, которая выглядела, как будто шторм пронесся сквозь нее, оставив после себя множество поваленных деревьев, сломанных или опершихся друг на друга. Эти деревья были обвиты толстым блестящим плющом и другими растениями-паразитами с желтыми цветками. Также была какая-то разновидность ежевики, которую Найл никогда не видел раньше, с шипами размером с большой палец, она покрывала множество упавших деревьев, делая местность непроходимой. Еще там было подобие серой плесени, которая напоминала Найлу бороду седого человека, она покрывала большую часть кустарников вокруг.

В нижней части долины располагалось длинное узкое озеро, также покрытое мертвыми деревьями и серой растительностью. Его поверхность выглядела одновременно и жирной, и пыльной. Деревья на другой стороне этого болота выглядели относительно нетронутыми. Хотя большинство из них лишилось листвы. Но по крайней мере они были целыми. Ветер, дувший через долину с северо-востока, был неприятно холодным. У Найла было ощущение, что здесь не обошлось без воздействия злых сил.

Очевидно, что люди-хамелеоны были удивлены этим опустошением, и один из них спроецировал мысленную картину долины в том виде, в котором он видел ее в последний раз, с зелеными листьями, отражавшимися в чистой воде озера.

Перед тем как спуститься Найл достал плащ из своего снаряжения. Как только он застегнул пряжку возле горла, внезапный порыв ветра вырвал полы плаща из рук. Защищенный от холодного бриза, который грозил выпадением снега, Найл был рад, что находится в тепле.

Люди-хамелеоны теперь были совершенно невидимы, и любой, кто смотрел бы с высоты вниз, принял бы Найла за одинокого путника. Пока они шли заросшей тропинкой рядом с озером, Найл чувствовал запах гниющей растительности, который напоминал ему о Дельте. Здесь. На дне долины воздух был такой неподвижный и душный, что Найлу было трудно дышать и ему пришлось сбросить накидку. И, так же как в Дельте, у него было странное ощущение, что за ним следят. Инстинктивно Найл чувствовал, что для людей-хамелеонов это место было таким же неприятным, как и для него. Найл предполагал, что, как и он, люди-хамелеоны хотят двигаться как можно быстрее, но они остановились, чтобы посовещаться между собой, между делом пристально рассматривая хаос из сломанных деревьев и гигантской ежевики. Найл также поглядел на это безобразие, но ничего особенного не увидел.

В этот момент лидер людей-хамелеонов послал ему ясный сигнал: что он должен подняться на верхушку следующего холма. Хотя Найл был озадачен, но все же сделал, то о чем его просили. Тяжелая атмосфера сделал его тело неприятно сырым и тяжелым, он еле тащился маленькими шажками, чувствуя, будто его стопы превратились в каменные блоки. Тропинка была сложная и в одном месте вообще была блокирована большим вывернутым из земли кустом, который выглядел так, как будто он был вырван с корнем. Из-за этого Найлу пришлось пробираться через завал из упавших камней.

Когда он добрался до дальнего края преграды, то услышал ясный звук горящего леса. Он взобрался обратно на груду камней, которые немедленно начали скользить под его ногами, и понял, почему люди-хамелеоны отправили его в эту сторону. Склон холма был окутан полосой пламени, которая продвигалась вверх с приличной скоростью. Люди-хамелеоны, выглядевшие теперь как сгустки энергии, стали заметны искажая пространство вокруг себя. Они вызвали этот огонь целенаправленными потрескивающими вспышками энергии направленными на сухую листву и ветки. Сильный порыв едкого дыма ослепил Найла и заставил закашляться. И когда покрытое мхом дерево позади него превратилось в пылающий факел, он с тревогой осознал, что должен быстро уходить. Языки пламени уже охватили огнем деревья в двадцати ярдах позади него. Когда он спотыкался при подъеме на холм, то мог чувствовать жар, обжигающий плечи. До вершины холма оставалось еще 50 ярдов, когда, к его облегчению, порыв снежного северного ветра заполнил его легкие чистым воздухом. Порыв воздуха также отогнал пламя с горящей травы, которое грозило окутать Найла.

Внезапно охваченный тревогой за своих спутников, он повернулся и посмотрел на подножие холма. Клубы дыма теперь сдувались в противоположном направлении и в итоге в белом дыме потонули озеро и низовье долины. Выше этого места склон холма представлял собой массу колыхающегося пламени и поднимающихся вверх искр. Найл обнаружил, что совсем некстати думает о том, что это зрелище по достоинству оценили бы жуки-бомбардиры; потом, после того как воронка вихревого дыма окутала его, он начал бежать к вершине холма неловкими прыжками.

Только там он испытал облегчение. Со всех сторон его окружали камни, путь пламени в другую часть леса был заблокирован. Когда Найл обернулся, то увидел что вся северная часть долины превратилась в ад. Пламя двигалось по направлению к самому высокому холму.

Огонь был еще в сотне ярдов от этого холма, когда Найл понял, зачем люди-хамелеоны затеяли пожар. С окутанного огнем холма взмыло вверх огромное крылатое создание. Первое впечатление Найла было, что это гигантская птица. Но позже форма фиолетовых крыльев дала ему понять, что это было нечто вроде летучей мыши. С криком ярости, который пронесся эхом вниз по долине, она взмыла вверх в задымленное небо и к ужасу Найла полетела прямо на него. Найл упал на землю, ожидая почувствовать когти впивающиеся в его спину. Возникло ощущение, что как будто ветер пронесся мимо него, когда он прижался к траве. Но когда Найл взглянул вверх, то увидел, что он один. Небо над ним было пустым. Найл понял, что он видел еще одного "природного духа" или элементаля; ни одно существо из плоти не могло так внезапно и полностью исчезнуть.

Мгновением позже к нему присоединились люди-хамелеоны, чье присутствие он мог чувствовать, хотя он все еще не мог их видеть. Огонь не поранил их, в этом прозрачном состоянии силы природы не могли нанести им вреда.

На вопросы Найла они объяснили, что этот дух из тех, кто предпочитают одиночество и любят устраивать свои дома на верхушках холмов, где они сливались с землей и камнями и становились незаметными. Из-за того, что они не любят, когда их беспокоят, они делают себя недосягаемыми, преобразуя склон холма в преграду из упавших деревьев и кустов гигантской ежевики, превращая тем самым долину, которую они выбрали в дикое место. Эти создания не были злыми сами по себе, но их желание быть в одиночестве делали их безжалостными и разрушительными. Воспользовавшись возможностью, они предупредили Найла, что существо, несомненно, отомстит за такое вторжение в его жизнь.

Найл спросил: "Но если вы не уязвимы для огня, почему это существо должно его бояться?"

Ответ был в виде образа, который был более содержателен, чем человеческий язык, и показывал, что любое создание не любит, когда к нему относятся с порицанием, а пламя было мощным выражением этого чувства. В действительности же существо можно было выгнать силой разума людей-хамелеонов быстрее, чем при использовании огня.

Найл заметил, что краски леса, через который они теперь шли, выглядели странно увядшими и темными как при пасмурной погоде. Он попробовал, "взгляд со стороны", но беглым взглядом не смог увидеть присутствия природных духов. Люди-хамелеоны подтвердили это. Присутствие недружелюбного существа заставило всех духов покинуть это место.

Найл был очень заинтересован, оказывается объективно существовало нечто, что он обычно чувствовал интуитивно, но ни разу не смог подтвердить рациональным сознанием: жизнь природы зависит от природных духов и без этих духов самый прекрасный пейзаж теряет некую сущность жизни.

Спустя милю лесная местность закончилась, и ручей исчез под землей в пещере с низко расположенным входом. Трава здесь была насыщенная и зеленая, усыпанная поздними лютиками и попытка использовать "взгляд со стороны" выявила присутствие природных духов.

Тропа, по которой они шли, вела их прямиком к гряде холмов. Здесь Найл сделал еще одно интересное наблюдение. Ему было очевидно, что ручей продолжает течь под его ногами; он вызывал отчетливое ощущение покалывания. У Найла всегда была эта способность чувствовать подземную воду; это был один из важнейших навыков жителя пустыни. Но это было просто слабое покалывание в его ногах. Теперь же это было любопытное ощущение вибрации, которую он чувствовал по всему телу.

Когда тропинка повернула налево к проходу между холмами, то покалывания прекратились. Очевидно, что ручей продолжал течь своим путем и их дороги разошлись.

Трава, по которой они шли сейчас, была упругой и зеленой, напоминая ему о городе с коническими башнями из его сна. Дорога, по которой они шли, в давние времена скорей всего была настоящим трактом. Когда они проходили мимо больших камней, которые частично были утоплены в дерн, он увидел, что на нескольких из них явно вырезаны какие-то надписи, хотя Найл и не смог расшифровать их или даже различить ясные контуры букв. Люди-хамелеоны не могли сказать, кто поместил эти камни сюда, и для чего они предназначались, хотя и верили, что им уже тысячи лет. Но они указали на торфяник, по которому они сейчас проходили, и на другие каменные монументы. Один из них, в сотне ярдов от дороги, был подобием гигантского каменного гриба, чья шляпка была шириной, по крайней мере, в шесть футов. Краем глаза Найл заметил на верхушке гриба сидящего маленького старика, но когда он развернулся, чтобы рассмотреть его, то там уже никого не было.

Вдруг, совершенно неожиданно, леденящий ветер подул в спину и принес с собой дождь. Порыв ветра был настолько мощным, что почти подбил Найла под коленки. Он сразу понял, что это не естественный ветер, и что он каким-то образом связан с тем существом, которое они выгнали из дома. Это была месть, которую ожидали люди-хамелеоны. Месть была направлена не против них, потому что они не могли быть подвержены негативному влиянию природных сил, а против Найла, который был уязвим перед ветром и дождем. Спутники Найла приметили что-то типа монумента на склоне холма и поспешили добраться до него, потому что черные облака превратили солнечный полдень в сумерки, а из-за ветра Найл спотыкался на неровном дерне. Когда они подошли ближе, Найл увидел, что он состоит из шести вертикальных мегалитов расположенных рядом, с большим плоским камнем, который лежит на их верхушке. Они поторопились забраться в это убежище, потому что хотя шторм и прекратился, но дождь полил столь яростно, что склон холма как будто подернулся туманом. Найл не теряя времени, бросил свой рюкзак на землю и попытался скрыться от ветра за самой большой колонной. Но хотя она и была шириной, по крайней мере, в четыре фута, но оказалась неспособной защитить Найла от ветра, который казалось дул со всех сторон, и от проливного дождя.

Когда Найл начал дрожать, люди хамелеоны забеспокоились сильнее. Оглушающий удар грома раздался так близко, что заставил камни вибрировать, а молния ударившая в землю в десяти футах от Найла нанесла ему электрический удар.

Люди хамелеоны ясно почувствовали, что пришло время что-нибудь предпринять. Они подняли Найла, потому что он уже лежал на земле позади каменной колонны, так что его голова почти касалась треугольного гранитного блока, который образовывал крышу. Люди-хамелеоны сбились в круг вокруг Найла. Найл предположил, что они пытаются защитить его от ветра, и что их попытка обречена на провал, потому что мощные порывы ветра дули прямо сквозь них. В действительности, они удлинили свои руки и положили их на плечи, спину и голову Найла, что немедленно привело его в состояние спокойствия, которое он испытал в подземной пещере. То, что они делали, было фактически передачей Найлу вибраций их физического естества. В течение нескольких секунд он инстинктивно сопротивлялся силе, которая пыталась изменить его собственную частоту вибраций. Потом он понял, что то, что они пытаются сделать, может быть осуществлено только с его помощью. Это требовало особых психических усилий, которые использовали их энергию и неким образом соединяли в едином акте доброй воли.

Как только Найл смог это сделать, то почувствовал себя растворяющимся, как будто его тело превращалось в воздух. Частота вибраций его естества увеличилась. Он почувствовал как одежда спала с него. Его ступни и ноги стали невидимыми. Он стоял полностью голый и ветер с дождем проходили сквозь него. Последовало еще одно изменение вибрации, и волна холодной энергии пробежала по позвоночнику. Как только она достигла головы, люди-хамелеоны стали видимыми, выглядя более материальными, чем когда-либо раньше. И его собственное тело также стало абсолютно видимым. Но он не мог больше чувствовать ветер, который продолжал завывать вокруг, и сдул его одежду к противоположной стене. С другой стороны камни вокруг него выглядели, так как будто превратились в стекло, он мог видеть сквозь них, и видно было, как дождь капает на их стенки, как душ капает на стекло.

С жутким последним порывом дождь и ветер прекратились, отметая всякие сомнения о том, что это мог быть обычный шторм. В течение минуты небо стало голубым. Но Найл не торопился покинуть каменное убежище. Вообще он не торопился делать что-либо, потому что его бестелесное состояние приносило удивительное чувство свободы. Он никогда не задумывался, сколько же весит человеческое тело и как много усилий нужно прилагать, чтобы передвигать его. Ему внезапно пришло в голову, что если бы ему пришлось носить груз весом равным его телу, он бы очень скоро утомился. Это состояние бестелесности опьяняло его.

Но это состояние также приносило, сбивающее с толку, ощущение отсутствия времени, похожее на расслабление, приносимое большим бокалом вина. Время выглядело просто другим названием страха, и он чувствовал радость избавившись от него. С другой стороны мир вокруг него никогда не выглядел таким пленительным. Для начала, эта странная постройка, которая защитила его от шторма, была не просто древним монументом, это был знак, размещенный здесь, потому что это самое важное место на мили вокруг. Это было место, где многие земные силы соединялись вместе. Если бы Найл решил посидеть здесь несколько дней, он смог бы узнать не только историю этого места, но и все тайны природы.

Он также узнал, что у этого места есть страж. Он выглядел как благожелательный старичок. Но когда-то он был жестоким воинственным королем, который уничтожил множество противников, а некоторых даже расчленил живьем. Эта часть торфяника когда-то была полем великого сражения, где король погиб от полученных ран, обратив перед этим противника в бегство. Теперь же он с удовольствием покинул бы это место, но память о жестокости, которую он причинил, держала его в этом месте.

Найл мог узнать историю жизни короля, просто оставшись там и впитав то, что было написано на камнях. Но его собственная память говорила ему, что нет времени для остановок. Они были рядом с границей территории его спутников, и вскоре ему предстояло окунуться в неизвестность.

Люди-хамелеоны, находящиеся в курсе всех мыслей и чувств Найла были огорчены его решением; для них казалось невероятным, что кто-либо мог иметь желание покинуть их бессмертную реальность природы, чтобы вернуться в беспокойный мир людей. Теперь, когда они разделяли мысли и чувства Найла долгое время они узнали о специфических трудностях человеческого существования, об узких возможностях сознания, машинальности человеческого тела, и его зависимости от факторов окружающего мира. И им это все больше не казалось пленительным.

Найл чувствовал то же самое, и если бы не мысли о Вайге, то он остался бы с ними пока, дни не перешли плавно в недели. Но день уже перевалил за середину и скоро должны были опуститься осенние сумерки.

Подсознательно он знал, как вернуться в нормальное человеческое состояние. Ему просто нужно было уменьшить его повышенную частоту вибрации. Правда, ему нужно было побороть сильное нежелание делать это. Ощущение было такое, как будто в холодное зимнее утро ты должен вылезать из теплой постели и прыгать в леденящую холодную ванну. Но как только он переборол себя и сделал это, люди-хамелеоны растворились, и он опять знал об их присутствии только благодаря духовной общности, которая установилась между ними. Камни снова стали непрозрачными, и присутствие их грустного воинственного стража стало расплывчатым, как видение.

В момент возвращения в физический мир Найл почувствовал волну счастья. Теперь он знал, что есть мир, в который он попадет после своей физической жизни. В этот короткий момент ему показалось, что он понял, для чего был рожден.

Пора было уходить. Он нагнулся и поднял свою мокрую одежду, затем быстро оделся, потому что воздух был холодный. Прежде чем надеть свой рюкзак, Найл достал из него свой хронометр. Через пару часов должно было смеркаться. Но он смотрел на часы не просто, чтобы проверить который сейчас час, это символизировало то, что он вернулся в мир, в котором владычествует время.

Так как люди-хамелеоны знали, что вскоре расстанутся со своим гостем, то они тоже приняли физическое обличье. Теперь, когда они покидали монумент, защитивший их, люди-хамелеоны сделали ритуальный жест благодарности стражнику, и Найл, хотя теперь и не ощущал присутствия старого воина, сделал то же самое. После этого они вышли снова под закатное солнце осеннего вечера.

Сочная зеленая трава играла под солнечным светом, и Найлу больше не было необходимости использовать "взгляд со стороны" чтобы увидеть природных духов — его недолгая трансформация к бестелесному состоянию способствовала тому, что их вибрация теперь не была слишком медленной по отношению к его нормальному диапазону восприятия. Они продолжали свой путь по упругой траве усыпанной вереском и утесником, и Найл мог отчетливо видеть мерцание жизненных форм, которые парили на границе с физической реальностью. Они проявлялись как мерцание красок, а не так как пламя на солнечном свете. Когда Найл пытался сфокусировать свой взгляд на них, то еще раз убеждался в необычной природе бестелесных существ. Физические формы жизни могли быть увидены просто посредством взгляда, тогда как наблюдение нефизических форм было подобно диалогу с ними. Прежде чем ты мог их увидеть, нефизическое существо должно было решить, что тебе ответить и отвечать ли вообще. Другими словами, нефизическая форма жизни сама определяла свою видимость. Найл понимал абсурдность этой идеи. Дух все еще был перед его глазами. Было видно, как он порхал на кромке обрывка утесника, чей цветок уже давно завял. Но когда он посмотрел на него, то просто исчез и Найл мог видеть только колючий зеленый утесник. Чтобы увидеть его, нужно было смотреть более мягко, менее требовательно, как будто говоря: «Пожалуйста, покажись мне». В итоге форма могла появиться и выглядеть как пульсирующий световой шар, блуждающий огонек или маленькое пушистое животное, она могла даже предстать в виде гротескного маленького человечка. Но всегда проходило некоторое время, прежде чем они появлялись, тогда когда сами решали, как же все-таки они будут выглядеть.

Он знал, что у этих форм жизни нет ни сильного интеллекта, ни силы воли, возможно даже меньше чем у животных. Но их бестелесная сущность подразумевала, что он им особо и не нужен.

Вместо того, чтобы следовать дальше по тропинке к горному хребту, люди-хамелеоны повели его к впадине недалеко от тропы. На дне впадины была конструкция из плоских камней, которая закрывала колодец. Вода была такой чистой, что Найл почувствовал желание встать на колени и вглядеться в нее, как будто окуная свою душу в холодную глубину. Он был около трех футов глубиной, а дно его было покрыто белым веществом похожим на песок. Стенки колодца были толстыми, покрытыми зеленым мхом. В маленькой пристройке к колодцу был глиняный сосуд, похожий на тот из которого Найл пил в пещере людей хамелеонов, только у него была ручка. Тут была еще изогнутая деревянная палочка, часть ветки, с которой была содрана кора.

Один из людей-хамелеонов взял эту палочку, погрузил в воду и энергично размешал. В результате мох взмыл в воду и заполнил колодец своими частичками. Найлу предложили взять глиняный кувшин и наполнить его водой. Он погрузил его в колодец и наполнил до краев. После этого лидер людей-хамелеонов взял его у Найла и отхлебнул из него, затем отдал обратно Найлу, который также поднес его к губам и отпил.

Вкус был такой потрясающий и укрепляющий, что Найл уставился на воду с изумлением, наверное, она обладала какими-то магическими свойствами. Найл передал кувшин остальным и каждый по очереди отпил из него. После того как они сделали это, Найл понял, что это была не просто церемония прощания, это был ритуал, назначение которого — создать чувство родства и предложить ему защиту.

Когда кувшин вернулся к лидеру людей хамелеонов, он отдал его Найлу и указал на воду: "Если ты захочешь вернуться к нам, запомни этот вкус".

Когда он посмотрел в зеленые, с коричневыми пятнышками, глаза, то почувствовал волну благодарности смешанной с удивлением. Он внезапно понял, что вызвал чувство глубокой привязанности у своих товарищей. Раньше это казалось непонятным ему, пока инстинкт, который проснулся от телепатической близости, не подсказал ему, что они были очень озабочены его безопасностью. Он — странное существо, король среди себе подобных, но имел смелость доверить себя реке, которая текла из ниоткуда (так люди-хамелеоны представляли себе реку, текущую из города пауков), и теперь рисковал своей жизнью, разыскивая опасного врага.

Что больше всего их поражало, так это то, что он был один. Люди-хамелеоны ни на минуту не оставались в одиночестве на протяжении их жизни, и даже их лидер был больше похож на старшего брата, чем на авторитетную фигуру. Найл понял, с некоторым затруднением, что они рассматривали его как героическую персону. Но он знал, что находиться одним приходится многим человеческим существам, и ничего особенно героического в этом нет.

Найл вытащил флягу с водой из своего рюкзака, вылил содержимое на землю и наполнил ее водой из колодца.

В пристройке, где лежал кувшин также было несколько камней, которые оказались кремнием. Повара на его кухне до сих пор использовали их, когда у них кончались спички. Кремний, очевидно, был оставлен здесь, как и кувшин, для нужд путников. Найл взял два из них ударил друг о друга, чтобы высечь искру и сложил в рюкзак.

Они выбрались из впадины и начали подниматься на вершину горы. Местность впереди простиралась так далеко как могли видеть глаза, Найл понял, почему эта гора была выбрана западной границей территории людей хамелеонов. На землях позади нее было много разнообразных долин и лесов, наполненных разнообразными существами, где работа людей-хамелеонов была нужна для сохранения гармонии. А местность, которая лежала перед ним казалась бедной и однообразной. К северу Найл мог видеть Серые Горы, к югу плодородные земли, которые принадлежали паукам и жукам-бомбардирам; за ними лежало море, а еще дальше Дельта.

Об этих землях люди-хамелеоны не знали ничего, до того момента как Найл не появился среди них; теперь его знания стали частью их знаний, расширив границы их представлений о территории в десять раз превышающей по размеру их собственную. Найл тоже узнал много нового, теперь он ориентировался в этой местности не хуже самих людей-хамелеонов.

На долгое прощание не было времени; настало время двигаться дальше. Люди-хамелеоны должны вернуться в свой живописный мир лесов и речушек, где время не властно, а Найл вернется в свой мир людей, где оно играет важную роль.

В этот момент люди бы пожали друг другу руки или обнялись. Но у людей-хамелеонов не было эквивалента словам "до свидания". В любом случае они не говорили до свидания; когда Найл быстро спустился вниз, он знал об их присутствии, как будто они шли рядом с ним. Но когда он оглянулся назад через несколько минут, они уже исчезли.

Что-то в суровой вересковой пустоши перед ним заставило Найла почувствовать тревогу. Неcпроста эти мили грубой серой травы напомнили ему о серой плесени, покрывавшей сломанные деревья в долине элементалей, он ощущал то же самое тревожное чувство, что за ним наблюдают враждебные глаза. Но он увидел только несколько воронов, кружащихся в небе.

Так как больше не было ни малейшего следа тропы в этой однообразной дикой местности, Найл решил забраться на вершину холма, с которого можно было осмотреться и наметить дальнейший путь. Он оказался выше, чем ожидалось, и стоя на выветренной гранитной вершине, которая торчала из высохшего торфа, Найл смог, оглянувшись назад, увидеть более чем в двадцати милях вдали вершину снежной горы возвышающейся над священным озером.

Это заставило его вспомнить об источнике потока, который загрязнял священное озеро. Люди-хамелеоны понятия не имели где он начинался, так как он начинался вне их территории. Контакт Найла с людьми-хамелеонами внедрил в его разум ясное и детальное представление об их территории. Он определил, что, если поток течет с запада на восток, то его подземное течение должно пройти довольно близко к холму, на котором он стоял.

Рано или поздно, но Найл должен был направить свой путь на север, и не было никакой причины, почему он не должен сделать это немедленно. Накинув плащ на плечи, так как ветер становился холодным, он направил свой путь вниз по северному склону холма. Но путешествие было не долгим. Через пол мили Найл почувствовал под ногами ощущение покалывания, которое указало ему, что рядом подземный поток. В этой точке Найл повернул на запад и последовал вдоль русла потока. Его озадачило то, что поток под его ногами казался меньшим, чем он ожидал — предположительно не больше шести футов шириной. Вспоминая размеры священного озера Найл имел все основания предполагать, что питалось рекой или, по крайней мере, несколькими источниками.

Ландшафт, раскинувшийся перед ним, был голый и безлесный: низкие холмы, покрытые грубой травой, и долины, полные утёсника обыкновенного и ежевики. И так как до заката оставалось меньше часа, Найл начал думать о поиске места для ночлега. Это был долгий день, и он прошел более двадцати миль; ноги начинали болеть. Теперь, когда Найл больше не сопровождался людьми-хамелеонами, он стал подвержен обычной человеческой усталости.

Но это была не просто усталость, что-то еще заставляло его чувствовать себя странно подавленным. После территории людей хамелеонов, с ее деревьями и водоемами и осенними цветами, этот пейзаж вересковой пустоши казался мрачно безжизненным. Он не видел ни одного элементаля, с тех пор, как расстался со спутниками, и для него это было не удивительно. Он заметил, что элементалям, несомненно, была свойственна жизнерадостность. Похоже, они любили природу и существовали, используя ее жизненную силу. В том что окружало Найла сейчас было очень мало жизненной силы.

Следуя вдоль подземного потока, он обнаружил, что идет вдоль невысокого хребта, под которым виднеется долина, с торфяным коричневым озером, полным увядающей осоки. Горный хребет вел к плато в несколько сотен ярдов шириной, в центре которого был высокий камень, приблизительно двенадцать футов высотой, окруженный плотным, колючим кустарником. Найл хотел расположиться лагерем у подножия камня, где кустарник защитил бы его от стороннего наблюдателя. Но, когда он приблизился, то увидел своеобразный желтоватый мох, покрывавший его поверхность, которая, казалось, напоминала лицо старика. Внезапно догадавшись, что это было обиталище элеменалей, он всмотрелся пристальней, как будто пробуя вынудить их показать себя. В этот момент, скала, казалось, превратилась во враждебное лицо, которое в свою очередь уставилось на него, рассерженное вторжением на его территорию. Найл ощутил это так ясно, как будто его чувства все еще были настроены на частоту людей-хамелеонов. Он чувствовал, что остальная часть элементаля была погружена до плеч в торф. Более того, казалось, он собирается выбраться наружу, чем заставил Найла, пожалеть о вторжении. Он повернулся и пошел прочь не задерживаясь, с облегчением думая что знания о природе, почерпнутые им у людей-хамелеонов, спасли его от выбора этого места для ночлега. Элементаль, конечно, нашел бы некий способ расплаты за его грубую ошибку, например, насылая на него реалистичные кошмары.

Дата добавления: 2015-08-21