Франки в Александрии

Почти половину столетия ан-Насир Мухаммед был первостепенной фигурой в Каире. К его времени от­носится попытка мамлюков участвовать в разделе наследства ильханов, как показал пример Эретны. После гнусного, но удачливого Бейбарса (прав. 1260 -1277), подлинного основателя мамлюкского султана­та, именно ан-Насир утвердился на каирском троне окончательно в 1309 году через несколько десятиле­тий, заполненных борьбой за власть, и с тех пор до своей смерти в 1340 году спокойно смог править³.

После этого в летописях отмечены до 1363 года одиннадцать смен правителей. Последние инсцениро­вал Йелбоджа Старший, военачальник, собравший во­круг себя воинство, которого все боялись. Он назна­чил правителей по своему усмотрению, несовершенно­летних сыновей умерших султанов; себе он присвоил титул «великого эмира»⁴. Султан аль-Ашраф Шабан, юноша, которого посадили на трон в 1363 году, тоже был творением Йелбоджи. Его власть казалась непо­колебимой, и все же через несколько лет он был убит своими собственными мамлюками, а те, свободные от своего деспота, но и покровителя, пали жертвами, за немногим исключением, необузданной ярости так до­лго мучимых жителей Каира⁵. Это обстоятельство спо­собствовало тому, что аль-Ашраф Шабан смог утвер­диться до 1376 года — период, который современник, оглядываясь на бывшую перед этим смуту, ощущал как счастливый⁶. Если можно говорить действитель­но об улучшении расшатанных условий жизни мам-люкской империи, то оно было коротким. Кроме того, к первым годам султана аль-Ашраф Шабана относит­ся и роковое событие, которое раскрыло слабость империи: крестовый поход Петра I Лузиньянского, ко­роля Кипра. Расхищение и разграбление Александрии в 1365 году явились кульминацией этого предприятия. Уже упомянутый современник, некий Мухаммед Касим ан-Нувайри из Александрии, рассказал об ужасных кошмарных снах, в которых объявлялось не­счастье: одному человеку показалось, как будто бы у него сгорели указательный и средний пальцы, так что он больше не мог совершать ритуальную молитву по правилу: это не могло означать ничего другого, кро­ме катастрофы, которая разразится над исламом. Аодин купец увидел себя во сне в крепости на побе­режье, и мужчин и женщин снаружи охватил вдруг необъяснимый ужас; плача они били себя в грудь, умоляли посланника Бога о защите, «и потом я уви­дел орду франков, прикованных друг к другу, — они вторглись в Александрию; у некоторых из них были хвосты, как у обезьян». А один испытанный борец с неверными видел во сне в мае 1365 года в Дамаске, как ему приказали поспешить в Александрию, чтобы помолиться там за упокой мусульман. Когда он туда прибыл в сентябре, несчастье как раз произошло. «Я оделся как франк и смешался с ними, так как я по­нимал их язык. Я пробрался к королю Кипра, стал одним из его слуг. Я украл золотую шпору, которую позже заложил в ломбард за триста дирхамов сереб­ром⁷. Франки тогда брали на службу мусульман, которые должны были тащить им награбленную до­бычу. «Мы вас после этого отпустим», — обещали они им. Когда франки закончили грабить, то схвати­ли семьдесят человек из них и приковали к мачте корабля, который стоял на якоре у острова (Кипр), и открыли огонь, так что они сгорели»⁶.

Нападение на Александрию повредило авторитету мамлюкской империи настолько, что Ала-ад-дин, князь Карамана, был вынужден искать компромисса с кип­риотами; так как онбольше не мог рассчитывать на достойную упоминания поддержку со стороны мамлю­ков, то самым благоразумным было прекратить бои с Петром Лузиньянским⁹. Влияние мамлюков на поли­тику Анатолии значительно снизилось несмотря на то, что Петр потерпел крах в дальнейших предприятиях, которые были направлены против Левантийского по­бережья: летом 1366 года часть его флота затонула во время шторма, немного позже попытка высадить­ся в Триполи была отбита¹⁰. Неизвестно, дошло ли до слуха мамлюков в Каире, что усилия Петра до­биться энергичной поддержки в осуществлении сво­их военных планов от европейских королей принесли мало результатов: европейские поселения в Алексан­дрии были тоже разграблены его крестоносцами, и итальянские торговые республики приложили все силы к тому, чтобы их экономическим интересам снова не помешала такая война на религиозной основе, которая в их глазах могла только причинить зло ¹¹.

Стремления восстановить Александрию не дало плодов. И в 1369 году посланник султана поехал на Кипр, он должен был согласовать мирный договор. Снова оживилась торговля. Пленных мусульман, ко­нечно, не передали, они стали тем временем христи­анами¹². Угрожать султан не мог. Но он подготовил­ся к одному предприятию, которое должно было вы­теснить из памяти перенесенный позор: десант на Кипр. Для этого были построены корабли, среди них транспортное судно для лошадей. В роскошном об­лачении аль-Ашраф Шабан поскакал однажды в но­ябре 1366 года из крепости вниз, к Нилу, чтобы уви­деть укомплектованные экипажами для боя корабли, парадом плывущие по реке.

Йелбоджа Старший, создатель этого флота и силь­ный мужчина, который со своей солдатней вызывал страх и ужас, после маневров удалился в свою ро­скошную палатку. Торжества показали наблюдающей толпе его мощь. Но она оказалась более хрупкой, чем можно было предположить. Так как Йелбоджа был садистом, жестокой суровостью согнул он своих во­енных рабов; кто роптал, тому он велел отрезать язык. Делегация мамлюков за несколько дней до этого умоляла его о более мягком обращении, но была грубо выпровожена. Но в то время как Йелбоджа еще во­ображал себя на вершине власти, удар по нему уже был подготовлен. Его роскошная палатка была окру­жена. Когда он узнал об опасности, то оделся фел­лахом и ускользнул, объединил вокруг себя в Каире всех тех, кто еще был ему верен, занял крепость, назначил нового султана. Но жители Каира (это мы уже слышали) не дали на этот раз себя снова запу­гать. Они отказались присягать на верность: базары были закрыты, чернь пела издевательские песни о Йелбодже. Аль-Ашраф Шабан находился в это вре­мя на западном берегу Нила под Имбаба; на лежащем перед ним острове на Ниле Замалек Йелбоджа собрал оставшиеся у него силы. Перед бесчисленны­ми любопытствующими, которые не делали тайны из своей симпатии к аль-Ашраф Шабану, устраивали обе партии сильные перестрелки через рукав Нила, при­чем использовалось и огнестрельное оружие. Наконец, привели новый флот, чтобы доставить султана на вос­точный берег. При этом флот был сильно поврежден. Аль-Ашраф Шабан спасал для себя султана: Йелбод­жа Старший наконец попал в руки собственных мам­люков и был убит¹³. Тиран был мертв; наступатель­ная кампания тоже была проиграна.

Дата добавления: 2015-08-21