Гиганты с глиняными ногами

Кох по сравнению с полным энтузиазма Пастером был тихим человеком. Как и Пастер, он привнес свой вклад в науку через микроскоп, но все его попытки приравнять животных к человеку проваливались и замедляли либо сбивали с пути медицинские исследования. В учебниках по медицине Пастер и Кох до сих пор преподносятся как одни из самых крупных медиков нашей эры.

На самом деле Кох также совершил одну из самых крупных медицинских ошибок эпохи, потому что полагался на эксперименты на животных, ошибку, которая обнаружилась лишь много лет спустя, после того как он получил за нее Нобелевскую премию и из-за нее же умерло множество людей.

До конца XIX века в крупных промышленных городах Севера каждый седьмой человек умирал от туберкулеза, притом обычно в молодом возрасте. Когда Кох в 1882 году объявил, что открыл и изолировал возбудителя болезни, его стали радостно восхвалять во всем мире. На этой ранней стадии игры никто не замечал, что у восприимчивых к туберкулезу животных болезнь имеет совершенно другую форму.

Открытие палочек Коха поставило крест на всех других причинах, которые раньше назывались: экология, воздух, питание, индивидуальная физическая или психическая предрасположенность. Появилось стойкое убеждение, что медицина это точная наука, и что шесть постулатов, выдвинутые в 1840 году учителем Коха Якобом Хенле и позднее названные постулатами Коха, правильны.

Эти постулаты можно резюмировать следующим образом.

1. При всех инфекционных заболеваниях должен быть найден возбудитель.

2. При других заболеваниях его нельзя обнаружить.

3. Его следует изолировать.

4. Он должен быть получен в чистой культуре.

5. При введении его подопытным животным он должен вызывать у них ту же самую болезнь.

6. Его нужно вновь обнаружить у подопытных животных.

Даже сегодня в “Encyclopedia Britannica” говорится: «Каждый современный студент при изучении бактериологии изучает постулаты Коха в рамках базовой подготовки».

В наши дни известно, что все эти утверждения есть самая настоящая чепуха, но учебники не исправляют их, а повторяют в новые изданиях. Современные специалисты в области истории медицины, например, профессор доктор Эрвин Акернехт (Erwin Ackernecht), преподаватель в Университете Цюриха, до сих пор на полном серьезе выставляют как безусловную истину то, неправильность чего уже давно доказана (см. “Kurze Geschichte der Medizin”, издательство F.Enke, Штутгарт, 1975, 2 издание, с.157).

Мы знаем, что «особые возбудители» болезни никогда не вызывают то же самое заболевание у животных: животные не могут заразиться холерой, тифом, желтой лихорадкой, проказой, оспой, бубонной чумой и т.д. Даже нашим обычным насморком. Современники Коха и те «ученые», которые выдвинули его на Нобелевскую премию, этого не знали.

До конца XIX века считалось следующее: поскольку каждую болезнь вызывает определенный возбудитель, нам всего лишь нужно найти этого возбудителя, культивировать его, инфицировать им животных, взять лимфу и заболевших животных и привить людей вакциной. Данная идея стала на долгое время догмой традиционной медицины, а кто в ней сомневался, тот становился еретиком, отсталым дураком. Никто не имел права сомневаться в том, что все болезни человечества будут ликвидированы к конце века – до него оставалось еще 18 лет.

Возможно, в Пастере никто не сомневался, когда он напыщенно и высокопарно объявлял: «Если Вас не оставляют равнодушными полезные для человечества достижения, если Вас удивляют последствия электрической телеграфии и многих других чудесных изобретений, тогда Вы также должны интересоваться священными объектами под названием лаборатории…. Это храмы будущего, богатства и благополучия… Там человечество улучшается…»

Как только Пастер произнес эти красивые слова, человечество впервые в истории начало притягивать смертельные болезни, которые создавались в лабораториях через пытки животных и с большим трудом. Через восемь лет после идентификации палочек Коха их открыватель возвестил восторженным людям, что он разработал вакцину под названием туберкулин и с ее помощью морские свинки, больные туберкулезом, чудесным образом выздоровели. А в последующие годы тысячи людей спешили сделать себе вакцинацию, которую моно определить как первое современное «чудодейственное средство».

Оно творило те же чудеса, что и бесчисленные чудодейственные средства будущего. Благодаря нему, совершалось финансовое чудо для производителя и врачей, в том числе и для Роберта Коха, который в 1905 году был удостоен Нобелевской премии; однако оно означало катастрофу для доверчивой общественности. Прошло еще много лет, прежде чем другие медики, наконец, согласились, что туберкулин лечит только морских свинок. Вместо того, чтобы уберечь людей от заражения туберкулезом, он зачастую вызывает болезнь у здоровых и неизбежно активизирует скрытые формы. От туберкулина уже давно отказались при вакцинации, но его используют при диагностике: человеческий организм так сильно реагирует на это средство, что при пробе он может показать предрасположенность к инфекции.

Сегодня мы знаем, что на самом деле туберкулез зависит от экологии, пыли в воздухе, питания, физической и психической предрасположенности; это доказали миллионы людей, которые ежедневно соприкасаются с больными туберкулезом. Также известно, что и в наши дни туберкулез гораздо чаще встречается среди бедных и плохо питающихся людей, чем среди тех, кто получает нормальное питание.

*

В 1883 году в Александрии (Египет) началась эпидемия холеры, и Германия и Франция сразу отправили туда своих охотников за микробами, выслеживать и уничтожать возбудителей. Немецкую группу возглавлял Кох, а французскую – ассистенты Пастера Роу (E. Roux) и Тулье (L. Thuillier), каждая группа работала на себя и против другой. Это в определенной мере стало продолжением немецко-французской войны – на поле боя вышли Кох и Пастер.

В Александрии обе группы собирали кишечный сок людей, которые умерли от холеры, и вводили его собакам, сошкам, обезьянам, курам и мышам. Но животные прекрасно себя чувствовали. Пока охотники за микробами размышляли над вопросом, как это объяснить, та эпидемия – как и все эпидемии – закончилась столь же таинственно, как и вспыхнула, и они отправились домой. Но не все: в день отъезда утром у Тулье появились симптомы холеры, и вечером он умер.

На самом деле, Кох получил из кишок мертвых жителей Александрии вибрионы, предполагаемых возбудителей холеры; но поскольку вводимые культуры не причинили никакого вреда животным, он исключил их из круга возможных возбудителей. Сегодня мы знаем, что вибрион сразу же погибает у любого животного.

Затем Кох убедил кайзера отправить его в Калькутту, где среди людей, живущих в скученном состоянии и в негигиеничных условиях, постоянно вспыхивали эпидемии холеры. Он опять обнаружил в кишечнике умерших от холеры вибрионы, но не у здоровых индусов, которых он обследовал. Так Кох пришел к выводу, что вибрион безвреден для животных, но у людей вызывает холеру.

Сегодня мы знаем, что это не соответствует действительности: иногда вибрион обнаруживается не у умерших от холеры, а у здоровых людей, у так называемых носителей бацилл. Во всяком случае, вера Коха в опыты на животных задержала победу над холерой, которую некоторые связывают с вакцинацией, другие – с улучшением гигиены.

Коха после возвращения из Индии воспринимали как героя, и он получил орден за заслуги из рук кайзера. Но в Мюнхене его ждал зануда в лице старого профессора гигиены Макса фон Петтенкофера (Max Pettenkofer), который, благодаря введению санитарных служб, сделал Мюнхен самым здоровым городом в Европе и придерживался мнения, что в инфекциях виновата не плохое качество семени, а недоступность почвы.

«Ваши бациллы ничего не могут сделать, дорогой Кох! – старый лев рычал на смущенного героя. – Что имеет значение, так это организм. Если бы Ваша теория была верна, я бы через сутки умер». Он выхватил у Коха пробирку с культурой холерных бацилл, которой бы хватило для заражения полка, и перед своим ошеломленным коллегой проглотил ее.

Но плохо себя почувствовал только Кох.

*

Почему в одном организме микроб вызывает болезнь, а в другом нет? Кох и Пастер еще не задали этого вопроса, а ответ требуется и поныне, хотя традиционная медицина пробовала решить его жестоким способом, используя миллионы животных. Между тем, известно, что вредные бактерии могут находиться повсюду в человеческом организме, не вызывая симптомов болезни. Журнал “Lancet” указывал на это еще в 1909 году (20 марта, с.848): «Многие болезнетворные организмы обнаруживаются также в большом количестве у здоровых людей. В качестве примера можно назвать возбудителей тифа, холеры и дифтерии».

*

Просто невероятно, как традиционная медицина догматически придерживается одной теории, невзирая на все контраргументы. Постулаты Коха считались правильными, хотя экспериментаторы сами привели доказательства против них. То, что их до сих пор не изъяли из учебников, возможно, связано с осознанием факта, что следующая теория тоже может оказаться неверной еще до появления нового тиража учебных пособий. Зачем тратить время и деньги, если на смену старому заблуждению всего лишь придет новое?

Всегда бывает трудно доказать эффективность вакцинации, потому что в каждом случае отсутствуют контраргументы. Мы не можем понять, связан ли спад инфекции с вакциной или нет. Мы с уверенностью знаем только то, что знал уже Гиппократ: самым эффективным и безвредным средством профилактики является гигиена.

Бубонная чума, которая в Средневековье выкосила миллионы людей, исчезла без вакцинации. Проказа, свирепствовавшая в Европе с 6 по 13 век, ушла из нее, хотя никакой особого лечения не применялось. Сифилис, который, кстати, прежде часто путали с проказой, утратил свою прежнюю вирулентность. Многие другие инфекционные заболевания изменились, и на смену им пришли другие. Все сказанное свидетельствует о том, что серьезные болезни человечества имеют свой собственный жизненный цикл – они без видимых причин возникают, разрастаются и уходят. Как обычно, человек льстит себя иллюзией, что он есть протагонист во Вселенной; однако протагонистом является природа. То, что сегодняшние люди знают с уверенностью, было известно еще раньше.

Парижская газета “Le Matin” в 1931 году напечатала статью, в которой, среди прочего, говорится следующее: «Перепись населения вновь показывает, что снижение численности населения во Франции вызвано не падением рождаемости, а ростом смертности… Самая большая смертность среди детей, хотя все они проходят профилактическую вакцинацию. А недавно в своем исследовании, посвященном воздействию профилактической вакцинации от оспы, старший медработник из Германии доктор Бухвальд (G.Buchwald) подтвердил, что эта прививка может привести к энцефалиту (воспалению мозга) и, таким образом, способствовал отмене обязательной вакцинации в Германии. В нескольких трудах он сообщал о своих подозрениях, что рассеянный склероз также может быть следствием вакцинации от оспы. (“Der Deutsche Arzt”, 1971 г., том 19, с. 100; там же, 1972 г., том 3, с. 58 и Medizinische Welt, 1972 г., с. 758)

Профессор Рене Дюбо (René Dubos) уже писал в “Man, Medicine and Environment” (Praeger, Нью-Йорк, 1968, с.107): «Вакцинация от оспы вызывает у некоторых людей энцефалит, даже если ее делают с большой осторожностью. Сегодня вероятность заболевания оспой настолько мала, что риск серьезных осложнений вследствие вакцинации гораздо больше, нежели опасность самой инфекции».

Французский журнал “Vie et Action” (март/апрель 1966, с.9) отмечает следующее: «В Великобритании с 1898 года нет обязательной вакцинации, и тем не менее, в Великобритании от оспы умерло в 5 раз меньше людей, чем во Франции, где закон предписывает вакцинацию. То же самое касается Голландии» (где в 1928 году после отмены обязательной вакцинации произошел колоссальный спад инфекционных заболеваний, и статистика это охватывает). «Но именно Великобритания и Голландия находятся в постоянном соприкосновении с сотнями тысяч моряков из всех стран мира, особенно из тех мест, где оспа встречается часто. Отказ от обязательной вакцинации и усиление гигиенических мероприятий четко показали, что этих мер достаточно для искоренения оспы и так называемых инфекционных заболеваний».

Мощная американская фармацевтическая индустрия могла возражать против обязательной вакцинации гораздо дольше, чем британская химическая индустрия. До 1971 года все, кто въезжал в Соединенные Штаты, должны были сделать прививку против оспы, и вакцинация считалась действительной всего в течение 5 лет. В этот период увеличилось число заболевших оспой, и вашингтонским лоббистам пришло в голову убедить американскую службу здравоохранения, что вакцина действует всего два года – благодаря чему производители вакцины получили баснословную прибыль, а еще произошел рост энцефалита и других осложнений у привитых. Оставались незамеченными отдельные протесты, например, возражение доктора Чарльза Генри Кемпе (Charles Henry Kempe), известного исследователя из Университета Чикаго. Он еще в филадельфийском издании “Evening Bulletin” (7 мая 1965) рекомендовал срочно отменить вакцинацию против оспы и указывал на то, что с 1948 года в США не было ни одного случая смерти от оспы, зато в тот же самый промежуток времени более 300 человек умерли от последствий профилактической вакцинации, в том числе от энцефалита.

Все-таки через несколько лет обязательную вакцинацию все-таки незаметно отменили: было уже невозможно скрывать от общественности, что от оспы умирают меньше людей, чем от последствий прививки. Многие другие страны вскоре сделали то же самое.

Американские вивисекторы очень старались объяснить, что вакцинация в США уже не требуется, так как, благодаря ей, болезнь уже ликвидирована. Они забыли, что ежегодно границу пересекают миллионы иностранцев – среди них сотни тысяч нелегальных и не прошедших вакцинацию мигрантов из Канады, Мексики, Африки и восточных стран.

*

Все историки медицины нашего времени, от Генри Сигериста (Henry Sigerist) до Брайана Инглиса (Brian Inglis), от Рене Дюбо (René Dubos) до Беддоу Бейли (Beddow Bayly) и Ивана Иллича (Ivan Illich), сходятся во мнении, что спад средневековых эпидемий связан не с вакцинацией, а с гигиеной, так как он начался задолго до всеобщей вакцинации. А гигиена в самом широком значении этого слова, применительно к организму, психике и питанию, служит единственным ключом к здоровью, и доказательство тому – средневековые эпидемии, возникшие после того, как Гален отменил старые гигиенические принципы. Но большинство сегодняшних медицинских корреспондентов, которые либо не обладают информацией, либо находятся на службе у индустрии, изящно обходят уважаемых историков и статистические доказательства и продолжают внушать общественности, что эпидемии были побеждены через вакцинацию.

Невозможно опровергнуть то, что вакцинация приносит финансовую прибыль фармацевтической индустрии.

Разработка Солком (Salk) вакцины от полиомиелита приветствовалась так же воодушевленно, как в свое время коховский туберкулин. Эта аналогия не надумана. Полиомиелит начал неуклонно сходить на нет еще до того, как Солк создал свою вакцину. Если в 1942 году было зарегистрировано 39 случаев на 100000 человек населения, то из года в год эта цифра уменьшалась и в 1952, когда началась вакцинация, составила лишь 15 (данные доктора М. Беддоу Бейли (M. Beddow Bayly), английского хирурга и историка медицины).

А вскоре вакцину Солка стали считать опасной и заменили на вакцину Сейбина (Sabin), и в связи с последней всплыли новые опасности. Возникло подозрение, что она может вызывать рак – об этом мы поговорим позже.

Еще больше неясностей всплывает в связи с полиомиелитом, если посмотреть на статистику Нью-йоркского Офиса по биостатике (New York State Office of Biostatistics) с 1922 по 1962. В тот период смертность на 100000 человек населения колебалась лишь незначительно. Массовая вакцинация началась в 1958-1962 гг. в крупных центрах, где заболеваемость полиомиелитом уже спадала. Однако, в сельских местностях, особенно в штатах, находящихся в районе Скалистых гор, где вакцинация практиковалась очень мало, смертность упала так же, как и в крупных центрах, проводивших ее массово. В национальных дебатах по радио и телевидению участвовало 38 американских докторов, и никто из них не мог этого объяснить; еще менее им было понятно, каким образом полиомиелит почти полностью исчез из Европы, хотя абсолютное большинство населения там никогда не прививалось.

Никто не знает, полезна ли вакцина или вредна. Еще меньше известно, сколько она действует, если это вообще происходит. «Руководство по инфекционным заболеваниям», которое было опубликовано Лигой наций в Женеве, утверждает, что после прививки от холеры иммунитет формируется всего на шесть месяцев, а в журнале “Lancet” (11 октября 1947, с.551) говорится следующее: «Срок защиты очень короток, поэтому вакцину надо повторять в течение всего промежутка времени, пока есть опасность». Тремя неделями позже (1 ноября 1947, с.657/8) журнал счел необходимым добавить, что «возможно, иммунизация эффективна для профилактики болезни у отдельных людей, но она не уничтожит холеру».

А в начале августа 1975, после того, как португальские власти сообщили о новых случаях заболевания холерой в Порто, представитель швейцарских органов здравоохранения в Берлине сказал, что, отдельным лицам, въезжающим в Португалию, рекомендуется вакцинация, но она не гарантирует обширной защиты» (базельская “National Zeitung”, 1 августа 1975).

Через год в Швейцарии заявили, что вакцинация от холеры эффективна лишь в 50% случаев. Таким образом, к бессмыслице добавляется бессмыслица, к обману – обман. Если задуматься над тем, что при каждой эпидемии холеры заболевает лишь малый процент населения, умирает – еще меньший, а вакцина, как вдруг выясняется, эффективна лишь отчасти, то относительно этой частичной эффективности невозможно привести ни аргументы, ни контраргументы.

Кто считает, что вопрос о вакцинации прояснен, тем следовало бы побывать летом 1973 года в Неаполе, когда там при незначительной вспышке холеры началась абсолютная паника. Органы здравоохранения потеряли голову, метались по кругу и обвиняли службу здравоохранения в Риме в халатности, и наоборот; один перепуганный врач для надежности сделал себе три раза друг за другом прививку от холеры и умер в тот же день – неизвестно только, от холеры или от страха. Люди, которые хотели найти козла отпущения для своей нечистоплотности, тысячами уничтожали бездомных собак и кошек, хотя бродячие животные в Неаполе проявляли большее усердие в очистке города от отходов, чем муниципальные санитарные службы. По старой доброй традиции население возложило вину за эпидемию на животных, а не а собственную нечистоплотность. В последующие годы многие новорожденные умерли от сальмонеллеза и вирусного гепатита, и представление началось по новой.

*

На протяжении веков среди врачей было модно пускать кровь, и вследствие этой процедуры пациенты одинаково часто выздоравливали и умирали от кровопотери. Сегодня мода требует диаметрально противоположных действий, а именно, переливать пациентам кровь, и все больше медиков задаются вопросом, полезны ли эти переливания или вредны. Некоторые убеждены, что организм, сохраняющий жизнедеятельность после столь массивного введения чужой крови, свидетельствует об одном: о невероятной выносливости, которую человек получил от Природы-матери.

Несколько поколений американских детей проливало горькие слезы в ненавистный шпинат, а им говорили, что без шпината они станут физически и умственно отсталыми. Потом один ученый объявил, что шпинат выводит кальций из организма и таким образом причиняет вред костям и мозгу, отравляет печень и из-за присутствия в нем щавелевой кислоты способствует образованию камней в почках и желчном пузыре. Затем посыпались проклятья в адрес цветной капусты. Потом пришла очередь молока – многие ученые сочли его вредным не только для некоторых взрослых, но и для целых народов, например, для жителей Южной Америки.

В течение долгого времени считалось, что нет более полезного продукта, чем мясо; якобы оно дает физическую и душевную силу. Потом новые медицинские школы отнесли мясо к неподходящим продуктам, потому что у человека кишечник растительноядного и не может правильно переваривать мясо, в отличие от короткого кишечника плотоядных, в результате, потребление мяса вызывает опасное брожение, а из-за последнего возникают все возможные человеческие болезни, среди них – артрит, рак, печеночные и сердечно-сосудистые заболевания. Эти ученые ссылались на лучшее здоровье и большую продолжительность жизни вегетарианцев. Но все те врачи и ученые, которые любят мясо, насмехаются над подобными обвинениями.

На протяжении десятилетий нам внушали, что курение вредно для сердца, до тех пор, пока один американский «эксперт» не заявил на своей лекции в Университете Цюриха, что это бессмыслица. По сообщению цюрихской ежедневной газеты “Blick” от 10 ноября 1975 года, доктор Карл Зельтцер (Carl Seltzer) из США поведал ошеломленным швейцарским слушателям о том, что обширные исследования в США, Финляндии, Голландии, Югославии, Италии, Греции и Японии показали отсутствие связи между курением и сердечно-сосудистыми заболеваниями. По его мнению, неправильную позицию распространили разные организации по борьбе с курением. Но дело в том, что доктор Зельтцер сам был заядлым курильщиком (он выкуривал в день по пачке сигарет и 10 сигарилл), и могут возникнуть предположения в подмене с его стороны трезвой оценки действительности субъективными желаниями.

От «официальной» медицины пришла еще одна новость, которая показывает путаницу, выражающуюся в том, что вчерашняя священная правда сегодня аннулируется: «Спирт не является дезинфицирующим средством. Необходимость его присутствия в аптеках сомнительна». Кто это сказал? Согласно миланской газете “Corriere d’Informazione” (8 апреля 1974), то был Карло Грасси (Carlo Grassi), президент Итальянского Общества химиотерапии (Italian Society of Chemotherapy) и профессор фтизиатрии (науки о туберкулезных заболеваниях) в Университете Павии (University of Pavia).

Он добавил: «Мы верим в спирт только потому, что он горит. Это слабое оправдание. Его горение означает только его воспламеняемость, а не то, что он побеждает бактерии… С мифом о спирте покончено».

Дата добавления: 2015-08-21