К чему привело редкое причащение

Поразительный факт христианской истории! Почти на всем протяжении истории Церкви почти все ее члены причащалась лишь изредка, да и то их нередко принуждали причаститься хоть раз в году. В первые три века присутствовать при совершении евхаристии и не причаститься было немыслимо — причастие было кульминацией, да и просто целью божественной литургии. Регулярно причащаясь, соединившиеся с Христом в крещении тем самым становились и пребывали его Телом, Церковью. Это считалось настолько важным, что во II в. диаконы брали часть хлеба и вина, освященных во время евхаристического собрания, и разносили тем из верующих, кто по уважительной причине не мог присутствовать лично.

Мы уже видели, почему ближе к концу IV в. отказались от такого подхода к евхаристии и причастию. Последствия оказались очень серьезными. В первые три века причащение составляло важную часть службы и занимало не меньше, а то и больше времени, чем Евхаристическая молитва. Кроме того, именно в этой части службы народ участвовал особенно полно и активно. Конечно, у него было и другое занятие — петь ответы на ектениях и псалмодиях; тем не менее бульшую часть службы люди были просто слушателями — хотелось бы надеяться, молящимися, но слушателями.

Как только народ перестал причащаться регулярно, баланс службы сместился. Причастие стало занимать все менее заметное место, и необходимость доставлять в храм хлеб и вино тоже теряла актуальность. Мiряне все больше становились пассивными зрителями и слушателями службы, проводимой кем-то другим. Этого отнюдь не улучшали высказывания Кирилла Иерусалимского, Иоанна Златоуста и других о том, что евхаристическое жертвоприношение завершается в конце Анафоры. Вслед за ней может идти и причащение, но в нем уже видели нечто меньшее, чем неотрывную часть обряда.

Если нет причащения, какой же смысл служить божественную литургию? Кирилл Иерусалимский подчеркивает, как эффективна молитва в контексте таинства — ведь в нем, в таинстве, присутствует Сам Христос, жертва, закланная ради нашего спасения. Потому-то в Кириллову Евхаристическую молитву и входила вслед за освящающим дары эпиклесисом всеобъемлющая ходатайственная молитва о церкви и обо всем мiре, о живых и мертвых. Златоуст эту точку зрения разделял, и она стала неотъемлемой составляющей византийской и вообще православной традиции.

Но самого по себе этого было еще не достаточно, чтобы ходить по воскресеньям в церковь. Нужны были дополнительные мотивы; возможно, ими стало пышное великолепие, которым обставляли внесение хлеба и вина, а также новая значимость, которую ему вскоре придали Феодор Мопсуестийский и другие. Может возникнуть вопрос, а не было ли символическое толкование евхаристии хотя бы частично вызвано к жизни этим упадком частоты причащения? Если люди в ходе литургии думали о разворачивающейся перед ними истории жизни Иисуса Христа или о ступенях восхождения души к Богу, их участие или неучастие в таинстве посредством причащения уже не так много значило.

Дата добавления: 2015-08-21